Полудемон. Король. Алекс. Часть 2

— Дня черед три. Если что — Рене, ты меня дозовешься?

— Сам знаешь, что дозовусь.

— Тогда я спокоен. Все, малыш остается, а мне надо успеть домой до рассвета.

* * *

Три часа на дорогу, пятнадцать минут на кормление Ак-Квира, благо, в подземелье у меня еще есть заговорщики. И я иду к Марте.

И верно — она здесь, в зале Хранителя.

— Мама?

— Все в порядке, малыш?

Не в силах сдержаться, крепко обнимаю ее.

— Все хорошо. Рикки я оставил на руках у родных...

— Рикки?

— Рикард Анри Раденор. Разве плохо?

— Замечательно. Ох, Алекс... Давно ли ты сам был крошечным у меня на руках? А теперь — твои дети!

— Твои законные внуки.

— Короли...

— Разве это имеет значение? Мам...

Марта на миг позволяет себе расслабиться, хлюпает носом.

— Видела бы тебя Мишель...

— Она бы гордилась мной. Наверное...

— Я уверена, что она сейчас счастлива. Где бы она ни была.

Несколько минут мы просто молчим. Стоим рядом си наслаждаемся этим чувством близости.

Я жаловался, что я один?!

Я — неблагодарная скотина! Однозначно! У меня есть семья!

Рик и Мира, Анри и Марта, Рене и Касси, я за них кому угодно глотку порву, а они — за меня. Мы — семья, и этим все сказано. Мы частички друг друга. Они — в моей подудемонской крови, в моих костях, я умирать буду — и все равно буду помнить то, что они мне подарили.

Детство, полное смеха, света, игр, тренировок, учебы... и все же — любви. Они ведь не думали о том, что я — полудемон. Они меня просто любили. И — любят!

Мои родные...

Марта отстраняется.

— Посмотри. Дариолу я перетащила сюда, теперь она не сгниет...

И верно. Марта уложила ее в пентаграмму 'временного кристалла'. Своего рода остановка времени, надо только силой подпитывать хотя бы раз в три дня. Но это-то несложно.

Зато разлагаться не будет.

На рыбьем лице застыло выражение ненависти. До конца — ненависти...

Ну и пес с тобой!

— Мам, ты чудо.

— У тебя я прибралась, но хорошо бы заменить кресло и ковер.

— Покажешь?

И мы направляемся в мои покои. Окидываю взглядом комнату, уважительно качаю головой.

Ну, Марта!

Кресло и ковер, которым досталось больше всего от Дариолы, мирно догорают в камине. Кресло еще проглядывает, ковер уже точно догорел, я понимаю это по запаху паленой шерсти. Я внимательно осматриваю покои, чуть ли не носом проезжаюсь по паркету. Пара капель крови все-таки отыскивается, в щелях на паркете. Залить вином?

Нет, сделаем проще. Перетащим из какой-нибудь комнаты ковер. Марте это не по силам, оно и понятно. А мне — спокойно.

Мама, довольная моими комплиментами, уходит, а я принимаюсь бродить по нежилым покоям дворца. Ковер находится не сразу, но по цвету он вроде похож на мой, испорченный. Слуги могут заметить разницу, а могут и не обратить внимания. Как повезет. Но лучше тут ничего не сделаешь.

Кресло я тоже перетаскиваю из нежилых покоев. Кто там что обнаружит, после месяца гулянок?

А больше следов и не осталось. Как и не было ничего.

Осталось только объявить всем о заточении моей супруги. Вот, кстати, скоро же завтрак...

Есть не хочется, больше всего мне хочется спать. Но — доигрывать спектакль надо до конца. Так что я выбираю из шкафа подходящую одежду. Нечто голубое, воздушное и в кружевах. Обожаю!

Видимо, эта одежда нравится мне за циничный контраст с сущностью полудемона. Но какая кому разница?

Пусть считают изнеженным аристократиком и недооценивают!

Вот!

* * *

Фрейлины атакуют меня, стоит выйти в общий коридор.

— Ваше величество, ее величество...

— Королева...

