Я улыбнулась, прислушиваясь к разговору соискательниц высокого титула. Мысль о том, что Императора, да живет он десять тысяч лет, привлекли именно скромность и ненавязчивость Маюри, а так же несомненный ум — в головы спорящих не приходила, и их предположения если и поднимались выше уровня пояса, то затрагивали разве что молочные железы.
— Привет, Лайта! — Окликнула меня Магира из дома Одуванчик, подруга погибшей Ниары. Хм... "Подруга"... Что-то не заметно грусти...
— Здравствуй, Маги...
Меня всегда интересовало: как мог сформироваться тот этикет, который наблюдается в собраниях Серебряных? Когда очень жестко регламентируется жестикуляция, чуть менее жесткие, но все равно довольно суровые требования предъявляются к осанке... при том, что болтать можно практически о чем угодно и как угодно.
Большинство Серебряных принимает такое положение дел как должное. Но работа с различными... зельями требует вполне определенного склада ума. Та что, столкнувшись с интересным вопросом, я не успокоилась, пока не выяснила по этому поводу все, что смогла.
Оказывается, подобное пошло со времен Основательницы, Великой Императрицы Рен Гри Неистовой. Судя по копиям с копий мемуаров и исторических книг той эпохи, зияющих, впрочем, изрядными лакунами, Основательница была... не особенно сдержана на язык. А вот о причинах, почему гордые аристократы только формирующихся Домов терпели такие черты характера, сообщалось... Да практически ничего не сообщалось. "Основатель Дома Мимозы был оскорблен безрассудным замечанием Императрицы... но промолчал, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выдать охватившее его возмущение" — это типичная цитата о тех временах. Вот и получилось, что окружение Императрицы выработало стиль общения, отличающийся большой свободой слова (ибо копировали саму Основательницу), но при этом с весьма сдержанной жестикуляцией, позволяющей скрывать реакцию на подобную... "свободу". А потом это стало обычным, обычай обрел силу традиции, а традиция — это такая штука, с которой не всякий писанный закон потягается.
— Эй, Лайта, что застыла? Вспомнила, что дома котелок с недоваренным ядом остался?
Все-таки Магира чем-то напоминает кошку. Отстраненная, временами — жестокая... но при этом веселая, привлекательная и... да, пожалуй, так будет правильно — "пушистая". Хотя, как и у настоящей кошки, в пушистых лапках прячутся острые коготки, которые она не стесняется пускать в ход.
— Маги, разумеется, отправляясь сюда, я закончила все свои проекты... — А о том, что кое-что из законченного — я взяла с собой, уточнять было не обязательно. Маги — девушка умная, поймет и так.
— Ай, ладно... Вот представь: Император, да сохранит нас его свет от лживых посул мрака... Говорят, Его Величество — весьма привлекательный молодой человек. И решительный к тому же — вон, от Регентского Совета только щепки полетели. И вот такой в тебя влюбится, воссядешь ты на золотом троне, и будете вы жить в любви и верности... И чего ты на меня смотришь, как на дуру?
Дурой Маги отнюдь не была... но иногда ее заносило. Обычно, как и сейчас, в романтику. Я внимательно осмотрела давнюю знакомую: настоящее произведение магического искусства. Ни малейшего изъяна, и даже следы вмешательства можно было заметить... ну, разве что, если очень сильно приглядываться. Тонкие, изящные черты лица. Умные, с огоньком, карие глаза. Точеная фигурка, не производившая при этом впечатления истощенной, "вот-вот переломится", до чего доводили некоторые. В общем, сравнения я никак не выдерживала, хотя бы потому, что предпочитала жить такой, какой родилась. С одной стороны это было неким проявлением гордыни, с другой же, вспоминая, почему именно я в первый раз взялась за фиал с ядом... В общем — ну их всех нафиг. Я себе нравлюсь и такой, какая я есть.
— Маги, ты вроде как раз не дура... Но исторические хроники могла бы и почитать.
