В тамбуре стоял стол с пыльным ноутбуком и скамейки. Из больших старинных колонок играла странная музыка. Прислушавшись к стилю, Путник выудил из памяти его название — рэп. Русскоязычный и весьма резковатый — что-то о сексе, с кучей мата. Путнику совершенно непонятно почему вспомнился мир Антропоморфов.

Помимо колонок на столе было маленькое зеркальце. Ник вздрогнул, заметив своё отражение в нём. Он впервые подробно разглядел своё лицо. У него были разные глаза — правый чёрный, а левый голубой, а над переносецей виднелась странная седая прядь волос.

Светлана оказалась высокой плечистой женщиной, всё в той же зелёно-голубой форме, с длинной русой косой. Ник отметил, что женщинам такая форма кажется гораздо более подходящей, нежели мужчинам.

— Хилый какой. Раньше они такими не были.

Тут внимание Ника привлёк странный календарь на соседней стене, и пленнику стало страшно. На картинке был изображён боевой робот, каким его обычно рисуют в фантастических боевиках. Угловатый, со стеклянной кабиной вместо туловища и ногами-колоннами. Но это было ещё полбеды.

Внизу был крупно написан год — "2053". К чему-то подобному он уже был готов, но когда Путник посчитал месяцы, их оказалось десять. Ноября и декабря не было. Каждый месяц — ровно по пять полных недель. Ник нервно сглотнул. Даже с потерянной памятью о своей родине он понимал, что это как-то не правильно.

— А какой сейчас месяц? — спросил Ник. — Апрель?

Светлана расхохоталась, подтащила его к себе и стала хлопать по бокам. Может, это не календарь вовсе, а постер, картинка из фильма? От этой мысли Ник немного успокоился.

— Да мы уже проверили, — сказал Артур и протянул пропуск. — Тимур сказал, в люкс надо.

— Он жрать ещё хотел, — вспомнил Серж. — Осталось чего с ужина?

— Накормим. Валите давайте, уже полночь скоро, — Светлана хищно посмотрела на Ника. Взгляд был по меньшей мере неприятным.

— Эх, так на карнавал и не успели, спать уже охота, — Артур последний раз с усмешкой взглянул на Ника и скрылся в дверях.

Светлана закрыла дверь на щеколду, схватила Путника за руку — хватка оказалась железной — и потащила по лабиринту коридоров, открывая и закрывая на пути решётки.

Тюрьма была не такой большой — в переходах Путник заметил всего двух охранников. Планировка здания была странной — судя по разломанным потолкам и выпирающим из-под новой отделки голым стенам, раньше это здание тюрьмой не являлось. В последнем коридоре с металлическими дверьми, где содержались пленники, на низкой табуретке сидел сержант-тюремщик. На коленках лежал залатанный скотчем древний нетбук с запущенной допотопной игрой.

— Новенький? — проговорил охранник, оскалившись. Путник заметил, что он, как и Хаким, тюркской внешности.

— Разогрей ему пожрать, — скомандовала Светлана и втолкнула Ника в одну из камер.

Внутри камера оказалась вполне приличной — обои, полка, полноценная кровать и стол. Но когда дверь захлопнулась, Ник почувствовал очень знакомое чувство — страх. Светлана, похоже не собиралась выходить.

— Юноша, — проговорила тюремщица, вальяжной походкой приближаясь к Путнику. — А ты симпатичный. В чём твоя провинность?

— Я не знаю, — настороженно проговорил Ник, скидывая пальто и садясь на тахту.

Тюремщица села рядом и неожиданно дружелюбно похлопала юношу по плечу.

— Ты всё знаешь. Амнезия — это очень удобно, не так ли? Особенно, когда есть что скрывать.

— Послушайте! — воскликнул Ник. — Я сам ничего понять не могу. То меня называют вором, то шпионом. Я признаю, что тот игрушечный хобот... возможно, попал ко мне в руки незаконно, но я не могу быть вором. Зачем мне воровать подобную безделушку? Как и шпионом — за кем мне шпионить? Для кого?

Рука Светланы скользнула с плеча вниз и как бы случайно расстегнула пуговицу его рубашки.

— Хобот? Что ты имеешь в виду?

— Я видел его и в других мирах, — зачем-то сказал Ник, отстраняясь от тюремщицы.

— Расскажешь об этом завтра отделу безопасности, — сказала Светлана, и, внезапно ужалив прокуренным поцелуем, повалила юношу на тахту, села сверху и продолжила расстёгивать рубашку.

