Свет во тьме

— Не первый год в гантзе. Было время и возможности докопаться до правды.

— А сколько это все продолжается?

— Лет десять примерно. Точно не могу сказать — не знаю. — отпив горячего чая, добавила: — Гантз есть не только в Токио и не только в Японии. В каждом крупном городе есть своя гантз-команда. Лично я сталкивалась только с командой из Осако и Парижа. Американскую видела, но лично не общалась. Сейчас там может быть совсем иной состав — гантзеры быстро погибают.

Кей понуро молчала, со скрипом переваривая сказанное. Братья молчали. Для Ивы новостью сказанное не было, а вот Олтра по уровню осведомленности недалеко ушел от девчонки.

— Не стоит расстраиваться или считать произошедшее трагедией. — сказала я, вертя в руках обаняки. — Тебе повезло.

— В чем?

— Ну... Хотя бы в том, что ты жива, а должна была умереть. Это, несомненно, повод для радости. — укусив печеньку, прожевала и добавила: — Да, жизнь будет не самая лучшая. Будет много крови, боли и смертей, но смотри на ситуацию с другой стороны: это даст тебе возможность закалить характер и проявить истинную себя. Не быть некачественной копией слабовольной девочки Кишимото Кей, а стать собой. Настоящей. Возможно, ты даже что-то сможешь вспомнить. А если нет... Считай, у тебя была амнезия.

— Но я же помню всю свою жизнь... — жалобно пискнула девчонка.

Я пожала плечами.

— Это не показатель. Информация в теле хранится двумя способами: на физическом уровне в мозгу и на энергетическом — в духе, который может сохраниться после смерти, как у меня и у братьев, а может очистится, как это происходит у подавляющего большинства разумных. Это — основа системы перерождения душ. — снова укусив печеньку покосилась на девушку. — А тебе память досталась вместе с мозгами и телом. Поскольку прошлой жизни ты не помнишь, то посчитала за истину остатки информации на физическом носителе. Такое бывает. — подумав, добавила: — А еще можно по желанию воскресить погибшего или не погибшего гантзера. Если он или она погибли — получишь оригинал. Если нет — получишь клона, такого же как и ты: тело и память старые, душа другая.

— Что?!!

Кей, бедолага, аж икнула.

— Я такое уже видела. В одной команде было два одинаковых парня. — флегматично ответила я, вспоминая прошлую жизнь. — И ничего, через пару деньков начали проявляться отличия. Получилось в итоге как близнецы: на морду одинаковые, а личность и характер — разные. Я же говорю, не ты первая, не ты последняя такая выходка черного шара. И вот тут у тебя есть очередная возможность сделать выбор.

— Какой?

— Кем быть. Копией Кишимото Кей — неудачливой самоубийцы, девчонки-отличницы, морально раздавленной словами матери или стать самой собой. Ты даже имя можешь себе взять другое, если захочешь.

У Кей очень выразительное лицо: девочка совершенно не умеет скрывать эмоции, и все ее чувства читались как по книге. Копией быть она не хочет. Мои слова для нее ужасны и странны, но беда в том, что сказанное отлично поясняет все странности. Особенно, существование другой ее.

— Я не хочу быть копией. — прошептала девушка.

— Похвальное желание. — отозвалась я, отпивая чай. — А кем ты хочешь стать?

Новый вопрос выбил почву из-под ног. Девчонка растерянно заморгала.

— Я... Я хочу стать собой.

Ну наконец-то она это родила! Теперь можно начинать с ней работать.

— Хорошо. Теперь еще один вопрос: ты жить хочешь?

Кей моргнула и с немым возмущением воззрилась на меня. Зря она так смотрит: закономерный вопрос, учитывая, как именно она оказалась в Гантзе. Кто знает, может, опять понесет на тот свет.

— Хочу.

Очень надеюсь, что хотеть она будет и после следующей миссии.

— Если хочешь выжить, тебе придется принять реалии жизни гантзера, иначе ты погибнешь на ближайших миссиях. А идут они часто. От трех до десяти раз в месяц. Может и чаще, если интервалы совсем короткие, в пару дней.

— Так часто? — растерянно заморгала девчонка.

Я кивнула. До следующей заброски осталось два дня и две ночи. В полночь с восемнадцатого на девятнадцатое декабря мы вновь соберемся в знакомой желтой комнате в обновленном составе второго набора.

Да... Второй набор... Хуже будет только когда нам автобус со школьниками подгрузят в полном составе. Вот уж где будет кошмар для разума, а во втором наборе так... смех и грех.

