И тогда выступили против нее Великие. Но встал против них рожденный смертной женщиной бессмертный Владыка Зла. И распростерлись над миром его восемь огненных крыльев. Пятнадцать Вестников сразил он в боях, и кипели моря, и рушились скалы, и без счета гибли люди, застигнутые схваткой гигантов. И украл Владыка Зла душу у Звезды зарождения жизни, чтобы оживить себе ледяную статую, что ныне знаем мы как Снежную королеву, подругу и опору Повелителя Всего-и-Ничего. И украл Повелитель жизнь у Вестника Свободной воли, и нечего ему было возложить на алтарь. Восемнадцатого же Вестника, что увидел мощь их врага — окутал страх. Он отступил и отступился, и имя его не произносится более среди людей.
Не услышал Начавший начало зова мира, и не явил свой милосердный лик, ибо счел что слабы мы и пали, и недостойны Его милости. Так вместо Вечного блаженства, где люди не страдали бы от раздоров, не причиняли бы друг другу боли, не отчаивались бы смертью близких, предательством человека и слабостью Вестника — обрели мы вечное проклятие, что обрушил на нас Повелитель Всего-и-Ничего могучим Третьим ударом.
...
— Ты — молодец. Хорошо прочитала. Я как будто увидела все это. — Госпожа хвалит эту... эту... — А теперь расскажи — что тебе непонятно?
Да неужели неясно, что этой тупоголовой крестьянке непонятно все? Пусть берет книгу и читает раз за разом, пока не снизойдет на нее просветление... то есть — до падения Повелителя (да простят меня Столпы Света).
— Вот здесь... — Девка ткнула пальцем в Священную книгу. Невежа! — Тут сказано, что пятнадцать ангелов Повелитель Всего-и-Ничего сразил в бою, а у Вестника Свободной воли — "забрал жизнь". Но разве это не одно и то же?
Госпожа покачала головой и с улыбкой посмотрела на эту девку. Неужели Серебряная госпожа нашла что-то интересное в бреде этой крестьянки?
— Ты с ходу уперлась в ту самую трудность, которые многие века не могут разрешить лучшие богословы. Вопрос в том, что переживший Преображение Великий учитель Кагери был... не вполне понятен. Многие считают, что виденные им великие чудеса и откровения — недоступны смертному. Другие же решили, что от ужаса, пережитого им во время Явления Повелителя, Кагери рехнулся. Впрочем, последнее мнение — является злостной ересью, и беспощадно выпалывается Высокими Инквизиторами. Да и Храмом Виндикар выражение таких взглядов... не приветствуется. "Разум Великого Учителя был ясен до последней минуты, и то, что мы не можем его понять — говорит о нашей слабости и глупости, а не о безумии Великого". Так сказал Пятнадцатый Виндикар. Хотя никто не знает, какие у него были основания так говорить.
Осложняет положение и тот факт, что подлинные "Беседы Великого Учителя Кагери, собранные и записанные недостойной ученицей Миуки" — утеряны, и известны нам лишь в позднейших пересказах, цитатах и переводах.
Но, тем не менее, есть две версии о значении этих слов. Первая, считающаяся общепринятой и канонической, гласит, что Вестник Свободной воли каким-то образом сумел обмануть Повелителя Всего-и-Ничего, и, хотя и потерял тело — но до сих пор бесплотным духом бродит среди людей, побуждая нас сопротивляться беспощадной власти Зла, внушая в нас надежду и веру. Но другие считают, что слова эти говорят нам, что Дух свободы был пленен Злом, и теперь, ради пущего унижения — скован и запечатан в глубинах зловещего замка Повелителя. Но последняя версия — так же есть ересь, хотя Высокие инквизиторы и не преследуют ее с таким пылом.
Глаза девки загорелись.
— Спасибо, Высокая госпожа. Вы разъяснили мне очень непонятный момент... Спасибо. — Ну, хоть что-то понимает. Добрая у меня госпожа — снисходит до... всяких.
— Не за что, Гарби. А расскажи мне, как получилось, что ты оказалась в свите Серебряного? Да еще как советница?
