Цветик

— Салик, нетю! — заливался слезами ребенок.

Драган попросил у мамки несколько лоскутков и быстренько скрутил куколку:

-Михайло, не плакай, вот, смотри! Аля как ето звать на русска?

-Куколка, кукла, Катя.

Ребенок притих, взял куколку, осмотрел и сказал: — Исё!

И навертел ему Драган аж семь штук разных размеров, Мишук весь вечер играл с ними, так и лег с Катями спать. Валюха с Драганом пошли прогуляться перед сном, Серега тоже умотал к друзьям, а Алька с матерью неспешно пили чай, прикидывая, что завтра испечь.

-Давай, пару рыбных больших пирогов, а торт на такую ораву какой нужен, размером со стол? Вон, пирожков с черемухой, капустой, сладких — ягоды мороженые есть — и хорош.

— Да, пожалуй, так и сделаем, только Минька весь извозюкается, он постоянно лезет мне помогать, я не отгоняю, пусть учится, все что-то уметь будет.

-А мы их с Сережкой отправим на горку. Вон, возле клуба какую горку залили и деда Мороза со Снегурочкой слепили, Васька раскрасил, баские получились. Там днем-то от ребятни не протолкнуться. Что-то гости загулялись, не заблудются?

-Москва какая, в десяти улицах заблудиться. Придут!

-Я так понимаю, у них симпатия случилась? А и хорошо, пара-то завидная!

Завидная пара явилась вся в снегу, с румяными щеками и морем восторга. -Цветик, мы на горку набрели, там так здорово!! Молодежи много, все кто на чем катаются, ну и мы не удержались, — заливалась смехом Валька, — больше всего получилось на пятой точке проехаться, но класс, как в детстве побывала!

— Я никогда не катался, не имел понятий, что такой... горка? Много славно!

Драган не сводил глаз с Вальки, та тоже постоянно искала его взглядом, видно было, что со стороны обоих это был не легкий флирт, а что-то серьезное.

-Ох, увезут тебя, Поречная, в Югославию, чует мое сердце, — потихоньку ото всех шепнула Алька.

 -; -Я и не против! — расцвела Валюха, — потом поговорим!!

Тридцать первого с утра началась колгота, но приближение праздника чувствовалось во всем, ярко светило солнце, морозец был небольшой, двадцать два градуса всего, дома радовала елочка, с её запахом. Мишук, только проснувшись, ходил вокруг нее, что-то напевая на своем языке, а когда Серега притащил мандаринки и начал укреплять их в густых ветвях, малыш разбудил всех:

-Я, дай, я сяма!

  -Минька, я сам — надо говорить!

 — Минька кивал и повторял:

-Я сяма.

 — Позавтракав, посадили Драгана крутить через мясорубку черемуху для пирогов, Валька чистила лук и плакала, а Минька дергал её за руку и, когда она наклонялась, вытирал ей слёзы полотенцем. Алька замесила большой таз теста, Серегу отправили в магазин за растительным маслом. Постучав, ворвался Андрюха, и Минька, забыв про Вальку, с визгом повис на своем Дее. Дей подкидывал его к потолку, а мужичок заливался смехом.

 — Помрачневшая Валька как-то рвано вздохнула:

-Как можно от такого чуда отказаться? У него же, Цветик, ни одной твоей черточки, коззел, блин.

 — -Валя? Что есть козел? — тут же полюбопытничал Драган. — Я ето слишу много раз.

 — -Это... ну, как бы тебе сказать? — замялась она.

 — -Животное такое: у нас тут есть тетка Сима, её козел всех пьянчуг летом гоняет, они у магазина любят отираться, а козел, похоже, запах перегара не выносит. Та ещё картина: подопьют бедолаги, сидят, за политику речи ведут, умные, заметь, а теть Сима в магазин идет. Этот козлище за ней — рога здоровенные, сам такой, запашистый, — загоготал Андрюха, зная эти истории, засмеялись и Алька с мамкой.

