Трудная профессия: Смерть

— Ксюша, ты собираешься в домик? Не могла бы прихватить мою кружку из комнаты? — прозвучал за спиной спокойный голос Жени.

Я обернулась, на меня внимательно и будто немного взволнованно смотрели одногруппники. Паника немного улеглась.

— Хорошо... где она?

— На тумбочке, — мне вдруг показалось, что кружка на самом деле Жене не особенно была нужна.

— Принесу.

Я выскочила из столовой, быстро пошла в домик, выбрав обходную дорогу, что бы немного отдышаться и придти в себя. Чего я так разнервничалась, ничего ведь не случилось? Просто мне среди этих людей не место, не нужно было с ними садиться, но ничего страшного. Забрав Женину кружку из комнаты, я направилась в учебный корпус. Группа уже собралась, но на меня не обратили внимания, только Вересная забрала кружку, поблагодарила и направилась к чайнику. Кажется, я напридумывала себе лишнего, ну и ладно. Сдадим сегодня отчет, высплюсь и домой. Там пережить дежурство, а потом немного отдохнуть. Все уже почти закончилось.

День отчета одновременно и легче и тяжелее других. Интеллектуальные мучения закончились, результаты сданы преподавателям, которые сейчас в поте лица читают отчеты. В этом отношении от нас уже ничего не зависит, остается ждать их вердикта. Напряжение спадает, несмотря на волнения по поводу результатов. Но наваливаются иные, хозяйственные заботы. Нужно вычистить комнаты и учебные помещения, в которых за прошедший месяц накопилось немало грязи и хлама, несмотря на честную ежедневную уборку по графику дежурств.

Также нужно привести в порядок базу, на которую после нас приедет группа ученых, ведущих свои исследования, — а после нас определенно есть, что приводить в порядок. Следует пройти по маршрутам, профилям и полигонам и проверить, не осталось ли где мусора, не закопанных шурфов или иного безобразия. До следующего года консервируется учебное оборудование и бытовые вещи на специальных складах, что тоже не самая простая забота. И все это нужно сделать сегодня, потому что завтра будет некогда. А мы — и студенты, и педагоги, и другие сотрудники — сильно устали, работа идет в три раза медленнее, чем могла бы.

Вместе со всеми я в течение всего дня мыла, убирала, носила, упаковывала, проверяла и отчитывалась на складах. Обедать и ужинать пошла под закрытие столовой, избежав лишних встреч с одногруппниками. После ужина хотела сразу лечь спать, но куда там! Как бы ни вымотаны были студенты, а последнюю ночь они хотели общаться, к чему-то активно готовились и шумели в комнате. Я не стала вдаваться, к чему именно, взяла плеер и ушла на любимую поляну. Надеюсь, они не всю ночь собираются гулять в комнате? Впрочем, кто же им даст, педагоги начеку. Посижу немного здесь и пойду спать.

Ничему меня жизнь не учит, — грустно поняла я, когда через полчаса из моих ушей вынула наушники подошедшая Женя. Ведь должна была бы догадаться, что празднование перенесут с базы куда-нибудь в укромное место, а любимое укромное место всех студентов — эта поляна. И река тебе, и кострище, и удобные бревна. Мало того, что я сюда пришла, так еще заткнула уши и не заметила, как подошла целая толпа народу.

— Ты не слышишь, что ли? Я тебя спросила, ты с нами? — спросила Вересная.

— Да нет, я и не знала про вашу гулянку. Просто в комнате шумели. Я вообще спать пойду.

— Я тоже недолго, — понимающе сказала она. — Глаза слипаются и ноги не держат. Давай часок посидим и вместе уйдем. Там все равно еще в домике много людей, спать не дадут. Пока все добредут, как раз час пройдет, если не больше.

Она развернулась и пошла к сумкам с продуктами. Твою мать, Вересная, ты надо мной издеваешься? Что я здесь буду с вами делать целый час? Вроде и скандалить нет оснований, и уйти просто так странно, и оставаться глупо. Ну как тебе удается раз за разом ставить меня в такое глупое положение, когда я вообще не понимаю, что мне делать?

