Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— За мной в твою комнату, — командую я Луззе.
Мы вместе перемещаемся, я внимательно смотрю на нее. Нет, она действительно больше не может. Оставшееся время, чуть менее двух часов, предстоит дежурить мне одной. Я осознаю, что это результат моей ошибки. Я переоценила ее возможности, дала непосильную задачу. Мне и расплачиваться. Я подавляю злость и говорю спокойным тоном:
— Лузза, ты права, тебе нужен отдых. Это моя ошибка, я позволила тебе перенапрячься. Ложись спать, я пришлю к тебе Танремию.
Лузза смотрит на меня виноватым взглядом и одновременно с облегчением, послушно ложится в кровать. Я возвращаюсь к Танремии, снова прилагаю все усилия, что бы не наломать дров, не сорваться на крик и ругань.
— Танре, теперь мне нужно, что бы ты немного позаботилась о Луззе. Ей нужно выпить горячего кофе или чаю и поспать. Проследишь за этим? Если что, зови меня.
— Хорошо, я сделаю, — она недовольна, но подчиняется.
Я делаю вид, что не заметила ее недовольства.
— Спасибо большое, я тебе очень признательна.
Минуты тянуться мучительно медленно, не желая превращаться в часы. Мне никогда еще не было так тяжело, но осталось потерпеть совсем немного, я почти справилась.... Наконец, настает время окончания дежурства. Как старшая, я должна передать его следующей группе, это мне уже объяснили. На секунду мелькает надежда, что сейчас я встречусь с какой-нибудь наставницей и смогу озадачить ее своими проблемами, но нет... группу снова возглавляет старшая.
Передав дежурство, я перенеслась на кухню, обрела плоть и, словно подкошенная, упала на пол. Я не могла пошевелиться, но оставалась в сознании и мне было очень страшно от этого состояния. Тело свело судорогой и болью, я знала, что на кухне довольно высокая температура, но словно находилась внутри глыбы арктического льда, так мне было холодно. Рядом со мной оказались Каттер и Танре, они что-то пытались меня спрашивать, но я даже не понимала их вопросов. Внезапно я почувствовала перемещение и услышала успокаивающий соучениц голос знакомой мне старшей.
— Она перенапряглась. Сделайте горячий кофе или чай.
Старшая призвала свою силу, избавившись от плоти, с легкостью подхватила меня на руки и быстро отнесла в душевую. Прямо в балахоне она положила меня на поддон и, придерживая мою голову, включила горячий душ, постепенно увеличивая температуру. Я стала согреваться, судорога и боль понемногу отступали.
— Спасибо, — наконец смогла проговорить я.
— Не за что. Легче? Где твоя одежда?
Пока она ходила за моими вещами, я ползком выбралась из душевой кабины, стянула мокрый балахон и завернулась в полотенце. Снова начинало знобить, силы опять закончились. Вновь появившаяся в душевой старшая покачала головой.
— Нужно было дождаться меня.
Она помогла мне одеться, уложила в постель, затем принесла обжигающий кофе и придерживала кружку, пока я жадно глотала горячую жидкость. Наконец, я окончательно согрелась и провалилась в сон.
Глава 20
Я проспала больше суток подряд и встала отнюдь не бодрой. Был вечер, я спустилась вниз и обнаружила ужинающих соучениц.
— Старшая не велела тебя будить, пока сама не проснешься, — приветствовала меня Каттер. — Мы заказали пиццу на ужин, будешь?
— Да, спасибо. Как вы себя чувствуете?
— Все в порядке, нам не так досталось, как тебе.
Луззаремия, отводя глаза, предложила сделать мне кофе. Танремия молчала и хмуро смотрела в пол.
— Что нового в больнице? — спросила я Луззу, взяв из ее рук горячую кружку.
— Евстигнеев хотел поговорить с тобой.
— Почему именно со мной?
— Не знаю. Он не объяснил.
— Ясно, утром схожу. Какие планы на завтра?
— Я работаю.
— У нас пары до пяти часов вечера.