 — -И ведь умное животное, подбирается всегда аккуратно, против ветра, если увидели его — алкашня тут же врассыпную, а нет — тогда кино... Ваньку, вон, Золотилина возле клуба гнал, весь поселок угорал. Эта пьянь по тротуару зигзагами скачет, матерится, орет, а 'Мальчик'— кличка такая, за ним: догонит, поддаст рогами под зад, Ванька потом неделю на задницу сесть не мог, а уж дух от него шёл... непередаваемый. Вот теперь и зовут его — Ваня Мальчиков. У нас тут весело бывает — то стёкла бьют из-за ревности, то ещё чего. Андрей, пообщавшись, побежал к своим.

 — Драган посмеялся, потом сказал:

-Да, узнать Россию изнутри, это не экскурзии, вы такие... такие... широкие, многославные, а православцы, наверное, все эдна крывь!

 — Алька пошла проводить Андрюху до калитки и долго о чем-то говорила ему размахивая руками.

  -Что это она ему доказывает? — удивилась выглянувшая в окно Валюха.

 — -А, опять чё-нибудь придумывает, приколы, как вы скажете, — откликнулась мамка.

 — Пришел Сережка:

-В магазине народу полно, а на улице у клуба вся ребятня, похоже, Минь, айда гулять, на горку!

  Миня тут же притащил шубу, пошел за валенками, сказал бабке: — На я!

  С ними собрался и Драган, "посмотреть на дня, как живе люди, много интэрэсно!" Девки занялись пирогами и пирожками. Забежал сосед, Волков :

 — -Алька, ведь слюнями изошел весь, вся улица пропахла имя, дай пирожка-то.

  И торопливо жуя пирожок с капустой, закатил глаза:

  -От оно счастье, и чё у моей Таньки так не выходит? У тебя они такие духмяные, весь таз бы сожрал, не глядя! — косился он на таз, полный пирожков.

 — -Алька завернула ему с десяток:

-Иди уже, сирота, не отвлекай!

 — -За что и люблю соседок — с голоду помереть ни в жисть не дадут! Девки, с наступающим! Аль, тебе мужика хорошего, у меня язык, сама знаешь, поганый. Как накаркаю, так и бывает, вот я тебе и каркаю.

 — -Иди, каркальщик, вон, Танька сюда бежит.

 — -Ты думаешь, ревнует? — засмеялся Славка,— ни фига, она пироги учуяла. Ща будет тесто клянчить.

  И точно, огрев шутя, мужа по затылку, ухватила из кулька пирожок, откусила половину и, торопливо жуя, заныла:

-Алюнь, ну тестичка немножко, а?

  Алька закатила глаза:

-Тань, я тебе каждый раз показываю как его заводить!

 — -Алюнь, у меня все равно не такое получается. У тебя оно дышит!

 — Отдали счастливой Таньке оставшееся тесто. Только прибрались, пришли мужики. Самый главный мужик заснул в санках — укатался.

 — -Умотался вдрызг, думаешь он на санках катался? Ага, на попе, и визжал от восторга! — Серега мало чем отличался от племянника — тоже весь взъерошенный и в снегу.

 — — Солнышко ты моё! — аккуратно раздевая спящего румяного малыша, мурлыкала Алька.

  Поречная, наблюдая за ними, вздохнула:

-Тебе хорошо, родила, вон, уже какой большой, а тут придется девять месяцев вынашивать, потом не спать... Но как же славно, когда они есть, вот такие забавные...

 — -Ты у Борисовны Полиночку не видела. Там ваще куколка, папина радость, Аркадий больше Борисовны с ней возится.

  — Так оба заслужили такое счастье, а вот Тонков, который... похоже, больной на всю голову.

 — -Валь, что ты его сегодня вспоминаешь, проехали уже давно... Я не пропала, работа интересная есть, сынок подрастает, вот комбинат детский сдадут весной, пойдем туда — все нормально. Да и была ли у меня 'любовь всей жизни'? Сомневаюсь, скорее, влюбленность сильная, или придуманная. Любовь, она, наверное, вот как сейчас, — Алька кивнула на сопящее чудо свое, — тут полностью себя отдаешь, так, поди, и с мужиком, когда дышать без него никак, а я дышу — ровно, причем. Да и честно если, нечасто про него думаю, времени путем на все не хватает, да и кто знает, чтобы получилось из нас, случись пожениться? Он мужик видный. Дамы таких не обходят, погуливал бы однозначно, а на фига мне? Мамка правильно говорит: "Что Бог ни делает..."

