Эх, где мои семнадцать...
Тяжело вздохнув, я неторопливо зашагал вслед.
Боевая рубка Тикумы практически один в один повторяла ту, что мы у Тонэ обустраивали. Даже пепельница на краю штурманского планшета присутствовала. Разве что обивка мебели была выдержанна не в светло-серой, а бежевой гамме, в остальном же — один в один.
Устроившаяся на краешке кресла девчонка, расправила юбку, сложила ладошки на коленках... и снова принялась поедать меня взглядом. Вот чёрт!
— М-мм... с рубкой Тонэ помогала? — спросил я просто, чтобы не молчать.
Тикума быстро кивнула:
— Да. Сестра скинула мне матрицы предметов и готовый расчёт планировки, а компоновка внутреннего объёма у нас одинаковая.
— Ну, сейчас-то уже разная получается, ведь Акаси ей обитаемый объём пересчитала.
— Угу. Мне она тоже предлагала.
— Соглашайся, а то — это же мы временно делали.
— Хорошо.
Поняв, что просто тяну время, я сел в кресло напротив, слазил в карман за пачкой сигарет, повертел её в руках, сунул обратно, вздохнул:
— Ты о чём-то поговорить хотела?
— Я... я тоже хочу в действующий флот! — на одном дыхании выпалила девчонка.
Уф, прямо камень с души! Давненько я такого облегчения не испытывал. Оказывается, ей просто надоело сидеть в резерве, тоже хочется драйва и приключений, а тут пример сестры перед глазами. Вот только боюсь, что за протекцией она не по адресу.
— Тикума... — я потёр переносицу, осторожно подбирая слова, — решение о переводе Тонэ приняла Конго.
— Я знаю, — кивнула она. — Но... ты можешь дать совет? Тонэ ты помог и теперь она — лидер эскадры.
— Совет... могу, — вздохнул я. — Но не факт, что это хоть чем-то поможет тебе.
— Это лучше, чем ничего, — грустно улыбнулась она. — Мне нужна экспертная оценка. У меня есть одна разработка. Но... практическое применение сомнительно, хотя в теоретической ситуации... — девчонка, сбившись, замолкла, кусая губы.
— Так что за разработка? — мягко уточнил я.
Тикума помялась, глубоко вдохнула, словно набираясь решимости...
— Давай, я лучше покажу? Вот, смотри, — она взмахнула ладошкой и напряжённо уставилась на меня, явно ожидая какой-то реакции.
— Э-ээ... — Я растерянно покосился по сторонам. — Прости, но куда смотреть?
Девчонка непонимающе моргнула, но тут же смущённо ойкнула, стремительно заливаясь краской.
— Прости, я забыла, что люди... что у вас сенсорная система работает в очень узком диапазоне. Я сейчас подниму на палубу... только палуба... там. — Последнее она произнесла едва слышно, указав рукой в сторону глухой стены.
— Так в чем проблема? — Я бодро поднялся на ноги. — Спустимся вниз и дело с концом.
Сформированный Тикумой трап с мостика на палубу оказался поистине монументальным — метров двух в ширину, ограждённый перилами и накрытый аркой волнового поля. Судя по всему, девчонка вспомнила, что люди ходят ещё хуже, чем видят и решила подстраховаться.
Сама она при этом шагала рядом со мной, настороженно косясь, явно готовая ловить неуклюжего человека, если тот навернётся.
Едва удержавшись, чтобы не рассмеяться (ну серьёзно, тут только красной ковровой дорожки не хватало), я лишь головой покачал. Дети... из крайности в крайность.
На поднятом самолётоподъёмнике нас поджидал летательный аппарат. В целом, не отличимый от стандартного, разве что чуть длиннее.
— Хм, и что в нём особенного? — поинтересовался я.
— Это "истребитель", — объяснила Тикума, тиская в ладошках край юбки. — Летательный аппарат, предназначенный для уничтожения других летательных аппаратов.
— Ого!
Обойдя самолёт по кругу, я присел, рассматривая украшавшие носовой обтекатель каплевидные наплывы. Ага, понятно, тут фотонки стоят в качестве курсового вооружения.