— У меня личные планы до позднего вечера, — наконец заговорила Танре.
— Какие именно?
— Какая разница? Личные, — несколько раздраженно сказала она.
Я решила не накалять обстановку.
— Когда будешь?
— Примерно к полуночи.
— Хорошо, я поняла, — Танремия успокоилась.
Вскоре младшие ушли в свои комнаты, мы с Луззой остались одни.
— Прости меня, — сказала она.
Я задумчиво грела руки о свою кружку.
— Луз, я сильно разозлилась на тебя, да. Но еще потому, что тоже растеряна, напугана и устала. И я тоже перегнула палку, так что не извиняйся. Давай просто обе успокоимся и будем решать проблемы.
Луззаремия вздохнула и перевела взгляд вдаль.
— Ты меня удивляешь, Ксюар. Я никогда раньше не думала, что именно ты будешь справляться с ролью старшей.
— Я и не справляюсь. Среди нас объективно нет хороших кандидатур. Будем надеяться, что скоро наставница и Джуремия очнутся и все вернется на свои места. А пока нужно разобраться с умением детально чувствовать баланс.
— Старшая не помогла?
— Пока нет, — я подробно передала Луззаремии наш разговор.
— Ты, в самом деле, думаешь сама искать наставницу?
— Есть ли смысл тянуть? Наши ошибки и промедления слишком дорого стоят.
После нас дежурила группа, также возглавляемая старшей, как мне было теперь известно. Еще двое суток в нашем городе искать наставницу моим способом было бы бессмысленно, а у следующей дежурной группы тоже вполне может оказаться во главе не наставница. Поэтому я решила попытать счастья в других городах. Из них я знала только те, в которых мы были вместе с Ариной, с них и начала.
Сначала я перенеслась в последний город, где мы жили, но там мне не повезло: снова старшая. А вот со второй попытки я не только сразу столкнулась с наставницей, но и оказалась знакома с ней. Это была именно та, которая в свое время напугала нас во время прогулки по набережной. Сразу было и не сказать, улыбнулась мне на этот раз удача или с точностью наоборот... Со слов Каттеремии я знала, что именно она дала знать нашей наставнице, что встретила меня. Правда мне по-прежнему не было ясно, почему она сама меня тогда не остановила.
— Ксюаремия, если не ошибаюсь? — ледяным тоном поинтересовалась наставница.
Я просто знаменитость...
— Да. Мне нужно с Вами поговорить.
Или может быть, нужно быстро сделать ноги, еще сама не знаю.
— Ты снова в бегах?
— Нет... Нет! У меня сложная ситуация, мне нужна помощь... Я — старшая.
— Ты глупо лжешь. Ты ученица, я отчетливо это чувствую.
— Да, по сути, я ученица. Но выполняю сейчас обязанности старшей, так вышло, в том и проблема. Пожалуйста, мне очень нужно с вами поговорить!..
Наставница отдала несколько распоряжений второй дежурной и резко бросила:
— Перемещайся со мной.
Оказавшись у нее дома, я сбивчиво обрисовала ситуацию и замолчала. Наставница пронизывала меня взглядом, от чего мне было сильно не по себе.
— Сегодня последний день дежурства моей группы. Ты останешься со мной до его конца, потом мы переместимся к тебе, я хочу убедиться в правдивости твоих слов. Если ты говоришь правду, я окажу посильную помощь.
Вот так запросто она распорядилась мною. Впрочем, я признавала, что у нее были основания. Она не могла быть уверена в моей честности и не могла снова позволить мне беспрепятственно уйти.
Только что я пережила свое утроившееся дежурство, а снова пришлось погружаться в этот ужас. Хотя бы только в плане присутствия, уже легче. Впрочем, в какой-то момент мы оказались на месте крупной катастрофы с большим количеством жертв — автобус столкнулся с поездом. Я не смогла оставаться в стороне и обратилась к наставнице:
— Умирающие мучаются, позвольте помочь.
— Хорошо. Но не отходи от меня.
После помощи на этом месте я в их работу более не лезла, внимательно наблюдая за действиями наставницы и размышляя, что она предпримет в отношении меня и моей группы. Через несколько часов она передала дежурство, мы сразу перенеслись ко мне домой. Я позвала соучениц, при них повторно объяснила ситуацию. Наставница обратилась к Луззе:
— Ты действительно не возражаешь, что бы Ксюаремия заняла место старшей?
— Да, — тихо, но отчетливо сказала Лузза. — Я не могу. После меня старшая ученица сейчас именно Ксюаремия.
— Ты считаешь, она может?
— Лучше, чем я.
— Ясно. Другие мнения есть?
— Они будут учитываться? — скептически спросила Танремия.
Ее осторожно перебила Каттер:
— Ксюаремия провела дежурство, она заботится о долге. Я считаю, она сейчас наша старшая.
— И все же, возражения есть? — внимательно посмотрела на Танремию наставница.
Я тихо злилась.
— Нет, — недовольно, но все-таки сообщила Танре.
— Все с этим согласны? Я хочу это слышать.
Нестройно соученицы подтвердили свое согласие.
— В таком случае, теперь я хочу поговорить с той старшей, которая помогала вам это время.
Мы перенеслись на знакомую мне кухню, но там находилась только знакомая мне Наринар. При виде наставницы она встала со стула.
— Мне нужна твоя старшая, — властно распорядилась наставница.
— Я ее позову, подождите здесь, — Наринаремия торопливо вышла.
— Зачем Вы это сделали? — обратилась я к наставнице.
— Что именно?
— Эти расспросы соучениц. Если я вам так не нравлюсь, так найдите нам нормальную старшую! А какой смысл просто накалять обстановку?
— Ты говоришь глупости. Я тебе напротив, помогла. Теперь то, что ты старшая группы — их добровольное решение, высказанное вслух.
Я изумленно посмотрела на нее.
— А... если бы они сказали иное?
— Зависит от того, что именно.
Вошла старшая, поздоровалась с нами и вопросительно посмотрела на наставницу. Я ожидала, что меня сейчас отправят восвояси и обсудят ситуацию вместе, но мне указали на стул напротив них. Старшая подробно рассказала наставнице, что знает обо мне, как я появилась у нее дома, как проводила дежурство, о чем с ней говорила. Признаться, она знала подробностей много больше, чем я ожидала и чем мне бы хотелось. Вероятно, успела побеседовать с соученицами, пока я отсыпалась после дежурства.
Наставница задумчиво смотрела в пустоту. Потом обратилась ко мне.
— Расскажи мне, что было осенью.
— Зачем? — глухо спросила я. — Вы и так все знаете.
— Не все. Я хочу знать, как ты сама на это смотришь.
— Теперь я сознаю, что навредила своими действиями, — говорить это было тяжело.
— Кому навредила?
— Видимо, всем, — с горькой усмешкой признала я.
— Выходит, ты изменилась?
— Заверить вас, что да?
Наставница посмотрела на старшую.
— У меня есть серьезные сомнения на ее счет. Но думаю, лучшего варианта нет.
— Решать Вам. Если мое мнение имеет значение, я также склоняюсь к этому.
Они вообще о чем? Я вроде, весь разговор слышала, но ничего не понимаю?!
— Я обучу тебя чувствовать детали жизненного баланса, — чуть помедлив, сообщила мне наставница.
— Меня?!
— Да, почему ты удивлена?
— Я думала... я считала, что лучше обучить Луззаремию или Каттер...
— Они обе не готовы быть старшими группы. Вообще говоря, ты тоже, но сейчас лучше тебя кандидатов нет. Значит, ты должна стать старшей реально, по знаниям и умениям.
— И это уже навсегда? Но ведь наставница и Джури... они очнуться? — тихо спросила я.
— Этого мы не можем знать, — неожиданно сочувственно сказала наставница. — Старшей ты станешь навсегда, это станет твоей сутью, да. Но быть старшей по сути и выполнять работу старшей — это не одно и то же. Если изменятся обстоятельства, ты сможешь быть просто смертью. Например, если твоя наставница и соученица вернутся, ты перестанешь возглавлять группу, а затем дело будет за выбором твоей наставницы. Насколько я понимаю, она хотела сделать преемницей именно ту из вас, которая сейчас тоже в коме?
— Она никогда не говорила.... Но Джуремия всегда к этому стремилась и наставница собиралась учить ее, как и Луззу, чувствовать баланс в деталях. Так что да, мы всегда негласно считали ее преемницей, думаю, так и было. А я... мне страшно, — призналась я.
— Это естественно. Но ты не должна руководствоваться страхами.
— Да, я знаю.... У меня есть долг.
— Хорошо, что ты это понимаешь. Значит, ты согласна на обучение?
— Разве это от меня зависит?
— Конечно. Это должно быть твое решение.
— В чем оно? Я... изменюсь?
— Ты получишь знания и умения старшей, твою личность напрямую это никак не затронет. Но любые новые знания что-то в нас меняют, конечно. Решать тебе.
Я встала со стула и подошла к окну, оперлась ладонями о подоконник. Закрыла глаза, сделала глубокий вдох. Нужно решать... Но как будет правильно?
Перед внутренним взором вдруг появилась маленькая кухня съемной квартиры....
На улице уже властвует зима, но здесь тепло и уютно, вкусно пахнет кофе. Я сижу на старом диванчике, обняв руками колени. Мне плохо, стыдно, страшно. Я подавлена и вижу мир в исключительно мрачных тонах. Но рядом Арина, она согревает своей добротой и внутри меня зарождается робкая вера в лучшее. "Я вообще считаю, что, так или иначе, а вселенная справедливо и разумно устроена; раз так сложилась моя жизнь, значит, так оно и должно быть", — говорит Арина уверенно. Она не перестает удивлять меня своим умением принимать действительность без злости и обид...
Я открыла глаза и повернулась к наставнице и старшей. Он терпеливо ждали моего ответа.
— Я согласна, — твердо сказала я.
Наставница, которую, как я теперь знала, звали Оксаремия или же Оксана Драгунская, не стала тянуть с обучением. Уже вечером следующего дня она подробно расспросила, что именно я знаю о жизненном балансе и как это понимаю. Затем стала просвещать в те аспекты, о которых я раньше не имела ни малейшего понятия.
— Мы выпиваем жизни, только когда возникает дисбаланс. Как ты знаешь, он может быть общим или возникнуть на уровне одного человека, — когда тот слишком болен или стар, или травмирован. Тогда мы можем и должны выпить его жизнь, потому что для умирающего это мучения, которые уже никак нельзя прекратить. А еще потому, что если мы этого не сделаем, этот личный дисбаланс быстро перекинется на окружающих, станет уже общим. Если в течение нескольких дней его не ликвидировать, то потребуется умирание уже не только этого человека. Это тебе известно?
— Нет, я никогда не сталкивалась с такими последствиями.
— Разумеется, мы обычно этого не допускаем, и не только из опасений общего дисбаланса. Ты на своем личном опыте, как я понимаю, ощутила, что такое быть живым мертвецом, — я вздрогнула от страшных воспоминаний.
— Но ты не сможешь выпить жизнь из человека, которому не пришло время умирать, — продолжила наставница. — Когда-нибудь пробовала?
— Нет, зачем? — удивленно произнесла я.
— Хорошо. Но если бы попробовала, убедилась бы, что это невозможно. Однако когда возникает по каким-то причинам общий дисбаланс, уязвимыми становятся все люди, кого он затрагивает, ты сможешь выпить жизнь любого из них. А затрагивает он с каждой минутой все больше людей. Когда ты научишься чувствовать детали баланса, поймешь еще одну вещь — вклад каждого человека в баланс уникален. Если выпить жизнь из того, кому не пришло время умирать, баланс нарушится еще сильнее, но парадоксальным образом в ту же сторону: потребуется еще больше выпитых жизней.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |