Погасить Черное Пламя

Его усердие имело под собой вескую причину, хотя и совершенно отличную от мотивов, которые двигали партизанами. Марфор взял деньги вперед. И большую их часть он уже отработал.

Сначала Ваниэль увидела руку. Потом показались светлые кудри эльфа. Марфор схватился за край, подтянулся и выскочил из ямы. Под распахнутым полушубком была видна шерстяная рубаха эльфа. На сером фоне красовалась черная руна удачи.

Черная стрела.

Имя, которое взяла себе ненаследная принцесса темных эльфов, когда возглавила отряд Ежей. Ваниэль в который раз подумала, что случайных встреч не бывает. Их судьбы были до странности созвучны. Пасынок Разрушителя Игната и падчерица короля Железного Леса...

Марфор подмигнул эльфке. Глаза у него были серые, цвета пепла. Ваниэль в ответ чуть высунула кончик языка. Эльф улыбнулся, повернулся к партизанам, мастерившим настил, и махнул рукой. Вильварин и его напарник только этого и ждали. Вильварин сделал сложный жест. Ствол тоненькой березки поднялся из кучи срубленных деревьев, лежавших на краю ямы. Затрещали ветки. Вильварин перекинул березку через яму. Его напарник закрепил верхушку на своей стороне.

— Чем дальше, тем более тонкие деревья ты пускаешь на настил, — заметил Рингрин.

— Дальняя сторона должна выдержать вес трех гросайдечей, — сказал Марфор. — А эта — только одного.

— Перекурим, — сказал принц хрипло.

Эльфы сошли с дороги. Кулумит хлопотал около костра. Рыжий чуб повара выбился из-под шапки. В котелке над огнем что-то аппетитно булькало. Ваниэль принюхалась. "Бобы с мясом", определила эльфка.

— Я думал, что партизаны не разводят огня, — сказал Марфор озадаченно.

— В этот лес никто не сунется, — ответила Ваниэль.

— А зверей дым только отпугивает, — добавил Рингрин.

Увидев друзей, повар заулыбался.

— Чай как раз вскипел, — сказал Кулумит. — Садитесь.

Ваниэль с братом устроились на раскладных стульчиках, Марфор прислонился к дереву. Кулумит налил всем чаю, поставил кружки на пенек рядом с партизанами. Рингрин вытащил из-за пояса фляжку с водкой, открутил пробку и плехнул себе в кружку.

— Натощак, — процедила Ваниэль сквозь зубы. — Тебе ведь еще работать...

— Я чуть-чуть, — сказал Рингрин. — Только чтобы согреться.

— Я бы тоже не отказался, — сказал Марфор.

Рингрин налил водки и ему и протянул Марфору кружку. Кулумит отрезал им грудинки.

— Закусите. Сейчас и бобы поспеют, — сказал повар и обратился к Марфору: — Я соуса добавил, кисло-сладкого, как ты любишь.

— Смотри, — сказал Марфор. — Каждое пятое доброе дело наказывается уже в этой жизни.

Кулумит смутился и покраснел. Если бы Марфор, увидев с высоты раненного сородича, проявил больше эгоизма, он бы сейчас не оказался впутан в самую опасную авантюру в своей жизни. Рингрин в два глотка осушил кружку, достал трубку и кисет, набил ее табаком и закурил. Колечки дыма поплыли в воздухе. Марфор пил медленно, смакуя.

— А ты бы лучше запахнулся, чем водку хлестать, — сказала Ваниэль Марфору. — И шапку одел бы...

Кулумит, самый высокий из Ежей, дал Марфору свой полушубок вместо щегольской кожаной куртки, в которой тот прибыл в лагерь партизан. Но даже этот полушубок оказался узок Марфору в плечах. Эльф его не застегивал.

— Я ведь ледяной эльф, Черная Стрела, — усмехнулся Марфор в ответ. — Или ты забыла?

Ваниэль отвела взгляд.

— Вильварин говорит, что они закончили, — сказал Рингрин.

— Пойдем, положим дерн на место, — сказал Марфор.

— А бобы? — спохватился Кулумит.

Рингрин махнул рукой.

— Там немного осталось доделать, — сказал эльф. — Закончим и поедим все вместе.

