Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
И что еще три рта не разорят ни гильдию, ни купцов.
С такими мыслями Реммевагара вступил в Фаммигвартхен. Полуэльф и Каоледан хотели пройти по косогору в восточной части долины, где снег не таял никогда. Полуэльф не сразу понял, что тупая, ноющая боль в голове — это не следствие шума воды. А когда понял, было уже поздно.
Руки и ноги партизана двигались все медленнее. Во рту пересохло. Реммевагара дернулся последний раз, изо всех сил, и застыл, словно памятник самому себе, рядом с серым валуном. Мельчайшие капельки воды усеивали огромный камень подобно испарине. Из верхушки валуна торчала корявая береза — хищно раскрытая ладонь, пытающаяся ухватиться за ватное покрывало близкого неба. Ее корни раскололи валун, покрыли его сеткой длинных и узких трещин, и теперь валун казался лицом злого воина с хвостиком на голове.
Из-за валуна, усмехаясь, вышел мужчина. Ростом он превосходил Реммевагару на две головы. Его длинные светлые волосы по моде серых эльфов были заплетены в две косички на висках. Реммевагара попытался шевельнуться, но не смог. Магическая сеть держала его, как паутина — муху.
— А ты не торопился, — сказал эльф вместо приветствия. — Я чуть не уснул, тут тепло, как в сауне...
Реммевагара промолчал. Успел ли охотник за головами заметить Каоледана, или мальчик проскользнул незамеченным в тумане? Или Каоледан уже лежит впереди без сознания, опутанный чарами?
Серый эльф неторопливо обошел Реммевагару кругом, осматривая добычу. Тиурику он, хвала Мелькору, не заметил в складках мешка.
— Ну что, — сказал охотник. — Пойдем. Можно было бы отрезать тебе башку прямо здесь, но думается мне, что за целого больше дадут.
Он засмеялся, довольный своей шуткой, и поднял руку, чтобы бросить заклинание, полностью покоряющее волю жертвы. Реммевагара услышал тоненький свист. Серый эльф вздрогнул. Вместо того, чтобы сложить пальцы в сложном жесте, он схватился за шею. Кровь брызнула между пальцами. Россыпь крупных алых клякс украсила валун, безобразно яркая на серо-зеленом фоне. Охотник захрипел, упал на колени. Магическая сеть ослабла, хотя еще не исчезла совсем. Реммевагара не стал ждать. Он выхватил из-за пояса кинжал и вонзил его в широкую спину под темно-коричневой курткой. Серый эльф повалился набок, придавив лыжи Реммевагары. Зацокали, сорвавшись от рукавов, разноцветные бусины. Судорожно раскинутые руки заскребли по камню. В одной из рук был нож — умирая, охотник успел вытащить его. Серый эльф последний раз мучительно плюнул кровью и затих.
Реммевагара поднял взгляд.
— Каоледан? — произнес он хрипло, и туман тут же сожрал его голос.
Но мальчик услышал его. Каоледан появился из-за спины полуэльфа. Он выехал из серого колышущегося облака неслышно, как тень, как дух. Темные волосы растрепались. Шарф развязался и висел почти до колена. Мальчик остановился рядом с Реммевагарой. Его короткие лыжи уперлись в бок мертвеца, и Каоледан отъехал чуть назад.
Реммевагара, кряхтя, вытащил свои лыжи из-под трупа.
— А где твоя шапка? — спросил полуэльф у мальчика.
Тот рассеянно пожал плечами. Реммевагара обмотал ему голову шарфом. Полуэльф мельком подумал, что заколка Хелькара сейчас пришлась бы очень кстати — скрепить концы шерстяного полотнища. Затем развязал крепления, сошел с лыж и вытащил из тела два кинжала. Свой, узкий и длинный, как коготь дракона, из спины, и короткий, детский — из горла. Обтерев их о куртку убитого, полуэльф вернул оружие Каоледану. Увидев, что в глазах мальчика блестят слезы, Реммевагара улыбнулся и сказал:
— Ты молодец. Мама гордилась бы тобой.
— Да, — с трудом разлепив губы, ответил мальчик. Лицо его посветлело. — Она будет гордиться! И Хелькар, и Тиндекет... Мы всем расскажем, правда?
