Цветик

-А вот, шиш угадала, и не стерва, и взаимности я добьюсь, одно правда сошлось — покоя теперь точно знать не буду, пока не будет всю оставшуюся жизнь рядом эта мелкая заноза.

Приехавший Авер расстроил Альку:

-Подсолнушек, на неделю в командировку с понедельника, в Пермь, учеба. Ты сильно не переживай, я буду звонить каждый день.

-Знаю, что вроде не далеко, а все равно волнуюсь.

-Милая, на то ты и офицерская жена, — Авер чмокнул её в нос, — нам с тобой ещё не выпала такая 'радость' как переезд с одного места службы на другое, а переезд, сама знаешь, сродни пожару. Это, вон Витьку "везет": Омск — четвертое место, пока один, налегке, не сложно, а женится, совсем 'весело' будет. Нам с тобой повезло.

-Ага, всем бы так 'везло' — вся левая сторона груди в шрамах, — бурчала Алька.

-Но твои любимые же, — улыбнулся Саша, — или уже нет?

-Не говори ерунду, я твои шрамы вечно буду жалеть!

-Чёт мне кажется, что и Минькины ушибы-синяки и мои шрамы жалеются одинаково? — прищурился Авер.

-Ниччё от тебя не скроешь, внимательный ты мой!!

-Плохо?

-Ещё как, — блестя глазами, отозвалась Алька. — Вот рожу, перестану быть бегемотиком и пожалею...

-Бегемотик-то мой любимый, хоть и большой, и грузный, но, как Карлсон, симпатишшшный! Что тут наш Иван? За день продвинулся в ухаживании?

-Тсс, — Алька приложила палец к его губам, который Авер тут же прихватил, — Ванька такой смешной, что-то говорит и вдруг зависает... А Витек издевается, орет ему: "Проснись, нас обокрали!" А наш шпион мелкий заливается. Продвинулся, продвинулся, Натаха его Ваней стала звать! А Ваня цветет при одном только взгляде на неё, хорошо!! Саш, а Чертовы против не будут, ну, девочка из глуши, мало ли?

-Аль, ты что Ваньку не изучила? Да ему хоть весь мир будь против сейчас, он свое не упустит и не отдаст, а Чертовы... они будут рады, что он набродяжничался, а увидев Наташку, только ещё больше порадуются. Тёть Оля однозначно её сразу примет, она ж все время боялась, что Ванька на какой-нибудь стервозе жениться соберется.

Пришла такая же круглая и грузная, как Алька, жена Васьки.

— Аверы, у нас сегодня праздник, семь лет как женаты, вечером ждем на шашлыки, форма одежды-спортивная, орлы твои, Аль, в курсе — Дрюня точно приедет! Да ещё Сашку Плешкова с, — она хитро взглянула на Альку, — сестричкой позвали, они там уже шуршат, мясо маринуют. Мы с тобой, Аль, теперь как почетные гости, в сторонке посидим, а эти, деловые, пусть без нас справляются.

Чертов, насторожившийся при упоминании Плешковых, тут же, забрав Миньку, свинтил к Ваське-помогать.

-Сын наш постоянно занят, — посетовал Саша, — то цветы собирает, то букеты дарит, то с дедом на посиделках, шашлыки вон готовить убежал, это в четыре года?

-Да он Ваньке слово дал, что будет с ним ходить "для поддержки штанов", спрашивал: "это как ремень, да, мама?"

-Чудно, Чертову и поддержка требуется! -Он просто опасается, что коза-дереза взбрыкнет, а Миньку она обожает, он как бы сглаживает их колючки, на радость обоим.

Бабур приехал радостный — получили квартиру, Анька, младшенькая сестричка, поступила в Пермский пед:

-Жизнь, Аль, налаживается, доченька вон топает вовсю, а шпана, не знаю и в кого?

-Ну да, ну да папа-то сама скромность! — подтвердила Алька и оба засмеялись — не было ни одного собрания в школе, чтобы Бабуров и Цветкова не фигурировали в проделках или происшествиях.

-А нам с тобой и после школы больше всех прилетело, но ничё, не пропали!

-Точно, Андрюха, я так за вас боялась.

-С чего это?

-Ну проскальзывала мысля такая — а вдруг пить начнете от безделья? А вы у меня...самые лучшие.