— Исторические хроники? — Удивленно воззрилась на меня Одуванчик.
— Ну да. Тогда бы ты знала, что верность партнеру могла себе позволить Неистовая Основательница, Генсеррик Кровавый... и еще два-три Императора за всю историю династии. А остальные... Выразить кому-то свое благоволение... или же, напротив — неудовольствие. Получить важные сведения, или слить информацию. Поучаствовать в интригах... В общем — Место Фаворитки если и пустовало, то крайне редко и нерегулярно. Да и любвеобильностью Императоры отличаются... Видимо, это у них наследственное — любить подданных.
Маги рассмеялась, став при этом еще привлекательнее. Так, что половина мужчин, присутствующих в зале оглянулась, чтобы полюбоваться на нее в этот момент.
— "Любить подданных"! Ну ты как скажешь... Да, кстати... — "Подруга" задумалась. — А как ты считаешь, какое имя Сила приняла бы для меня?
Маги склонила голову, глядя на меня с интересом, и каким-то ожиданием. Что ж. Мне не трудно ответить.
— Кошка ты, Маги. Кошка.
И по залу разнеслось слышимое не ушами пение золотой струны, говорящее о том, что Сила приняла новое Имя.
Императорский дворец. Лентан Золотой.
— ... Хранитель веры, Опора Столпов Света, Лентан.
Герольд закончил оглушительно орать. Только большой опыт присутствия при подобном издевательстве позволил мне не поморщиться. Герольд-то стоял возле меня, а его зычный глас должен был быть отчетливо слышен на другом конце немаленьких размеров зала. Сегодня, в отличие от всех последних дней, я решил посетить кроме официального представления, еще и неофициальную часть сборища. Ну, то есть, всю степень "неофициальности" данного мероприятия наглядно показывало присутствие тут существа из породы громкоорущих, из-за которого у меня до сих пор звенит в ушах. Однако было объявлено, что это — неофициальная встреча Императора с подданными, значит — неофициальная.
Для первого танца я выбрал Сциллу... ой, то есть — Силлу, из дома Львиного зева. Кружа ее по полированному паркету бального зала, я получил довольно много подлежащих обдумыванию сведений относительно присутствующих девушек и их истинных мотивов. Настолько много, что я искренне порадовался своему выбору, и, раскланиваясь, очень заинтересованно посмотрел на партнершу, чтобы убедиться, что неприятности, организованные теми, кто решит, что мой выбор — знак искреннего расположения, ее точно не миновали.
Отходя от Сциллы, я с трудом удержался, чтобы не бросить заинтересованный взгляд на гордую дочь дома Лунной лилии. Если судить по рассказу моей партнерши в первом танце — Элате должна быть своего рода совершенством. А уж тот факт, что она позволяет себе выглядеть такой, какой родилась, не прибегая к помощи магии жизни... В общем, я с трудом дождался того момента, когда смог пригласить девушку на танец, не привлекая к ней неблагожелательного внимания конкуренток.
— Госпожа Элате, Вы окажете мне честь, позволив пригласить Вас на следующий танец?
Максимально формальный поклон хозяина, исполняющего обязанности по отношению к благородной гостье. Сейчас я искренне благодарил Рео за навязшие в зубах, и временами — весьма жестокие уроки этикета. Ведь без них я вряд ли сумел бы скрыть непонятную мне самому дрожь, которая охватила меня, когда эти тонкие пальчики легли в мою ладонь.
Императорский дворец. Элате Сладкая смерть.
С некоторым трудом отпустив руку Императора, да живет он десять тысяч лет, я раскланялась, и на негнущихся ногах отошла к креслу в стороне, куда и шлепнулась, практически потеряв контроль. Чуток попридя в себя и оглянувшись, я убедилась, что остальные девушки, с которыми успел потанцевать Его Величество Император, да живет он десять тысяч лет — находятся ничуть не в лучшем состоянии. Ну, разве что кроме Силлы, которая просто светится от радости, что ее пригласили на танец первой. Дура.
