Острые грани

Вздохнув, маг Солнца выпустил, наконец, собранную за это время силу, и стена огня обрушилась на беснующихся собак, превращая весь зал в воющее и скулящее огненное море.

Оборачиваясь к своему венценосному другу, Дарий фо Нойр уже понимал, что рядом того нет. Только мелькнул в дверях размытый силуэт.

Прошептав нечто нелицеприятное в адрес владыки, маг бросился за королем, перепрыгивая по пути догорающие трупики собак — Солнечное пламя действует быстро.

Выскочив в коридор, архимаг чуть не врезался в королевскую спину. Алесандр стоял, держа за плечи старшего сына. Только сейчас фо Нойр заметил, что тот сжимает в руке окровавленный меч.

— Все нормально. Маму, сестер и Тэрила мы успели спрятать в спальне. С ними все в порядке, только немного напуганы, — рассказывал принц. — Мы с Альриком и его людьми убили всех напавших собак. Загрызено несколько стражников и слуг. Пап, что это было? Почему они напали?

— Мы выясним, Валентин. А сейчас возвращайся к сестрам и брату. Успокой их. Я сейчас подойду, — ответил Алесандр.

Когда принц отошел достаточно далеко, король повернулся к архимагу:

— Я согласен.

— Это ты сейчас о чем? — не сразу собрался с мыслями маг.

— О твоем сыне. Приводи его во дворец.

— Только он наверняка захочет взять с собой друзей, — заметил Дарий, подумав про себя, что теперь ему придется как-то уговаривать самого Леора. А зная независимую натуру сына и его давнюю обиду на отца... В общем, друзья могли бы стать в предстоящем разговоре неплохим аргументом.

— Чего уж там. Пусть берет, — устало ответил архимагу Его Величество король Гидонии Алесандр фор Акор.

Грань 4

О волшебных венцах, сердитых отцах и крутых поворотах.

Поскольку прошедшая ночь не забыла одарить меня старым кошмаром и лишь малой толикой сна, наступившее утро я встречал недовольным, встрепанным и усталым. И с раскалывающейся после вчерашних посиделок головой. Кажется, излишнее количество медовухи может отрицательно сказаться даже на маге. Выглянув в окно, я понял, что погода вторит моему настроению. Небо затянули дождевые тучи, грозя Лорелее первой весенней грозой. Как и всякий маг, я старался прислушиваться к своей интуиции. А она намекала, что висящая над городом завеса разродится именно громом и молниями, не говоря уже о самом дожде.

От такой перспективы я помрачнел еще больше и, покосившись на беззаботно дрыхнущего на шкафу дракончика, стал собираться на церемонию.

Да-да, именно сегодня, в такой неприветливый и хмурый день, нам должны были вручить венцы магов.

Одевшись и посмотрев в зеркало на свою не выспавшуюся физиономию и блеклый вид, который дополняли серые глаза и пепельные волосы, я понял, как своевременно получил звание мастера. Ведь если бы сегодня я вышел на улицу в привычной серой мантии студента Академии, мне грозила бы перспектива превращения в невидимку, причем без всякой магии. Серая ткань моментально слилась бы с цветовой гаммой серого весеннего дня, и заметить меня, идущего по улице, смог бы разве что очень внимательный ферр. Но начиная с этого момента я, наконец, могу сменить надоевшую форму на темно-синюю мантию мастера, а в свободное от обязанностей мага время вообще имею право расхаживать в чем хочу. В рамках приличий, конечно же. Позора рода фо Нойров отец мне не простит.

Я потряс головой, одновременно пытаясь отогнать ненужные мысли и хоть чуть-чуть привести в порядок растрепанную шевелюру. Ни та, ни другая затея, к сожалению, не увенчалась успехом. Взяв в руки расческу, я попытался выгнать из головы несвоевременные мысли о том, каким образом изменится сегодня моя жизнь.

Наскоро причесавшись, я вышел из комнаты, машинально накладывая на дверь личное охранное заклинание, и заспешил в главный корпус, где должно было проходить торжество.

Сбежав по лестнице и не обнаружив в холле ни одной живой души, я понял, что опаздываю, и уже бегом вылетел за дверь.

В ускоренном темпе пересекая академический парк, я заметил две знакомые фигуры, маячащие впереди. И в отличие от меня они никуда не спешили. Почти догнав их, я, наконец, узнал Рори и Шори.

Мельком взглянув на часовую башню главного корпуса, которая уже виднелась из-за деревьев, я понял, что до начала церемонии осталось еще десять минут. Успеваем! И даже остается время на маленький розыгрыш, который только что пришел мне в голову!

Незамеченным следуя за близнецами, я наколдовал две дюжины мельчайших светлячков, этаких солнечных зайчиков, совершенно безвредных, но очень шустрых. Такими, только размером побольше, мы обычно пользуемся, чтобы осветить себе путь в темноте. Обычная бытовая магия.

На время притушив, я отправил их вперед, заставив зависнуть перед лицами братьев и лететь рядом с ними. А потом усилил свет.

До этого вяло бредущие по дорожке Кавики, заметно оживились и завертели головами. Шоренн даже замахал перед собой руками, как будто пытался что-то отогнать.

— Род, мне это мерещится или как? — несчастным голосом вопросил он брата.

— Не тебе одному. Что это за ерунда? — возмутился Родерик. — Не могли же мы вчера так перебрать, что у нас теперь коллективные галлюцинации?

— Говорят, так бывает, если стукнуться головой, — глубокомысленно заявил Шори.

— Я сам тебя сейчас стукну. Или того, кто это сделал! — догадался обернуться, наконец, Рори.

Я тут же убрал светлячки и, с невиннейшим видом спрятав руки за спину, потихоньку стал обходить парней полукругом:

— Привет, ребята!

— Леор!!! — возмущенно вскричали в ответ два голоса.

— Какого тэшша! — Рори.

— Так с друзьями не шутят! — Шори.

Обиженные близнецы, горя праведным гневом, кинулись ко мне. А я, оказавшись благодаря своему маневру чуть впереди, весело хохоча, со всех ног кинулся к зданию Академии. Кажется, мое настроение потихоньку начинало улучшаться!

— Догоняйте! — бросил я им. — Мы опаздываем!

Но мои слова, похоже, дошли до новоиспеченных мастеров только после того, как, догнав обидчика, братья, как мяч, потолкали меня между собой и взлохматили мои многострадальные волосы. 'Похоже, перед отцом я все же предстану полным чучелом', — подумал я, пытаясь рукой пригладить изрядно отросшие из-за собственной лени космы, и побежал догонять отомщенных и оттого довольных братьев.

Так, посмеиваясь и толкаясь, мы втроем и ввалились в торжественно украшенный и заполненный народом Большой зал Академии, чудом не опоздав к началу церемонии.

— Вы чуть не опоздали! — возмущенно прошептала Элия, когда мы заняли места рядом с ней. В отличие от нас с братьями Эли могла похвастаться безупречным внешним видом и сияющим лицом. И это несмотря на нашу вчерашнюю вечеринку! Мда, у девушек свои секреты...

Зал был почти полностью заполнен. Здесь присутствовал весь наш курс, несколько преподавателей и еще парочка незнакомых мне лиц. Ожидаемо пришел и наш куратор — магистр Ледовский. Мелькали радостные и взволнованные лица, стоял гул голосов — молодые мастера, увлеченно переговаривались между собой, обсуждая предстоящую церемонию.

Но вот раздался стук посоха — на возвышение поднялся представитель Белой башни, всегда присутствующий на торжественном возложении венцов на головы выпускников Академии. Шум тут же стих. А ничем не выделяющийся маг в стандартной синей мантии члена Совета, молча, занял место в кресле справа от кафедры, рядом с профессорами.

Никто никогда не представлял новоиспеченным магам этого человека. Такова была традиция. Безымянный посланник Башни появлялся в их жизни всего лишь раз, в этот судьбоносный для каждого мага день. Но именно он символизировал появление нового члена в магическом сообществе и принятие его под протекторат Белой башни. Он же передавал директору Академии венцы магов для возложения на головы выпускников. Именно Белая башня испокон веков создавала этот символ магической силы и принадлежности своего носителя к магической братии. Именно венец мага являлся наглядным доказательством мастерства и направления магического дара.

Простой серебряный обруч по центру был украшен драгоценным или полудрагоценным камнем, символизирующим дар конкретного мага. Так для мага огня это был рубин, для мага воды — сапфир, воздуха — топаз, земли — янтарь. Маги природы носили изумруд, целители — бирюзу, повелители зверей, которых в наше время почти не осталось — редкий желтый сапфир. Для эмпатов, как Элия, предназначался жемчуг. Мастера металла, как Рори и Шори, в центре обруча носили застывшую стальную каплю. И так далее... Мне, как носителю не обычного, а Солнечного огня, предназначался не рубин, а алмаз. Все камни не были огранены. Только архимагу был положен в обруче изрезанный десятком граней блистающий бриллиант. Надеюсь, мой алмаз никогда не огранят. Меня совсем не прельщала роль сильнейшего мага страны. Уж я-то знал, каких трудов стоит отцу занимаемая им должность.

Ах да, совсем забыл! Черные маги древности тоже придерживались этой традиции. Их венцы украшали драгоценные камни всех темных оттенков — от черного алмаза до аметиста. Но сейчас уже вряд ли кто-то вспомнит, какой именно камень принадлежал некроманту, а какой — боевому магу.

— Архимаг Гидонии, председатель Совета Белой башни и директор Государственной Гидонской Академии Магии альт Дарий фо Нойр! — вновь стукнув посохом, громогласно объявил распорядитель торжества.

А вот и мой отец. Стремительными шагами поднимающийся на кафедру в развевающейся белоснежной мантии архимага, величайший белый маг королевства! Тьфу-тьфу. Чтоб мне таким не быть!

— Дорогие друзья! Мастера! — начинает он. — Все вы прошли долгий, нелегкий, но плодотворный путь. За эти семь лет в стенах Академии мы постарались передать вам все знания, которыми владеем сами. С радостью осознаю, что эти годы не прошли для вас даром. Все вы в ходе непростых испытаний подтвердили свое право называться мастерами магии и носить венец мага! Искренне поздравляю и горжусь вами! А теперь начинаем!

Архимаг повернулся в сторону мага из Башни, а тот уже протягивал ему на синей бархатной подушке появившийся словно из воздуха серебряный венец.

— Шейла фо Чиар! Поднимись и прими свой венец! — провозгласил первое имя директор. Слава Солнечному, на этот раз первым был не я!

Церемония продолжалась и, когда уже почти все, включая Элию, Родерика и Шоренна, получили заветный приз, я даже начал беспокоиться. Похоже, меня на этот раз оставили 'на закуску'.

— Леор фо Нойр! Поднимись и прими свой венец! — произнес в очередной и последний раз ритуальную фразу архимаг.

Тэшш! Все-таки оставил меня напоследок!

Еще раз пригладив волосы, я с невозмутимым лицом поднялся на возвышение и встал перед отцом. Не удержался и покосился на свой трофей. Шутка ли! Для меня это был символ свободы, за обладание которым я отдал семь лет жизни! Получив его, я сам смогу распоряжаться своей судьбой и выбирать жизненный путь. Вдали от столицы и от отца, как я надеялся.

Приглядевшись, я почувствовал смутную тревогу. Что-то было не правильно. 'Алмаз!' — понял я. Вместо одного прозрачного как вода отполированного камня я увидел два. И только один из них был белым. Точнее одна половинка. Как брат-близнец соседствовал с ним темный, черный алмаз!