-С тобой, пожалуй, сопьешься. Гешка, вон, плакался, что ты его отымела по первое число, сказал: "Медуза-горгона какая-то, но по делу получил."

-Ох, я иной раз навтыкаю полну попу огурцов, поору, поехидничаю, а потом подумаю — ведь пошлют меня как-нибудь, скажут, иди-ка ты, Цветик, мы уже выросли твоё орево выслушивать.

-А, не парься, мы наоборот, скучаем без твоих втыкушек. Это, наверное, по жизни так и будет: ты -рядом и мы, получающие от тебя, если накосячили. Петька, вон, постоянно спорит, когда че нибудь не так, и ведь угадывает твою реакцию, а мы, дураки, ведемся и постоянно остаемся проигравшими.

Он чмокнул Альку в щёку:

— Пойду с Вашей горой Араратской знакомиться, наслышан.

Вечер получился как всегда — шумный, веселый, колготной, много пили и пели, Алька вся исстрадалась — ноги рвались в пляс, а 'интересное положение' не позволяло, зато отрывались два Авера, маленький старательно копировал и повторял все папины движения, папа подхваливал сыночка, а у того сияли глазки.

-Мама, смотри как мы с папой танцуем! — кричал он на весь двор, мама показывала большой палец, и мужики старались еще больше.

Петька сжалился над пузатиками и включил всеми любимого Ободзинского, его 'Восточную песню'. Саша тут же начал танцевать с Алюней, бережно придерживая её. Как-то разом все разбились на парочки, только Гешка и Санька Плешков были не при дамах, но не заморачиваясь, стали изображать в сторонке танец типа танго. Авер любовался своей Алюней.

А Чертов... Чертов еле сдерживался, чтобы не зацеловать серьезную, смущенную козу-дерезу. -"Тихо, болван, не спугни, тихо!" — мысленно бил сам себя по шаловливым ручкам, что так и норовили обнять покрепче, прижать к груди посильнее...

Расходились постепенно. Сначала ушли Аверы — уснул Мишук, напрыгавшись, да и Алька подустала. Потом Дрюня со своими девами, а Чертов и Натаха совсем 'незаметно' для всех остальных тоже исчезли из поля зрения.

Натаха повела его на ребячье место, где они разожгли небольшой костерок, сидели рядышком, задумчиво смотря на огонь и изредка перебрасываясь словами. И оба про себя изумлялись, что так замечательно им сиделось и молчалось. И если Наташка удивлялась — как это никто не заглянул на огонек костра, то Чертов не задумывался. Он просто наслаждался близким соседством ставшей за несколько дней так необходимой ему козы-дерезы.

А на дороге Санька с Гешкой заворачивали желающих пойти на огонёк.

-Сань, ну я рад за Натаху. Такая пара из них вышла — оба высокие, спортивные.

-Ага, ехидные две заразы, резкие, чуть что, в лоб могут засветить, — дополнил Плешков.

И опять долго бродили Чертов с Натахой по спящему посёлку, посидели на бревнышках у пруда, послушали громко слышный в ночи шум падающей с плотины воды...

-Тишина какая, аж на уши давит. Редко когда так бывает, ещё, пожалуй, в горах, звуки далеко разносятся, — задумчиво проговорил Иван.

-А я вот на море хочу, особенно, когда оно штормит. Андрюха Бабур видел, говорит, жутко и восторг зашкаливает. Но это на следующее лето, может, с Санькой и соберемся, сейчас вот через десять дней поедем учиться, вернее, сразу в колхоз. Первый раз день рождения буду без своей, как ты скажешь-свиты, отмечать. Обычно здоровски бывает — всякие хохмы придумывают, розыгрыши, дурачимся много.

-Когда?

-Что когда?

-День рождения твой?

-Седьмого сентября, а на следующий день — именины у Наталий. Это баба Катя меня так настояла назвать, родители хотели Ирина или Марина, а она по святцам и никак иначе...Вот и стала я Натахой.

-Не, не Натахой, как-то по-собачьи, а Наташенькой, Наточкой.

-Да ладно, мне коза-дереза больше нравится.

-Глупышка! — Ванька притянул её к себе, — да не боись, не буду я ничего, вижу же, что ежиться начинаешь.

-Так от воды прохлада идет.

-Вот и погрейся возле меня.

