Русь 13 век. Тень предков

Хохотали парни без остановки целый час, слезы гроздями текли. Еще и подзуживали неудачливого Казанову. Святославу конечно тоже было что рассказать, но он благоразумно помалкивал. Ему как бы еще не положено в силу возраста о том чем взрослые в темноте занимаются рассказывать.

Тут неожиданно слово взял Ярослав. Ему вроде в силу статута байки травить не полагается, да еще похабного содержания, но парень не удержался.

— А мне мамка, когда мне тринадцать зим было, ключницу подсунула. Ей лет шестнадцать было, в самом соку. Я тогда от рук совсем отбился, мамка влияние надо мной потеряла, вот и решила через девку вновь надо мной авторитет обрести. А мне все охоты да пиры интересны, девку даже не замечаю. Пришел я как то раз с пира в свою светлицу, разулся, развалился на шкурах, а тут эта ключница в проеме стоит, а на ней даже рубахи нет. И говорит мне такая, возьми меня мое ладо. А я смотрю на нее и думаю, да как же она не замерзла от холода, зима ведь на дворе. Хватаю шубу и накидываю на нее, а она целоваться ко мне лезет. Я понять ничего не могу, с дубу девка что ли рухнула. Я ее и так отпихну и этак, а она все лезет и лезет. А у меня солдатики на столе бронзовые стоят и Александр Македонский на меня со стола неодобрительно взирает. И вспомнил я тогда, что я битву не закончил. Персы уже правый фланг обходят. Кричу ей, уйди девка, не гоже князю своих воинов в бою бросать, схватил веревку, скрутил ее в шубе, положил на кровать, а сам битву пошел заканчивать. Так она и пролежала там до утра, меня всякими ласковыми словечками называя. Да какое там, битва мне милее.

Хохот так и не стихал, вот тебе и боевое охранение, авангард называется. Бери их тепленькими, за версту слышно. Но ехать было весело, Святослав даже не заметил как время пролетело.

Святослав поравнялся с Непрядой, нравился ему этот балагуристый парень, похожий на цыгана.

— Тебе бы гусляром на торге играть и байки сказывать, цены бы тебе не было. Как ты в дружину то попал такой веселый? — отсмеявшись обратился Романов к гридню.

Парень махнул рукой, мол да ничего интересного, но ответил.

— Мамка моя из теремных девок, на пирах гридням прислуживала, вот и нагуляла меня с каким то воином. Кто из дружины мой папка, я так и не ведаю, может кто залетный был. Жил я при детинце, сначала в конюшне прислуживал, сам видишь, вид у меня цыганский, вот и поставили меня туда, чтобы коней не воровал. Мамка потом от лихоманки померла, остался я совсем один. А потом меня в отроки взяли, был у меня талант с саблей управляться. Так и стал я гриднем у Ярослава. Обычная история, много нас таких в младшей дружине.

Судьба конечно, у него так себе. Хотя парню повезло, он теперь воин, дружинник, а никакой то там холоп. Так что мамку ему стыдиться нечего, она считай его гриднем и сделала, статус ему дала. А то что по сути шлюхой была, так это уже дело третье. Теремных холопок здесь не осуждали, они чай не за деньги в постель ложились, а по долгу службы.

— Мне жаль твою маму. Я помолюсь за нее.

Гридень махнул рукой.

— А что ее жалеть, ничего особенного. Жила, дитя растила, заболела и померла. Все как у всех. Сейчас у нее там жизнь всяко лучше чем здесь. И молиться за нее не нужно, есть кому за нее помолиться, я каждое воскресенье священнику плачу, чтобы он ее в своей молитве помянул.

— А братья, сестры у тебя есть? Или жена?

От слова жена гридень аж поперхнулся.

— Чур тебя чур! Скажешь, так скажешь, все настроение испортил. Нет у меня никого, и слава богу. Дружина моя семья, вот Годым папка. Да Годым, — обратился Непряда к десятнику.

Годым повернул голову на непутевого гридня и очень так не добро посмотрел. Явно, три наряда в не очереди.

— А ты сам то, что здесь делаешь, прости конечно но тебе в гридни рановато, в детских года три еще ходить?