Реммевагара отвел взгляд.
— Правда, — сказал полуэльф.
Он встал на свои лыжи.
— Пойдем, — произнес Реммевагара. — Мама ждет.
Тиурику на всем их пути до телепорта так и не проснулся. Он заплакал уже в Мир Минасе, на мосту Радуги. Малыша напугал звон колокольчика под дугой проезжавших мимо мандреченских саней — ничего подобного он раньше в жизни не слышал.
Там, откуда пришли предки Лакгаэра, море зимой замерзало. Точнее будет сказать, что оно очень редко освобождалось от своего ледяного панциря. Залив Вздыбленного Льда, через который шли Финголфин и Феанор, последний раз сковало во время шторма лет триста назад. В Рабине тоже зимой бушевали бури. Но никогда на памяти главы Нолдокора температура еще не опускалась так низко, чтобы свирепые, с седыми гривами морские волны превратились в ледяные статуи — памятники самим себе.
Зима 113 года правления Черного Пламени, которого эльфы называли Морул Кером, выдалась особенно неспокойной. Лакгаэру надо было купить кое-какие реактивы для магических опытов в аптеке на другом берегу залива. Старому эльфу не хотелось идти пешком по берегу, и он думал переправиться через залив на лодке. На третий день непрекращающегося волнения Лакгаэр понял, что придется либо идти пешком, либо телепортироваться. Он решил поразмяться и в половине одиннадцатого вышел из дома. Из-под плаща, подбитого мехом нерпы, торчали ножны тяжелого меча. Люди живут быстро и недолго. Никто уже не смог бы узнать этот меч, иначе Лакгаэр не рискнул бы выйти с ним из дому.
Лавка принадлежала мандречену Борису. Он был уже стар, и делами не занимался. В лавке вел прием его сын Владислав, выучившийся на хирурга. За прилавком стоял молоденький парнишка Тим. Подобно сыну хозяина, он хотел поступить в медицинское училище, а пока набирался опыта. А поучиться было чему — Борис был мастером своего дела, его реактивы были чище, эффективнее и дешевле тех, что продавались в эльфийских аптеках.
Когда Лакгаэр разговаривал с Тимом, сверху, из комнаты, где вел прием Владислав, спустились двое мандречен. Одним из них был сам врач, другого эльф видел впервые.
На вид мужчине было около сорока. Узкие глаза, плоское лицо и слишком смуглая кожа говорили о том, что среди его предков были не только мандречены, но и сюрки. На нем был форменный кафтан императорской гвардии. Судя по массивным знакам различия на рукаве, рядом с эльфом стоял один из высших офицеров.
— Извините, ради Парваты, — улыбнулся Владислав Лакгаэру. — Этот господин очень торопится, разрешите, Тим обслужит его первым?
— Конечно, я еще выбираю, — сказал старый эльф.
Гвардейцы Черного Пламени славились своей необузданностью, рожденной, несомненно, от безнаказанности. Лакгаэр не собирался вступать в конфликт с офицером из-за места в очереди, а тем более спорить с человеком, чья аура пылала темным огнем недавних убийств. И что-то еще было неправильное в его ауре, неуловимое, но жуткое.
— Тим, два флакона "Ласкового мака", — сказал Владислав.
Лакгаэр даже ухом не повел, словно мандречены всегда, вот при каждом визите старого эльфа в аптеку покупали сильнодействующие эликсиры на основе морфия. Но Тим меньше умел владеть лицом. На нем промелькнули ужас и отвращение, паренек на минуту замешкался. Гвардеец рядом с Лакгаэром глубоко и часто задышал.
— Быстрее, Тим, — сказал Владислав нетерпеливо.
Лакгаэр смотрел на спину парнишки, мелькающую между высоких стеллажей. Затем взял в руки жестяную коробочку, лежавшую на прилавке, и стал рассматривать. Сейчас он не смог бы сказать, держит ли он коробочку с табаком или с монпасье, хотя на ней была яркая этикетка с подписью. Он чувствовал на себе недобрый, тяжелый взгляд офицера, но оборачиваться не хотел.
— Сидх, — стеклянным голосом произнес гвардеец, очевидно, только сейчас заметив его присутствие. — Очень старый сидх...