Когда ловушка была готова, партизаны перекусили. Кисло-сладкий соус оказался выше всяких похвал. Кулумит был весьма посредственным следопытом — только темные эльфы чувствуют себя уверенно в Железном Лесу — и неплохим стрелком, но кулинара лучше него было не сыскать от Келенборноста до Мир Минаса. Марфор приказал Ежам разбиться на тройки. Эльф еще утром объяснил партизанам, что перед тем, как гросайдечи провалятся в яму, нужно будет ослепить тварей и разрушить их огнедышащие железы. И, разумеется, прикончить всадников. Долгое время единственным оружием химмельриттеров были сам летающие ящерицы, но с появлением в небе боевых ведьм всадников стали вооружать мечами и луками. Живые химмельриттеры, разъяренные смертью гросайдечей, могли причинить партизанам не меньше неприятностей, чем сами драконы. Марфор сделал на дороге метки. Алые показывали, где будут находиться головы гросайдечей в момент начала стрельбы, желтые — положение всадников. Эльф потребовал, чтобы Ежи нашли себе места на деревьях вдоль дороги. Секреты следовало разместить примерно на высоте десяти локтей. Один из тройки стрелков должен был лишить дракона глаза, второй — разнести огнедышащую железу, расположенную в шее ящера там, где у человека находится зоб, а на долю третьего приходился всадник. Только те, кому предстояло пристрелить химмельриттеров, остались при своих луках. Всем остальным Марфор велел вооружиться арбалетами, которые для этой цели закупил на деньги Рингрина еще в Старгороде-на Тириссе.

Ежи разбрелись вдоль дороги, присматривая себе места для секретов напротив меток. Марфор пошел вместе с Ваниэль. Принцессе и двум Ежам достался последний дракон в цепочке.

— Посмотри, Черная Стрела, — окликнул ее бородатый партизан. — Это дерево подойдет?

Ваниэль окинула оценивающим взглядом толстую березу, на которую он указывал.

— Вполне, Тэлион, — сказала эльфка.

Ежи стали забираться на дерево.

— Подсади меня на березу, будь любезен, — сказала Ваниэль.

Марфор обхватил ее за талию и поднял. Перед его лицом проплыла аккуратная круглая шапочка принцессы, непослушная черная чёлка. В тот миг, когда эльф смотрел в темные насмешливые глаза, он ощутил ее губы на своих — осторожное, дразнящее касание. Эльф ответил так, что у Ваниэль закружилась голова. Своей спиной Марфор закрывал их обоих от любопытных взглядов, а Ежам сверху и подавно ничего не было видно сквозь сплетение ветвей.

— Хватит, хватит, — пробормотала принцесса. — У меня ведь руки дрожать будут...

Марфор подсадил Ваниэль на ветку и обернулся. Партизаны уже разобрались на позиции. Марфор прислонился спиной к березе, глубоко вздохнул. Эльф сощурился, что-то негромко проговорил нараспев, делая пассы руками.

Рингрин смотрел, как над дорогой встают на четкие контуры ящеров. Драконы выглядели совершенно живыми, хотя и были всего лишь оптической иллюзией, созданной Марфором. Холодная капля медленно поползла по позвоночнику Рингрина. Принц темных эльфов был против тренировки. Ваниэль сказала Марфору, что в Железный Лес никто не сунется, но это было бравадой. Разъезды Армии Мандры обычно старались не покидать главную дорогу, однако вполне могли проверить путь к Горбу Синкляра накануне прибытия драконов. Но сейчас Рингрин понял, что Марфор поступил правильно. Темные эльфы, столкнувшись с живыми летающими ящерами впервые в жизни, от ужаса растеряли бы свою хваленую меткость. Самому Рингрину достался всадник на замыкающей процессию гросайдечи. Хотя эта мишень была крупнее глаза ящера, в который должен был попасть сидевший рядом с ним Вильварин, принц сомневался в себе.

Но завтра каждый выстрел должен был лечь точно в цель.

— А мы не пристрелим друг друга? — спросил Тэлион. И болты, и стрелы не потеряли бы своей убойной силы, пройдя сквозь искаженный изображением воздух. Партизаны сидели практически друг напротив друга, так что опасения Тэлиона были вполне обоснованны.