— Это ты сама додумалась?
Девчонка смущённо помотала головой.
— Не совсем. Мы с сестрой моделировали вероятный бой, и получилось, что если летательный аппарат противника находится за пределами зоны ПВО... — начала объяснять она, и одновременно с её словами в воздухе прорисовалась трёхмерная голограмма из концентрических окружностей, разделённых на сектора закрашенными областями.
— Стоп, стоп, идею уловил, — остановил я её. — Тем более в любой человеческой армии подобный тип самолетов есть.
Выпрямившись, я машинально отряхнул ладони и задумался. Теперь понятно, почему девчонка напрямую к Конго не обратилась. По большому счёту сей пепелац бесполезен. У туманниц просто нет под него задач.
— Сама идея стоящая, — задумчиво кивнул я. — Но сейчас даже не знаю, куда её применить.
— Я понимаю, — тоскливо протянула Тикума, отводя взгляд.
Ну вот, разочаровал девчонку. Блин, что бы такое...
— А знаешь... — я секунду помолчал, обдумывая пришедшую в голову мысль. — Знаешь, есть один интересный вариант. Универсальный истребитель Туману сейчас действительно не нужен, но вот перехватчик...
— Что?
— Истребитель-перехватчик. То есть не универсальный аппарат, а заточенный под конкретную задачу по перехвату.
Тикума на мгновение прикрыла глаза, что-то вычисляя, после чего неуверенно заметила:
— Узкоспециализированный аппарат будет менее эффективным для отдельного корабля.
— Разумеется, — согласно кивнул я. — Но зато такой аппарат можно сделать меньше, легче и, соответственно, гораздо быстрее стандартного. По сути, получится ещё одно средство ПВО, но куда большего радиуса действия.
— Хорошо, я обсчитаю варианты, — кивнула Тикума. Без особой радости, но, по крайней мере, тоскливая обречённость из её взгляда пропала.
Ну вот и ладушки. В принципе, получится из моего предложения что-нибудь или нет, особого значения не имеет. Куда важнее, что девчонка думает, планирует, старается, а не сидит на корме ровно, ожидая, когда флагман ей плюшек отсыплет. В общем, если Конго всё же возьмётся переформировывать резерв, то вот — готовый лидер эскадры.
— А там что? Другая модель? — я кивнул в самый конец взлётной палубы, где стоял необычный самолёт. В отличие от уже привычных "мессершмитовских" форм, данный аппарат больше походил на "Лайтнинг" — двухбалочный моноплан с расположенным между балками "яйцом" фюзеляжа.
Проследив за моим взглядом, Тикума почему-то отчаянно покраснела, едва слышно пробормотав:
— Нет, это другое.
— Другое?
Сверлящая взглядом палубу девчонка, принялась сбивчиво объяснять, что она читала, что у поднимающихся в воздух людей возникает "ощущение полёта", а аватары ведь во многом копируют человеческие тела. Ей стало интересно. В резерве всё равно делать нечего, и вот... она решила попробовать подняться в воздух. Не кораблём, конечно, а аватару в воздух поднять.
Я ошарашенно уставился на "лайтнинг", тряхнул головой, и медленно обернулся к смущённо отводящей глаза туманнице.
— Подожди, подожди... У тебя там что, ПАССАЖИРСКИЙ самолёт?!
* * *
Тикума в растерянности наблюдала за возбужденно суетящимся человеком.
Нет, всё же сестра была права — он странный. Боевой аппарат его не заинтересовал, зато вокруг этой бесполезной поделки уже двадцать семь минут бегает. И вопросами так и сыплет.
— Ну ты даёшь! Нет, ну надо же! — восторженно пропыхтел человек, вылезая из-под крыла. — Чёрт, это реально круто!
— В данном контексте "круто" — это синоним слова "хорошо"? — неуверенно уточнила она.
— В данном контексте — это "великолепно"! Тикума, ты просто молодец! Чёрт, ну как же я сам не додумался?! — человек возбуждённо грохнул кулаком в ладонь. — Так, значит в оборудованной площадке не нуждается, садится на любой пятачок... А сколько ты говоришь у него грузоподъёмность?