Мандречен, пьяный в стельку до наступления полудня — не такая уж редкость. Гвардеец на пике прихода явление более удивительное, но не настолько, чтобы быть исключением. Странно, обычно морфинисты не агрессивны.
— Искандер, не надо, — пробормотал Владислав, но офицер не унимался:
— Как же тебя Разрушители пропустили, а? Из тебя уже тогда песок сыпался, верно? Самое место тебе было в Гниловране!
Лакгаэр медленно повернулся. Он действительно был очень стар, но кровь его еще не остыла.
— А я был там, — сказал он, глядя в темные, масляные глаза Искандера. — Знаешь за что? Я разрушил три капища Ящера.
Владислав побледнел, это было видно даже в уютном полумраке аптеки. Лакгаэр опустил руку так, чтобы следующим движением вытащить меч из ножен. Офицер вдруг рассмеялся.
— А живого ящера тебе бы не хотелось убить? — спросил Искандер. — Ты же знаешь, войти в его замок с оружием можно только вместе. Сидхи и мандречены должны заявиться одной бандой и действовать сообща.
Ошарашенный эльф молчал.
— Ваше лекарство, господин начальник охраны, — сказал вернувшийся Тим.
Искандер подхватил флаконы с прилавка одним движением руки и двинулся к дверям. Лакгаэр отметил про себя, что офицер не расплатился, но Владислав и не думал требовать денег.
У самой двери Искандер остановился и покосился на эльфа. Почти дружелюбно.
— Ну так что? — спросил он. — Прогуляемся? Здесь недалеко. Меч, я гляжу, при тебе.
В аптеке повисла тишина, липкая, как мёд — и такая же тягуче-противная на вкус. Эльф, аптекарь и офицер смотрели на замок дракона. Вид на него занимал почти все окно. Тим, не понимающий, в чем дело, переводил взгляд с одного на другого.
— В следующий раз, — сказал Лакгаэр.
Вдруг он понял, что было неправильно в ауре мандречена. Лакгаэру так давно не приходилось видеть ничего подобного, что сразу эту аномалию в сплетении каналов он и не узнал.
— Смотри, — ответил Искандер. — Когда найдешь кого-нибудь посмелее и покрепче, передай ему, что я всегда готов.
— Хорошо, — сказал эльф. — Позволь мне дать тебе совет.
Гвардеец, уже взявшийся за ручку двери, снисходительно кивнул.
— Сходи в бордель, — произнес Лакгаэр.
Ни один мускул не дрогнул в лице Искандера, но глаза офицера стали пустыми и мёртвыми. Тим тихонько вскрикнул, а Владислав железной рукой взял старого эльфа под локоть.
— Вы забываетесь, — сказал аптекарь. — Извини его, Искандер...
Начальник личной охраны Черного Пламени мотнул головой.
— Я не обиделся, — сказал он таким тоном, что у Лакгаэра прошел холодок по спине.
Искандер посмотрел на эльфа в упор, и у него оборвалось сердце, словно он случайно заглянул за край парапета, стоя на очень высоком здании.
— Я последую твоему совету, сидх, — сказал Искандер. — Господа! — он кивнул Владиславу и вышел.
Дверь захлопнулась за ним, мелодично тренькнул колокольчик. Мандреченам нравилось вешать побрякивающие, позванивающие украшения на дверях вместо звонков, которые обычно делали эльфы в своих домах. По звуку сразу становилось ясно, что кто-то вошел или покинул помещение. А Лакгаэр каждый раз, когда видел нечто подобное, думал только об одном.
"Вот так мы и завоевали эту беспечную нацию...когда легионы Рыцарей Льда вломились в ваш дом, колокольчик тихонько звякнул... и это вас ничему не научило".
— Тим, сходи пообедай, — произнес Владислав. — Я сам обслужу.
Парнишка поспешно скрылся в недрах аптеки.
— Более верного офицера, чем Искандер Гургенид, не найти, — срывающимся голосом произнес Владислав. — Но месяц назад наш император потребовал, чтобы Искандер поднял наши легионы и двинул их на Лихой Лес.
— Искандер отказался, — задумчиво пробормотал Лакгаэр. — И тогда Морул Кер полетел шантажировать химмельриттеров.
— Да, — колким голосом ответил аптекарь. — Черное Пламя убил и съел его жену и детей. У Искандера сейчас депрессия, и я продаю ему лекарства от нее.
— Я думал, что традиционное средство от депрессии у мандречен немного другое, — заметил Лакгаэр, и добавил, охваченный новой мыслью: — Почему император его не уволил?
— Искандер — лучший полководец, которого только знал мир. Все земли, присоединенные к Мандре последние пять лет — его заслуга. Он не знает поражений, и уволить его нельзя. Тогда Армия Мандры уйдет вместе с ним. Ко всему прочему, Искандер наполовину сюрк, — ответил Владислав. — Его печень устроена таким образом, что ему нельзя принимать наше... лекарство от депрессии в необходимых дозах. Искандер тогда просто сопьется. А сейчас говорите, что вам нужно, и уходите. Я попрошу вас больше никогда не приходить сюда. Вы Искандера не знаете; а я знаю, и удивляюсь, почему он вас не убил. Но мне не нужны трупы в моей аптеке.
"Да, я Искандера не знаю", подумал Лакгаэр. — "Но что я знаю точно, так это то, что своих родственников он убил сам. Это их Цин кружится в его ауре. Морул Кер здесь ни при чем. Дракон покрыл своего военачальника и не выдал его жрецам правосудия.
И тем не менее, Искандер действительно хочет его убить. Двум драконам тесно в одном логове...".
— А если я найду кого покрепче и посмелее? Ведь тогда мне нужно будет переговорить с Искандером.
Владислав долго молчал.
— Тогда приходите, Лакгаэр, — сказал он. — В любое время, хоть ночью, хоть днем.
Эльф усмехнулся.
— Для сына аптекаря ты слишком смел. Но это и хорошо. Другие времена, другие люди...
Солнце гордо восседало в прогибе горного хребта. "То есть, оно уже успело добраться до своего зимнего зенита и теперь собиралось двигаться только вниз", поняла Глиргвай. Эльфка вздрогнула и огляделась. Скальную площадку покрывал толстый слой жирной черной копоти, в которой выделялось два светлых овала. В одном из них и находилась Глиргвай, лук Хелькара и оба меча — меч назгула и тот, что он принес в своей голове. В другом, судя по всему, провела ночь Квендихен. Это она растрясла подругу.
— Проснулась, — хмыкнула Квенди. — Вставай. Нужно идти. Нас же теперь с собаками ищут, наверняка.
— А что... — начала Глиргвай и осеклась.
Она вспомнила. Ощутила руки сестры Че у себя на плечах.
Черно-серый ковш неба над их головами с прилипшей ко дну серебряной монетой — луной опрокинулся, превратился в блестящую сеть чешуек на брюхе зависшей над утесом гросайдечи. Летающая ящерица глубоко вздохнула, из ее пасти вырывался язык пламени... В этот момент эльфку чем-то крепко ударило по затылку.
— Сестра Че спасла нас от пламени дракона, — сказала Квенди. — Закрыла магическим щитом. На себя и Моркобинина у нее уже не хватило сил.
— А где дракон?
Квендихен махнула рукой в сторону обрыва. Глиргвай поднялась, подошла и посмотрела вниз. Шесть огромных тел, изуродованные, измятые, лишенные всей своей грации и красоты, цепочкой лежали на дне ущелья. Кровь, застывшая на распоротых елями животах гросайдечей, казалась антрацитово-черной в лучах алого солнца.
— А где...
— Я звала их, — отвечала Квендихен. — Маху, Тиндекета, Реммевагару — никто не отвечает.
— Значит, они все мертвы, — произнесла Глиргвай.
Это была лишь сухая констатация факта. Эльфка не хотела и не могла сейчас вдумываться в то, что означают для них эти слова.
— Нам нужно в Фаммигвартхен, — сказала Квендихен. — Мы не сможем сами телепортироваться. А отсюда надо убираться, чем дальше тем лучше.
Подруга была права. Партизанки умели вязать розы одноразовых порталов из собственной Чи, но сейчас обе были слишком слабы для этого.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |