Русь 13 век. Тень предков

— Разве я груб с ней? Или я не дарю ей подарки? Что еще нужно ребенку?

Ждан покачал головой.

— Разве в подарках дело. Она уже не ребенок. Ты заставил ее повзрослеть, а теперь отдаляешься от нее. Она чувствует это и от того грустит.

Романов резко развернулся к парню.

— Ждан, ты сам то понимаешься что говоришь?! Мне двенадцать, а ей десять. Она еще дитя и я тоже. Нам не о любви думать, а о том как поумнеть и выжить в этом мире.

Святослав на мгновение замолчал, глубоко вздохнул и успокоившись продолжил.

— К тому же, когда она вырастит, меня скорее всего уже не будет в живых. Через три года ей будет тринадцать, а я уже стану опоясанным гриднем. У меня не получается воинская наука. Только лук и больше ничего, скорее всего я погибну в первом же настоящем бою, как Непряда. Я ни хочу, что бы она всю жизнь молилась за меня. Пусть останется ребенком, пусть повзрослеет и потом выйдет замуж за порядочного человека. Я ей не пара, ты даже не представляешь насколько. К тому же я не вижу ее как женщину. Она просто друг.

Аленка, которая стояла за опорным столбом и все слушала, бросила подаренную ткань на землю и побежала в лес. Святослав было хотел побежать за ней, но остановился.

Зачем? Пусть бежит, так даже будет лучше. Пусть ненавидит его, ей так будет проще.

Ждан снова укоризненно покачал головой.

— Вот в чем-то ты умный, а чего-то совершенно не понимаешь. Иди воюй, учись убивать. Ты только и можешь что разбивать сердца людей.

Ждан побежал за Аленкой, а Святослав смотрел им в след.

Никифор вышел на крыльцо и положил свою могучую ладонь на плечо Святослава, обнял. Романов даже как то оттаял, ощутив себя снова ребенком в объятиях отца.

— Не переживай. Так правда будет лучше. Рано вам еще в любовь играть, дети совсем. И на счет смерти не переживай. Я ведь кузнец, а значит тоже отчасти ведут. Ты не зря пришел в эту деревню у тебя длинный путь и закончится он не здесь и очень не скоро.

— Спасибо дядька Никифор за доброту. Никогда не думал, что снова смогу почувствовать руку отца на своем плече.

Никифор улыбнулся и подмигнул Романову.

— А я тебе кольчужку сварганил, пойдем покажу. А то все ты нам подарки делаешь. Пора и мне отдариваться.

— Ты мне меч уже подарил. Целое состояние стоит.

— Да меч подарил, но воину и бронь нужна добрая. Мне меч без надобности, а продать рука не поднималась.

И они пошли в кузнецу, где Святослав примерил кольчугу с короткими рукавами и подолом. Нет, она не была произведением искусства и не была зачарована от стрел. Метал был плохого качества, кольца крупные, и весила она прилично. Негде было Никифору взять хорошую сталь. Но сделана она была от души. Святослав потом ходил в ней постоянно, снимая ее только перед сном.

Святослав все время проводил в детинце, постоянно тренируясь. Скулди учил его владению мечом, боевым копьем и топором, потом эстафету подхватывал Соколик, а затем дан из хирда дяди, Олаф Трюнгинсон. Очень ловкий и умелый рубака. Вторая половина дня проходила за групповыми занятия с детскими. Святослав сначала был зачислен в десяток Даниила, но им двум было в нем тесно. После того как они побратались, задирать Святослава Даниил перестал и своим не позволял. Да и личный авторитет Святослава среди детских возрос до небывалых высот. Все же он один из всех побывал в настоящем бою и остался жив, да еще и ворогов побил. Так, что в десятке появились два десятника, один официальный, а второй негласный. Святослав был младше многих и слабее, но он дрался так как будто это не шуточный поединок, а бой не на жизнь, а на смерть. Большинство парней из других десятков его просто побаивались, а из своего шибко уважали. И было за что. Все же жизнь Даниилу и самому князю спас, к тому же завалил медведя. Это вам не деревяшкой по бревну молотить. Теперь, даже странно, было видеть его среди детских. Глаза у него были совсем взрослые, даже взрослее чем раньше, хищные такие глаза.