— Разговорчики! — рявкнул Марфор. — Стрелять, когда голова вашей цели окажется над меткой!

Мимо Рингрина проплыла огромная голова с горящим глазом. Вильварин приподнял арбалет, взвел механизм. Рингрин протянул руку к колчану.

Дракон замер.

— Какой ублюдок схватился за арбалет? — заорал Марфор.

— Я примериться хотел, — пробормотал Вильварин.

— Я зачем трачу свою магическую энергию на эти игрушки, интересно? Арбалет — это не лук! Его надо было взвести заранее! И сидеть смирно, пока не появится твоя мишень! Разве это твоя мишень? Лучники, кстати, то же самое! Браться за оружие только когда появиться ваша цель! Не соседская, а ваша! Так, все готовы? Еще раз!

Дракон попятился, отошел сажени на две и снова двинулся вперед. Рингрин скосился на багрового от обиды товарища.

"Смени имя на Снегирь", посоветовал Рингрин Вильварину.

"Заткнись", хмуро ответил тот.

Процессия опять остановилась.

— Так! — крикнул Марфор. — Я кому сейчас тут объяснял? Этим березам, что ли? Молчание! И телепатическое тоже! Химмельриттеры чувствительны к магии, а гросайдечи — тем более! А ваши бесценные замечания вызывают колебания эфира!

Иллюзия снова отошла от края ловушки, замерла на несколько мгновений и двинулась вперед. В этот раз Рингрин дождался, когда пройдут все три гросайдечи. Затем наложил стрелу на тетиву. "Его" всадник чуть качнулся в седле. Рингрин отпустил тетиву. Над его ухом лязгнул выпущенный Вильварином болт. Стрела вошла под пятое ребро химмельриттера и застряла в иллюзии, словно в настоящем теле. Болт тоже завис в воздухе и засветился красным.

Марфор прошел вдоль застывших фигур, осматривая результаты пробного залпа.

— Стрелки по первой мишени, левая сторона — молодцы, — сказал эльф. — Правая сторона, стрелок по огнедышащей железе — не надо стрелять навесом, не надо! Бей по прямой. Так, вторая мишень... Претензий нет. Хотя, подождите. Кто стрелял по всаднику? Кто это "я"? Перестань показывать, Халлен, что ты здесь самый крутой. Зачем ты стрелял ему в глаз? А если бы он наклонился? Твоя цель — его сердце, но отнюдь не в романтическом смысле. Третья мишень... Правая сторона — очень хорошо, прекрасно. Когда отвоюете свою независимость и останетесь без работы, можете приходить в Цитадель Воздушных Ящериц наниматься. В воздушном бою меткость тоже важна... Левая сторона, стрелок по глазу — бери выше. Со всадником все в порядке.

Силуэты трех драконов исчезли. Стрелы и болты, лишившись опоры, посыпались на дорогу.

— Повторим еще раз! — сказал Марфор.

И они повторили. Еще и еще раз. Когда Марфор счел возможным завершить тренировку, зимний день был уже на исходе. В лагерь Ежам предстояло возвращаться в темноте. Партизаны спустились с деревьев. Марфор смотрел, как эльфы собирают разбросанные по дороге стрелы и болты.

— Как ты это делаешь? — спросил Кулумит.

Он единственный не вызвал у Марфора никаких нареканий за всю тренировку. "Возможно", думала Ваниэль. — "Дело не в меткости. А в умении подчиняться приказам, чего мы, закоренелые индивидуалисты, начисто лишены..."

— Что — это? — вяло переспросил Марфор.

— Чтобы болты не падали? Застревали в изображениях?

— Обыкновенно, — пожал плечами Марфор. — Одно заклинание оттуда, другое отсюда, немного импровизации.

— То есть ты сам это все создал? — спросил потрясенный Кулумит. — Какого-то общего правила, придуманного другими волшебниками раньше, не существует?

— Никому из волшебников не приходилось учить темных эльфов стрелять по гросайдечам, — пожал плечами Марфор.

— Да ты просто, как говорят люди: "И швец, и жнец, и на дуде игрец", — покачал головой рыжий эльф.

— Слушай, Кулумит, в твоей палатке найдется место для меня?

— В землянке, — поправил Кулумит друга. — Конечно, да.

— Ты ночуешь с нами, — сказал Рингрин.

Они с сестрой собрали боеприпасы и стояли с другой стороны дерева во время разговора друзей. Марфор удивленно приподнял брови и иронично произнес:

— Чем я заслужил такую честь?

— Плевать я хотел на честь, — хмуро ответил Рингрин. — Я хочу быть уверен, что ты не смажешь от нас лыжи до утра.

Отряд двинулся к Горбу Синкляра. Тропинка, ведущая в лагерь, начиналась сразу за холмом. Принц с сестрой и Марфор замыкали группу.

— Если что-то пойдет не по плану, — сказал Марфор Рингрину. — Если кто-нибудь все-таки промахнется, я спрыгну в яму. Закончу работу. Не лезьте за мной. Вашей родине не нужны мертвые герои, вам нужны живые борцы.

— А ты? — спросила Ваниэль. — Что нужно тебе? Ведь мертвому деньги не нужны.

Отвечать на этот сложный вопрос Марфору не пришлось. Его выручил Халлен. Эльф остановился на обочине, пропуская отряд, и ожидал именно ледяного эльфа. Еж был мрачен, как туча. Он единственный из отряда был с Марфором почти одного роста и, видимо, на этом основании полагал, что может поспорить с чужаком по вопросу, живо волновавшему всех партизан.

— Кстати, насчет промахнетесь, — сказал Халлен. — К чему нам эти железяки? Я из своего лука...

Темные эльфы не любили арбалеты. Оружие было слишком тяжелым, болт терял свою пробивную силу на гораздо более коротком расстоянии, чем стрела. Большая по сравнению с луком точность стрельбы не имела значения для Ежей. Каждый из них и так попадал в глаз гигантского паука со ста шагов. Но Марфор настоял на отказе от привычного оружия.

— Не пробью прозрачную мигательную перепонку, третье веко гросайдечи, — холодно перебил его Марфор. — Что уже многие глупые гордецы, как я, доказали своей смертью...

Халлен побагровел, но проглотил оскорбление. Наклонив голову, партизан ушел.

— Утром должен пойти снег, — обратился Марфор к Ваниэль. — Крупный, мокрыми хлопьями. Чтобы гросайдечи не смогли подняться в воздух.

— Не беспокойся, — сказала эльфка. — Пойдет.

Сумерки все сгущались, а тропинка все сужалась. Марфор взял Ваниэль за хлястик. Темные эльфы в сумерках видели ничуть не хуже, чем днем, а для тэлери все окружающее уже превратилось в бесформенное серое пятно, из которого внезапно появлялись острые сучья и ветки. И эльф вовсе не хотел остаться в этой темноте один. Марфор вдруг понял, что весь отряд куда-то разошелся, и они бредут по сугробам втроем.

— Ну, вот мы и дома, — сказал Рингрин, останавливаясь посреди особенно колючего кустарника.

— Я представлял себе лагерь Ежей несколько иначе, — заметил Марфор.

Ваниэль хмыкнула, ее глаза полыхнули зеленым светом, как у кошки.

— Дай руку, — сказала она.

Марфор почувствовал, как Рингрин и Ваниэль одновременно взяли его за руки с двух сторон. В следующий миг по глазам эльфа полоснула зеленая вспышка. Когда зрение вернулось к Марфору, он обнаружил себя около грубо сколоченного стола. Брат и сестра телепортировали его в землянку. Рингрин разводил огонь в печке. Ваниэль, присев на корточки, что-то искала в ларе у стены. Марфор с любопытством огляделся.

Подземное убежище Ежей оказалось просторной комнатой квадратной формы. Всю длину одной из стен занимали нары, на которых лежал тюфяк. В дырочки истертой ткани выглядывала солома. На тюфяке стояла горбом смятая медвежья шкура. Стены подземного убежища светились ровным, неярким светом. Все четыре стены были глухими. Однако воздух в подземном убежище был на удивление свежим. Откуда-то даже тянуло небольшим сквознячком. На столе, стоявшем посредине комнаты, лежала механическая игрушка в виде паука. Гномы Эммин-ну-Фуин были большие мастера по части таких вещей. Спинка паука была любовно обтянута черной замшей, и вышит крест белым стеклярусом. Эльф задумчиво посмотрел на игрушку.