  -Пойду я с Минюшкой своим вздремну, ночью-то не получится-мои одноклашки все со скипидаром в заднице, да и в клубе весело будет.

А Валюха и Драган опять сидели, негромко разговаривая, югослав, казалось, что-то тщательно решал и прикидывал.

Через час пришел незнакомый им молодой человек, спросил Альку, та выскочила сонная, радостно поздоровалась с ним и увела его "пошептаться".

-Чего-то ты замутила, подружка моя?

-Сюрпрайз, Валь!

Мужичок разоспался и 'проснулись его величество' только в семь вечера. Пироги и пирожки, домашние заготовки уже унесли к Ваське. Его жена ругалась, говоря, что все есть, но кто бы слушал?

Ребятки тоже притащили по сумашке.

-У нас всегда так! — пояснял Драгану Петька. — Кто чем богат, а я сам персонально делал "хреновую закуску" и оставил несколько банок на новый год, наши все её уважают.

-Что есть хре.. эээ, така закуска?

-А вот оценишь, попробуешь. Понравится, значит, ссужу пару банок.

К Ваське подтягивались ребята, задерживалась только Алька с Мишуком, но вот и они пришли, и мужичок сразу же всех и удивил и умилил — едва мать сняла с него шубу с шапкой, он прямо в валенках пошел по дамам: каждой из женщин поцеловал руку, а Дашку, Васькину дочку, обнял и звонко чмокнул.

. -Вот, дамский угодник растет, Аль, смотри, полтора годика, а рыцарь! Нам нос утер, мужик! — Петька подкинул Мишука вверх, а тот запищал: — Исё!

— Это он у Драгана подсмотрел, я думала, один раз и забудет. А он запомнил, надо же!

Драган же качал головой:

-Буду внимательный, малиш как губка. Запомнил всичко! Аля, малиш — супер!

"Малиш" побежал играть с Васькиными детками, а народ расселся за стол, проводили старый год, подурачились, посмеялись, включили магнитофон с последними записями, начали танцевать, меняясь партнерами в медленном танце. Но Валюху с Драганом никто не разбивал, видя, как они наслаждаются обществом друг друга.

-Аль, мы, надеюсь, на свадьбе международной погуляем? — поинтересовался Гешка.

-Думаю, что да, Драгану никто не разрешит ехать в Караганду, заморочки наверняка найдутся. Мы их в Горнозаводске пропьем, вон, уже три свадьбы были, немцы тоже разморозились, начали с нашими девами "дружить".

-Ты-то своего немца не обнадёживаешь больше?

-Сдурел?

— Да не, я чёт неудачно брякнул.

Валюха с Драганом пошли чуть-чуть подышать свежим воздухом, то есть покурить, перевела про себя Алька и как оказалось, не угадала. Наступил уральский новый год, покричали -'УРА!!', выстрелили в потолок шампанским, пожелали счастья в новом году, дружно навалились на необыкновенно вкусных тушеных зайцев, и ложками ели Петькину 'хреновину'.

Драган с осторожностью попробовал:

-Не понял что есть ето?

Пояснили: хрен, чеснок и помидоры.

-Что ето — хрен? Но вкусно!

— Наш человек!! Летом покажем, у вас перцы горькие, а у нас хрен.

И тут в дом ввалился с большим мешком дед Мороз, которого встретили дружными воплями, детишки тут же запрыгали возле него, ожидая подарки...

И дед Мороз не разочаровал. Он доставал из своего мешка подарок, поднимал его и громко спрашивал: "Кому?" и тут же сам себе отвечал: "Дашутке!" И получили подарки, немало тому удивляясь, все, пусть по маленькому, скромному, типа пены для бритья, или приличному одеколону — ребятам, по небольшому флакончику таких редких в их краях, польских духов "Быть может" — девчонкам, по косынке с люрексом — мамкам, Мишуку и сыну Васьки, Колюне, — по набору машинок, Дашутке — куклу и конечно же, мелким по большому новогоднему подарку с конфетами.

Но тут дед Мороз очень удивил Альку:

-И ёще у меня есть персональный подарок для нашей Алюни, Альбиночки! — он полез в мешок и вытащил два пакета. — Я знаю, что она ничего не просила для себя у меня, но за её доброе сердце и отзывчивость, мы все поздравляем её от всей души с Новым годом! Эти подарочки примерь сразу! Разворачивай!

