Острые грани

Пламя дракона было черным! Абсолютно черным. Ни алым, ни желтым, никаким другим. В общем, оно не было обычным пламенем.

Это было пламя черного дракона. Настоящего черного дракона из старых легенд. Лунное пламя, пламя Лунной богини. Поэтому оно и не навредило другому своему носителю. Как недавно узнал Альрик, Леор фо Нойр обладал магией не только Солнечного огня, белого дара, как у его отца. Он также являлся носителем дара Лунного пламени, сейчас заблокированного, но спящего у парня внутри. Дар Лунной богини, который не встречался уже сотни лет. Который боялись и проклинали. Но что поделать, если именно сейчас он оставался последней надеждой Гидонии? Надеждой в борьбе с черными жрецами.

'Амалайне'. 'Я-тебя-люблю'. Так переводилось с древнеэлератского название загородного поместья фо Нойров, места, где я провел все свое детство. Слуги шептались, что отец назвал его так в память о маме, женщине, о которой я почти ничего не знал. Отец не рассказывал о ней никогда, как я его не упрашивал. 'Мы любили друг друга. Родился ты. Сейчас она в лучшем мире, чем наш, сын', — все, что я мог от него добиться.

Не смотря на то, что я рос без матери, детство мое было счастливым и безоблачным. Большую часть времени меня окружали слуги и воспитатели, а родителя я видел только в редкие свободные от его трудов дни. Уже тогда он выполнял обязанности архимага в столице, но один день в неделю неизменно проводил с сыном, общаясь и обучая меня.

А еще каждое лето к нам приезжала тетя Диана, урожденная девица фо Нойр, вдовствующая лори фо Киари. Своих детей у нее не было, и на меня изливалась неизрасходованная нежность моей любимой тетушки. Другой жизни я не знал и считал то, что имею, за счастье. Точнее я не знал горя. До определенного момента.

Как я уже сказал, воспитанием моим занимались наставники. При рождении отец с радостью обнаружил у сына дар Солнечного бога. С тех пор в семье архимага Гидонии рос наследник не только знатного рода, но и магического таланта.

Мне всегда нравились занятия магией. Магича, я как будто ощущал весь мир. А себя — его неотъемлемой частью. Каждый раз, узнав или научившись чему-то новому, я, кажется, начинал видеть окружающее еще чуть ярче и полнее.

А когда мне исполнилось семь лет, у меня появилась своя маленькая тайна.

С малых лет я знал, что магическую силу посылает своим избранным детям бог Солнца, которому поклоняются все жители Гидонии. Сила эта светлая, потому может нести только добро. Основным ее проявлением является Солнечный свет, основа дара любого 'белого' мага. На основной дар уже накладывается индивидуальный дар каждого отдельного волшебника. Это может быть дар стихии — огня, воды, земли или воздуха. Но существует и множество других видов дара: магия льда, стали, погоды, исцеления и так далее. Но самым сильным проявлением дара Солнечного бога считается Солнечное пламя. Потому что именно пламя создает свет, а не наоборот. Именно таким даром обладает мой отец, сильнейший маг страны. Его он передал и мне.

Но кроме бога Солнца, правящего днем, существует и богиня Луны, время который — ночь. И триста лет назад поклонялись ей не меньше, чем Солнечному сейчас. Также как и бог Солнца, дарила богиня Луны силу своим детям — Лунный свет. И владели им 'черные' маги.

Черный маг. Белый маг. Эти понятия тогда были распространены как деление по разновидности основной силы. Белая магия всегда была больше направлена на созидании, а черная на разрушение. И если бы в те времена провели подсчет, то оказалось бы, что большинство боевых магов ― черные. Нет, конечно, маг огня легко может сжечь противника, а маг стали ― порубить его на сотню мелких кусочков, лишь шевельнув пальцем. Но таким разнообразием способов убийства, как черные маги, больше не владел никто. Начиная от проклятия, от которого человек умрет только через несколько лет, и до мгновенного уничтожения, после чего от несчастного и горки пепла не останется.