— Я так не могу! — заявил Путник.

Он и вправду не мог. Из головы никак не выходил образ той маленькой ожившей статуэтки из мира бункера. К тому же, надсмотрщица была старше его минимум на десять лет и совершенно не казалась ему привлекательной. Страх из-за этого усилился и неприятно смешивался с природными инстинктом.

— Как будто тебя кто-то спрашивает, сопляк! — рявкнула Светлана и дала ему пощёчину, правда, не сильную.

В дверь постучали, потом послышался голос сержанта-тюремщика:

— Ты что, изнутри заперлась?

— Пошёл нафиг! — крикнула Светлана, скидывая с себя униформу.

— А как же еда? — спросил сержант.

— Я есть хочу! — выкрикнул Ник. — У меня живот уже скрутило от голода! К тому же то, что вы собираетесь со мной делать, будет весьма сложно для меня на пустой желудок.

Светлана остановилась и злобно, по-звериному зарычав, соскочила с кровати. Стукнула в окошко, встроенное в дверь.

— Открывай, давай сюда. И не смей болтать!

Путник выхватил из рук плошку с алюминиевой ложкой и жадно набросился на еду. В тарелке был рис и кусок копчёной сельди.

— Жри быстрей, жри! — рявкнула тюремщица, сев верхом на стул.

Еда. Хоть и недостаточно вкусная, но теперь несомненно настоящая. Проглотив последний кусок, Путник почувствовал сильное, нестерпимое желание уснуть. Руки опустились, глаза непроизвольно начали закрываться.

— Э, ты чего, юноша! — рявкнула Светлана, садясь на него верхом, и снова ударила Ника по лицу.

Боль не помогла сознанию Ника остаться в реальности, и он снова почувствовал, как проваливается в пустоту.

4.8

Песок. Белая футболка и брюки. Блики света, преломляющегося через стекло. Он снова сидит на очень знакомом песке в очень знакомом месте. Хотя нет, что-то изменилось.

По песку шла рябь. Путник поглядел наверх — вместо неясных силуэтов, похожих на облака, он увидел там точку, из которой падал тонкий серый водопад песка.

Нижняя часть света страны Песка. Но он ведь уничтожил этот мир, когда покидал его!

— Я вижу, ты снова пришёл сюда, — раздался громкий голос за спиной.

Путник поднялся — позади, совсем рядом, стоял красный ганеша. В прошлый раз он видел его сидящим, но теперь, в полный рост, гигант выглядел устрашающе. Рост Ника едва доходил до бедра человекослона.

— Ведь я же сломал те часы, разрушил этот мир, — сказал Путник. — Зачем вы мне дали те песочные часы?

— Мы хотели проверить тебя, — сказал ганеша, хмурясь. — Проверить твою силу и узнать, тот ли ты, за кого себя выдаёшь. Результаты превзошли наши ожидания. Уходи отсюда, пришелец. Мы смогли восстановить нашу реальность, но бесконечно так продолжаться не может.

— Признаться, я не хотел ничего разрушать! — воскликнул Ник, отступая назад. — Мне просто стало страшно, что я не смогу выйти отсюда.

— Ты свободен. Ты даже более свободен, чем я. Мне многое рассказали о тебе.

Он знает, понял Путник. Этот гигант знает разгадку всех тех тайн, что не дают покоя Путнику уже не первый день.

— Кто я?! — заорал Ник и бросился вперёд, но мощный удар в грудь заставил его свалиться обратно в песок.

Было больно. Очень больно — во сне такого не может быть. Значит... эта страна Песка — не сон?

Гигант навис над юношей и придавил его огромной красной пятернёй, не позволяя встать.

— Слушай и молчи. Ты Вестник Перемен. Даже позабыв своё прошлое, ты не становишься безобидным. В прошлый раз мы трое не знали это, а теперь знаем. Мы боимся тебя. Ты способен разрушать, ты силён, и при этом не хочешь применять свою силу во благо нам и Творцу.

— Но что разрушать, чёрт возьми?!

Ганеша повернул голову и посмотрел куда-то вдаль, ослабив давление. Путник попытался встать, но рука снова опустилась на грудь.

— Миры. Ты можешь разрушать реальности, подобные нашей. Ты Разрушающий Путник. И при этом ты не хочешь быть вместе с нами, помогать нам.

— И что мне делать? — спросил Путник уже более спокойным тоном.

— Я не знаю. Мы мудры, но мы не знаем. Наверное, не думать о прошлом, и просто делать своё дело. И это всё неважно, раз ты не хочешь быть одним из нас!

— Но как можно жить, не зная своего прошлого?! — снова сорвался в крик Путник.

— Это не важно. Мне не важно, как ты будешь жить! — протрубил человекослон и усилил давление. Поверхность песка, похожего на жидкость, лопнула, и Ника стало засыпать песком. Мельчайшие частицы, словно живые, просачивались сквозь тонкую материю и пытались проникнуть внутрь, под кожу. Путник хрипло закричал, чувствуя через крик, что по песку кто-то идёт.

— Брат, смотри, кого я привёл! — послышался радостный голос другого ганеши.

Красный отпустил его, и Ник, выкарабкавшись на поверхность, повернул голову на звук шагов. Позади оказался жёлтый ганеша, а рядом с ним виднелись три человеческие фигуры.

— Ещё гости, — проворчал Красный. — Вы откуда?

— Из города, о благословенный сын Творца, — послышался тонкий голосок. — Мы пришли спросить совета, и ваш брат решил показать нам вестника перемен, пришедшего в наш мир.

— То есть вот этот сопляк — вестник перемен? — послышался незнакомый мужской голос. — И что в нём особенного?

Мир погрузился в темноту. Ника снова придавили к земле. Несколько секунд царила полная тишина и темнота. Затем послышался щелчок выключателя, и яркий свет фонаря ударил в лицо. Ник зажмурился и прикрылся рукой.

Это был тот самый фонарь в руке девушки-статуи, что он видел при первом своём посещении этого мира. Статую, в свою очередь, держала тяжёлая жёлтая рука человекослона.

— Кто она?! — спросил Ник. — Ответьте, кто это девушка!

Кто-то подошёл сбоку и наклонился. Ник приоткрыл глаза и посмотрел на подошедшего. Перед ним было лицо мужчины. Незнакомец был старше его лет на десять-пятнадцать, носил длинные волосы и короткую бороду. Что-то в его облике испугало Путника, и спустя мгновение он понял.

Это было его лицо. Постаревшее, небритое и хмурое, но перед ним, несомненно, был его двойник.

— Встретились, — послышался ворчливый голос красного ганеши. — Всё, пора.

Тяжёлые руки навалились на него и стали давить вниз, вглубь песка.

— Эй, погоди! — закричал незнакомец, попытавшись остановить красного, но Жёлтый свободной рукой отбросил человека куда-то в сторону.

Красный зачерпнул большую горсть песка и опрокинул Нику на голову. Путник стал захлёбываться, отчаянно барахтаясь и пиная ногами державшую его руку, но под конец сдался, и сознание снова провалилось в тёмный хаос пустоты.

4.9

(Горожанин)

...Обе девушки были нагие, но он не чувствовал от этого ни смущения, ни возбуждения, словно всё знакомое и человеческое оставило его. Кришнаитки вели Константина, взяв за пальцы рук, по мягкому снегу, который таял от тепла их ног. Небо над головой непрерывно меняло цвет — с бледно-зелёного до тёмно-фиолетового, и текстуру — становилось похожей то на плотную бумагу, то на объёмную, рыхлую область. Горизонта как такового не было — плоскость плавно переходила в небо.

— Первая черта, — сказала Яна, и снег под ногами сменился жёлтыми лепестками.

— Куда мы идём? — спросил он и удивился своему голосу — он был непривычно мягким, молодым и бестелестным.

— Мы идём спросить совета, — ответила Лена.

— Где мы?

— Пограничье, — отозвалась Яна. — Здесь всё зыбко. Мы уже были здесь сегодня, но так и не смогли выйти в миры.

Молот осторожно освободил пальцы рук и дважды ущипнул себя — сначала слабо, потом сильнее. Боль была ощутимой, из чего он сделал вывод, что это не сон. Но руки казались полупрозрачными, и явью это быть не могло в принципе. Неужели он умер?

С обоих сторон вдоль дороги высунулись острые металлические шипы в рост человека. Казалось, они тянутся в бесконечность. Небо стало похожим на наждачную бумагу. Кришнаитки снова взяли его за руки. Теперь они не были голыми — их тела покрыли лёгкие полупрозрачные вуали, и сами девушки теперь казались полупрозрачными, словно призраки из другого, параллельного мира.

— Не бойся, невежда, — сказала Яна. — Ты жив. Просто твой атман ненадолго покинул твою бренную оболочку. Здесь вообще не надо бояться, можно потерять рассудок от этого.

Атман — это что-то вроде души или сознания, понял Константин. И правда, что он теряет, в конце концов? Тело немолодого уже, временами пьющего трэш-металлиста? Константин успокоился, и шипы вдоль пути исчезли, почувствовав перемену его настроения.

— Этот невежда силён, — сказала Лена напарнице. — Но ему ещё далеко до просветления.

Константину не сильно нравилось, когда о нём говорят в третьем лице в его присутствии. Ещё и это презрительное "невежда" — впрочем, кришнаиты так называют всех, кто не относится к их вере. Киберготы-ортодоксы, к примеру, зовут всех остальных "неверными", а некоторые металлисты по-старинке кличут соседей "попсовиками".

Всё это лишь слова, и всё это не важно, понял Константин. Не важно, какой ты субкультуры и какие у тебя убеждения. Странное спокойствие не позволило ему вспылить.

— Я не разбираюсь во всех ваших штуках, но слышал про нирвану. Ты про это?

Яна рассмеялась хрустально-чистым голоском. Небо стало оранжевым.

— Нирвану достигают лишь избранные. Я всего лишь про осознание своей истинной сущности.

— А почему вы меня с собой взяли? Я избранный, что ли?

Цвет неба последний раз сменился на светло-жёлтый, и мир успокоился. Подул свежий ветерок.

— Нет, ты всего лишь невежда, — ответила Лена. — Но ты можешь быть полезен для нас. Переходим вторую черту.

Девушки отпустили пальцы трэш-металлиста и остановились. Всколыхнув покрывало из лепестков, прямо перед ними из-под земли вынырнула большая уютная беседка с решётчатыми сводами и крышей.

— Интересный механизм, — заметил Константин, заходя внутрь.

— В окрестных странах очень много интересного, — улыбнувшись, сказала Яна. — Тебе часто снятся сны, невежда?

Они расселись кругом на скамейках беседки.

— Часто. Но я их редко запоминаю.

— Сны очень важны, так говорит нам Учитель, — сказала Лена.

— Кто ваш Учитель? — поинтересовался Молот.

Яна, не ответив, устремила взгляд куда-то далеко, в ту сторону, откуда они пришли.

— Мы ждём ганеш, — ответила Лена. — Они мудрые, они дадут нам ответы на вопросы.

— Ганеши?

— Дети Творца, — ответила Яна, не обернувшись. — Исполины с головой слона. Они хранят многие окрестные миры.

— Что за Творец?

В сотне метров от беседки на покрывало из лепестков опустилось облако тумана. Спустя пару мгновений, из облака медленно вышел исполин — желтокожее гигантское существо, одетое в тогу того же цвета, похожую на древнеримскую. Туловище и конечности гиганта были вполне человеческими, но голова... Вместо человеческого лица Константин увидел широкую морду слона с длинным хоботом, маленькими глазками и короткими бивнями, обращёнными вниз. В руках исполин нёс странную статуэтку с фонарём.

Разумно было бы при виде столь странного существа испугаться, но исполин не выглядел угрожающим, скорее мудрым и дружелюбным. Трэш-металлист понял, что не испытывает страх — было скорее лёгкое восхищение и любопытство.

— Я рад вам, гости из Города! — возвестило существо, подойдя к беседке. Его голова оказалась вровень с высоким потолком. — Разрешите войти внутрь?

— Мы рады тебе, сын Творца! — хором сказали Яна с Леной.

— Вы пришли спросить совета? — существо протиснулось в беседку через узкий вход и село в позе лотоса, закрыв своими мощными ногами больше половины дощатого пола. — Почему же вы привели сюда невежду, не познавшего просветление? Путешествия по нашим странам может повредить его рассудок.

— Он пришёл с нами, потому что взялся оберегать нас там, в нашем мире, — сказала Лена.

— Вы за мой рассудок не беспокойтесь, — Молоту не понравилось, что его упрекают в слабости характера. — Я в жизни и не такое повидал.

Ганеша хитро прищурил глаза,

— А ты силён, невежда. Не все просветлённые способны на выход из тела и вход в наши страны. Я даже завидую тебе, ведь в твоём мире я ещё не побывал. Я чувствую агрессию. Скажи мне, кто ты?

— Константин Молот. Я трэш-металлист.

— "Криэйтор", "Слэйер", "Сепультура"? — спросило существо.

Константин удивлённо хмыкнул. От существа из индийских мифов он ожидал услышать всё что угодно, кроме названий любимых групп — классиков брутальной музыки. Где-то вдалеке послышался жужжащий гитарный рифф. Плоскость вокруг беседки стала покрываться ростками колючей проволоки.

— Вы умеете рыться в чужой голове? — догадался Молот. — И что ещё вы сумели вытянуть из моего сознания?

Исполин махнул хоботом, музыка стихла, а колючая проволока исчезла. Яна и Лена выглядели растерянными — похоже, они не ожидали, что сын Творца захочет общаться с непросветлённым.

— Мы можем прочитать только то, что не находится глубоко у тебя в сознании, невежда. Ты сам был готов сказать все эти слова, когда назвал себя трэшером. К тому же, мы мудры, мы знаем много о мире, в котором вы живёте.

— Да? И что ещё знаете, например?

Ганеша оглянулся. Туман рассеялся, и теперь они находились на небольшом острове. Вода медленно прибывала, кольцом охватывая беседку.

— Что его ждут перемены! — радостно воскликнул исполин. — Большие перемены. Возможно, он ознаменует конец эпохи Кали-Юги. Идёмте отсюда, я могу показать вам вестника этих перемен.

Вода хлынула вперёд, а трое гостей с ганешей стали стремительно проваливаться куда-то вниз по тоннелю, как в песочном лифте. Потоки странной субстанции, похожей на песок и воду одновременно, обтекали беседку с двух сторон.

— Ты помнишь, что ты делал два дня тому назад? — сказал исполин, придерживаясь хоботом за колонну.

— Пил коньяк, — признался Константин. — Больше ничего не помню.

Ганеша выразительно посмотрел на него, наклонив голову.

— Мне подсказывают мои братья, что ты не просто так попал сюда. Говорят, ты как-то связан с вестником перемен, поэтому твоя встреча с юными просветлёнными неслучайна.

Когда беседка остановилась, они оказались на горке какой-то светло-жёлтой субстанции. Разноцветные блики света словно пробивались через призму толстого стекла, а где-то далеко виднелись смутные силуэты.

— Идите за мной, — махнул рукой жёлтый ганеша, направляя гостей к каким-то силуэтам.

Когда они спустились с горки и подошли ближе, Константин разглядел красного исполина. Этот ганеша походил на своего жёлтого собрата, но выглядел агрессивно. Склонившись над поверхностью песка, исполин придерживал кого-то маленького, по сравнению с ним, и беспомощного. Трэшеру на миг захотелось покинуть этот мир, он оглянулся в сторону беседки, но увидел, что её уже засыпало песком. Видимо, обратным путём вернуться будет невозможно.

— ... Это не важно. Мне не важно, как ты будешь жить! — услышал Константин концовку фразы.

— Брат, смотри, кого я привёл! — жёлтый ганеша подтолкнул вперёд своей широкой ладонью Константина.

Красный исполин отпустил пленника и обернулся.

— Ещё гости. Вы откуда?

— Из города, о благословенный сын Творца, — робко сказала Лена. — Мы пришли спросить совета... и ваш брат решил показать нам вестника перемен, пришедшего в наши края.

Молот шагнул ближе к красному ганеше. Своей ладонью гигант придерживал худого бледного юношу, наполовину увязшего в песке. Чувство непонятной тревоги охватило Константина — ему показалось, что тут совершается несправедливое насилие над человеком, причём столь слабым и почему-то важным для него. Но вида он решил не показывать.

— То есть вот этот сопляк — вестник перемен? И что в нём особенного?

Константину захотелось вглядеться в лицо юноши, искажённое гримасой отчаяния, но в этот момент стало темно, словно кто-то выключил свет. Молот почувствовал, что жёлтый ганеша подошёл к ним и щёлкнул чем-то. Зажёгся свет фонаря в руке статуэтки-девушки — исполин держал её над юношей, и второй рукой подзывал трэш-металлиста, словно хотел показать что-то особенное. Проморгавшись, Константин подошёл к юноше, которого в этот момент держал второй исполин и обомлел.

Это был он, Константин Молот пятнадцатилетней давности — только ещё более слабый, худой и беспомощный. Таким бы мог быть его младший брат или...

Сын?