-Мы так не договаривались! — стушевалсь Алька.

-Ну вот, разболтала всю интригу, несерьезная какая! — вздохнул Дед Мороз.

-Разворачивай! — пристали Петька с Гешкой. В пакете была коробка с туфлями, именно теми, что так приглянулись Альке. Она даже как-то померила их. Помнится, приезжал Петька, и они проходили мимо обувного, где на витрине красовались туфельки. Алька посетовала, что так мечтает когда-нибудь заиметь такие шикарные лодочки, а Петька потащил её примерить их, — "мало ли как хреново ногам в них будет". Алька померила, вздохнула — сумму в пятьдесят пять рублей потратить на себя не представлялось возможным, с тем и ушли... А сейчас эти самые туфельки лежали в коробке.

-Ребята, — потрясенно сказал Алька, — ребята, у меня нет слов!

-И на кой нам твои слова, носи не стаптывай! — тут же выдал Петька.

— А второй пакет смотри, может, тоже чё нужное? — всунулся Гешка.

Во втором была шикарная, под цвет Алькиных глаз, вязаная кофточка...

-Да, дед Мороз, у тебя подарочки для меня великолепные! Ребята, Валь, спасибо, я вас так люблю!!

-Мы тебя тоже, периодами, когда не ругаешься и не портишь нам кровь!! — Петя разве смолчит.

И тут вступил Драган:

-Мой, наш Сербский дидо Морз, сьюда не дойдет, я сам сечас малкие сувенири, за Нови годину!

Всем достались смешные фигурки женщин и мужчин в национальных костюмах, симпатичные, но в огромных башмаках. "Сувенири" вызвали дружный смех и бурю восторга у малышни.

Дед мороз снял бороду и костюм:

-Дайте пожрать, а? Пока до вас дошел, пол улицы к себе в наглую затаскивали — детишек их поздравить, выпить — пожалуйста, а пожрать ни фига, ну, а как не поздравить мелюзгу было.

-Колюха? Во ты нас провел, теперь понятно чего Алька мутила. Ешь да погнали в клуб, там ща дым коромыслом.

Веселье в клубе шло по нарастающей. Все дурачились, танцевали, водили хоровод вокруг елочки, распевая бессмертную песенку всех времен и народов "В лесу родилась елочка". Часа в четыре к Альке подошла глубоко беременная жена Валерика — Лизавета, в силу своего интересного положения почти не танцевавшая и с тоской смотревшая, как народ веселится.

— Аля, можно с тобой поговорить?

— Да, конечно. Вышли в фойе, где никого не было, все кучковались в зрительном зале. И Лизавета поплакалась на мужа: на последних двух месяцах беременности резко изменился, стал раздраженным, постоянно злился, ныл, что ему нужен секс, а она жмется.

-Аля, я бы и не против, но Раиса Михайловна сказала, что тогда ребенка не доношу! — всхлипывала Лизавета. — А с неделю назад застала его на Ружговой. Аль, он вас всех всегда слушал, поговорите с ним, а?

-С кем? — переспросила Алька, — такого быть не может!

-Не может, да вот, я сама выкидывала её шмотки на улицу...

И тут, в подтверждение слов Лизаветы, с улицы вошли в обнимку Валерик и Ружгова.

-Всё ноешь? — с разгону начал Валерик, — жалуешься? Нет бы мужа ублажать!

-Лиза, иди присядь в зале, а мы немного пообщаемся.

Та кивнула и ушла, едва сдерживая слезы.

— А ты брысь отсюда, с тобой никто разговаривать не собирается, мозги твои все в передок ушли! -Альку несло, было противно видеть своего нормального, вроде бы, одноклашку в обнимку со всехней давалкой.

-Подумаешь, сама-то далеко от меня ушла?

-Куда я ушла, тебе там точно не быть, — отрезала Алька, — иди, пока на пиночину не нарвалась.

Васька Бутузов в свое время поднаучил Альку давать сдачи, и пиночины у неё лихо получались, Ружгова когда-то на себе уже испытывала, наваляли в десятом классе ей девчонки за любимую учительницу, а Алька поставила завершающую точку — пинком.