Святослав для себя решил, что в лепешку расшибется, но станет таким воином, которого никто сразить не сможет. Чтобы больше никогда не случилось так, что он не смог прикрыть спину товарища. А мотивация, как все знают великая сила. Святослав сам вставал до зори, обливался холодной водой, после чего изнурял себя тяжестями и перекладиной, а потом следовали групповые занятия, как в строю так и группами и в парах. Тренировали парней гридни из дружины Путяты, а руководил ими пестун Путяты старый дядька Рагух, кстати тоже из белых оваряженных хузар. А потом уже шли индивидуальные занятия с хирдманами дяди. Так что заканчивал Святослав тренироваться уже за полночь. В отличие от других, ел Романов шесть раз в день, притом по особой программе. Теперь он мог себе это позволить.

Несмотря на все усилия, побеждал Святослав обычно из-за своей необузданной ярости, нежели от мастерства или силы. Рагух хотел даже запретить Романову тренироваться со всеми, пока тот не отойдет, но как то поздно ночью он увидел как Святослав во дворе сражается двумя мечами с тенью. В той жизни Романов был переученным левшой, и одинаково хорошо владел как левой так и правой рукой. Сейчас ему этот навык пригодился. Клинки порхали и летали в воздухе, конечно только потому, что не находили препятствия в виде чужого клинка. Почти каждый из детских, кто более или менее умел владеть клинком, мог выбить меч из рук Святослава. Правда потом нехило так огребал от кулаков Романова.

Рагух подошел к Святославу и остановился у него за спиной.

— Добрый гридь из тебя вырастет, чувствуется в тебе порода. Вот пляшешь ты с клинками и танец этот красив и изящен. Мало кто так с железом плясать может. Но стоит кому то войти в твой танец и ты сбиваешься с ритма, перестаешь слышать небесную песнь. Твой танец заканчивается и начинается танец твоего врага. Знаешь почему так происходит?

Святослав остановился и резко повернулся к старику. Опять он о всяких танцах, небесных сила. Нет в поединке ничего сверхъестественного, побеждает тот кто больше тренируется, за кем опыт и сила, у кого техника лучше.

— Не знаю, может быть потому что я слаб, — ответил Романов и продолжил крутить клинки, как учил их Путята управляться двумя мечами.

— Духом ты слаб, а не телом. Ярости в тебе хоть отбавляй, на двух берсерков хватит, а дух слаб. Смерти боишься.

Романов даже удивился. Во всех поединках, после той охоты, он не жалел ни себя ни других. Ему казалось что он преодолел свой страх, бесстрашно принимая удары и сражаясь из последних сил до самого конца. Разве в духе у него проблема, или в страхе?

— Я не понимаю. Я не жалею себя, и других тоже.

— Это тоже из за страха. Ты боишься быть плохим воином и от того у тебя ничего не получается. Слишком много мыслей в голове. Нужно очистить разум. Воин ведь это не механизм заучивший множество приемов. Это душа, у воина она особая. Это как танец на Перуновом капище, помнишь как те гридни плясали там в темноте? Думаешь они думали куда направить клинок, поранят они кого или убьют. Нет, это был их час, час когда душа растворяется с сущим, когда ты становишься частью этого мира. И нет уже ни смерти, ни жизни. Это князь в бою думает за всех, боится. Ему по статусу положено. А воин должен просто отдаться танцу и плыть по волне, которая проистекает из него. Боишься не делай, делаешь, не бойся. Вот главное правило воина.

Старик развернулся и пошел в горницу, на ходу обернувшись.

— А меч ты не правильно держишь, потому у тебя его все кому не лень и выбивают из руки. Рука должна лежать там где центр равновесия.

И показал ладонью как надо держать.

Святослав улыбнулся, хитрый старик. Все о духовном заливал, а вот клинок не из за духа валится, просто я его держать не умею. Святослав рассмеялся и пошел тоже спать. Больше он не хандрил, вернулся к нему прежний веселый и жизнерадостный Святослав. Хватит, настрадался, пора дальше двигаться.

Святослав продолжал усиленно тренироваться и на общих тренировках больше никого не калечил. Меч и правда перестал выпадать из руки, начали получаться заученные серии ударов. Как сказал дядя Скулди, это и есть начальный этап становления мастерства, а со временем, когда пройдет много лет Святослав научиться создавать связки сам, на ходу во время поединка, постоянно меняя серии и направления ударов. Но Романов все равно был не доволен, авторитет каждого отрока в детинце определялся исходя из того как ты стоишь с мечом, в поединке один на один. А большинство парней были зачислены в детские больше года назад и были старше его, что всякий раз сказывалось на результатах поединков. К тому же чем больше времени проходило с момента охоты, тем быстрее парни стали забывать его заслуги и снова начинали смотреть на него просто как на самого младшего в десятке. Благо, к тому моменту, как его слава померкла, его перевели в другой десяток и поставили в нем десятником. Кстати это был самый молодой десяток, всем было около тринадцати лет. Правда, даже они были старше Романова. Конечно это было сделано не для него и не исходя из его личных заслуг, просто Рагух решил, что так будет лучше для Даниила.

В десятке Святослава самым крепким и сильным был парень из полян с незамысловатым именем Третьяк. Был он на полторы головы выше Романова, по настоящему крепок и силен. Мечом он владел грубо и незамысловато, никакого изящества, зато удары были быстрыми и мощными. Даже у более старших и опытных парней один на один против него было мало шансов. Третьяк понятное дело сам рассчитывал на должность десятника и решил всем доказать, что он более чем все остальные подходит на эту должность. К тому же у него была бешенная мотивация. Он был из хлебопашцев и влиятельной родни не имел. На первой же тренировке Третьяк извалял Святослава в грязи, набив ему немало шишек и синяков. Против такого, даже ярость берсерка не поможет. Скулди, как-то раз наблюдал за тренировкой.

Святослав занял стойку прикрывшись круглым щитом и отведя руку с мечом назад. Третьяк стоял открыто опустив щит и меч, нарочито дразня Романова. Парни из десятка встали в круг, окружив поединщиков. За порядком следил хирдманн из хирда Сигурда. Когда он тренировал десяток Романова, Святославу сильно доставалось. Все даны недолюбливали его за родство со Скулди, потому и десяток получал по полной. Правда Романов видел в этом некоторые преимущества, таким отношением они делают парням услугу. Как говорится: 'тяжело в учении, легко в бою'. Хирдманн дал отмашку на бой и Третьяк сразу атаковал. Даже не занося меч, с опущенных рук, сделал быстрый длинный скачек вперед, сокращая дистанцию и резко развернувшись всем корпусом влево, полностью выпрямил руку, выбросив ее в сторону Романова. Святослав с трудом успел сбить щитом укол деревянного меча, но за ним последовал удар ребром щита Третьяка, от которого Романов отлетел назад и зашиб кисть. Дальше соперник нанес короткий удар с лева и не возвращая руку назад, довершил серию мощным колющим ударом в ногу. Первый удар Святослав легко отбил щитом, открыв тем самым ногу и потому не успел отвести ее от колющего удара. Нога подогнулась и Романов упал на одно колено. А дальше, Третьяк откинул щит, и перехватившись двумя руками за рукоять меча, нанес удар сверху. Если бы Святослав не прикрылся щитом, его голова раскололась бы как орех. Впрочем, в этом случае треснули как щит так и меч. Святослав не удержался на ногах и упал на спину. По всем правилам, бой должен был быть завершен, но хирдман не подал команды о прекращении поединка. Парни вокруг громко кричали, болея кто за Святослава, кто за Третьяка. Романов отбросил остатки щита и откатился в строну, вскочив на ноги. А Третьяк присев, поднырнул ему в ноги, намереваясь провести захват и бросок. В этот момент Святослав крутанулся в сторону и круговым движением на развороте крепко приложил противника по голове. Но парень даже не покачнулся, не голова, а сплошная кость. Он быстро развернулся и перехватив деревянный меч рукой, рванул его на себя. Хоккеист потерял равновесие и полетел прямо на полянина. Затем последовал мощный удар кулаком в челюсть и бросок через плечо. Романов сам не заметил как оказался на земле, а колено противника придавило ему горло. И даже в этом случае хирдман не прекратил поединок, пока Святослав не потерял сознание.