— Мягкова, не помоешь огурцы? — Лабутчер показала на пакет.

А как же! Это вообще совершенно нормально, что я здесь и сейчас займусь огурцами, потом еще песен с коллективом спою! Мне вдруг стало смешно от нелепости ситуации. Ну и ладно, почему не помыть вам огурцы, все равно надо чем-то занять руки. Я взяла пакет, складное ведерко и канистру с водой. Ребята справлялись быстро, чувствовался навык. Не успела я разобраться с огурцами, а уже горел костер, были постелены туристические коврики, разложены еда и напитки. Аня Воронина стеснительно протянула мне помидоры и нож, она вообще боялась лишний раз ко мне подходить, слишком я выбивалась из ее плюшевых представлений о мире. Ладно, порежу я тебе молча помидоры, какая уже разница...

Публика потихоньку прибывала, расчехлили гитары, расселись вокруг костра. Я налила себе газировки, взяла бутерброд и тихонько уползла в темноту, под дерево. Мне вдруг страшно захотелось еще немного здесь побыть. Никто на меня внимания не обращает, говорят не обо мне, главной головной боли — Дягилевой — пока нет, может быть вообще не придет. Почему не посидеть со всеми, хоть посмотрю, как оно бывает? Все равно скоро уйдем вместе с Вересной, главное, не потерять ее из виду. И все будет нормально.

Ребята пели песни, смеялись и делились впечатлениями о прошедшей практике. Меня не замечали, кажется, большинство вообще не подозревало, что я здесь. Мне было достаточно прохладно, но в целом терпимо. Вересная сидела у костра и смеялась вместе со всеми. Она забыла про свои намерения уйти через час? Впрочем, ладно, посижу еще немного. Только глаза слипаются...

— Ой, это Мягкова? — услышала я сквозь сон голос Бабушкина.

— Точно. Она что, успела набраться?

— Да нет, Митя, не думаю. Просто устала, они с Женькой всю ночь над отчетом просидели, та вон тоже отключилась.

— Она над отчетом сидела? Это в смысле?

— В прямом смысле, писала раздел. Накладка вышла, мы и не в курсе были, все спали, а они с Вересной пахали как две лошадки.

— И что, Мягкова прямо работала? Не шутишь?

— Не шучу, прямо работала. Два раздела отчета ее рук дело. Кстати, пишет классно.

— Ничего себе, — подивился Митя.

— Чего тут у вас, заговор? — присоединился веселый голос Игоря.

— Тише, не буди.

— Ого, Ксения тоже здесь, — он убавил громкость.

— Ну как тебе сказать... физически она с нами, а дух ее в стране Морфея.

— Духу Ксении может и хорошо, а вот ее бренное тело замерзнет на голой земле спать.

— Предлагаешь будить?

— Зачем, пусть спит, перенесем просто. Там коврик свободный найдется?

— Даже спальники брали на всякий случай.

— Вот и отлично. Постели рядом с Женькой, ее уже уложили.

Я почувствовала, как меня подхватывают на руки и сквозь сон с трудом пробормотала:

— Я сама...

— Спи, спи. Я тебя переложу в тепло.

Игорь уложил меня в мягкий и теплый спальник, сил открыть глаза так и не было. Пусть делают со мной что хотят...

— Какая умильная картинка, Мягкова и Вересная вместе сопят носами. Надо их сфотографировать, когда еще такое увидишь, — балагурит Митя.

— Мягкова тебя пошлет матом, а Женя вежливо, но обе в одном направлении, — скептически замечает Статская, — лучше не нарывайся.

— Брось, такие милашки, дайте же мне фотоаппарат!

— Хотя бы вспышку отключи, папарацци, разбудишь.

— Да ладно, я шучу. Смешно просто на них смотреть, согласитесь.

— Ну и не смотри, — ворчит Игорь. — Умаялись девчонки, оставь их в покое, пойдем к костру.

Голоса удаляются, я поворачиваюсь на другой бок и окончательно проваливаюсь в сон.

Глава 17

— Женя, Ксюша, просыпайтесь. Надо в домик перебираться, — негромко позвала Лабутчер.

Я разлепила глаза и огляделась. Небо уже начинало светлеть, костер был затушен, на полянке лежали пакеты с собранным мусором, самые стойкие будили остальных и собирали вещи. Людей осталось немного, остальные, видимо, успели разойтись раньше. Рядом со мной зашевелилась Вересная.

— Не хочется вставать... — она секунду жмурилась, потом рывком выпрыгнула из спальника.

В свою очередь я выползла медленно и моментально закоченела. Как холодно-то, зуб на зуб не попадает. Вересная уже бодро прыгала по полянке, разминаясь. Я натянула кеды, кем-то заботливо с меня снятые — видимо, не хотели упаковывать в спальник в обуви.

— Ну что, господа студенты, пробираемся на свои места согласно штатному расписанию?

Митя подхватил часть сумок, остальное разобрали другие. Пакеты с мусором, как самое легкое, досталось женской половине, по дороге мы завернули к мусорным бакам и избавились от них.

— Ты замерзла? — поинтересовался Коля.

— Немного.

— Надо же было додуматься в одной тонкой водолазке пойти. Держи, — он снял с себя куртку, я смутилась и отрицательно покачала головой.

— Бери, у меня свитер теплый.

Я нырнула в нагретую Колину куртку и почувствовала себя лучше. Минут через двадцать мы вышли к базе, я было нацелилась на центральный вход, но Митя поспешно перехватил меня за шиворот.

— Мягкова, блин, ты совсем головой не думаешь, — беззлобно выругался он. — Раз уж мы нарушаем распорядок, так не надо это делать столь демонстративно и входить на глазах у охранника.

— Но... я через забор не перелезу! — они засмеялись.

— Тебя никто и не просит, золотые ворота на что?

— Какие золотые ворота?!

— О, студентка, называется. Пойдем, просветишься.

Золотыми воротами оказалась небольшая дырка в заборе со стороны студенческих домиков, отлично скрытая кустами от посторонних глаз. Вокруг дырки шутливо вился фломастерный узор, была приспособлена кривоватая табличка "Золотые ворота", выцарапаны чьи-то имена, сердечки и прочая ерунда. Видимо, к этому месту у студенческого сообщества было особо трепетное отношение. Всмотревшись, я увидела выцветшую надпись, подозрительно напоминающую автограф Некруева.

— Давно здесь эта дыра? — не удержавшись, спросила я у Коли.

— Точно не скажу, но давно. Преподаватели про нее не подозревают, студенческий секрет.

Ну да, ну да.... Хотя может я и ошиблась, надо будет аккуратно выспросить у Виктора Андреевича.

Мы тихонько прокрались каждый к своему домику, я отдала Коле куртку, быстро прошла в комнату и забралась под одеяло. А в следующую секунду меня уже будил голос куратора:

— Время вставать, девочки. Собираемся, умываемся, завтракаем и к преподавателям. Не забудьте собрать постели и отнести на склад.

Я умудрилась первой проскочить в душевую и занять кабинку. Выйдя из душа, застала многих еще сидящими на кроватях с еле открывающимися глазами. Для начала пошла на завтрак, пока остальные не опомнились, вернулась в опустевший домик и начала собирать постельные принадлежности, что бы днем не тратить время. В этот момент я окончательно поняла, что пришло время уезжать.

Вот все и закончилось, теперь жизнь вернется к своему обычному течению, а мне останутся только воспоминания. Не будет совместной работы с однокурсниками, им больше не обязательно будет снисходить до общения со мной и терпеть мои выходки. Вряд ли когда еще меня заботливо уложат в спальник после бессонной ночи или станут отпаивать горячим чаем, если я простужусь, делиться теплой курткой. Летняя практика диктует свои условия, у меня она уже не повториться.

В комнату вошла Лабутчер, я торопливо провела ладонью по глазам и носу.

— Женя еще в столовой?

— Наверное, — пробормотала я.

Лера присмотрелась ко мне.

— У тебя все в порядке?

— Да.

— Хорошо, я в столовую за Женей.

Я вышла из домика и побрела в сторону учебного корпуса окольной дорогой, становилось все тоскливее. Не хочу уезжать, ну не хочу обратно! Почему нельзя остаться еще хотя бы на неделю, хоть на день... Я остановилась за складом, сердито вытерла мокрое лицо, какое-то время постояла, успокаиваясь. Потом быстрым шагом пошла к учебному корпусу.

В аудиторию уже заходил Борисов, я забежала сразу за ним. Кроме меня все собрались, ни на кого не глядя, я проскользнула в свой угол. Андрей Андреевич торжественно с нами поздоровался, поздравил с успешным окончанием практики, похвалил за хорошую работу и отличный отчет, сказал, что ему было приятно с нами работать. Затем он собрал наши зачетные книжки, поставил отметки об успешном прохождении практики и дал время собрать свои вещи в учебной аудитории. Я безрадостно взяла свою зачетку, прихватила какую-то сумку, которую мне протянула Регина.

— Чего глаза красные? — спросила она.

— Не выспалась, — пробормотала я.

— Ясно.

Мы дружно вышли в коридор. Аня пошла за комендантом, которая должна была принять у нас аудиторию, убедившись, что она приведена в порядок. Я встала к окну подальше от всех.

— А что у нас с Мягковой? — услышала я Игоря.

Начинается...

— Я тоже обратила внимание. Как будто плакала, — задумчиво сообщила Регина.

— Кстати, она еще в домике после завтрака, словно зареванная сидела, — присоединилась Лера.

— Спрашивали, что случилось?

— Говорит, не выспалась.

— Может так и есть...

Подошла комендант, придирчиво осмотрела оставленную нами аудиторию, потом забрала ключи и заперла ее. Мы разбрелись по домикам, сдали белье и жилые помещения, забрали вещи, понесли к арендованному грузовику. Я кусала губы, удерживая все подступавшие слезы, старалась не встречаться взглядом с одногруппниками, другим до меня дела не было.

— Ксения, ты Вересную Женю не видела? Она должна отчитаться за талончики в столовую, — окликнула меня куратор, стоящая со Стекловой.

Я покачала головой.

— А ну-ка подойди! — позвала куратор, приглядываясь. — Что такое?

— Ничего.

Да оставьте меня в покое!

— Ты плакала?

— Нет, просто устала.

— Точно все хорошо? — я кивнула.

— Ну ладно. Иди, сдавай рюкзак и садись в третий автобус.

Я отошла к грузовику, встала в очередь ожидающих, но продолжала слышать педагогов.

— Что-то темнит, явно глаза на мокром месте.

— С Дягилевой часом, не пересеклась?

— Нет, за этой личностью я зорко слежу.

— Даже так?

— Она мне после того их крупного скандала пишет докладные на Мягкову, уже скопилось одиннадцать штук.

— Ничего себе!

— Я тебе больше скажу, в предпоследней Дягилева написала, что видела, как Мягкова пыталась украсть мобильный телефон из учебной аудитории и она ее остановила, а в последней, что Ксения после этого пыталась ее отравить.

— Отравить?!

— Вроде как не насмерть, а только что бы заставить уехать с практики. Я уже даже проверила, мало ли. Но оба раза Ксения абсолютно точно не причем.

— Бред... А Мягкова об этих докладных знает?

— Нет, конечно, ни к чему накалять ситуацию. Сейчас посажу в разные автобусы и буду считать свой долг выполненным. К счастью, практику обе прошли успешно.

Подошла моя очередь, я сдала рюкзак и в обнимку с термосом направилась к автобусу. Дягилева, значит, интригует. А я наивно считала, что она успокоилась. Ничего, сейчас действительно сядем в разные автобусы и разъедемся по домам. В семестре нам пересекаться уже не придется, учимся на разных курсах. Да и чего мне там учиться осталось...