Я еще раз перебрала в памяти разговор во время танца.
Когда Его Величество, да защитит нас его Свет от мрака Повелителя Ничего, проявил некую заинтересованность в столь любимом мной искусстве составления волшебных зелий, я сочла это всего лишь проявлением вежливости, и рассказала ему о некоторых своих разработках, которые не были общеизвестны, но и не числились среди секретных. Честно говоря, я думала, что на этом разговор и окончится, и дальше мы будем танцевать молча... Однако Император, да защитит он нас от лживых видений Хаоса, показал некоторое... понимание сути описываемых мной процессов, и стал задавать вполне осмысленные вопросы. А потом, когда разобрался в основах, он внес несколько предложений, которые и повергли меня в то состояние, в котором я сейчас и пребываю. Нет, цитаты из считающихся утраченными "Наставлений Великого Учителя Кагери", относительно дискретности пространства, нелинейности времени и неодносвязанности множества событий были интересны скорее Домам, специализирующимся на чарах и ритуалах, как, например, Розы (включая Шиповник) и люто конкурирующие с ними Хризантемы... Но вот Император, да живет он десять тысяч лет, сумел как-то так вывернуть логику Великого Учителя, что я с трудом удержалась от того, чтобы немедленно отправиться в свою лабораторию для экспериментальной проверки этих идей... И если это Великое Знание он считает "малозначащей темой, на которую допустимо побеседовать с малознакомой девчонкой", то какие же тайны хранит Императорская династия в темных глубинах?! И о чем Он говорил с теми, с кем танцевал до и после меня?
Нет, относительно Сциллы — вопросов почти нет... Наверняка — внимательно выслушал, а потом задал парочку подходящих вопросов, и качал с нее информацию, которую более умные дамы предпочли бы придержать до того момента, когда определится реальная претендентка на место Императрицы.
Но вот что мог Император, да удержит нас Его воля от падения во тьму, сказать Рите из дома Сорго, что эта холодная красотка, представительница погибающего Дома, до сих пор сидит довольная, но с ушами, полыхающими красным? Никогда не видела ее в таком состоянии...
— Лайта... — Магира снова подобралась ко мне. Ее танцем еще не удостоили, так что она вполне могла рассуждать относительно здраво. — О чем это вы говорили с Его Величеством, да живет он десять тысяч лет? — Ну, точно, кошка... такая же любопытная.
— Знаешь... — Задумчиво протянула я. — Его Величество, да хранит нас его Свет, подсказал мне несколько любопытных идей относительно того, как укорачивать излишне длинные носы.
— Ну вот... — Рассмеялась Маги. — Кто о чем, а Лайта — о зельях. Судя по твоему виду, ты уже не с нами, а где-то в лабораториях своего Дома.
— Да ладно... скажешь тоже — "в лабораториях Дома"... Мне бы сейчас хоть малую походную развернуть, по быстренькому...
Императорский дворец. Лентан Золотой.
Натанцевавшись, и примерно оценив несколько возможных претенденток, я покинул зал под очередной сотрясающий стены вопль герольда. Единственной приятной вещью в этой традиции объявлений было то, что мне удалось-таки выбить из министра двора распоряжение опускать в полном титуле эпитет "Золотой", как же я его ненавижу! Ведь он показывает всю мою ничтожность, и неспособность выбраться из колеи, в которую нашу династию загнали неумные предки...
В "комнате ожидания" меня ждали новый исповедник Сейген и шут. Как и положено законами Игры, они уже потихоньку переругивались, дабы не выходить из образа.
— Ваше Величество... — Тихий демонстративно проигнорировал очередную шутку Зейгрена. — Вы удачно повеселились?
— Неплохо. Совсем неплохо. — Ответил я, устало опускаясь в кресло. Все-таки "неофициальная вечеринка" несколько утомила меня.
— И как Вам претендентки на высокий сан Императрицы? — Хитро улыбнулся шут.
— Есть... — Я задумался над точной формулировкой. — Есть весьма... интересные личности. Вот только, к сожалению, мое положение не предполагает возможности испытывать искренние чувства.
— Лентан. — Перед тем, как сказать это, Сейген щелкнул пальцами, создавая защиту от подслушивания. — Политическая обстановка, сложившаяся на этот день уникальна. Ко всем присутствующим вообще и к любой из претенденток в частности Вы можете не только испытывать, но и демонстрировать любые самые искренние чувства, какие Вам только заблагорассудится.
Я на мгновение представил, как прижимаю к себе дочь Лунных лилий, и тону в ее медовых глазах... Но потом — решительно отбросил это видение. На такое я смогу решиться не раньше, чем буду уверен в своей способности защитить избранницу. А потому сказал я совсем не то, что собирался.
— Значит, если я попрошу голову этой... как ее... Сциллы, на блюде...
— Вам стоит только приказать. — Передо мной склонился проявившийся в реальности виндикар.
— Мда... — Задумчиво протянул Сейген. — А знаешь, это никак не ухудшит твоего положения. Не улучшит — это факт. Но и не ухудшит. Так что, если хочешь...
Шут, хитро и понимающе усмехнулся. И тоже задержал на мне свой взгляд.
Трое смотрели на Императора и ждали. И ждала, колеблясь в неустойчивом равновесии, судьба одной глупой девки.
— Нет. — По здравом размышлении, я решил все-таки отказаться от столь легкого и заманчивого решения. — Пожалуй, пока что я воздержусь от... необратимых шагов. Возможно, ее еще удастся использовать. Конечно, если я еще не убил ее сегодняшней выходкой.
Трое неофициально высших сановников Империи посмотрели на меня с одобрением.
— Вот! — Решился высказаться шут. — Слышу голос не мальчика, но мужа.
Где-то. Кто-то.
Двое стояли у переговорных зеркал. Лица их были закрыты, и только серебряные пряди, выбивающиеся из-под ткани, намекали на статус разговаривающих. Ведь, хотя на этот раз высокие договаривающиеся стороны знали друг друга как облупленных, но подобного рода сделки требовали уважительного отношения к некоторым формальностям. Поэтому имен не называли, и делали вид, что вовсе не знают имени собеседника.
— Мы так не договаривались. Твои люди...
— Да. Приношу извинения.
— Можешь засунуть их...
— Я правда не предполагал, что эта прийма окажется такой... такой... — Почти прошипел более высокий из говоривших.
— Такой умной, что примет помощь, от кого бы она ни исходила?
— Да. — Высокий склонил голову. — И поэтому...
— Не предупредил своих наемников.
— Да.
— Ваш Дом сильно задолжал мне. — Ткань маски скрывает лицо, но все равно становится понятно, что более низкий из говорящих жестко усмехнулся.
— Да.
Больше говорить не о чем, и зеркала гаснут. Оставшийся в одиночестве внимательно оглядел стены, в украшениях которых старательно убран даже малейший намек на Дом, которому принадлежит данное помещение, и внезапно расхохотался.
— Ну, братишка, ты даешь!
Императорский дворец. Джайгер из дома Шиповника.
Возвращение "в себя" ознаменовалось резкой болью. Тело настойчиво сигнализировало сознанию, что пропущенный через него поток Силы был запределен, и что ему (телу) это не понравилось.
Радовал только тот факт, что голова моя устроилась на чем-то мягком и удивительно приятном на ощупь. Настолько приятном, что захотелось открыть глаза, чтобы однозначно понять: что это у меня за подушка? Правда, первая попытка оказалась неудачной: по глазам ударил свет столь резкий и яркий, что я был вынужден их сразу закрыть, так и не узнав, на чем именно я лежу.