— Мы не...

Их много, в разноцветных платьях, они мельтешат перед глазами так, что приходится рявкнуть во весь голос.

— Молчать!

Дамы замирают — и я пользуюсь моментом.

— Кто выпустил мою жену из покоев вчера вечером?

Дамы расползаются в сторону — и я смотрю на достаточно молодую девчушку. Невысокая, с черными волосами и серыми глазами, пухленькая фигурка, кожа цвета топленого молока. Симпатичная. Та-ак... память тихо подсказывает, что это какая-то провинциалка, из тех, кого заботливые родственнички вытаскивают ко двору. Выехала девушка из глуши?

Надо ее устраивать замуж, вот и добиваются места при дворе для своих родственников. А потом начинается... интриги, танцы, стрельба глазками по движущимся мишеням. Кто-то из них действительно делает удачную партию. Кто-то пополняет списки светских шлюх — и таковых намного больше. Что ж — это жизнь.

— Вы...

— Ванесса Митор, ваше величество.

— Ваш отец?

— Младший сын барона Митор, ваше величество.

Понятно. Безземельная и безденежная шушера. Как раз такая и могла поддаться на приказ Дариолы.

— Вы знали о моем запрете?

— Ваше величество?

Нет, не лжет.

— Давно вы при дворе?

— Да, ваше величество. Около трех месяцев. Но я уезжала к отцу, недавно.

— И вернулась?

— Вчера днем, ваше величество.

Понятно. Соплюшка просто была не в курсе всей ситуации. Сплетни по дворцу разносятся быстро, но не настолько же!

— Ее величество приказала — и вы повиновались. Понятно...

— Да, ваше величество.

— Скройся с глаз моих, дуреха.

Девушка приседает в реверансе, показывая большую часть пышной груди. Невольно облизываюсь. А ничего так... симпатичная. И, кажется, она понимает, что я заинтересовался. Пусть на минуту, но все-таки...

Видимо, это после вчерашнего стресса. Нервы, нервы... у палачей и то работа полегче, все-таки они трудятся на воздухе и с людьми, а мы тут во дворцах — и с придворными.

— Ее величество вчера пыталась меня убить. После чего была схвачена и заточена в темницу, — спокойно объявляю я. — Там она останется до рождения ребенка, а потом проследует в монастырь. В какой — я решу потом.

По лицам видно — дамы сомневаются, но спорить не решается никто. Вперед выступает одна из дам, которые мне достались в наследство еще от Абигейли. Графиня Картен. Шестьдесят лет, страшна, как смертный грех, но в остальном — идеальна. Блюдет букву этикета так, словно это заветы Сияющего и остальных заставляет.

— Ваше величество, позволено ли нам будет...

— Навещать королеву? Нет.

— Но...

— Соберите ей белье, что-нибудь из одежды, особо не балуя, а в остальном — обойдется.

— А маги жизни...

— Магов я приглашу, когда они понадобятся.

— Как прикажете, ваше величество.

— Прикажу. У королевы где-то должен быть яд. Она смазала острие заколки ритвишем. Найдите мне баночку с ним и принесите. Отличить сможете?

— Да, ваше величество.

— Считайте, графиня, что это ваша первоочередная задача.

— Слушаюсь, ваше величество.

— Можете исполнять.

Понимают без перевода — и улетучиваются. А я направляюсь в столовую.

На завтраке еще раз приходится озвучить версию о покушении. И — нет, я не ранен. Мог бы, но не ранен. Повезло.

Показываю заколку с ядом, потом дамы находят у Дариолы баночку с ним же, и графиня приносит мне его практически к столу. К концу завтрака.

Открываю баночку, принюхиваюсь.

— Ритвиш. Благодарю, графиня.

— Ваше величество, еще...

— Есть и еще?

Есть. Еще два яда. Один медленный, который надо подсыпать в пищу, второй — в воду для купания. Проникает сквозь кожу.

Замечательно. Супруга активно готовилась. Но после такого уж точно никто не усомнится в ее виновности. Я-то подкинуть баночки не мог...

— Где нашли?