Меня будто молнией прошибло. Я вздрогнул и недоуменно посмотрел на отца. Что это значит? Это что, намек на мой черный дар? Так отцу ли открывать эту бережно хранимую им тайну? Или это все игры Белой башни?

Вопросы вихрем пронеслись в моей голове. А меж тем отец невозмутимо взял серебряный обруч и поднял его над моей головой. 'Неужели не замечаешь? Или это все-таки твоя задумка? Только зачем?' — мысленно вопрошал я, глядя архимагу прямо в глаза.

— Носи с честью! — наконец опустил он обруч мне на голову, плотно сжимая на висках. 'Как будто хочет впечатать мне его в череп!' — чуть не дернулся я в сторону от неожиданности. Но отец удержал меня, продолжая крепко сжимать мою голову.

'Что за шутки?' — только и успел подумать я, поднимая на него взгляд. И увидел, как губы мага беззвучно зашевелились, будто шепча какое-то заклинание. Два больших пальца вдавились в камень, и я почувствовал мгновенную вспышку боли. Впрочем, она тут же прошла, а меня отпустили.

Чувствуя легкое головокружение, я стал спускаться с кафедры. Что-то заставило меня обернуться. Это был пронзительный и заинтересованный взгляд магистра Нардиша.

Усевшись на свое место и получив поздравления и любопытные взгляды в сторону странного венеца от друзей, я понял, что нас все еще не собираются отпускать. Распорядитель церемонии вновь постучал посохом об пол, призывая всех к тишине. Уже начавшие подниматься со своих мест выпускники, недоумевая, стали рассаживаться обратно. В отлаженной годами церемонии на глазах происходили какие-то изменения.

— Лоры маги! — начал архимаг. — С прискорбием приходится сообщить вам, что для нашей страны настали тяжелые времена. То, что я сейчас скажу, является государственной тайной и не может быть разглашено вне магического сообщества под страхом смертной казни. Может быть, рассказанное покажется вам сказкой. Но эта сказка ожила! И я прошу вас со всей серьезностью отнестись к моим словам. На нас напали! Черные жрецы! — Дарий фо Нойр обвел ошарашенные и не верящие лица внимательным взглядом. — Да, вы не ослышались. Сейчас это уже установленный факт. До сих пор они действовали скрытно. Но недавно ими было совершено покушение на короля! К счастью, государь жив и здоров. И мы лишь можем гадать, что предпримут дальше черные маги. Мы не знаем точное их число, но они уже ходят неузнанными по улицам нашей столицы!

— Что требуется от нас? — после наполненной звенящей тишиной паузы продолжил архимаг. — Никто, кроме магов не сможет противостоять черным жрецам. Поэтому принято решение: пока жрецы не начали действовать открыто — ничего не разглашать населению. Мы собираем силы. Оповещены и стягивают людей в столицу военные части генерала фо Кереса. Оповещены также все маги, кроме учащихся. Белая башня собирает силы. Я понимаю, что все вы уже задумывались о планах на будущее. Кто-то уже решил, чем заняться в жизни. Но сейчас опасность угрожает каждому магу. В первую очередь черные жрецы постараются уничтожить именно нас. Будьте осторожны! И будьте готовы к тому, что любого из вас в любой момент могут призвать для укрепления наших сил. А пока, повторяю, будьте бдительны и не распространяйтесь о том, что услышали здесь.

Архимаг так же стремительно, как до этого поднимался, сбежал с кафедры и быстрым шагом удалился из зала. За ним ушли профессора и куда-то незаметно испарился маг Башни. Гнетущая тишина, царившая на протяжении всей речи директора, взорвалась не верящими возгласами, разговорами и спорами. Никто уже не спешил расходиться.

Я посмотрел на друзей и встретил такие же растерянные взгляды, каким, наверное, щеголял сейчас и сам.

— Невозможно! — потрясенно выдохнул Родерик. — Этого просто не может быть.

— Ты знал? — с дрожью в голосе обратилась ко мне Эли.

— Как же! Так, ты думаешь, он со мной и откровенничает! — возмутился я.