Святослав ловко вытянул лук из садка, упер в бедро и накинул тетиву на плечи. Хорошо так получилось, а потом как гаркнет вороной, что все птицы с ветвей сорвались. Тетерев вспорхнул из густой травы, намереваясь уйти от шумных соседей, но Святослав вскинул лук и пустил широкий срез в птицу. Тетерев взмахнул крыльями и рухнул камнем в траву.

— Хороший выстрел.

— Вот потому я и здесь, никто так как я бить из лука не может, — расхрабрился Романов, уверовавший в свое превосходство, по крайней мер в стрельбе из лука.

Десятник Годым снисходительно улыбнулся и достал из чехла свой лук, и был это не просто лук. По сравнению с оружием Святослава это был настоящий противотанковый ракетный комплекс. Лук был украшен шелком и его плечи были в два раза длиннее чем у Романова и усилены стальными вставками. Годым не менее ловко накинул тетиву, при этом Святослав сразу понял, что ему такой лук даже не согнуть. Десятник достал стрелу, накинул на тетиву и резким движением оттянул с перетягом и отпустил. Широкий срез как снаряд из мелкокалиберной пушки пролетел над поляной и перерубил ствол деревца, толщиной с запястье. Деревце накренилось и его крона повалилась на землю.

— Не подумай паря, что я хотел тебя унизить. Ты правда хорошо бьешь из лука, года через четыре тебе и правда не будет равных, но сейчас ты всего лишь отрок. Я видел много таких юнцов, что возомнили себя великими богатырями и погибали из-за этого в первом же бою, — обратился десятник к Святославу.

Вот так, Романова вновь опустили на грешную землю.

— А ты Годым, давно служишь? — обратился к десятнику, поравнявшийся со Святославом Даниил.

Годым пригладил аккуратную бороду и сбросив тетиву убрал лук в налуч.

— Сколько себя помню, боярин. Сначала Галичскому князю Мстиславу служил, потом отцу Ярослава Всеволоду, а вот теперь его сыну. И мой отец служил, только Черниговскому князю и дед мой тоже. Все погибли, дед в походе на половцев в степи погиб, отец в усобице княжеской. Гридни Всеволода его и порубили.

— Хороший ты гридень, я бы тебя сотником к себе взял, — продолжал Даниил.

Ярослав свистнул заливистым соловьем и повернулся к Даниилу.

— Так у Путяты всего полторы сотни воев, куда тебе еще один сотник. Нечего моих десятников переманить.

А вот Святослав думал о другом.

— Годым, это что же получается, ты служил человеку, люди которого убили твоего отца, а сейчас служишь его сыну? — удивился Романов, в его голове этот как то не укладывалось.

Десятник сжал челюсти посильнее, после чего расслабился и ответил.

— Это Русь малец, сегодня ты за одного сражаешься, завтра за другого. Князья то дружат то воюют друг с другом. Быть может через пару лет вы с Непрядой друг против друга встанете и будете биться насмерть. А вот сегодня смеетесь, шутки травите. Привыкай отрок.

Святослав посмотрел на Непряду, а тот на него. И как то по новому посмотрели друг на друга. Романов прикинул, как бы половчее засадить ему стрелу в шею, а гридень, как сократить дистанцию и перерубить отрока от плеча до лопатки пока тот за лук не взялся. Вот она междоусобная война. Брат на брата, друг на друга. И как это все остановить, если даже я сам начинаю мыслить так же как и они?

После таких разговоров веселье как то само собой сошло на нет. Говорить уже не хотелось и байки травить тоже. Каждый наверное задумался о том, а смог бы он убить того, кто прямо сейчас едет рядом с ним. Так дальше и ехали молча, каждый думая о своем.

У леса все три отряда разделились. Боярин Путята с Сигурдом пошел на Запад, Скулди с Ильей на Восток, а наш отряд строго на Север, прямо в лесную чащу. Дальше оба обходных отряда должны свернуть на Север и пройти под углом, выступая загонщиками. Через дневной переход, все три отряда снова должны были встретиться. Это тоже часть воинской науки, отряды должны уметь распадаться на отдельные колонны и встречаться в назначенное время и в назначенном месте, чтобы нанести удар по врагу всеми силами. Конечно, все эти маневры прежде всего были направлены на обучение Ярослава, но Романов тоже запоминал и впитывал в себя данную науку как губка. Хорошая наука, точно пригодиться.