Опять помолчали, темнота понемногу серела... Ванька вздохнул:

-Пошли, скоро народ вставать начнет, а ты ещё не ложилась, утомил я тебя своими разговорами.

Пошли неспеша, держась за руку. Наташка и хотела бы и отнять, но разве у Чертова из лапищи выдернешь? У их калитки он чмокнул её в нос:

-Спокойной ночи, не, утра, маленькая!

Едва отошел, его окликнули:

-Капитан, на пару слов!

-А чего это ты, Санёк, меня капитаном стал звать, вроде бы по имени давно общаемся?

-Ну, видишь ли, — замялся Санька.

-Вижу, вижу... не то ты думаешь, я сам за неё кому хошь пасть порву.

-Точно? Не обидишь?

-Как думаешь, смогу я ей хоть немного нужным стать? Я завтра отчаливаю, там будет командировка месяца два-три, потом приеду — заберу, если, конечно, будет согласна.

-Значит, все у тебя серьезно?

-Более чем, Санёк!

В воскресенье после обеда стали собираться домой. Алька задерживаться не стала, — Авер вместе с Витьком и Чертовым уезжали в ночь. Иван, помявшись, все-таки решил садиться здесь на станции, а ребята присоединятся к нему в Горнозаводске. Он было попробовал переубедить мамку и деда, что ничего не надо ему совать из варений-солений, все взял дядька. Но кто б его слушать стал?

-Вы удвоем вона якие здоровые, унясете!

И натащили им... принес Васька чего-то в коробке, отметились Натахины пажи, принесли большую сумку.

-"Всяко-разно пригодится" — я тама все подписал, для твоей матушки и сестричек всякие травки сушеные, ты не боись, у меня бабка всю жизнь травы вместо чаю, а и грибов сушеных, и черниги малость, — разъяснял Валёк, — мы ж тоже уважаем добро, а ты, Иван, вона с нами возился постоянно, вместо отдыху-то. Ещё, бабка моя всегда говорит — если от души тебя люди уваживают, грех отказываться! А и проводим тебя, все баулы поможем погрузить, ты это... если будет желание и время, приезжай ещё к нам. Мы тебе рады будем, всегда.

Ребята дружно поддержали его, а Ванька лихорадочно соображал, как ему сказать Наташке, что он... И что он? Посмеется и скажет, как тогда:'иди дяденька, и не просто иди...'

Плюнув на все, пошел к Плешковым

-Наташа, надо поговорить!

Одетая в свои драные шорты и майку, разлохмаченная и смущенная пристальным взглядом Ваньки, она выдавила:

-Подожди, переоденусь.

-Пошли, немного прогуляемся!

Сели на недальнем бугорке, откуда весь поселок был как на ладони. -Я... вот через три часа уезжаю, скажи, могу я надеяться, что небезразличен тебе? — рубанул с плеча Ванька.

-Ну, я не знаю... — растерялась Натаха, — как-то это всё неожиданно... мне трудно... я...

-Понятно!.. Ладно! — он помолчал, потом встал. — Пошли, коза-дереза. Надо ещё гостинчики упаковать, да и чё твое время занимать?

Он протянул ей руку, помогая встать.

-Что ты со мной как с барышней кисейной, — удивилась она, — я пока не развалюха.

Он как-то грустно усмехнулся:

-Наоборот! — и резко шагнул вперед. — Пошли!

Наташка поплелась за ним следом, разрываясь между желанием сказать, что нужен, и боясь... На глаза навернулись слезы, и она, запнувшись, полетела на землю. Ванька едва успел поймать её.

-Что ж ты падать взялась постоянно, не развалюшка?

Она, как-то судорожно всхлипнув, спрятала у него на груди лицо и робко обняла его за шею. Ванька замер... минут пять стоял не шевелясь, потом отмер, бережно-бережно оторвал её лицо от груди и опять начал вытирать её слезы.

-Детский сад, — качал он головой, заправляя волосы за ухо, потом вгляделся в её лицо и начал тихонько целовать, приговаривая:

-Как теперь без тебя тошно будет коза-дереза.

-Вань, а ты мне будешь писать?

-Обязательно! Только прошу тебя, не паникуй, если долго нет писем... значит, я в очередной дыре, в командировке. Не придумывай себе ничего, просто пойми, я от тебя никуда, длиннючая, вреднючая, ехидина мелкая, заруби на своем, — он аккуратно поцеловал её в нос, — конопатом носу — Ванька Чертов никогда пакостником не был и слово держать умеет.

-И ничего я не конопатая! Ну, подумаешь, несколько веснушек!

-А я про что? Они такие милые, — он опять целовал её веснушки. — Так, стоп, пошли, пока у меня ещё сил хватает сдержаться, — он жадно и крепко поцеловал её. — Все, маленькая, приеду, как только сумею. И к тому времени ты точно поймешь, нужен тебе я или это так, мимолетно. Коза-дереза, а мне-то от тебя ждать писем?

Коза только кивнула. Так и пошли молча дальше и уже у самого поселка в тени березки, его невероятная врединка окликнула:

-Ваня!

Он остановился, вопросительно глядя на неё.

-Ваня, я я буду очень ждать твои письма! — и покраснев, вдруг сама прижалась к нему и, привстав на цыпочки, потянулась к нему губами... -Милая! — Чертов сжал её в объятьях, — маленькая моя!

Он, забыв про все, целовал свою козу-дерезу. Потом резко выдохнув, остановился:

-У меня же башню сносит, пошли, иначе...

. И шел Ванька как-то боком, а его мелкой занозе и невдомек было, почему он так неудобно идет.

ГЛАВА 20

Дома Альку ждали аж три письма из Сербии и... картина 60х40, с которой счастливо улыбались Аверы. Художник Гоша сдержал-таки слово, Ванька привез холст, Саша сделал рамку и повесил в спальне над кроватью.

Минька восторженно застыл возле неё:

-Мама, какие мы красивые! Ой, а это ёще, смотри, мам, мы с Ваней!

В рамочке, стоящей на комоде, был небольшой, чуть больше фотографии рисунок — Чертов держал на руках Миньку и оба заразительно смеялись.

Алька в нетерпении взяла письма Стоядиновичей, посмотрев по штемпелю дату отправки начала читать. Валюха писала, что встретили их шикарно, вся ближняя и дальняя родня съехалась посмотреть на русску жену и малиша, гуляли целую седьмицу, свекровь умилялась и любовалась маленьким внуком и откровенно хвасталась русской снохой всем соседям. Валюха скучала по дому, описывала быт сербов, обычаи, еду, делилась сомнениями и тревогами, удивлялась, восхищалась, особенно впечатлили её Балканские горы-'Аль,есть места, где чувствуешь себя муравьем среди вот такой суровой красоты, и нет ничего кроме гор и, действительно, далёкой дыры в небо".

В общем, получила Алька подробное описание всего:

-Как сама там побывала, хотелось бы увидеть вживую. Смотри, смотри, какая красотень, — она подавала Саше фотки адриатического побережья, куда Стоядиновичей утащили после празднований родственники. -Красиво, вот бы нам когда там побывать случилось?

-Посмотрим, как наш малыш будет расти, если все нормально, летом у нас на Черном побываем, — улыбнулся Авер.

Проводила мужиков Алька, и словно бы в унисон её и Натахиному настроению, пошли дожди. Природа как-то сразу съежилась, резко полетели листья, достали резиновые сапоги, зонты и куртки, дождь сеял и сеял, Алька тоже кисла, так долго тянулась неделя без Сашки, вечность целую.

Приехал дед:

-Усе мокрое, у лес ня пойдешь, а у окно глядеть — тоска, мы тута с Минькою лучшее мультики посмотрим и у кахве добягим!

А в Медведке тоска навалилась на козу-дерезу, она никому из свиты не говорила, что скучает по Чертову. Особенно после того, как Виталька Першиков, в первые дни после его отъезда ехидничал:

-Ну что, Натаха, улетел твой орел?

-Он, может, и орел, но с чего мой? И с вами точно также общался? Да и на то он и орел, чтобы лететь куда хочет.

-А я было подумал...

-Да, пожалуйста, думай себе, чё хочешь, я уже одной ногой в Свердловске.

По дождливой погоде настроение убывало катастрофически, и Натаха поехала к Альке, с ней можно было поговорить обо всем. Алька, скучающая без своего Авера, очень обрадовалась ей, потащила показывать новую квартиру, и как-то сразу не поняла, отчего застыла Наташка.