Полудемон. Король. Алекс. Часть 2

— А ты никак не можешь...?

— Мог бы — помог бы. Но я некромант а не ищейка.

— Но ведь нечисть же в вашем ведении...

— А трущобы в твоем. Ты можешь найти там конкретную крысу с рваным ухом?

— Все так сложно?

— Понимаешь, найти-то можно, но нужно хоть что-то. След, аура...

— Мертвец?

— Нет. Если бы ее кровь, или одежда на худой конец, или что-то... короля тоже она?

— А кому еще это под силу, кроме нечисти?

— Не знаю. Мне важно было сестру обезопасить.

— Это — обещаю. Сам позабочусь, если что. Слушай, а откуда эта вампирская дрянь могла взяться?

— Откуда угодно. Призвали, приехала, отродясь здесь жила...

— Поищем...

— Кстати, не факт, что она блондинка.

— Тьфу ты! Точно, бабы ж! Маскарад!

— Парики достать несложно, сам понимаешь, — после второго бокала мы как-то стихийно переходим на 'ты'. — Так что стоит принимать в расчет рост, глаза, возможно, непереносимость серебра.

— А у вампиров бывают когти?

— Не у всех, но — да.

— Какие?

Усмехаюсь и рисую на листе бумаги свой коготь. Почему нет? Линтор изучает его со всех сторон.

— А похоже...

— На что?

— Короля убили когтями. Просто горло порвали.

— Кровь не пили?

— Э... теперь не узнаешь.

— Поговори со слугами? Может, те что заметили? Вампир не удержался бы...

— Алекс, а ты не хочешь пойти ко мне в службу? Консультантом?

— Извини... но мой дом не здесь. Уезжать надо, сам понимаешь.

Это Линтор понимает. Вздыхает. И предлагает еще выпить по одной. Так что утром я появляюсь на пороге доме тетушки Меди, изрядно нарезавшись и в сопровождении городской стражи, честь честью.

Линтор под конец обещал мне поговорить с канцлером. Конечно, никто сейчас розыском Иннис заниматься не будет, но он обязательно доложит. И о подозрениях по поводу Рифара — тоже, я ведь не утаил. Сказал, что я, как есть, некромант, почувствовал рядом сильнейшего демона. На земле Моралесов.

Справиться с ним?

Линтор, ты что! Меня б на вермишель перемотали. Там такая тварь, что она полгорода на когте вертела, а один сопливый некромант ей вообще на обед мал окажется! А потому я спешно увез сестру, понимая, что защитить ее не смогу, но и не отдавать же всякой нечисти своих родных?

Линтор почесывает в затылке и клятвенно мне обещает сообщить в Храм. Пусть занимаются! А то ж нет? Источник... а он его раскрывать не будет! Клятву дает!

Так что я доволен и счастлив.

Ненадолго.

Открывшая мне дверь Иннис буквально бросается на шею.

— Алекс! Как хорошо, что ты пришел!

— Что случилось?

— Тут тетушка Меди...

— Что с ней?

— С ней-то все в порядке, а вот ее дочь...

Я мгновенно успокаиваюсь. На дочь мне начихать. Два раза. Жаль, что Иннис этого не понимает, потому что меня за руку тянут в гостинную.

— Алекс, послушай!

Слушаю, слушаю, куда ж я денусь? Но ворчу я больше по привычке. Все-таки Иннис — замечательная девушка.

На диванчике, уткнувшись лицом в юбку тетушки Меди, ревет какая-то долговязая швабра. Ладно, будем вежливы. Долговязое страшилище.

Может, когда-то эта девушка и была хорошенькой, но сейчас о лице ничего сказать нельзя — оно заплакано и распухло, волосы надежно прячутся пол тряпичным ведром типа чепчик, а фигуру скрывает платье, которое пугалу впору. И только пугалу.

Что-то серое, бурое, бесформенное... интересно, почему тетушка Меди такое допускает? Она-то выглядит и введет себя, как человек?

М-да...

Печальные глаза тетушки царапают по сердцу. Жалко ее...

— Что тут происходит?

— Мама! Молчи! Я тебе запрещаю!

Истеричный визг девицы царапает не хуже, но по нервам. Не церемонясь, поднимаю ее с дивана за шкирку — и отвешиваю затрещину. Аж звон пошел.

— Тебя кто-то спрашивал?

Девица набирает воздуха в грудь, но вторая затрещина обрывает ее на полуслове.

— Молчать, сука!

Иннис крепко держит за руку тетушку Меди, но та что-то не рвется на помощь своему чадушку. Ее эта дура тоже достала?

— Я. Тебя. Не. Спрашивал. Сиди и молчи.

И швыряю девчонку на диван. Сам опускаюсь рядом с тетушкой Меди.

— Вы в порядке?

— Я-то да, а вот Тиррима...

— Ваша дочка? Явно в отца пошла, — резюмирую я.

Тетушка Меди смотрит умоляюще.

— Алекс...

— Да понял я, понял. Данная леди является образин... образцом красоты, кротости и ума. И пусть только кто-то что-то вякнет против. Так что случилось?

Ответ я получаю немедленно.

В дом вламывается, иного слова и я не подберу, какое-то холопье чмо! Нет, не надо говорить мне, что я предвзят! Вот сами посмотрите! На две головы выше меня, лицо не обезображено умом, фигура удачно дополняется здоровущим брюхом, ряса вся в каких-то пятнах и запах, как от скотного двора. И?

— Римка! Домой!

Тиррима что-то вякает, но тут уж начинаю злиться я. Если до этой минуты я все-таки больше развлекался, то теперь...

Делаю шаг вперед.

— Эт-то что еще такое? Кто разрешил борова в дом пускать? А ну пошел отсюда, свиномордие!

Холоп Светлого Святого настолько удивлен, что на миг застывает столбом. А потом с ревом, достойным упомянутого животного, бросается на меня. И закономерно получает свое.

А именно — подножку, захват, и транспортировку до ближайшей стены. В которую и врезается головой так, что с комода падает статуэтка.

М-да. Хорошо, что голова — это кость, ей не больно. А был бы мозг — было бы сотрясение.

— Муся!

Это оно — Муся!?

И чего эта дурочка так визжит? Впрочем, понятно — чего. Иннис перехватила ее на броске, аккурат за длинную косу и как следует дернула обратно. Больно, наверное. Тушка валяется у стены и трясет головой. И как его теперь? Наклоняюсь и больно заламываю руку. Не тащить же?

Сам пойдет.

Через пять минут соседи тетушки Меди наблюдают поразительную картину. Из дома тетушки вылетает холоп Светлого, пробегает еще метров пять до ближайшего забора, врезается головой еще и в него — и удобно устраивается на отдых в луже. Я отряхиваю руки и сапог, коими выдал прощальные напутствия, и возвращаюсь обратно.

В гостиной весело. Тетушка Меди пытается утихомирить дочь, та пытается дотянуться до Иннис, одна Иней ничего не пытается. Просто поглядывает нехорошими глазами на вазу с цветами. Ну да, водичка там холодная.

Кстати — хорошая идея.

Беру Тирриму за шкирку покрепче и тащу во двор. Там, на заднем дворе, было корыто с холодной водой. За день она согревается и ей удобно мыть посуду. Так вот.

Пока она не успела нагреться....

Через десять мнут мы в том же составе собираемся в гостиной.

Тиррима крепко завернута в одеяло, я внимательно смотрю на тетушку Меди, Иней заваривает успокаивающие травы — все при деле.

— Тетушка?

— Сам видишь, Алекс. Дочь. Зять. Семейные отношения. Мне не понять их глубины и просветленности.

— А подробности можно?

Можно, конечно. Муж тетушки Меди не то, чтобы был богатым, но не бедствовал. Деньги у них были, было свое дело, которым сейчас заправлял сын, было бы и богатство, но вмешалась маленькая слабость. Что тетушка, что ее муж любили фарфор династии Иррали.

Я уважительно кивнул.

Да уж. Сейчас секрет утрачен, к сожалению. А стоит только посмотреть на эти почти прозрачные чашечки, статуэтки, которые готовы оторваться от полки шкафа и взлететь...