Через десяток верст собачки взяли след зверя, а еще через пару часов и люди почуяли его присутствие. Притом в буквальном смысле. На небольшой опушке, в лесной глуши обнаружилась огромная пахучая куча, распространяющая свои благовония на всю округу. Непряда спрыгнул с коня и сунул руку в вонючую кучу. Святослава чуть не стошнило. Парень вытащил руку, понюха, даже лизнул палец.

— Совсем рядом, куча внутри теплая, часть мяса не переварилась. Жрет много и часто, вот и не переваривается все и жратвы у него значит полно, туша лося где то рядом, он от нее сейчас не уйдет, к зиме готовиться, жир нагуливает. Зверь очень большой.

То что зверь большой это даже Романову было понятно, куча просто огромная. Такую за неделю не навалить, даже если очень стараться. И следы чуть подальше на мягкой земле было видно, след такой где-то шестидесятого размера, если не больше.

Святослав привстал на стременах и осмотрелся.

— Смотри, там еще одна, за булыжником, — указал Романов на камень.

Непряда ловко перескочил через дерево и присел у кучи. Что парень там делал, Святослав не смотрел, наверное снова лизал говно. Ну и пусть, если ему так нравиться, главное следопыт хороший.

— И эта свежая, в одно время их навалили. Не может такого быть! — воскликнул гридень и даже скинул щит с плеча и перехватил рогатину поудобнее.

Вся компания явно занервничала. Даже кони начали жалобно ржать и топтаться на месте и собачки уши прижали и к земле припали. А были это самые, что ни есть боевые псины. Один Святослав не понимал, что сейчас происходит.

— Вы чего? Ну и что, что две? Больше мяса, больше шкур, вы же сами говорили, что медведя взять проще простого, — взмолился Романов.

То что начало происходить ему не нравилось. Погибнуть на охоте не входило в его планы. В бою еще куда ни шло, а вот так, ради забавы.

— Две кучи, два огромных медведя вместе. Царь зверей в стаи не сбивается, медведь зверь одиночка, а эти вместе живут, притом уже очень давно, — за всех ответил Годым.

Непряда обошел поляну, наклонился у поваленного дерева и поднял помятый шлем из которого выкатился череп без челюсти. Ему её явно кто то вырвал, когда пытался достать голову из шлема. Все молчали, как говориться 'ноу комментс'. А вот Святослав выразил общую мысль, ему по возрасту еще разрешается бояться.

— Может повернем назад? Без подкрепления глупо идти в бой, пятеро против двух матерых зверей, которые уже явно встречались с бронными воинами.

Ярослав упрямо мотнул головой.

— Нет, мы возьмем их. Я прибью их головы над своим ложем и никто не скажет, что князь испугался какого медоеда.

Да, вот так и проигрываются сражения. Нужно знать когда сражаться, а когда отступать. Это кстати нам еще один урок. А ему видите ли невместно бежать, князь блин.

— Раз идем дальше, тогда все с коней, — скомандовал Годым, — все в строй.

Вот так и пошли дальше. Впереди псарь с двумя собаками, притом шагов на пять впереди. Он как бы выполняет роль пушечного мяса, если медведь выскочит, то его первым сомнет, а у остальных будет время чтобы среагировать. Дальше Годым со щитом и рогатиной и Непряда, они сомкнув щиты идут, выставив вперед жала. За ними по центру Ярослав и Даниил и замыкает строй Святослав. Вроде красивое место, лес кругом, солнышко, а на душе как то не спокойно. Святослав хорошо представлял, что будет с их строем если в него врежется тонна живого мяса, прикрытого толстой шкурой. Видел, он как-то как легковушка врезается в сомкнутый строй омона со щитами. Разлетелись все в разные стороны как кегли.