— Всего лишь тысяча шестьсот килограмм, — вздохнула она. Ради увеличения высотности аппарат пришлось максимально облегчить, что сильно сказалось на полезной нагрузке.
Однако человек не разочаровался, наоборот, непонятно чему усмехнулся довольно:
— Полуторка! А можно в кабину заглянуть?
Тикума растерялась.
— Здесь нет кабины, я не проектировала отдельные органы управления, рассчитанные под людей.
— Хм, а это? — человек похлопал ладонью по матово-чёрной поверхности яйцеобразного фюзеляжа.
— Пассажирский отсек. — Тикума отдала команду, и прямоугольный фрагмент на боковой части "яйца" выдвинулся вперёд, после чего отъехал в сторону, открывая дверной проём.
Человек заглянул внутрь, повертел головой...
— Ага, вот почему иллюминаторов нет, материал с односторонней прозрачностью. Изнутри всё видно.
— Подобное конструктивное решение обеспечило наилучший обзор.
— Хм... как понимаю, отсек герметичен?
— Да, отдельная система следит за внутренней атмосферой и обеспечивает приемлемый температурный режим независимо от внешних условий.
Человек буквально расцвёл, довольно потирая руки.
— А места-то тут на двоих точно хватит.
— Полезный объём: девять кубометров.
— Отлично, просто отлично! — Он принялся расхаживать вдоль аппарата, о чём-то напряжённо размышляя.
Остановился, потёр подбородок...
— Ещё вопрос: как у него с незаметностью? Радары береговой охраны засекут?
— Конечно, — удивилась она.
Человек скривился.
— Досадно... Стоп! А управляемость на малой высоте? Ну, если в паре метров над морем идти?
— Стабильность полёта будет выше, за счёт эффекта "гравитонного экрана", но управляемость значительно хуже.
— Да нам же не гонки на виражах устраивать... — человек беззаботно отмахнулся, снова задумавшись.
Через пару минут, приняв какое-то решение, внезапно спросил:
— Акаси говорила, сколько у тебя по времени займёт перепланировка обитаемого объема?
Тикума непонимающе моргнула, сбитая с толку резкой сменой темы.
— Чуть больше суток, у нас с Тонэ конструкция схожа, так что просто пересчитать.
— Сутки... — человек пошевелил губами, что-то подсчитывая. — А присутствие аватары на борту при этом обязательно?
— Нет.
— Тогда... — склонив голову, он хитро блеснул глазами. — Как ты смотришь на небольшую экскурсию?
— Экскурсию? — удивилась она. — Куда?
— На берег.
Тикума неверяще распахнула глаза.
— На берег?!
— Ага, — человек кивнул, словно ни в чём не бывало. — Я сигарет заодно куплю.
Эпизод 40. Челноки
Как там Дядя Фёдор говорил... 'Чтобы продать что-нибудь ненужное, надо сначала купить что-нибудь ненужное'. А у нас денег нет. Н-да...
Повертев головой, я нашёл взглядом сервис-бота, волокущего куда-то баллоны с хладагентом, и рванул наперерез:
— Акаси, есть дело! Срочное!
Бот шарахнулся в сторону, едва не уронив баллоны, а у меня над ухом забубнил недовольный голос ремонтницы:
— Ты чего кидаешься, как ненормальный?
Впрочем, недовольство тут же сменилось нетерпеливым любопытством.
— Ну, поговорил с Тикумой?
— Поговорил, поговорил... — насмешливо фыркнул я. — Ты тут целую мелодраму насочиняла, а девчонке просто до жути надоело сидеть в резерве.
— И всё? — в голосе ремонтницы зазвучало откровенное разочарование.
— И всё, — демонстративно развёл я руками.
— Скучно.
— Кому как.
В воздухе повис огорчённый вздох — Акаси явно настроилась на эпичный любовный роман, а тут такой облом.
— Эх, ладно... чего звал-то?
— Да возникла тут одна идея... Давай в твоём кафе встретимся, объясню.
— Сейчас подойду.
Собственно, идея была предельно проста — позаимствовать у Акаси пару бутылок "с некрасивыми этикетками" и на берегу сдать их скупщику за наличные.