— Боюсь, Высокая госпожа, что это — не слишком аппетитная история. Меня просто подарили Серебряному Джайгеру из Великого дома Шиповника.
— Подарили? — Признаюсь, я ахнула. Плохая я служанка. Лезу вперед госпожи... Надо будет в качестве наказания — три часа медитировать у зеркала, сохраняя невозмутимость. Но услышать вот так, просто, что кто-то осмелился нарушить Запрет Владыки Зла...
— Дар Войны, значит? — Ой, глупая я, глупая. И в самом деле... я же слышала об этом Джайгере... Наместник Иргарда... Да он же этот самый Иргард и отбил у Ландышей, взяв город приступом.
— Да, госпожа. Я — Дар Войны, грелка на все тело и "способ отвлечь юного господина от тонкого и сложного процесса дележа трофеев". — Вот бесстыжая девка...
— Тогда почему — "советница"?
— Еще до прихода отрядов господина Джайгера, я в Иргарде занималась тем, что покупала и продавала информацию. Отсюда и прозвище, признанное Силой — "Проныра". Так что когда отец потребовал от господина Джайгер принять Иргард под свою руку — мои советы оказались небесполезны для Серебряного господина...
— Вот как... А теперь, когда Вы покинули Иргард — собираешься ли ты продолжать советовать своему хозяину? Или окончательно переквалифицируешься в любовницы?
— Я... — Девка заметалась... а потом как будто обрела уверенность. — Я буду служить моему господину всем, чем только смогу. И даже если это будет только... — Она провела руками по своему телу, приподняв не очень большие, но выразительные груди. — То так тому и быть.
— Хм... А если...
Но тут разговор прервался. На дорогу перед нами грохнулось большое дерево, и со всех сторон полетели стрелы. Неужели — опять?!
Императорский дворец. Лентан Золотой.
Гости постепенно собирались на Императорский бал. До открытия оставалось еще несколько дней, но первые претендентки на почти бесполезное украшение в виде Имперской короны — уже слетелись. Вот интересно, кто им сказал, что у меня нет любовницы, и я отдам руку, сердце и корону первой, кто пролезет в мою постель?
Я обвел тяжелым взглядом собравшихся претенденток. Мда... Две мои более-менее постоянные фаворитки из прислуги — на их фоне смотрелись просто образцами вкуса и хороших манер. Не говоря уже о том, что мой досуг периодически скрашивали младшие дочери придворных семейств, отцам которых срочно что-то от меня понадобилось. Нда.
Буду надеяться, что сейчас передо мной — самые глупые и торопливые из претенденток. Иначе — дела мои совсем плохи.
Вырезы лифов, с трудом прикрывающие соски, и полупрозрачные ткани, платьев, фасоны которых больше подошли бы обитательницам домов с красными фонарями — это еще ничего... это — исправимо. Недельку-другую под остротами Зейгрена — и переоденутся как миленькие... особенно — если я его специально попрошу не сдерживаться.
Хуже другое. Я внимательно осмотрел ближайшую девицу, чье... вымя, иначе — не скажешь, было магией увеличено до полной нефункциональности. И другую, которую, кажется, сейчас сдует легоньким ветерком, что вечно гуляет в зале благодаря специальным артефактам. И третью, чью талию я могу обхватить одной ладонью, несмотря на то, что у меня — отнюдь не гипертрофированные лопаты, как у некоторых гвардейцев.
И все это — действительно плохо. Плохо даже не из эстетических соображений. За все в нашем мире приходится платить. И, когда я в первый раз засмотрелся на подобную девицу — отец Реодим провел со мной краткий курс косметической медицины. Так что теперь я знаю, чего стоят все эти ухищрения... Как знаю и то, что все они — удивительно недолговечны. Так что если я сдуру выберу себе одну из тех, что стоят сейчас передо мной — уже лет через пять-семь в моей постели будет просыпаться сущая развалина.