Дальше шли молча, принюхиваясь и прислушиваясь к каждому шороху, собачки совсем не хотели идти вперед, впрочем как и псарь, но пара пинков и тому и другим заставили их двигаться в нужном направлении. Напряжение нарастало, с каждым шагом они приближались к цели. И вот, в конце концов они вышли к небольшой пещере в скалистом холме, заросшем деревьями. Открывшаяся картина поражала своими масштабами. Вокруг были кости лошадей, кабанов, лосей и самое главное множество черепов людей, останки кольчуг и мечей, смятые шеломы.

— Людоеды, — испуганно просипел псарь, — я ухожу, вы не заставите меня идти за ними. Вы что не видите, они специально заманивают нас, они сожрут нас! — закричал псарь и кинулся куда то в лес вместе с собаками.

— Стой, дурак! — крикнул ему вслед Ярослав, — сожрут же!

Но псарь ничего не хотел слышать и вместе с собаками убежал в лесную чащобу.

— И что будем делать дальше? — прошептал Даниил.

Было страшно, всем, даже десятнику Годыму. Быть съеденным за живо лютая смерть. Они все отлично знали как убивает медведь. Сначала обездвижит, а потом начинает есть самое вкусное, печень, потроха и нутро. Ты при этом еще живой, только позвоночник перебит.

Из чащобы, куда убежал псарь, послышался человеческий крик и собачий визг. Крик был не долгим и быстро затих. Все, нет ни собачек, ни псаря.

— Назад пойдем, сожрут, со спины нападут отбиться не успеем. Они ведь и правда за нами охотятся. Но здесь ждать тоже нельзя, ночи дождутся и нападут. Медведь в темноте отлично видит, а мы нет, к тому же нас ко сну клонить будет, — озвучил мысли Годым.

— Может все же в пещеру, — неуверенно спросил Даниил, — встанем щитом к щиту, и сзади нас не обойти. Продержимся пока наши не подойдут.

Ярослав запрыгнул на камень и втянул воздух, принюхиваясь как собака.

— Нет, Годым прав. Ночи ждать нельзя, они нас врасплох возьмут. Чую их, здесь они, вокруг нас кружатся. Но назад идти тоже нельзя, они только этого и ждут, на тропе нас тепленькими возьмут. Дальше по следу, пойдем, думаю не долго осталось. Такой зверь у своей берлоги убегать не станет, это его дом. Будет драться, так что скоро бой.

Святослав сжал рогатину и глубоко вздохнул. Даже там у идола не было так страшно. Человек как то более привычный враг. А от этих зверюг даже пот по спине градом течет. Ну что ж, бой значит бой.

Их маленькая колонна тронулась по следу зверя, теперь первым двинулся Непряда, как самый опытный следопыт. Все кроме Романова были в боевом железе. Даже боярыч был в кожаной кирасе и легкой кольчужке с короткими рукавами и шеломе. Непряда вел отряд медленно, прислушиваясь к каждому шороху, вдруг он резко остановился и показал рукой на кусты, что росли справа у большого раскидистого дуба. Отряд быстро перестроился фронтом к угрозе и остановился. Годым вынул лук из садка и наложил бронебойную стрелу, вскинул лук и пустил жало в заросли кустарника. В ответ последовала только тишина, тогда сотник достал зажигательную, запалил огнивом паклю и пустил еще одну стрелу вслед за второй. Вдруг кусты разорвало как от пушечного выстрела. Из них выскочил огромный бурый медведь, ростом с боевого коня, только гораздо шире и мощнее. Святослав никогда таких не видел, даже белый медведь из фильмов о мире животных, казался по сравнению с ним медвежонком. Все это промелькнуло в голове Романова за долю секунды до того как комок живой ярости пролетел расстояние разделявшее его от людей и отбив лапой, пущенное Годымом в него копье врезался в строй охотников. Рогатина Непряды переломилась как спичка, а щит Годыма разлетелся в щепки от мощного удара лапы. Десятник отлетел в сторону, ударившись о кочку. Непряда было выхватил саблю, и сделал он это ни чуть не хуже чем Японский мастер иайдо, но медведь пригнулся от клинка и сталь только слегка прорубила бок зверя, а его челюсти сжались на предплечье парня с вытянутой саблей. Рука оказалась в пасти медведя, а человек на земле. Забрызгивая все вокруг кровью, хлеставшей струей из разорванной раны из которой торчала переломленная кость.