Цветик

А потом допёрла:

-Наташ, так тебе Ваня не безразличен? — спросила она, видя как смотрит Наташка на рисунок.

-Ой, Аль, — заплакала та, — я такая дура. Думала, уедет и все — чао, дяденька. А он... он снится каждую ночь, а я боюсь, что он про меня и не вспоминает.

-Глупенькая, он из Медведки себя с мясом вырывал, знаешь, как ему тошно было?

-Правда?

-Правда, правда, забирай вот рисунок. Пусть Ванька рядом с тобой будет!

Наташка запрыгала:

-Аль, я тебя обожаю!

Кислое настроение вмиг улетучилось, и коза-дереза стала оживленно рассказывать новости, делиться впечатлениями, а сама постоянно смотрела на рисунок и беспричинно улыбалась.

-Возьму с собой в общагу. Не хочу, чтобы кто-то из наших видел, ну их.

А Иван, свет Георгиевич удивил всех своих девок, особенно мамульку. Приехавший сын был странно задумчивым, мамулька встревожилась:

-Сын, ты не заболел?

Он молчал, потом встрепенулся:

-Что! А, нет, просто задумался!

-Надо же, к тридцати годам задумываться стал, значит, ещё не все потеряно! — посмеивалась Галинка.

В другое время братец с удовольствием и выдумкой стал бы пикироваться, сейчас же усмехнулся:

-К двадцати девяти, если быть точным! — и всё, опять замолк.

-Вань, ты точно не болен?

-Отстань, а?

И как ни пытали Чертовы своего будущего зятя Доронина, он твердо говорил, что не знает, в чем дело. Потом, на следующий день, Иван потащил Галинку в Детский мир... в отдел кукол???

-Вань, Ваня, может у тебя как у Авера, где-то ребенок объявился и, похоже, девочка? Вань, ну Ванька же!

-Что? А, не, нет у меня никаких ни девочек, ни мальчиков, все гораздо проще... и сложнее в сто раз... Галь, ну вот какую бы ты выбрала куклу?

-Для кого?

-Ну... допустим, для себя...

-И ты мне купишь?

Ванька очумел:

-Тебе куклу?

-А что, я не девочка, что ли?

-Не, я не о том, конечно куплю, я просто думал, девицы в твоем возрасте куклами не интересуются.

-Ничто человеческое нам не чуждо.

-В кукольном ряду возле ГДРовских кукол народ толпился, но покупали мало — дорогие.

-Вань, ну хоть намекни, тот человек, для кого кукла — он какой?

-Все тебе расскажи...

-Да нет, ну бывают люди скромные, стеснительные, отвязные...

-А-а-а, хулиганистый, отчаянный человек... — Ванька как-то светло и нежно улыбнулся. И тут впала в ступор его бесшабашная сестричка.

-Ух ты! — она хотела что-то сморозить, но увидев взгляд Чертова, вздернула нос кверху, — пошли, Ромео!

Как небольшое цунами, она пронеслась вдоль рядов с куклами, прошла назад и остановилась возле одной:

-Вот, эту, она самая большая здесь, 60 см, пойдет?

Ванька придирчиво осмотрел, подумал, кивнул:

-Думаю, да! И вот ещё этого хулигана возьмем!

-Рыжий, конопатый, с хитрым взглядом, кукольный пацан вызвал у Ваньки широкую улыбку.

-А себе?

-Да, вот эту, в школьной форме.

-О, точно, и я такую возьму еще.

Сестра уставилась на него круглыми глазами:

-Я ведь от любопытства умру!

-Помирай, вон, Витька вдовцом соломенным оставишь!

-Дурак!

-А ты любопытная Варвара.

Оплатили всех кукол, Ванька повеселел, оставил в своей комнате коробки и опять куда-то свалил. — Девки умирали от любопытства, а Ванька явился к вечеру.

— Что, опять по девочкам?

-А? Ну да. Старые связи потребовались.

-И как, успешно?

-А?

-Вань, проснись, нас обокрали! — заорала Галинка.

-Ты чё? Совсем ку-ку?

-Это ты ку-ку! Я тебя спросила, как по старым связям, успешно погарцевал, скакун, блин, арабский.

-Ты чё, думала, я по бабам?

-А по кому ещё мой ненаглядный братик столько лет скачет?

-Да я по-другому, во смотри, только не трепись уже, а?

-Вань, я могила! — проговорила опять ошарашенная Галинка, рассматривая коробочку с духами "Диориссимо". — Ванька, ты точно влюбился!

-Не ори, ничего ещё не ясно! Я как бы не сильно понравился...

-Ты — и не понравился? Да быть того не может, если только накосячил сразу? Знаю я тебя, гадости говорить ты мастер.

-Ну было немного, но вроде я потом исправил кой чего.

-Вань, если она не дура, то тебя не отпустит.

Ванька вздохнул:

-Если бы! Всегда найдется, кто получше.

-Ни фига! Ты у меня самый лучший, это я тебе как женщина говорю, ну за исключением вашего ненаглядного Витька.

-Женщина! — фыркнул Ванька. — Галь, смотри! Знаю я вас, вот, когда все точно определится, тогда и скажем всем, добро?

-Могила, Вань! — поклялась опять страшной детской клятвой сестричка.

-Галь, а духи-то хоть по теме? Я забодался нюхать, но эти ландышем пахнут, вроде нежные...

— А как же ты своим подружкам выбирал?

-Да не выбирал я, покупал чё подороже, а тут хочется порадовать.

-Ванька, ты такой смешной сейчас, но хороший!

Весь вечер Ванька в своей комнате что-то писал, рычал, рвал написанное...

Заглянувший Витёк спросил:

-Вань, может, чем помочь?

-Заходи. Вот, смотри, какая петрушка выходит — никогда за словом в карман не лез, а тут как заклинило, завтра посылку отправить надо, а написать чего путное... совсем отупел.

-Да, ладно, напиши поздравление с днем рождения, вон, у сестричек наверняка и стишата найдутся.

-Стишата... на хрен они мне, я вот от души написать хочу, а получается как рапорт дежурства.

-А давай Альке позвоним?

-Во, точно! Но у них уже двенадцать...

-Да она небось с Авером амурничает, он же в Перми ещё.

Ванька забрал телефон к себе в комнату, набрал номер... гудки короткие. Точно, Авер в любви признается, женат уже год, а все какие-то слова находит, чудно!

-Хих, он их шесть лет копил! — хмыкнул Доронин.

-Я столько не выдержу! Алюнь, привет! Сколько можно с Авером трепаться? Ведь через два дня дома будет, ты спать не собралась? Совет нужен, прости, что поздно.

-Вань, привет, рада тебя слышать, с Авером трепаться мечтаю всю оставшуюся жизнь, нет не сплю, совет... если смогу помочь, буду рада.

-Ну, от тебя ничего не скроешь, я тут козе-дерезе куклу купил. Слушай, я дурак, но получилось аж три, а вот как написать, от души поздравить с днем рождения, все какие-то казенные слова выходят. Витек, вон, стишата предлагает, а мне бы, чтоб она поняла, что я... что это не интрижка.

-Вань, а ты вот просто — что тебе сейчас на ум придет, то и пиши, не придумывай — она поймет и без красивых фраз тебя.

-Ты думаешь, поймет? — скептически хмыкнул Ванька. — Я же дяденька, старый и хамло.

-Ванька, ты дубина! Не хотела говорить, вроде как, без спросу лезу, — она вздохнула, — ща, подожди, лягу поудобнее, блин, чем ближе срок, тем больше бегемотом становлюсь, Авер, поди, разлюбит.

-Ага, скорее земля в обратную сторону повернется...

-Так, Вань, ты постарше, поумней и поопытнее девчонки, но похоже капельку уверенности тебе не помешает.

-Аль, ну чё ты бисер плетешь, чё хочешь сказать-то?

-Не, не даст красиво мысль оформить, торопыга, а сказать я хочу одно, была она у меня вчера...

-Ну, не тяни уже...

-Вань, так классно слышать тебя такого...

-Аль, ведь жопу, точно, надеру, — ласково пропел Чертов.

-Всё, всё. Вчера приехала вся кислая, расстроенная, а увидела рисунок твой с Мишуком, и глазки заблестели...

-Не врешь? — как-то хрипло спросил Чертов.

-Зуб даю, и, Вань, отдала я ей этот рисунок. Сказала, с собой в общагу возьмет, и будешь ты, весь такой смеющийся, рядом с ней.

-Ох, Алька, бить тебя некому. Интриганка, блин, уральская. Я тебе не говорил, что люблю тебя?

-Нет!

-Так знай!

-А Наташку?

-Это другое, там я одуревший какой-то, тормоз. Все, спасибо, спи уже, целую вас всех, привет передавай, если что, всем! До свидания!

Обрадованный Ванька сел писать письмо, и как-то незаметно написалось аж два с половиной листа. Не перечитывая, засунул в коробку с пацаном и, выдохнув, посмотрел на часы — "три уже?" — пошел спать с чувством выполненного долга. А утром отправились на Урал две посылки для Плешковой Н.Н.

Приехавший, обцелованный и довольный Авер, только хмыкнул:

-Посмотрю я, как он со своей Натахой будет трепаться? Ну, Минь, докладывай как вы без меня жили-поживали?

-Скучно мы поживали, — вздохнул сын, — даже у кахве ходить не хотелось.

-Что так?

-Дождик такой противный, и тебя дома нет.

-Так смотрели бы мультики и в кино детское сходили.

-Папа, ну ведь кино только в выходные, а поговорить про кино потом с кем?

-С мамой!

-С тобой интереснее!

-Авер, мне впору обижаться начинать? — улыбнулась Алька.

-Мама, не надо обижаться. Я тебя очень люблю, но ты же девочка. А папа — мужик. Я же тоже мужик.

Мужик подлез к своему папочке. Тот сгреб его в охапку, и оба уставились на Альку одинаково хитренькими глазами. -Значит, — также хитренько посматривая на них, сказала Алька, — я буду всегда рожать девочек, пусть нас будет больше, чем вас, бе-бе-бе! — она показала им язык.

-Мамочка, ты что! — всполошился ребенок, — это деду нужна унучка. А мне братика обязательно надо!

Авер же с улыбкой сытого кота сказал:

-Минь, мы точно и сестричку, и братика родим, вот кто-то сейчас родится, а потом, годика через три четыре, ещё родим.

Минька позагибал пальчики, считая:

-Это мне будет семь или восемь годиков?

-Ну да!

-Долго как, — вздохнул ребенок, — хочу быстрее.

-Быстрее не получится: смотри, ты уже совсем большой, и малышок будет под твоим присмотром, а если ты был как Михайлик у Стоядиновичей?

Сынок подумал:

-Не, Михайлик маленький, у него зубов мало и совсем не поговорить с ним. Ладно, я подожду!

— Авер, — спросила Алька у него на кухне, когда Минька отвлекся, пошел мыть как следует руки, — как ты умудряешься с Минькой так доходчиво говорить, я иной раз подолгу не могу пояснить что-то.

-Не знаю, подсолнушек, само как-то выходит, мамкины учительские гены, может?

-Не, Саш, это откуда-то из души идет, вон, и Михайлик, и Дашка Андрюхина тебя обожают.

-Они меня мусолят больше, — засмеялся Авер.

-Мусолят или нет, а тебя да Ваську только так воспринимают. Дед кажеть "унутри у яго красиво и тяпло". Он тобой перед своим Ягорычем хвастается, как маленький, а тот только посмеивается, типа в детство впадаешь старый, сам все вижу.

-Саш, я же тысячу раз благодарила небеса, что все так удачно сложилось с твоей службой и не надо никуда ехать и старого срывать с места. Я понимаю, может быть, там, в войсках тебе служилось бы интереснее, здесь-то рутины больше.

Авер обнял её:

-Мои войска там, где вы. Понадобится Родину защищать — в стороне ведь не останусь, а пока... у меня и здесь нервотрепки и заморочки имеются. Служу, пользу посильную Родине приношу, и вы все рядом, а с вами и дышится всей грудью.

В начале сентября дождь поутих, народ спешно убирал урожай, все спешили, прогноз передавали неблагоприятный — затяжные дожди. Картошку у мамки копали все, вернее, Саша копал, а мамка, Минька и дед сортировали её. Минька приговаривал:

-Мелочь сюда, а крупочь в другую кучку

Алька в силу своей ненужности в огороде занялась привычным делом — завела тесто. Пока Цветики-Аверы выкопали картошку, у неё уже пеклись пирожки, остывал компот, и одурительно пахла тушенная в сметане курица. Тесто, как всегда, осталось, и Алюня с миской пошла до Волковых, которые тоже копали картошку.

-Алька, ты моя спасительница!! — заорал Славик. — Я тут весь унюхался. А сбежать не могу, надо успеть убрать до дождей. Ну, думаю, неужто Алька зажмет пирожков и тестичка? Не, Альк, я всегда знал, что ты наш человек!

Он сунул пирожок в рот и теперь, закатив глаза, мычал от удовольствия. -Аль, знал бы, когда ты мелкая ещё бегала, что пироги такие будешь мастерить, ни в жисть бы не женился... А щас, куда, вон, у тебя какой орел, так и косит глазом сюда. Саш, не боись, отбивать не стану! — заорал он на всю улицу.

Авер только засмеялся в ответ.

А Минька крикнул звонко:

-Мамочка только наша!

-Альк, ох и мужика ты себе отхватила, мы с бабами всегда на него любуемся, баской!

-Таак, Алюнь, тут пока я рот на пироги раззявил, глянь, поклонницы твоего Сашки завелися?

-А чё, если человек хороший, не похвалить его? Вона и пьет в меру, против некоторых, в канаву по случайности попадающих.

-Ну, когда это было, да и поскользнулся я.

-Ага, сыро ему стало, после литра-то.

-Ребят, я пошла, ну вас!

Алька ушла а Волковы еще долго беззлобно переругивались и гоготали друг над другом.

Оставили картошку сушиться, поели, отяжелевшая Алька прилегла. Минут через десять к ней подлез Мишук, вскоре оба уснули, а Авер, полюбовавшись на них, пошел к Ваське — у тещи не оказалось нужных болтов. Назад пришел с трехлитровой банкой молока, пакетом творога и банкой сметаны. Немного ошарашенный, пояснил проснувшейся Альке:

-Я не перестану удивляться, наверное, вашим людям, их открытости... Вот, ща иду, шумит женщина с крылечка, вон с того дома, ну, которая на балалайке лихо играет.

-Аа, теть Нина.

-Да, говорит, Саша, подожди-ка, я сейчас... вытаскивает из сеней сумку — вот, гостинчика вам, сумку и банки возвернешь. Я было отнекиваться, а она и слушать не хочет, потом подозвала меня и шепчет: дочка у вас народится, вот увидишь!

-Мама, давай, я пирожка бабе Нине отнесу?

-Да, сейчас, с дедом сходите. Он банки понесет, а ты пирожки.

-Как по-доброму всё здесь. Варвару Плешкову встретил, говорит, получили две посылки для Наташи, отправитель Чертов И.Г. — и оба засмеялись.

У Натахи пятнадцатого прохудился сапог, а поскольку осень выдалась гнилая и приходилось таскать по пуду грязи на ногах, ходить в таком сапоге не предствлялось возможным. Наташку отпустили на выходные домой. Ехала она с тайной надеждой — может, написал чего дяденька-амбал, и ждет её дома письмо... а лучше два...

-Наивная, — остужала сама себя. — У него таких Натах... Вон как целуется... — к щекам сразу приливал жар при этом воспоминании. — Так, всё. Дурью не майся! — одергивала она сама себя.

Дома никого не было. Достав из-за наличника ключ, она зашла в дом, скинула так опостылевшую в колхозе старую куртку, сапоги, сняла носки, одела свои любимые тапки и пошла к себе в комнату.

На кровати лежали какие-то коробки... Странно!.. А подойдя, замерла. На коробках стояло её имя, опустив глаза на инициалы отправителя она даже растерялась: Ваня, куклу прислал, но почему две коробки? С какой начать?

Торопливо разорвала обертку и вытащила из коробки первую — в голубом платье. Ой, какая красивая! У Наташки захватило дух от восторга. Полюбовавшись на куклу, посадила её на подушку и открыла вторую коробку. Боже! Там были ещё две. Казалось, рыжий пацан совсем как дяденька ей подмигивает.

Под школьницей лежала большая шоколадка, коробочка и письмо. Наташка схватила письмо, торопясь прочитала, замерла, потом полезла в коробочку, открыла. Осторожно брызнула чуть-чуть на руку зажмурилась, а потом села на свою кровать, обняла всех кукол и разревелась.