— С амуницией научим работать уже после призыва: вся броня индивидуальная и чужая на тебе не заработает. — потерев виски, сказала я, выкидывая из головы воспоминания о кошмаре второй миссии. — Пистолеты и винтовки — тоже на месте покажем. Они простые в использовании, главное помнить про десятисекундную задержку между выстрелом и срабатыванием импульса. Меч? Пока он тебе бесполезен. Скорее, ты сама себе что-то им отрежешь. Броню он хорошо режет. С ловчей сетью — тоже потом, она еще проблемнее в использовании, чем обычный пистолет, и часто бесполезна... Что там еще осталось?

— Дисколет. — подскащал Ива.

— Точно! — я встрепенулась. — На мотоцикле или скутере ездить умеешь?

Кей закивала.

— У меня есть... был скутер!

— О! Отлично! На следующую миссию возьмем дисколет. Будешь водителем. Воевать тебе пока не стоит: для этого есть мы, а тебе для начала надо будет хотя бы привыкнуть к оружию и броне. Убивать будет учить потом. Когда будешь морально готова.

— Я не...

— Ты — да! — отрезала я. — Все в Гантзе начинают убивать. Кто-то сразу, кто-то позже. А кто-то берется за оружие, только есть умудряется из-за своего бездействия и соплежуйства потерять всех близких.

Идея убивать у малышки понимания не нашла. Это ожидаемо: тяжело сходу перестроиться и научиться нажимать на спусковую пластину с хладнокровием и расчетливостью. Те, кто начинают убивать сходу — опасны. Неизвестно, как еще их может занести.

— Для этого и есть команда, Кей. — мягко произнесла я, кладя ладонь на плечо вздрогнувшей девушке. — Чтобы помочь адаптироваться и прикрыть на первое время. Ты убивать не умеешь и не можешь. Не сейчас. В будущем — возможно. Но пока... Пока убивать будем мы. От тебя требуется лишь четкое следование приказам: это облегчит нам бой и поможет тебе выжить.

— Я... Я понимаю. Но это же неправильно! — в голосе промелькнули нотки накатывающей истерики. — Это... Это...

— Это обычные гладиаторские бои. Мы — гладиаторы. Пришельцы — жертвы или цель, смотря против кого нас выставят. И еще одно, самое важное. Руководят Гантзом люди. Не пришельцы. Люди.

Девушка выпрямилась, неверяще глядя на меня, переводя растерянный взгляд на братьев и снова на меня.

— Что?

— Люди, Кей. Богатые и влиятельные. Те, кто реально правит нашим миром: финансисты, банкиры, политики и так далее. И поверь мне, им на гантзеров плевать. Мы для них — развлечение, мясо в кровавой мясорубке, на которую так интересно глазеть, сидя в удобных креслах.

— Гантз сделали люди? — прошептала девушка.

— Да.

— Как?

Я развела руками.

— О Гантзе лучше поменьше говорить. Особенно, в чужом присутствии, а то голова разлетится. И снаряжение нельзя светить. Пользоваться можно, но так, чтобы это не попало на глаза посторонним. Запомни это правило.

— Я запомню.

— Отлично. Думаю, на сегодня тебе достаточно информации. — я улыбнулась, достала из кармана маленький блокнотик с ручкой и протянула девушке. — Кей, составь список того, что тебе нужно для комфортной жизни, а мы ночью достанем. И не надо стесняться: считай это оплатой за то, что мы развлекаем самых богатых людей планеты. Согласись, это справедливо.

Кей неуверенно кивнула, поджала губку, но... взяла протянутый блокнот с ручкой.

— Если будут вопросы или что-то потребуется — не стесняйся, обращайся. Хорошо?

— Хорошо.

— Мы тебя на время оставим. Полагаю, тебе надо обдумать услышанное, отдохнуть и расслабиться. Чай, плита, печеньки — все в твоем распоряжении, пользуйся свободно. Если захочешь чаю — не стесняйся. Это теперь и твой дом.

Девушка стиснула в руках блокнотик, поджала подрагивающие губы, шмыгнула носом.

— Я... Я...

Улыбнувшись, я поправила упавшую на глаза прядку волос.

— Все будет хорошо, Кей.

— Спасибо...

— Пожалуйста. Отдыхай. Мы вернемся поздно.

Оставив девчонку медитировать в зале, мы покинули дом. Кей надо обдумать полученную информацию, полностью осознать ситуацию, в которой она оказалась. Вот пусть и подумает, а мы... мы продолжим гулять по зимнему Токио.