Очень красиво.

Очень редко и дорого.

Но я вроде бы...

— Когда у Риммы началось вот это... я все отдала на хранение.

— Мама!!!

Я даже не рявкаю — просто смотрю. Девица затыкается и изображает из себя чучело совы. Когда она молчит, становится даже симпатичной. Волосы длинные, глаза голубые... и что она нашла в том борове? Ладно, послушаем...

История оказывается проста. Брат в другом городе ведет дела, мать справляется с домом, а дочь...

Каждая порядочная девушка должна ходить в Храм, вот она и ходила. А там ее свели с этим типом. Мягко, ненавязчиво, как храмовники это умеют, дитя, мое, ну погляди, такой парень по тебе сохнет...

Ага, где другой сдохнет — этот и не просохнет! Выдающаяся личность!

До тридцати лет вино пил, потом надоело по канавам валяться, решил, что можно Богу послужить — и пошел. А чего б не пойти?

Кормят, поят, а молитвы бубнить... дело житейское. Научится.

Дома нет (не заработал), родителей нет (выгнали, поняв, что вместо сына получили свина), жены нет (раньше такой дуры не находилось), детей нет (и быть не может, отморозил все, пока пьяным в луже болтался). Потрясающий человек!

Зато Тирриме это преподается совершенно иначе.

Дитя, ты же понимаешь, что человек с тонкой и чувствительной душой, столкнувшись с несправедливостью жизни, может и не удержаться. И да — его некому было поддержать, некому было помочь ему, протянуть руку, понять, дать хороший совет...

И скромно умалчивается о том, что Муся — оно же Мирустан, бухал как свинья, приползал домой на рогах и лупил мать. И отца.

Вырос-то не в родителей, один весит больше, чем они вместе взятые.

А у них еще шестеро детей. И их надо кормит, растить, поднимать, а не заставлять вот на это любоваться. Тетушка Меди точно знала, она к ним ходила, когда Тири увлеклась вот этим....

Поняв, что в человека вот это не превратить, и магия тут не поможет, она сработает только если человек сам желает что-то изменить в своей жизни, родители просто выгнали его из дома. По всей форме, с отречением у градоправителя, вызовом стражи — и так несколько раз, пока не дошло до молодчика, что сюда лучше не ходить.

Он бы, может и поломался, но начальник стражи вошел в положение его родителей. Простые ж трудяги, так вот... в семье не без урода. После правильно проведенной воспитательной работы, в которой жертвами пали три оглобли, несколько поленьев и два широких кожаных ремня, Муся забыл дорогу к родительскому дому.

Дошло, видимо.

Зато нашел дорогу в Храм.

И теперь страдала тетушка Меди. Зато дочь была счастлива. Вот, мы живем довольные и счастливые, а ты ничего не понимаешь.

Конечно, куда уж родителям, у них сердце не болит, им плохо не бывает...

М-да. Была б это моя дочь — порол бы я ее, поганку....

— А чего сейчас прибежала?

А вот так вот. Жена да убоится мужа своего? А чего может бояться человек?

Муся искренне боялся воспитательных люлей. Полагая, что все боятся одного и того же, жену он также учил воспитательными кулаками. И в этот раз слишком увлекся. Нет, по лицу не бил, все синяки на теле.

Показать?

Девушке сие невмест...

Под моим многообещающим взглядом Тиррима продемонстрировала черно-синюю роспись спины. Я скрипнул зубами.

Вот урод.

И чего тянем? Разойтись с ним — и все тут!

Нет?

Не понял...

Действительно, где мне, убогому! Муся же бедный, несчастный и вообще — без Тирримы просто пропадет.

Иннис глубоко вздохнула. До этой поры она помалкивала, но тут ее прорвало.

— Конечно, пропадет! А то как же! Ты кем себя считаешь, дурища?! Светлым сияющим!? Что можешь человека исправить?! Дорвалась до воспитательного зуда?! Как из козла не выкроишь коровы, так из Муси мужчины не получится. Был скотиной, ей и останется!

Тиррима попыталась вякнуть что-то на тему — сама дура, но вид у Иней был такой... да и я смотрел не добрее. И — прикидывал.

— Значит так. Завтра идешь в Храм и требуешь, чтобы вас развели. Поняла? В качестве доказательства покажешь свою спину. А сейчас — спать.

— Но я...

— Инни, завари сон-траву?

— Да, Алекс.

Не хочется, конечно, связываться с Храмом, но если что — я этого Мусю Ак-Квиру скормлю. Авось, не побрезгует... в качестве дружеской услуги?

Твою ж!

Про бандитов забыл! Надо хоть сегодня сходить, найти их...

* * *

До вечера дом посещают Линтор со стражниками, который вежливо расспрашивает и Иннис и тетушку. Девушка отвечает ему честно, что как было — и получает в награду шокирующее известие. Как оказалось, Мирон с самого начала подозревал о ее происхождении.

Вот как увидел.

Внешность у Андаго очень уж нехарактерная для риолонцев, они, в основном, светленькие, а если и темные, то не до воронова крыла. А Иннис уж очень своеобразна...

Сначала Мирон подозревал, что Иннис — бастард Андаго, но потом навел справки. Дня так за два. И поняв, кто ему попался, повел осаду. Не верите? Вот письма, читайте сами. Правда, до конца он был не уверен, быстро-то подробных справок не наведешь.

А уж когда наткнулся на Сидона, вообще обрадовался. Теперь его подозрения точно подтвердились, и Иннис нужно было брать.

Он и попытался, с понятным результатом.

Оставалось выяснить, кто же убил и его, и короля...

Приходили соседки тетушки Меди. Вроде то за мукой, то за солью, то еще за чем, а на мордах так и читается: 'Простите, что беспокою вас во время вашей семейной драмы, но мне так любопытно...'.

С этими разбирается Иннис, вежливо вручая каждой просимое и выпроваживая за ворота. Я бы их просто поленом гнал...

Потом является отлежавшийся Муся и начинает призывать жену.

За воротами.

Это, конечно, правильно, но ведь есть — я! Я прицеливаюсь в него поленом, попадаю, конечно, и будущий холоп удобно устраивается в той же луже.

Тиррима ничего не слышит, сонное зелье сбоев не дает.

И последним приходит птица иного полета.

Рясоносная гадина с отполированной чешуей! Служитель Светлого Святого. Чего ему надо?

А вот того. Пришел проводить беседу. Донесли ему, что прислужник под забором валяется, вот он и явился. С этим типом разбирался я. Тетушка Меди рвалась в бой, но мы с Инни ее не пустили, побоялись за здоровье старушки.

Вот где у людей совесть?!

Видели же, что девчонка связалась с тварью!? Видели.

Понимали, что за этим стоит Храм, семья-то не бедная. Тетушка Меди умрет — все достанется поровну дочери и сыну. А все, что дочкино, так и Мусино. А Мусино — считай, Храмовное, честным трудом нажитое и уже в кармане ощущаемое.

А терять-то не хочется, а Тиррима удрала... они ж с Мусей и жили при Храме, чуть ли не на всем готовеньком. Тетушка Меди, видите ли, отказалась содержать дочурку, сама та толком не зарабатывала, а Мусю вообще в дом не пускала.

Все видели, всё понимали — и хоть бы одна тварь помогла! Так нет же!

Ни один!

Ни разу!!!

Ничтожества...

Так что к служителю я выхожу сам. За ворота палисадничка, не в дом же пускать такую заразу, потом не отмоешься.

— Дитя света, нехорошо это!

Ни здрасте, ни как дела...

Смотрю пристально, в упор.

— Да, вы знаете, светлый, я тоже думаю, что это очень, очень плохо.

От такого согласия, храмовник на миг замирает.

— А...

— Это же ваш ученик, а какой пример он подает людям?! Ужасно, просто ужасно... Ломится в дом к почтенной женщине, грозится ее убить, кулаками машет Тетушка Меди — человек пожилой, много ли ей надо? Сейчас удар хватит — Храм век не отмоется!

— Наш ученик?

— Ну да, там, под забором пьяный лежал... Лось такой, с брюшком.

— Дитя света, а ты кто такой?