— В притираниях ее величества.

— А смелая у меня жена. Перепутаешь вот так...

Придворные отвечают угодливыми улыбками. Хотя часть наверняка жалеет, что покушение не удалось.

Твари.

Ничего, я до всех вас еще доберусь!

* * *

Вечером я захожу в спальню очень поздно. И — останавливаюсь.

Опа!

Вот это новости?

На моей кровати лежит обнаженная девушка. Свет свечей дробится на молочной коже, играет тенями, выхватывая то соски, то темную поросль между пухловатых и очень аппетитных ножек....

Ванесса.

— И что ты тут делаешь?

— Ваше величество, я пришла выразить вам свою благодарность...

— Да неужели?

Еще раз оглядываю ее с ног до головы.

— А ты уверена, что это делается именно так?

— Ваше величество, прошу, не гоните меня! Я... вы лучший! Вы самый прекрасный мужчина на земле... я с первого взгляда, как только вас увидела... я не могу без вас жить...

Слова льются легко и непринужденно, но я не вслушиваюсь в них.

Я стараюсь прочитать то, что скрывается под словами. И вижу там... Абигейл.

Да-да, еще одну Абигейл, которая пытается урвать для себя выгоду. И дело не в бедной семье — Иннис тоже была небогата, уж я-то знаю, дело в этой хищной наглости. В уверенности, что все обязаны клюнуть на ее тело, а потом и выполнять все ее желания.

Хотел бы я знать, кто сказал этим дурочкам, что можно получить и удержать мужчину через постель!?

Кто эта наглая тварь?!

Мужчина, если он не полный дурак, может и получить удовольствие — и послать нахалку в дальнее путешествие. И вовсе он не обязан потом выполнять ее желания, дарить земли и жаловать титулы. Ничуть.

И даже то, что мне хочется...

В глубине души разгораются отвращение и брезгливость. И ведь она действительно смотрит на меня, как на безмозглого бычка. Помани, протяни — и побежит, радостно мыча.

Тварь. Очередная шлюха, которая пытается сесть на трон, раздвинув ноги. Крепко стискиваю зубы, так мне хочется спустить ее по лестнице, но тогда...

Это лишь первая 'ласточка'. И если я не хочу вернуть то же, что при Рудольфе...

А почему бы и нет?

И я маню девицу пальцем.

— Поди-ка сюда?

Она встает с кровати, просияв от радости — и подходит ко мне с явным намерением прижаться всем телом. Останавливаю, взяв за подбородок.

— Ты еще девушка?

Глаза невинные и чистые, хоть казначею портрет дари. У него такие же, когда он своровать пытается.

— Ваше величество, моя честь — это единственное, что у меня есть...

Ну, началось.

— И ты решила ее вот так подарить мне? Смело, очень смело.

— Вы — мой король...

И герой снов, и мечта грез, и что там еще поют эти сладкоголосые циники? Ухмыляюсь.

— О, нет. Я не лишу тебя того, что должно достаться будущему мужу. На колени.

— Ваше величество?

— Я непонятно выразился? На колени.

И когда девица словно бы нехотя повинуется, распускаю завязки штанов. А что, этот способ ничуть не хуже всех остальных, зато девственности я ее не лишу, и следов не останется. А удовольствие получу, хоть какое-то.

Судя по гримаске отвращения на лице девушки, мечты стремительно разбиваются о рифы реальности. Она давится, кашляет, фыркает, но мне уже не до того. Я размеренно двигаюсь, придерживая ее за затылок — и минут через двадцать разряжаюсь с томительным стоном удовольствия.

Когда я оставляю ее, девушка так и остается стоять на коленях. И если мои предположения верны — сегодня она получила очень жестокий урок. То, что ее не лишили девственности — если она там еще осталась — как раз неважно. Ее попользовали, как последнюю шлюху и собираются выставить.

Поднимаю ее на ноги, сую в руку кубок с вином.

— Выпила. Живо.

Повинуется. Глаза становятся чуть более осмысленными, она судорожно сглатывает.

— Еще раз заявишься — в таком виде спущу по лестнице. Стражники рады будут. Поняла?

— Д-да...

— Одевайся и уходи.

Наблюдаю за процессом, впрочем, не очень долгим. Девица пришла сюда в ночной рубашке и халате. Ну правильно, не на балу ж танцевать...

Нет стражников-таки надо выгнать. Не королевская спальня, а проходной двор. Распустились при Рудольфе, охамели. Привыкли, что к дядюшке шлюхи ходили, как к себе домой — и отвыкнуть не могут. А мне не до девок, мне бы с бюджетом разобраться. И пошлины, опять же, за месяц поднять умудрились! В моей стране, да без меня! Какие уж тут бабы?

Тяжко вздыхаю и отправляюсь в ванную. Хоть там полежать пару минут...

* * *

Ванесса вся кипит от гнева.

Грязная тварь!

Мерзавец!!

ГАД!!!

Да как он только посмел!?

Она ведь... а он...

Она едва не рычит, пролетая по коридорам дворца. Но старается сохранить невозмутимое лицо. И все равно, видит по ухмылкам стражников, по глазам встречающихся лакеев...

Много вас тут таких бегало.

Ее буквально использовали, как шлюху — и выкинули вон! А где все то, что обещали менестрели? Вот у Ролена с Джалиной была любовь! Они только увидели друг друга — и разлучить их больше никто не смог. И когда она пришла к нему, он осыпал ее лепестками роз, подарил ей драгоценности...

По молодости лет Ванесса как-то не задумывается, что любовь — и то, чем она пыталась заняться с королем суть вещи разные. Любовь... она есть. Но придворная проституция к ней никакого отношения не имеет. А если нет любви — к чему платить больше?

Что такого есть у нее, чего нет у других женщин?

Ванесса так не думает. Она просто злится. И больше всего — на короля.

Ну как он мог!?

И самую большую обиду вызывает то, что даже шантажировать его ребенком потом не получится. И напоминать о 'нашей восхитительной ночи' — тоже. Потому что ничего и не было.

Ей просто указали на ее место.

Она даже не понимает, что вела себя, как проститутка — и Алекс дал ей это понять наиболее быстрым и жестоким способом. И даже не лишил ее перспектив. Фактически, своим поступком он уберег ее от множества бед.

У невинной девушки еще есть шанс найти свое место в мире. У королевской шлюхи?

Место тоже есть, но только пока она сможет удерживать расположение короля. А потом — это дорожка вниз.

Замуж?

Можно. Только счастья в такой семье не будет. Увы...

Ванесса пока этого не понимает. И кусает подушку в своей комнате, и клянется отомстить...

Она страшно отомстит!

* * *

Иннис в этот миг беседует с призраком. Тиданн Андаго серьезен и спокоен.

— Ты сможешь меня отпустить?

— Как?

— Надо найти кости твоего дяди, похоронить их — и отпустить меня кровью рода. Он отомщен, я спокоен. Это Алекс?

— Да. Дядя, я хотела с тобой серьезно поговорить...

— О нем?

— Да, в том числе.

— То есть?

Несколько минут Иннис молчит, а потом решается, словно в ледяную воду прыгает.

— Дядя, я хочу повторить ритуал. Я хочу, чтобы Алекс был рядом со мной. Я без него не могу!

— Ты его любишь?

— Да. И он мне просто нужен.

Призрак на несколько минут замолкает.

— Иннис, а почему он ушел?

— Он сказал, что его присутствие рядом подставляет меня под удар. Но тут-то, в Андаго?!

— Ты думаешь, тут безопаснее? Иннис, поверь мне, если бы он хотел...

— Он хотел! Дядя, я же не слепая!

— Он тебе сам об этом сказал?

— Он сказал бы, я знаю! Но он не мог!

— не мог.

Тиданн вздыхает, понимая, что либо он сейчас выложит часть карт на стол, либо...

Иннис ведь не успокоится просто так. Она обязательно что-то да наворотит — и он обязан ее удержать. Демонология — не шутка, тут головы лишиться можно, а у него еще род не продолжен...