— Скайли! — снова попыталась дозваться до меня сестренка.
Ее я тоже видела. Мертвой, на политых кровью камнях Каменной розы. Кричащей под насильником. Пленницей, закованной в зачарованное серебро. Счастливой женой, ждущей мужа у накрытого стола. Гордой советницей, выступающей в Совете Великого дома... Впрочем, как раз ее судьба поддавалась корректировке.
— Все хорошо, сестренка. Все хорошо.
Степь. Джайгер из дома Шиповника.
Жара чувствуется даже в защищенной охлаждающими заклятьями карете. Солдатские сапоги поднимают пыль, и горячий ветер бросает ее в лица идущим позади. Желтая, выгоревшая под ярким солнцем степь мягкими переливами невысоких холмов тянется во все стороны на всем обозримом пространстве, и лишь изредка можно заметить зеленые полосы там, где в ложбинках между холмами протекают небольшие, а сейчас — и вовсе обмелевшие речушки.
Из Иргарда со мной на императорский бал отправлялась сотня наемников. Обратно в Иргард возвращается сто двадцать наемников и присоединившийся к нам на границе владений Императора отряд гвардии Шиповника под командованием Советника Дома. Зерг же в первом же городе по дороге начал найм, чтобы восполнить потери, случившиеся из-за той засады на дороге. Так что теперь он...
— Разгвоздяи ушастые, разлюби вас ... поперек!
... гоняет новичков, доводя их до минимально приемлемого для солдата Кровавой руки уровня.
— ..., и ... в ... на ... под ..., и плевать, что не влезает — запихаю!
При первых звуках очередной тирады лейтенанта я прикрыл ладонями ушки Габри, удобно устроившейся у меня на коленях. Не то, чтобы в этом была хоть какая-то польза: за время похода Габри слышала и не такое, но мне хотелось хоть так, бесполезно проявить заботу. Впрочем, девушка меня хорошо поняла, и с веселой улыбкой потерлась мне об грудь, когда Зерг закончил разливаться соловьем, и я отпустил уши Габри.
Честно говоря, я предполагал, что по окончании бала я встречусь с гвардейцами Дома, отпущу наемников, и двинусь в Каменную розу для продолжения обучения. Ну и встретиться с сестренками хотелось не через зачарованное зеркало, а вживую. Но увы.
Оказавшийся с гвардейцами Советник Орейн передал мне повеление отца...
Какая-то шибко умная голова в Совете решила, что, пока все ожидают углубления конфликта вокруг Иргарда, никто не будет ждать совместного рейда Шиповника и Ландыша из того же самого Иргарда на владения Хриазнтемы. А заодно этот совместный рейд будет хорошим шагом, способный объявить о формировании союза и отсутствии существенных противоречий между Ландышем и Шиповником.
Нет, в принципе, я склонен согласиться с тем, что все эти соображения — весьма основательны. Но... Когда я услышал, кто будет представлять Ландыш — к моей тираде заинтересованно прислушался даже Зерг, и, кажется, пожалел о невозможности законспектировать. Ну, вот зачем в эту беспросветную грязь совать Витриола, кузена Аиллы? Зачем?! Вспомнив о том, каково было мне впервые соприкоснуться с этим — я вздрогнул, и Габри прижалась ко мне покрепче, в попытке успокоить.
— Господин? — склонился к окошку кареты Грай. — Не желаете сделать привал?
— Думаю, что солдаты еще могут продолжать движение, не так ли? — поинтересовался я.
— Солдаты — могут. Но господин Советник сообщает, что устал и хотел бы передохнуть.
Вот как... Впрочем, господин советник — вполне себе мужчина в цвете лет, да и не пылит ногами вместе с солдатами и не объезжает строй верхом, как Зерг и Грай, так что...
— Продолжаем движение, — Кривоватая усмешка учителя сообщила мне, что он вполне одобряет мой приказ. — В конце концов, отец повелел мне "добраться до Иргарда в кратчайшие сроки и быть готовым к рейду на территории Фиолетовой Хризантемы", и мы не можем себе позволить привал каждые два часа.
И то, что я нуждался в помощи советника тогда, когда метался по всему Иргарду в поисках сколько-нибудь надежных людей, чтобы заткнуть ими дыры в управлении, а не сейчас, когда он явился на все готовое — тут совсем не при чем. Ни-ни. И даже не близко.
— Я передам Ваш приказ, господин, — Грай собрался уже ехать отдавать распоряжения, но я остановил его.
— Учитель, может быть, я туп, как пень, раз уж только что сообразил задать этот вопрос, но...
— Я слушаю Вас, господин, — интересно, почему это в самом строгом следовании этикету со стороны Грай мне всегда чудится насмешка?
— Когда мы в прошлый раз шли на Иргард, ты сказал, что мы идем только с наемниками потому, что передвижения гвардии слишком легко отследить. Что изменилось сейчас?
— Во-первых, юный господин, — после такого признания собственного непонимания я предполагал совсем упасть в глазах Грая, но, как ни странно, во взгляде старого вояки мелькнуло какое-то непонятное уважение, — в прошлый раз мы шли воевать нейтрально относящийся к нам Дом. И присутствие гвардии могло стать основой скандала ДО нашего вступления в город. Во-вторых, мы должны были не только взять город, но и удержать его, а сейчас наша задача — рейд. То есть, если противник и прознает про наш отряд и подтянет подкрепления — он все равно будет запаздывать с реакцией, ведь нам нет никакого резона задерживаться где бы то ни было на время, большее, чем необходимо для нанесения урона экономике противника, — я скривился от такого эвфемизма. Уж я-то теперь хорошо понимал, что скрывается за этими словами: наемники буду жечь дома, убивать крестьян, насиловать женщин... Война в своем максимально грязном облике. И я даже буду лишен возможности придержать наемников, ссылаясь на необходимость сохранения имущества Дома... Хм... — И, в-третьих, в данный момент гвардейцы сопровождают господина Советника Дома в его инспекционной поездке по землям Дома...
— То есть, сейчас это не мои солдаты, а Советника? — заинтересовался я, отвлекаясь от возникшей идеи.
— Да, господин, — кивнул Грай. — До тех пор, пока Вы официально не объявите о принятии их под свое командование. И я не советовал бы делать это раньше, чем мы прибудем в Иргард.
Я подумал о причинах такого совета... и решил, что Граю — виднее.
— Хорошо, — согласился я. — Значит — в Иргарде. Кстати... Не нравятся мне эти пустые виды. Как думаете, учитель, ведь если не просто разогнать крестьян, живущих сейчас под сенью Хризантемы, но угнать их и расселить на наших землях — это ведь не только нанесет ущерб противнику, но и даст прибыль нам? Не так ли?
— Сбегут, — пожал плечами Грай.
— Через безводную сухую степь? — пожал плечами я. — К разоренным домам, сожженным полям, угнанной скотине? Нет, кому-то ненависть глаза закроет, и он рванет в бега. Но кто-то обязательно останется. А у нас сейчас и этого нет.
Грай склонил голову.
— У вас, юный господин, возникают мысли, достойные благородного Серебрянного.
Вот и пойми его... То ли он догадался, что я не хочу лишних убийств, то ли — одобрил некую "благородную прижимистость".
Учитель откланялся, я же высунул голову из окна кареты. Впереди, на горизонте появилось серое пятнышко. Там вырастали из земли стены Иргарда.
