— Да, — благовоспитанно кивнула я.
— И о чем может грустить в такой погожий денек такая красивая девушка?
За окном и правда радостно светило солнышко, весело играя бликами на мокрой от недавно окончившегося дождя листве. И только темные мысли не давали мне радоваться всему этому.
— Не знаю... — я пожала плечами. Не объяснять же незнакомцу, что я, дочь мелкого, провинциального Дома, ревную Императора, да пребудет с нами его Свет, к девке, которую Шиповник отдал под его покровительство? И самой-то смешно, а он, чего доброго, за сумасшедшую примет.
— Хм... — парень коснулся окровавленной повязки. — Если твое плохое настроение каким-то образом связано с нашим Императором, да отвратятся от его лика все идиоты, то оно может быть не личным делом одной, пусть и очень красивой, девушки, но проблемой государственного значения.
— Как это? — удивилась я.
— Очень просто, — раненый подмигнул мне. — Вот додумаешься ты до того, что откажешь Лентану... — Да как он смеет называть Императора, да живет он десять тысяч лет — просто по имени?! Хотя... может Его Величество ему действительно разрешил... — ...а он с горя пойдет и утопится в дворцовом пруду. И впервые за полтора тысячелетия прервется прямая линия наследников Рен Гри Неистовой!
— Думаю, найдется какой-нибудь ребенок, рожденный вне брака... — пожала плечами я. Подобное развитие событий представлялось мне настолько невероятным, что даже обсуждать его иначе, чем как шутку не представлялось возможным.
— Во-первых, прошлый Император, да почиет он в Свете, слишком хорошо владел противозачаточным заклятьем, даже в ущерб интересам династии. Так что братьев, даже внебрачных, у Лентана нет. А во-вторых, неужели Вам совсем-совсем его не жалко? — Танни как-то грустно прищурился.
— Жалко... наверное, — вздохнула я. — Но, сам посуди: кто он, а кто — я? Дочь мелкого захолустного Дома...
— Вот именно, что небольшого и провинциального, — прервал меня Танни. И только сейчас до меня дошло, что, вопреки всем заповедям этикета, мы уже перешли на "ты" с этим незнакомым парнишкой, и получилось это как-то легко и естественно. — Даже не представляю, что бы я...рчайший наш и милосерднейший делал, окажись ты дочерью Шиповника, или, не приведите, Столпы Света, Фениксов! Да любой крупный и сильный Дом костьми ляжет в полном составе, но не допустит усиления соперников... Но и самому Лентану было бы... страшновато приближать к себе такую...
Я задумалась. Нет, для игры Домов подобный подход к браку был настолько естественным, что некоторыми почитался за единственно возможный. Но чтобы в подобные игры был вовлечен и сам Император, да хранит нас его Свет от мрака владык Зла!
Но какая странная запинка в слове "ярчайший"! И что-то не помню я такого варианта официального титулования Императора, да хранит нас его доблесть от происков эмиссара Господина рабов... Странно все это. Какое же слово этот Танни хотел произнести?
— Не думаю, что я — это лучший выбор. Отравительница, убийца, Сладкая смерть... — почему я все это говорю? Ведь, по сути, я сейчас сама призналась в совершенных преступлениях?!
— Когда взгляд Лентана остановился на тебе, инквизиторы внимательно просмотрели твое прошлое, — улыбнулся Танни. — ...и не нашли в нем зла. А у старших иерархов ордена знаешь, какой нюх на зло, будь оно малое или Великое?
— А... — я махнула рукой. — Не нашли?! Да...
— Двенадцать человек твоими усилиями переместились в подобающее им место. То есть — в пекло Бездны пред троном Повелителя Ничего, — я удивилась точному числу. Молва обычно приписывает мне многотысячные гекатомбы. Но неужели инквизиторы действительно отследили всех? И... не значит ли это, что Орден желает моего сближения с Императором, да живет он десять тысяч лет, чтобы через меня влиять на него? Ведь наверняка они не только вычислили все, что мой отец так старательно прятал, но и нашли и припрятали доказательства?!
Либо Танни действительно читает мои мысли... либо они написаны у меня на лице. Потому как ответил он прежде, чем я успела как следует обдумать все возможности такой интриги.
— Все, что знают о тебе инквизиторы — знает и Лентан. Никто не собирается шантажировать тебя этими трупами, вполне заслужившими свою участь...
— Заслужившими? — я горько усмехнулась. — Герард не сделал мне ничего плохого. Он просто вынужден был стать моим женихом по требованию Главы Дома. А я убивала его. Каждым письмом я вливала в его душу яд... и если бы Сайлента не погибла...
Танни выставил перед собой руки, ладонями вперед.
— Стоп-стоп-стоп. Мое посвящение недостаточно, чтобы я мог говорить о таком.
Императорский дворец. Лентан Золотой.
Вернувшись в свои покои, я сорвал "пропитанную кровью" повязку, и в злобе швырнул ее в угол комнаты. Это надо же так себя довести! И насколько же прогнил наш мир, если девочкам приходится убивать, только чтобы защитить себя. Убивать жестоко, коварно и безжалостно... А ведь ей до сих пор больно из-за того, как она поступила с Герардом. И ведь я мог бы облегчить ее боль... но... Нельзя. Нельзя и все тут. Коридоры моего дворца, чтоб в нем Повелитель Ничего как следует повеселился — не лучшее место для того, чтобы не то, что говорить, но даже думать о подобном!
Я рухнул в кровать и горько рассмеялся. И мне почудилось, что моему смеху вторит такой же холодный, горький смех откуда-то из-за Грани...
Императорский дворец. Магира Кошка.
Лайта зашла ко мне в гости в глубокой задумчивости. И хотя вид ее вполне мог удовлетворить самых суровых ревнителей нравственности, но мне-то было видно, что мысли ее далеки от какой бы то ни было пристойности.
— Лайта! Да что с тобой?! — поинтересовалась я после обязательных по нормам вежливости расшаркиваний.
— ... — Сладкая смерть несколько секунд помолчала, а потом — ошарашила меня вопросом, — Слушая, ты не знаешь Танни...
— ...ученика инквизиторов, — продолжила я. — И эта туда же. Нет, не знаю.
— "И эта"? — удивилась Лайта. — А кто еще?
— Твой недавний партнер по танцам охарактеризовал его, как большого знатока же... нской моды и прочих прелестей.
Лайта улыбнулась, услышав мою откровенную запинку. Конечно, по меркам придворных игр это было грубовато, почти на грани фола, но все-таки не за гранью.
— Вот как... — тонкий пальчик постукивал по изящным губам Сладкой смерти, выдавая нешуточную озабоченность. — Именно женской моды?
— Ну да... по крайней мере так говорил Шиповник, — странно... почему она так заинтересованно на меня смотрит?
— А с чего бы это юные воины, взыскующие славы и добычи, стали обсуждать женскую моду? — лишь через несколько секунд до меня дошло, что таким витиеватым способом Лайта спрашивает у меня, "насколько можно доверять мнению Танни в отношении мужчин"...
Хм... а не мог ли Император, да хранит нас его Воля, воздействовать на Лайту еще и "с другой стороны"? В принципе — почему бы и нет. Не стоит предаваться мании величия, и считать себя единственным агентом.
— Добыча и слава могут выражаться в очень различных формах... — делаю я небольшую паузу, чтобы обдумать, как сформулировать продолжение, — ...иногда благоволение высших может более ценно, чем блеск золота...
— ...и тепло мягких тел? — Лайта выпрямилась, колыхнув грудью... Не зря, ох не зря к обладанию этим телом рвались, не считаясь с риском вызвать гнев пусть и провинциального, но все же Великого Дома, и даже оказаться в чертогах Вечной леди...
Я внимательно оглядела подругу. Невысокая, стройная, с приятно округлой, но отнюдь не поражающей размерами грудью, она всегда привлекала внимание мужчин... в том числе и того сорта, внимание которых лучше бы не привлекать. Вот только Мастера косметологи, предлагавшие ей свои услуги, как один утверждали, что медовое золото ее глаз плохо сочетается с холодом самого взгляда и серебром волос, и предлагали ей изменить это... Может быть — поэтому, а не из гордыни, она раз за разом отказывалась от услуг мэтров?
— Все может быть... хотя и вряд ли. Молодые... — я подчеркнула это слово, — ...воины славятся вниманием к некоторым... областям жизни, о которых с юными леди обычно не говорят... из соображений благопристойности.
— Значит... ты думаешь, что этот ученик инквизиторов может разбираться...
Я пожала плечами.
— Я не встречала его лично, так что не могу сказать, в чем он разбирается, а в чем — нет. Но вот в том, что некоторые интересы Тех-кто-выше-нас связаны с тобой — я могу сказать точно. И о том, что этот самый Танни входил в свиту прошлого исповедника Императора, да живет он десять тысяч лет, и входит в свиту нынешнего — мне разузнать удалось. Делай выводы, подруга. Делай выводы...
Императорский дворец. Элате Сладкая смерть.
Из комнаты моей подруги я вышла... Низшие в таких случаях говорят "как пыльным мешком из-за угла тюкнутая". Резкий переход, когда Магира прервала кружевное плетение благоразумных и благопристойных речений, в которых удобнее прятать смысл, чем раскрывать его, и прямо, почти грубо объяснила мне то, на что я боялась открыть глаза, ошеломил меня. Неужели то, о чем я хотела, но боялась даже мечтать — в самом деле может быть? И Император, да защитит меня его свет от моей гордыни, в самом деле мог обратить свое внимание на такую как я? Неужели я действительно могу занять место... нет, не Императрицы, это даже не смешно, но хотя бы одной из фавориток? Сесть рядом с ним, чувствовать его руку на своей голове... быть одной из, а отнюдь не единственной, как когда-то мечталось наивной девочке Лайте до того, как мечты ее разбились о суровые, холодные грани реальности. Хочу ли я этого? Повелитель побери, ДА! Хочу. Пусть "одной из", пусть без какой-либо власти — зачем мне она, пусть каждый мой шаг станет танцем на остриях кинжалов... но я хочу этого. Хочу быть рядом с ним. Просто быть рядом.
Императорский дворец. Лентан Золотой.
— Итак, — обратился я к главе своей разведки, — что у нас с покушаемостью?
— Растет, — пожал плечами Зейгрен. — Только за последнюю неделю было предотвращено не менее десяти покушений на претенденток на Вашу руку и сердце.
— К Повелителю в за... Замок всех претенденток, кроме...
— Только с целью убийства госпожи Элате составлено три заговора, — правильно понял меня Зейгрен. — И, боюсь, их число будет увеличиваться. Думаю, пора переходить ко второй части плана, и отослать лишних, оставив во дворце только тех, кто реально имеет шансы... И не надо так ехидно скалиться, Танни. Если ты отошлешь всех, кроме твоей любезной Элате — успешное покушение на нее я тебе просто гарантирую. Даже ассасины виндикар не помогут. Нужна массовка.
— Хорошо, — кивнул я инквизитору под маской. — Раз считаешь, что это необходимо, то давай обсудим, кто бы это мог быть.
Мы вооружились бумагой и ручкой, и стали составлять список.
— Первой пиши Маюри. Этому никто не удивится. Я ее и так таскаю в постель через раз. Правда, никто пока не заметил простой закономерности: Маюри согревает меня после вечера с девушкой, которая действительно меня могла бы заинтересовать... если бы не было Лайты... И тащить такую в кровать не представляется мне приемлемым.
Подозреваю, что при этом мой взгляд затуманился... и мой верный шут принял решение сбить градус романтики шуткой:
— Как же, как же... Помню, как вы с госпожой Элате полночи... в шесс проиграли, а бедная Маюри тебя так ждала в постельке...
Мда... добился Зейгрен разве что обратного результата. Мои мысли улетели куда-то далеко-далеко от списка девушек, которых я попрошу задержаться после Бала.
Разумеется, я не мог себе позволить предложить девушке играть в шей'гер: слишком уж это больно. Эта игра не для девушек. Но и кроме "игры полководцев" человечество придумало немало развлечений. И шесс, с его непрерывно меняющимися правилами, и частенько — двигающимися по собственному произволу фигурами может многое сказать об игроке. Эта игра остается прерогативой Серебряных, главным образом потому, что секрет зачаровывания доски для нее — давным-давно утрачен. Ходят даже слухи, из-за которых игру чуть было не объявили чернокнижной и еретической, что когда фигурки сдвигаются сами по себе — это в игру вступает сам Повелитель Всего-и-Ничего. Но за "интеллектуальное развлечение и тренажер правителя" горой встали Высокие инквизиторы и храм Виндикар. Так что игра осталась в ходу... хотя и приобрела своеобразную репутацию.
Элате играла в нее замечательно. Правда, один раз я даже обиделся на девушку, когда она "совершив глупую ошибку", свела по сути выигранную партию к ничьей. Но когда я намекнул ей, что вижу ее маневры, и не доволен ими — она прекратила поддаваться, и в дальнейшем игра стала по-настоящему увлекательной. Мыслит Лайта весьма своеобразно, так что даже уроки, данные мне отцом Реодимом, Зейгреном и ассасинами — далеко не всегда позволяли мне проникнуть в ее далеко идущие и разветвленные планы.
— Лентан, очнись! — вернул меня из сладких воспоминаний Зейгрен. — Маюри записали. Кто еще?
— Анелия? — предложил я.
— Зафиксировано участие в двух из трех заговоров против госпожи Элате, — донес до меня важную информацию шут.
— Тьфу, — прокомментировал я это высказывание. — Я думал, что она умнее...
— Хорошо подвешенный язык не означает наличия ума, — просветил меня Зейгрен. — Ниттина?
— То, что у нее, это не грудь, а вымя, — сморщился я. — И если бы ЭТО было у нее свое, то можно было бы еще надеяться, что у девушки найдутся и другие достоинства. Но нет. Сама такое заказала мастеру жизни... Еще и похвасталась этим. К Повелителю!
И так мы в течение получаса перебирали девушек, их достоинства и недостатки, с целью подобрать "цветник" наиболее безопасный для Элате... Как бы я хотел назвать ее "моей Элате"...
Окрестности Мегбурга. Данни Щит.
Шаг. Еще шаг. Тварь оскалилась и поднялась на задние конечности, выставляя вперед рукомечи, хищно взблеснувшие в алом свете заходящего солнца. Проклятые святоши! Не задержи они нас "для досмотра и установления личностей" — и мы пришли бы сюда на те самые два часа раньше. А теперь солнце садится, и над Могильниками поднимается мгла, придающая силы всякому злу!
Мы не собирались соваться в лабиринт древнего захоронения сразу же. Понятно, что когда наверху вместо ясного солнышка светит бледная губительница Луна, твари обретают такую силу, что с ними не справиться и полноценному Инквизитору, а не то что нашей экзаменующейся команде Охотников.
Я скрипнул зубами. Инквизиторы. Борцы со злом. Но вот почему они позволяют существовать таким вот Могильникам? Ходят слухи, что серые* специально не трогают Могильники здесь, возле Мегбурга, Темный провал у Камнетопи, Болотища Сортии и еще несколько похожих мест ради того, чтобы натаскивать на них свою молодежь, тех, кого рано еще выпускать против настоящих демонов. А то, что в Могильниках каждый год исчезает две-три девчонки — так это никому и не интересно. Кому есть дело до каких-то там крестьянок? Вот и остаются просьбы о помощи не услышанными. Зато Гнездо возле Малого Торгового зачистили, не успело оно появиться. Конечно, там же идут караваны гильдий, и частенько — сопровождаемые Серебряными! Не дай Столпы Света, кто из высокородных пальчик поцарапает!