Вот так закончилась первая седмица тренировок в роли десятника. Святослав пришел в себя в горнице и над ним кружилась тетка Пилагея. Она втерла в его ушибы, какую-то мазь, после чего начала готовить снадобья. Когда Романов открыл глаза, женщина улыбнулась и потрогала его лоб.

— Ну вот, опять ты ко мне попал. Самый непутевый мальчишка, которого я знаю. Вечно ты побитый. Ничего, сейчас снадобье приготовлю и компрессы наложу. Хорошо бы тебе в постели полежать, голова то не железная. Так и дурачком на всю жизнь остаться можно или того хуже, за кромку.

Святослав потрогал затылок, точно опять шишка, видимо, когда через плечо перебросили, о землю ударился. И правда, сколько у меня уже сотрясений было? Кажется опять мутит.

— А Аленка где? Я уже привык, что как глаза открою, она тут как тут.

— Да была здесь Аленка, покрутилась рядом и ушла. Сказала, что ты не хочешь больше быть ее мужем, так что она себе другого найдет.

Пилагея при этом весело рассмеялась. Ох уж эти дети. Святослав тоже улыбнулся, смешная конечно Аленка.

— А долго я пролежал?

— Так целый день и всю ночь. Но ты не переживай, тебе уже полегчало, дня через два голова кружиться перестанет и ты снова сможешь нормально ходить.

Да, вот этого Третьяк и добивался. Пока я здесь лежу он десятник и чем дольше я в постели, тем меньше шансов у меня вернуться назад в роли десятника. Святослав откинулся на подушку и зарычал. Что же делать, мне никогда не победить Третьяка и тут в голову пришла мысль. Не очень честная, точнее совсем бесчестная, но более гуманная чем та, что пришла в голову Третьяку. Когда он палкой меня по голове ударить пытался, убить хотел. А я никого убивать не собираюсь.

После того как Пилагея напоила его отваром и наложила примочки, Святослав попросил ее позвать к нему Аленку. Со своей идеей он мог бы обратиться и к Пилагеи, но та точно бы отказалась, да еще скорее всего и заложила его руководству. А вот Аленка она ребенок, ее можно и обмануть. К тому же по-сердцу он ей. Сейчас она на него конечно обижена, но раз приходила, значит готова простить. Дети они отходчивые, быстро все забывают.

Отвар начал действовать, Романова разморило, и он провалился в сон. Как говорится сон самое лучшее лекарство. Проснулся от того, что почувствовал, что кто-то следит за ним. Открыл глаза и попытался нащупать меч у кровати, где он его обычно оставлял, но меча там не было. На лавке сидел дядя Скулди, здоровый, мощный, вот бы в него комплекцией пойти, тогда можно просто заказать себе пластинчатые латы и ходить по полю, лбом сшибая противников с ног.

— Долго спишь, Третьяк вон твоим десятком руководит. Хотя ты ему тоже не слабо по головушке приложил и ничего не плачет, подташнивает только бедняжку. А ты разлегся как девка на полатях.