В те времена быть законопослушным черным магом было даже престижно. Их опасались, но не ненавидели. Большинство из них состояли на службе в армии или страже и, следовательно, защищали простых горожан от различных напастей.

Но однажды появились они. 'Черные жрецы'. Культ. Секта. Тайная организация. Себя они называли 'истинными детьми Лунной богини'.

Сначала они просто перестали прятаться и заявили о себе открыто, проповедуя избранность черных магов и верховенство Лунной богини над Солнечным богом. Тех, кто осмеливался открыто противостоять им, они начали убивать. Не остановившие их в самом начале власти, теперь просто не справлялись — черных жрецов и их последователей стало слишком много. Убийства, жертвоприношения, запугивание, похищения и пытки. Вот как утверждали они свою власть. И хотя лишь малая часть черных магов имела отношение к жрецам, ненавидеть стали абсолютно всех. Правящий тогда король — Лалий Догар, испугался, что скоро не сможет ничего противопоставить стремившейся захватить власть в стране секте, и отдал приказ уничтожить черных магов. Всех. Без разбора. Даже тех, кто служил в его личной охране. Он не знал, кто разделял преступные взгляды и входил в состав жрецов, а кто продолжал верно служить стране и своему государю. Времени выяснять не было. Под королем шатался трон, а в стране царила паника. И Лалий бросил всех белых магов и просто верных людей против черных.

Была ли это война или бойня, сейчас об это с точностью не может сказать уже никто. Но ее итогом стало то, что в Гидонии больше нет ни одного черного мага. И нет уже около трехсот лет. Более того, дети с Лунным даром больше вообще не рождались. Ни одного. И никто не знает почему. Может быть причиной стало нарушение баланса. Может что-то еще. Гипотез множество. Но они ничего не меняли. А потом стали замечать, что и детей с белым даром тоже с каждым поколением рождается все меньше. Это назвали 'вырождением'. Этого боялись, но старались не замечать. И никто не знал, чем все закончится.

Как и все, эту историю я знал с раннего детства и полагал, что дела давно минувших дней не имеют ко мне ровным счетом никакого отношения. Пока мне не исполнилось семь.

На следующий день после весело отмеченного вместе с отцом и тетей дня рождения, я гулял в небольшом парке, окружавшем наш дом. Просто бегал по тропинкам и газонам за птицами и бабочками, пугая их выпускаемыми с рук шарами и языками белого пламени, но не причиняя вреда. За такое безответственное использование магии отец наверняка отругал бы меня. Если бы увидел. Но сейчас он видеть меня не мог, и я просто беззаботно развлекался.

В очередной раз создав на ладони огонь и взмахнув рукой, я послал его вдогонку за какой-то мелкой птахой, при этом стараясь сдержать его силу и скорость. И очень удивился, когда понял, что цвет пламени не белый, а черный. Помню, тогда я испугался. И быстро погасил огонек. Сразу вспомнились истории об ужасных черных магах и о сильнейших из них — Лунных, способных как я или отец создавать мощнейшее оружие, только не Солнечное, а Лунное пламя. И цвет его был как раз черным.

'Но я-то белый маг', — подумал я и еще раз создал черный огонек. Больше я его не боялся. Наоборот, обрадовался мысли, что могу то, что не может никто другой из ныне живущих. И, помня страшные истории, пообещал себе, что никогда не буду использовать черное пламя во вред хорошим людям. Я же хотел, чтобы меня все любили, а не ненавидели, как черных жрецов.

Свое новое умение я не показал никому, даже тогда подозревая, что получу, если проболтаюсь, большие проблемы. Так у меня появился свой секрет. Но всем секретам однажды приходит конец.

Почему я вспоминаю все это сейчас? А потому, что лежу в холодном поту на кровати в своей комнате в общежитии. На дворе глубокая ночь. А на груди у меня свернулся калачиком, словно кошка, маленький черный дракон.

Коршик, каким-то образом порвал, пока я спал, держащую его цепочку и спикировал со шкафа, где я из одеяла устроил ему гнездо, мне на грудь. Видимо, причиной стал крик, с которым я очнулся от приснившегося кошмара, вскочив на кровати. И тут же заметил летящую в меня тень, которая бухнулась прямиком мне на колени.

Тэшш! Я здорово испугался, пока не вспомнил, что у меня в комнате теперь нелегально живет целый, хотя и карликовый, дракон. А странное создание, которое накануне хотело спалить мне лицо, теперь вело себя вполне дружелюбно. Дракончик, хотя и покрытый мелкой чешуей, на удивление, был довольной гладкий и теплый на ощупь. Сейчас он копошился в моих руках, пытаясь поудобнее устроиться, и мимоходом вылизывал мне пальцы раздвоенным тонким язычком. Я окончательно успокоился и лег обратно в постель. Малыш устроился у меня на животе и довольно затих. А я лежал, пялясь в темный потолок, и все никак не мог снова заснуть, перебирая в голове обрывки давешнего сна, отражения моего прошлого.

Стоял прекрасный летний день, и мы с тетушкой пошли гулять к реке.

Путь наш проходил через небольшую рощу и непаханое, заросшее дикими цветами и травами, поле, расположенное в пяти ле от ближайшей к поместью деревушки. Места уединенные и, как до этого дня мы думали, спокойные.

Мы только выбрались из-под сени деревьев и шли по тропинке через поле. Стрекотали кузнечики, в кустах чирикали птицы, солнце уже начинало припекать, и я мечтал быстрее добраться до речки. Лори фо Киари начала плести венок, и шла, изредка наклоняясь, чтобы сорвать новый цветок. А я счастливым вихрем носился вокруг и просил ее что-нибудь спеть. До сих пор помню, как я тогда обожал свою жизнерадостную тетю Диану и такие вот прогулки с ней.

Мы не сразу обратили внимание на группу всадников, двигавшихся через поле в нашем направлении.

— Кому это взбрело в голову здесь кататься? — удивилась тетушка. — Прибавим шагу, Лео.

Меня тогда мало заинтересовали эти люди, и я только обрадовался, что смогу скорее искупаться. Но всадники продолжали целенаправленно скакать к нам, и, не успели мы проделать и половину пути, как нас окружили.

Сейчас я понимаю, что это были какие-то мимоезжие наемники. Тогда же я видел только вооруженных мужчин с раскрасневшимися лицами, хохочущих и вусмерть пьяных. Они стали отпускать скабрезные шуточки в адрес тети, кажется, принимая нас за местных крестьян. Хотя как такое вообще возможно, ума не приложу. Мы были одеты как дворяне, хотя из-за прогулки и более просто, чем обычно. Но этим уродам, похоже, было море по колено, так они напились. И все, чего они хотели, так это поразвлечься.

— Кто вы и что вам надо, лоры? — обратилась к ним лори фо Киари, пытаясь загородить меня собой. Но в ответ посыпались только новые непристойности.

Один из наемников спешился и подошел к тете, хватая ее за руку и дергая на себя.

— Иди-ка сюда, девка! И не артачься! — хохотнул детина.

Каким-то образом тетушка сумела извернуться и со всей силы отвесила наемнику звонкую пощечину, больше похожую на хорошую затрещину.

— Да как вы смеете! — от неожиданности мужчина отступил и, тетя, воспользовавшись моментом, высвободилась из его рук и отскочила в сторону. — Я — Диана фо Киари, лори и сестра владельца этих земель. А этот мальчик — его сын. Немедленно отпустите нас!

Но ее никто не слушал. Или не слышал. Скорее всего, этим скотам просто было плевать. Как ни пытался отец позже узнать, кто и откуда были эти люди, как очутились в наших краях, ему это не удалось. И немудрено. Во все времена излюбленным источником заработка для лихих ребят служили вот такие отряды наемников, рыскавших по стране на полулегальной основе.

— Ах ты, дрянь! Получай! — что-то мелькнуло в руке человека, напавшего на тетю, и она вскрикнула.

А я не мог сдвинуться с места и широко раскрытыми глазами смотрел, как медленно оседает в траву моя любимая тетя, прижимая руки к животу, поднимает глаза на меня и одними губами шепчет: 'Беги!'.

— Тетя!

Я отмер и бросился к ней, падая на колени. Мой безоблачный мир рассыпался осколками, разрывая острыми краями сердце девятилетнего мага. На энергетическом уровне я видел, как утекает жизнь из родного мне человека. О, Солнечный! Несмотря на свой возраст, я чувствовал это и все понимал. 'Не может быть. Этого просто не может быть!' — билось в голове. А в зеленой траве, как ни в чем не бывало, продолжали стрекотать кузнечики. Над головой носились беззаботные птицы.

Удар. И меня грубо отшвырнул в сторону тот самый наемник.

— Пошел прочь, щенок! С тобой я разберусь позже, — и под улюлюканье своих товарищей это чудовище всадило охотничий нож в сердце женщины, которая любила меня как сына.

— Нет!!! — я снова пополз к ней, не отрывая взгляда от торчащего из груди женщины ножа.

— Я сказал — прочь! — зарычал мужчина и пинком заставил меня отлететь в сторону.

Воин склонился над телом и одним рывком выдернул нож. А я видел лишь кровь, толчками вырывающуюся из груди тетушки, и, не переставая, шептал: 'Нет. Нет. Нет...'

Я сидел, скорчившись на траве, и смотрел, как убийца с окровавленным ножом и перекошенным в страшной улыбке лицом, приближается ко мне.

— А теперь ты, маленькое отродье, — с удовольствием произнес он, склоняясь надо мной. — Умри, — занеся нож и смотря мне прямо в глаза, спокойно предложил он. Будто и не собирался сейчас убить ребенка, а просто хотел, чтобы тот попробовал конфету.

А я даже не видел его лица, лишь размытое пятно — глаза мне застилали слезы. Я думал лишь о том, как его ненавижу. Ненавижу их всех. За то, что они сделали! И желаю им смерти. Изо всех сил. Со всем жаром, на который только способен! И хочу, чтобы их не стало!

Я поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза почти незрячим, но ненавидящим взглядом.

— Умри сам, — произнес я ему в лицо. И призвал огонь. Пламя. Не разбирая Лунное или Солнечное. Просто зажег его в себе. От ненависти, которая полыхала ничуть не хуже огня. И выпустил наружу. В этого наемника. В них всех.

Выставив перед собой ладони и зажмурив глаза, я протягивал к ним руки, выпуская всю злобу, что бурлила во мне. А в ответ слышал их страшные крики.

Не знаю, сколько прошло времени, но я так и сидел на земле, шаря вокруг пустым взглядом. Все поле было угольно-черным. На нем не осталось ни трупов, ни оружия, ни травы. Ничего. Просто выжженная черная земля. А вокруг меня в воздухе еще плясали язычки пламени. Черного. Лунного. Но я и не думал их убирать. Мне было все равно. Тети не стало. Я ее не спас. Убийцы мертвы. Но ее уже не вернуть.

Так, сидящим посреди выжженного поля, и нашел меня бегущий со стороны поместья отец. Как я потом узнал, он почувствовал выброс черной энергии, и, зная, что в той стороне находимся мы с тетей, поспешил на помощь.

Из-за сошедшего с ума энергетического фона, он не смог телепортироваться. Представляя себе самое ужасное, а все указывало на черную магию, он бросился бежать к сестре и сыну, позабыв даже про охрану и лошадей.

А достигнув места выброса, архимаг Гидонии вместо толпы оживших черных жрецов, которых он уже был готов там обнаружить, увидел только меня, одиноко сидящего посреди выжженной пустоши, на которой не оставалось больше ни следа жизни.