Выслушав мою просьбу, ремонтница лишь безразлично пожала плечами.
— Да хоть все бери, жалко, что ли.
— О, спасибо! — Радостно потерев руки, я перепрыгнул через бар-стойку и распахнул немаленький шкаф, занявшись инвентаризацией. Совсем уж раритеты сдавать жалко, отберу что попроще.
Акаси, пару минут понаблюдав за моим занятием, снова пожала плечами, явно не понимая, зачем копаться в бесполезном хламе, что-то там выбирая, но комментировать не стала. Вместо этого вольготно развалилась на стуле, в позе "крутых парней" из кинофильмов — ноги закинуты на край стола, руки сложены на груди, глаза чуть прищурены, а на губах ироничная усмешка.
— Сигары не хватает, — хмыкнул я, покосившись.
— Женщины людей сигары не курят, — снисходительно фыркнула она в ответ.
Но тут же, выпрямилась, подозрительно уточнив:
— Или курят?
— М-мм... пожалуй нет, ни разу не видел, — покопавшись в памяти, признал я.
— То-то! — Довольная ремонтница, откинулась обратно на спинку и полуприкрыла глаза. То ли занялась чем-то таким, что требовало максимум вычислительных ресурсов, то ли просто подремать решила — фиг поймёшь.
Отобрав, наконец, несколько бутылок, я выбрался из-за стойки и опустился в кресло напротив.
— Слушай, может и тебе чего с берега нужно?
Лениво приоткрывшая было один глаз ремонтница, на пару секунд замерла, потрясла головой, сдвинула брови...
— С берега?!
— Ну да, — удивился я столь странной реакции. — Раз уж туда собрался. Только что-нибудь не очень большое, чтобы в самолёт вошло.
— С берега... — заморгав, Акаси рассеянно потёрла переносицу, огляделась... и, внезапно вскинувшись, словно на пружинке, радостно заявила: — Кофе привези! Только обязательно растворимого и самого дешевого!
— Его же пить невозможно! — опешил я от подобной просьбы. — Суррогат голимый! Опилки с ароматизатором перемолотые.
— Вот именно! — торжествующе ткнула в меня пальцем ремонтница. — И такой напиток в придорожных кафе подают. Аутентично же будет!
Я лишь обреченно закатил глаза. Господи, косплейщицы — такие косплейщицы.
— Договорились.
Уложив свой обменный фонд в выданную ремонтницей сумку, я бодро сбежал вниз, сделал пару шагов в сторону пирсов и... замер. Так как внезапно вспомнил один нюанс, который совершенно не учёл на радостях. А именно — мой нынешний статус во флоте. Я ведь теперь не зверушка неведома, получается, а на службе. Чуть ли даже не офицер, блин! И просто так взять и свалить куда-то... это как минимум — самовольная отлучка, а как максимум — дезертирство. В оправдание лишь могу сказать, что перевод из разряда "зверушка" в класс "военнослужащий" прошёл как-то незаметно и обыденно. Ни тебе торжественного построения, ни подписей кровью, ни кислой мины кадровика... Просто, р-раз, и ты уже оформлен, озадачен, исполнять приказ назначен. Внезапно. И попробуй только сачкануть — оргвыводы последуют незамедлительно. Как и занесение в личность.
Вот же...
Озадаченно почесав в затылке, я отловил свободного бота, вручил ему сумку, с просьбой отнести Тикуме на борт, и помчался на поиски рыжей.
Разговор с Хьюгой вышел на удивление простым. Взяться за создание Спасательной службы та согласилась сразу, как осознала, что именно ей предлагают.
Вот я не я буду, но, судя по затуманившемуся взгляду и блуждающей на губах улыбке, рыжая сходу размечталась, что Конго когда-нибудь потопит 401-ю (подумаешь, не убьёт же, вон, даже "четырёхсотых" пощадила); и тогда она, — Хьюга, — вся в белом явится на морское дно, спасёт свою любовь из плена ледяной пучины... А та ей на шею бросится, слезами благодарности заливаясь. И станут они жить-поживать.