Нет, я понимаю, что иногда косметическая магия — очень полезна, что встречаются случаи, когда можно небольшой ценой добиться существенного улучшения внешнего вида. И отец Реодим, сам большой поклонник и ценитель женской красоты, показывал мне признаки, по которым можно определить, что девушка прибегла к аккуратной коррекции внешности... и подскажут, что встреченного гадкого утенка можно превратить в прекрасного лебедя, не нанеся ей при этом большого ущерба. Но то, что сейчас присутствует в малом бальном зале моего дворца... Да... Я лучше промолчу, даже в мыслях. Оракула на Бал, разумеется, не пришлют, да и сильного мага — тоже... но мало ли. Лучше — перестрахуюсь.
К счастью, здесь пока что были только дочери мелких Домов, так что я мог не бояться того, что мне будут навязывать брак с одной из них "по политическим соображениям". Так что я могу даже взять в свою постель одну, двух, да хотя бы и всех их. Но... брезгливо. Все. Решено. В свои покои я буду приглашать только тех девушек, кто имеет хотя бы небольшие шансы там задержаться. И среди присутствующих — таковых нет. Надеюсь — пока нет.
— Мой Император, Вы чем-то расстроены? — Зейгрен прошелся колесом прямо перед троном. — Неужели Вас так расстроил Ваш новый Инквизитор? Или вспоминаете о старом?
В зале тихо и испуганно зашелестели. Все ясно. Эти еще и с политической точки зрения — нули нулями. О том, что мой шут при каждом удобном, а чаще — неудобном случае кроет, как может, орден Высоких инквизиторов вообще, и отца Реодима — в частности, не знает разве что ленивый.
— Ты прав, мой шут. Уроки Высокого Инквизитора сильно мешают мне ныне наслаждаться зрелищем.
— Это какие же? — Ухмыльнулся Зейгрен. — "Как правильно выделить в толпе и совратить невинную девицу"? В этом отец Реодим — большой специалист... Но даже я, скромный шут, вижу, что невинные девицы тут не присутствуют, так что можете совращать спокойно — ничью жизнь Вы этим не разобьете!
Толпа загудела в возмущенных тонах. Ничего. Потерпите. "Если уж всемогущие Высокие Инквизиторы с ним не могут справится — нам и лезть нечего". В сущности, все эскапады шута против Ордена имели целью утвердить именно эту мысль во всех головах.
— Боюсь, что ты не прав, Зейгрен. К глубокому моему сожалению, отец Реодим давал мне так же и уроки магии Жизни... и вот они-то меня и расстраивают.
Море непонимающих глаз... и одно выражение настоящей паники на лице девушки в платье со знаками Мятлика. Хм... хотя бы намеки на интеллект — присутствуют. Да и изуродовала она себя поменьше, чем остальные: чуть преувеличенная грудь, чуть узковатая талия... В общем, тут все эти "чуть" — следствие скорее не отсутствия ума и вкуса у заказчиков, а всего лишь того, что недорогой мастер, изваявший это тело — оказался все-таки ремесленником, а не художником. Но есть хотя бы надежда, что он не сильно напортил. Хм... я уже и не надеялся найти что-то интересное среди первых сбежавшихся.
Что ж... Шансы малы, но все-таки... И я взглядом указываю на девушку шуту. Зейгрен снова проходится колесом, и вплетает в свое шутовство аккуратный кивок. К вечеру у меня будет досье на нее... и, возможно, этой ночью у меня будет новая постельная грелка.
Императорский дворец. Лентан Золотой.
Расписание Императора (то есть — мое) перед Большим Императорским балом — есть штука, практически неисполнимая. Обязательно возникают какие-то проблемы, которые требуют срочного внимания и немедленного ("да-да, еще вчера — было поздно") участия. Однако, мне удалось отстоять неприкосновенность тренировок, а так же двух часов после обеда.
И вот, наконец, настал тот час, когда я здесь, в своем кабинете, и вижу перед собой настоящего начальника настоящей секретной службы Империи. Этот самый начальник почему-то называет свою команду "конторой глубокого бурения", а вот почему — не говорит. Гад. И вообще...
— Зейгрен, прекрати кувыркаться. У нас — дела!
Да-да, нам, элите Империи предстоит принять сложнейшее и ответственейшее решение: следует ли Императору приложить некоторые усилия, и заполучить себе новую игрушку, или и так обойдется, благо, спать с открытой форточкой не надо — есть с кем.
— О, мой прекраснейший император, Вы, наконец, соизволили обратить свое высочайшее внимание на своего верного шута? Шут польщен таким проявлением монаршей милости!
И Зейгрен шутовски (то есть — как и положено шуту), раскланялся. На вид Императорский шут — мой ровесник. Но мне совершенно случайно (да-да, именно случайно: я даже сам в это поверил) удалось выяснить, что он старше и опытнее меня очень и очень намного. Но эта утечка информации совершенно не мешает его маске работать: общаться с Зейгреном мне намного легче, чем с отцом Реодимом, или же Сейгеном Тихим.
— Зейгр, прекрати кривляться, и расскажи мне: что это такое сегодня было? — Ага... прекратил он. Как же! Ждите. Шут прошелся на руках и скорчил особенно верноподданную рожу.
— Сегодня Вы, Ваше Императорское Величество, изволили принимать гостей, собравшихся для участия в Большом Императорском балу!
— Чуть серьезнее, Зейгр. — Я улыбнулся шуту. Правда, улыбка вышла какой-то... хмурой. — Я правда — не понимаю: почему они так вырядились? Я же не совсем зеленый мальчишка, которого достаточно поманить "случайно обнажившимся" плечиком или глубоким лифом? Ведь тот факт, что у меня есть две постоянные любовницы и с десяток "приходящих по случаю" — отнюдь не является государственной тайной. И о том, какие девушки мне нравятся — негласно извещены Главы более-менее серьезных домов... А тут... девки, на которых не вздрогнув — не взглянешь, платья, которые не всякая шлюха наденет — постыдится...
— Вот именно, Лентан, — передо мной уже не кривляющийся шут, но друг и советчик. — Всех более-менее серьезных. Но те, кого ты видел сегодня... Первые подбежавшие. Те, кто помчался, не помня себя, в расчете на совсем уже призрачные шансы. И те, кого послали "разведать обстановку".
— Хм... — Я задумался. — Меня считают дураком?
— Не то, чтобы совсем. Но и утверждение о наличии мозгов в твоей голове — аксиомой представляется далеко не всем. Вот и проверяют.
— Я мог бы и разгневаться.
— И что? — Усмехнулся Зейгрен. — Твой гнев обрушился бы на вечных стрелочников, со всех сторон крайних. От крупных домов и серьезных игроков — там были разве что наблюдатели. И такой вспышкой Вы дали бы немало информации о себе.
— Наблюдатели? Как интересно...
И я протянул руку, в которую шут немедленно вложил папку. Круг знакомств моего шута был столь обширен, что его внешние края надежно скрывала туманная дымка.
— Вот как ты ухитряешься добыть такие вещи? Ведь эти отчеты еще наверняка не дошли до тех, кому предназначались?
— Если и не дошли, то скоро дойдут. — Буркнул внезапно посерьезневший шут. А потом — снова расплылся в ухмылке. — Ну кто же это всерьез воспринимает шута? Дурака, у которого не хватает ума даже придержать язык, когда разглагольствует о замке Семи глаз и его Высоких обитателях? Который держится у трона только непонятной милостью Вашего Величества?
Я тоже усмехнулся. Хорошо, когда враг тебя недооценивает. Жаль только, что это продлится недолго: как только мы выйдем на серьезную политическую арену — легенду Зейгрена если не расколют, то покоцают. И уже будут принимать его на полном серьезе. Но если мы все сделаем правильно — будет непоправимо поздно.
Я вытащил из папки несколько листков и принялся их изучать. Таак. "Демонстрировал сдержанное неудовольствие". Было, было. "Молчаливо поддерживал шута в его возмутительной выходке. Возможно — стоит ожидать трений с орденом Высоких инквизиторов"... Ну-ну. Ждите. Глядишь — и дождетесь чего... Когда сменится Повелитель*. "Продемонстрировал некоторое знакомство с магией Жизни в ее косметических аспектах". Ожидаемо. Зря я что ли об уроках отца Реодима распинался? "Понимания политической ситуации — не продемонстрировано". Хорошо. Как бы их укрепить в этом мнении? Я покатал этот вопрос по своим извилинам, а потом — переадресовал Зейгрену.
