Первые японские боевые роботы появились в городе около пяти лет назад. Именно в то время начала свою работу самая радикальная и самая подпольная городская субкультура — неодиггеры, которых побаивались даже шавки Корпорации.

В начале две тысяча тридцатых грянули массовые репрессии на ска и рэперов-ортодоксов, объединившихся в банды и учинявших мятежи и погромы. После отправки в зомби-лагеря последних организаторов мятежных субкультур, стан неодиггеров стал пополняться новыми членами, сменившими "веру". Хорошо вооружённые и законсперированные, неодиггеры были организованы ничуть не хуже любой мафиозной структуры двадцатого века и вскоре в буквальном смысле ушли в подполье, обосновавшись в городской подземке. На поверхности они не выдавали своей принадлежности к "подземной касте", и подозрение в неодиггерстве часто становилось обвинением, предъявляемым властями.

Поезда метро в Верх-Исетске не ходили с самого две тысяча тринадцатого, и сначала туннели стояли заброшенные. Входы на десять станций единственной построенной до Катаклизма ветки почти сразу были замурованы и на случай мятежей контролировались войсками Корпорации. Но на выезд из депо, что на самой северной окраине города, неодиггеры успели поставить парочку лазерных пушек, сброшенных с японских беспилотников. Это были самые первые лазерные пушки в городе, тайком перенесённые по частям через леса откуда-то с севера-востока. Обосновавшись в метро, неодиггеры увеличили контрабандный поток и основали сеть подпольных мастерских по сборке и ремонту новой техники, постепенно втягивая в торговлю всё новые и новые микрорайоны. Именно так стали появляться свободные коммуны.

Ходили разные слухи, почему неодиггеры так удачно подпирают "упавшие с неба" японские комплектующие, и были ли в сговоре с Японской Империей, оставалось неясно. Так или иначе, японские боевые робомашины появлялись на улицах всё чаще и чаще, и представляли серьёзную угрозу как для мирных жителей, так и для Корпорации. Но оружие было не единственным следом японского мирового господства — небо давно принадлежало японцам. Тонны гуманитарной помощи — бичпакеты с быстрорастворимой едой, гигиенические изделия, одежда и даже детские игрушки — ежедневно сбрасывались на парашютах в больших коробках со стратосферных беспилотников во всех частях Внешнего города. Именно за обладание этими коробками и шла бесконечная грызня между Корпорацией, свободными коммунами и различными воинствующими группировками, не дававшая городу прийти в себя...

Константин старался не шевелиться. Хотя, подумалось ему, если машина с боекомлектом, и пустит ракету с теплонаведением, он обречён. Интересно, какой идиот вывел робота на улицу? И зачем?

Надо выровнять дыхание, понял он — пар изо рта слишком заметен. Сверху сначала выключили "Хэллоуин", затем и "Арию".

Свист не прекращался, и Константину пришлось пролежать минуту не без движения. Наконец он не выдержал и осторожно приподнял голову над кучей листвы.

Блестящая красно-белая — под цвет японского флага — робомашина, высотой в три метра, возвышалась над баррикадой из обломков бетона и старой мебели. Боевая часть была направлена на балкон на противоположной стороне улицы, откуда минуту назад играла музыка. Послышался детский смех.

Конечно, дети. Кто же ещё мог на такую глупость — просто так вывести на улицу боевую машину? "Нарожали имбецилов, — злобно подумал Константин. — Никакого воспитания".

Окошко на третьем этаже распахнулось, послышался прокуренный женский голос:

— Денис, паразит негодный, какого фига опять в ангар лазаешь! А ну немедленно вернул машину на место!

— Мы ненарочно, тётя Вика! — крикнули со стороны робота. — Чего они всякое старьё врубают!

— Я тебе покажу, сопляк, как классику старьём называть! — послышался старческий голос сзади. Константин обернулся — на балконе, откуда играл "Хэллоуин", стоял худой волосатый старик с залысинами, размахивающий какой-то архаичной ружбайкой.

— Эй, пацан! — не выдержал Молот, приподняв голову. — В прохожих стрелять не будешь?

Робот повернулся в сторону Молота, и тот, руганувшись, рефлекторно спрятался за тополем.

— Проходи, чувак, — послышался детский голос.

"Чувак! Какой я ему, блин, чувак", — недовольно подумал Константин, поднимаясь с листвы, но спорить с малолетним пилотом робота не стал.

Отряхнулся, подобрал чехол и пошёл дальше по Амундсена, ускорив темп. Тётка с балкона и дед-металлист продолжали орать на детей, обстановка накалялась, и оставаться в квартале было небезопасно.

4.1

Через сотню метров, не доходя сотни метров до кольцевой автодороги, повстречались двое волосатых юношей — одетых в кожаные куртки и вполне адекватных на вид. Константин вспомнил, что видел одного из них в Урнете, на музыкальном форуме. В момент, когда они поровнялись, справа, за домами, послышалось несколько выстрелов, Константин оглянулся и увидел группу зелёно-синих броневиков, спешащих со стороны опорного пункта.

— Шавки бегут к кормушке, — сказал один из парней, повыше ростом. — Я говорил, это беспилотник пролетал, а ты всё "зонд, зонд". Интересно, что свалилось.

— Не ходите туда, парни, там придурки малолетние робота на прогулку вывели, — решил подсказать Молот. Чем меньше шуму, тем лучше.

Парни обернулись.

— Да, в коммуне что-то стали дети беспокойные, — сказал второй, рыжий, с раскосыми глазами, подозрительно глядя на автомат Константина.

— Они уже так не первый раз, — поддакнул первый и, повернувшись назад, потащил за рукав второго. — Никакого воспитания. Пофиг, потом за рисом сходим.

Броневики на несколько секунд остановились напротив боевого робота, что-то прокричали в мегафон, а затем проехали мимо и повернули во дворы, откуда слышались выстрелы.

Рыжий уставился на Молота:

— А ты кто? Вроде, видел тебя раньше.

— Константин, — неохотно представился Молот и зашагал вместе с ними. — На Шахрина жил, может и пересекались. Я трэшер.

— Собрат, — отозвался рыжий и представился. — Олег. А это Трофим. Мы тоже металлисты. Кажется, видел тебя на форуме. А в чехле что, гитара?

— Ещё автомат, — сказал Молот, поставил автомат на предохранитель и положил оружие в чехол.

Парни пожали руки Константину.

— Инструмент рабочий? — поинтересовался Трофим. Он был постарше и повыше ростом своего спутника — почти ровестник Константина.

— Не вполне, — соврал трэш-металлист.

— Идёшь куда?

— На Вторчермет, — кратко ответил Молот, не объясняя подробностей.

— А пошли с ним? — предложил Олег. — Помнишь, я к Мстиславу предлагал прогуляться, который на проспекте Шараева живёт. У него комп новый, японский. Хоть взглянуть на него.

Представители одной субкультуры быстро находят общий язык, и подобное поведение отнюдь не выглядело наглостью.

— Через лес? А пошли, — согласился Трофим. — Если, конечно, Константин не против?

Японские компы были редкостью — почти вся электроника в городе была полувековой давности, производились лишь крупные радиоэлементы "обвески" — конденсаторы, резисторы. Японские "новые" компьютеры, как правило, тоже были не вполне современными — десяти, а то двадцатилетней давности, но всё равно, за ними шла небывалая охота среди всех городских любителей электроники.

Попутчики, с одной стороны, могли быть лишней обузой, но с другой — через лесопарк топать с попутчиками, тем более братьями по субкультуре, куда безопаснее, поэтому Константин кивнул.

На перекрёстке Амундсена с бывшей окружной дорогой стоял блок-пост Корпорации. Толстый кабель тянулся от подъезда ближайшей многоэтажки — видимо, там были установлены альфа-батареи самого большого формата — двухметровые, марки "Аэлита". Солдат в зелёной каске развернул лазерную систему в сторону Константина с парнями, которые выходили из кустов, затем послышался его голос из мегафона:

— Стой, кто идёт!

— Трое нас. Нам на Вторчермет! — крикнул рыжий Олег.

— Оружие есть?

— Два огнестрела, — ответил Трофим. — Патронов мало, обязуемся без надобности не применять. Карточки показать?

— Не надо. Валите давайте, — пушка отвернулась обратно, в сторону улицы.

Парни зашагали через потрескавшийся асфальт широкой шестиполосной дороги. Вдоль дороги была узкая полоса зелёных насаждений, разделённых заборчиками — "фруктовая зона". Сливы, черешни, виноград и яблони принадлежали десятку ближайших общин, но половина урожая отдавалась на нужды Корпорации, для чего и была установлена пушка. Лес густой тёмно-зелёной стеной возвышался впереди. После Катаклизма и сопутствующего потепления многие деревья перестали сбрасывать всю свою листву на зиму. Константин шагнул в кустарники, оглянулся и прислушался — судя по звуку, со стороны города к лесу ехало несколько броневиков. Странно, казалось, они повернули вглубь кварталов. Трофим усмехнулся и подтолкнул Молота вперёд.

— Помню я этого солдафона. Он здесь частенько дежурит.

— Все бы у них такими пофигистами были, правда? — отозвался Олег, потом повернулся к Молоту. — Константин, а ты с семьёй живёшь, или один?

— Один, — сухо ответил Молот. — Были... женщины, но теперь один.

— Откуда родом?

— Первоуральск, — признался металлист. — Ещё до войны.

— Ого! Тоже оттуда, значит? — вклинился в диалог Трофим. — У меня родители были из Ревды. Ещё до Катаклизма родились. Потом, после войны за Чусовую, во Внутреннем осели, сначала с Императором работали, потом сотрудниками... с шавками связались. А я не захотел там жить, в восемнадцать утопал от них.

— Ну, у меня в чём-то похожая история, — коротко отозвался Константин. Они входили в лесную тропинку, идущую вокруг невысокой горки, в былые времена называвшейся Лесничкой.

— У меня какое-то чувство... странное, — Олег остановился и стал вглядываться в лесную чащу. — Тут что-то изменилось.

Они пошли дальше, и скоро Константин невольно согласился со спутником. Молот знал этот небольшой лесопарк достаточно неплохо, и сейчас чувствовал, что с ним что-то не то. Последний раз он ходил сюда пару месяцев назад, со Стрекалиным, в сезон сбора диких груш и ягод. С тех пор лесной ландшафт неумолимо изменился, и виной тому была вовсе не смена времени года.

— Чёрт, смотрите, деревья... Они стали другими, намного толще! — вдруг осенило Олега, и он подбежал к одному из деревьев. — Смотри, и кора как будто другая, мягкая и пористая.

Они вышли на полянку, расположенную близко к вершине горки. Впереди возвышалось гигантское дерево с трёхметровым стволом и огромными наростами на коре. Высота привышала шестнадцатиэтажный дом.

— Это не сосны, — сказал Трофим. Вид у него был испуганный. — Я в энциклопедии видел, ещё мелким был. Это секвойи.

— Чертовщина какая-то, — Олег раздражённо замотал головой. — Как они могли тут появиться? Вчера же ещё такого не было!

— Они в Америке растут, — Трофим погладил странную губчатую кору. — Или росли — фиг из знает.

— Опять мир глючит, — почесал затылок Трофим. — Помнишь, с горами какая фигня была лет двадцать назад?

— Помним, — кивнул Константин и смачно сплюнул на густую хвою.

Олег злобно пнул дерево.

— Грёбаные япошки! Вечно придумают какую-нибудь фигню.

— Хе, тут не япошки, тут что-то совсем другое, — усмехнулся Молот. — Какая-то совсем другая сволочь, помасштабней. "Корпорация любит нас", мать её.

И тут Константин вспомнил, откуда столь странное чувство тревоги. Точно такое же чувство он испытывал семнадцать лет назад, перед уходом отца.

4.2

Постепенно секвойи стали уменьшаться в размерах и сменяться обычными соснами. Ближе к заброшенному военному городку, знаменитому прошедшей почти век назад эпидемией сибирской язвы, и вовсе исчезли. Сильно потеплело, иней на листях превратился в росу.

— Я слышал, почему такое происходит, — прервал молчание Трофим. — У меня есть приятель во Внутреннем городе, мы по урнету общаемся. Он говорит, что эти случаи — из доказательств того, что мы после Катаклизма живём в виртуальной реальности. А кто-то из управляющих миром, там, снаружи, играется с "локациями". Говорит, у него уже есть десятки таких фактов...

— Хм, и ты думаешь, это, типа, новая теория? — с сарказмом спросил Константин и смачно сплюнул. — Да о подобном варианте киберготы говорят уже лет пятнадцать. У них даже есть фракция, самая долбанутая, которая поклоняется Великим Админам. Верят в "реальный мир".

— Угу, слышал о таких, — мрачно заметил Олег. — У них на берегу Шарташа храмовый комплекс.

— Переиграл в игрушки старые твой приятель, — нахмурившись, продолжил Молот. — И фильмов насмотрелся, вроде "Матрицы" и тому подобных. Не люблю я подобную чешую.

— Нет, да ты пойми, — заспорил Трофим. — Теория "Ядерного Четверга" с таянием ледников Антарктиды — это полная фигня. Тогда бы вся вода радиоактивная была. И береговая линия бы не так проходила. А если бы астероид ударил — то нас бы не только затопило, но и оледенение началось, я читал. И ты же слышал, что рассказывали узбеки?

Узбеки пришли в Верх-Исетск восемнадцать лет назад. Это были уже не те малообразованные рабочие, которые приезжали в город на заработки до Катаклизма, и которые бесследно исчезли, как и многие другие городские жители, вместе с прошлым миром. Двадцать тысяч образованных, по-городскому одетых среднеазиатов ровным строем пришли откуда-то с юго-востока, со стороны Челябинской Стены. Это были врачи, учителя, учёные — одним словом, интеллигенция, высший свет узбекского общества.

Они говорили, что бежали из города Новый Ташкент, подвергнутого разрушению. Этот город, как и Верх-Исетск, до этого тоже перенёс некий странный Катаклизм, произошедший, правда, не в тринадцатом году, а в двухтысячном. По их словам, пеший путь от родины до Верх-Исетска занял всего сутки, причём большую часть его проделали в полной мгле.

В первый год узбеки компактно поселились в пригороде, в Арамиле, где было много пустого жилья, но вскоре странные образованные пришельцы заинтересовали Корпорацию. Большую часть семей насильно увезли во Внутренний Город, где была нехватка врачей и учителей, нещадно истреблённых в ходе имперских репрессий первых годов. Сделали их "невыездными" и пристроили в каких-то секретных подразделениях. Остальные среднеазиаты пошли на север и восток и размешались среди полудиких обитателей северных провинций.

— Никогда близко не общался с узбеками, — признался Константин. — Но по тому, что я про них слышал, мне кажется, у них какая-то секта. Ты прав, "Ядерный Четверг", хоть в него верит большинство — это фуфло. Как и киберпанковая чушь твоего друга.

Константин почувствовал, что перегибает палку, начиная спорить с совершенно незнакомыми людьми — у него такое случалось. Оглянулся — шедший позади Трофим выглядел недовольным.

— Да, если б ещё кто-то знал, как устроен наш мир, — проговорил Олег и остановился на берегу небольшого разлившегося пруда. — Вот откуда в наших краях взялись пеликаны? Говорят, двадцать лет назад их тут не было.

Константин остановился, глядя на большую нахохлившуюся птицу, одиноко сидящую у камышей на берегу.

— Многие знают, но молчат, — отозвался трэш-металлист.

— Что знают? — уточнил подошедший Трофим.

— Как мир устроен, — Константин вернулся на тропинку. — Ладно, не будем об этом. Просто так говорил мой отец. А пеликаны прилетели с восточных заливов на зимовку.

Какое-то время все шли молча, осторожно глядя под ноги — корни деревьев, пересекавшие тропинку в этих местах, были особенно мощные, и запнуться не хотелось.

— Тебе кто больше нравится, "Слэйер" или "Металлика"? — спросил Молота Олег, чтобы разрядить обстановку.

— "Сепультура", — отозвался Константин. — И "Мегадет". "Некроз" из бывших местных.

— М, "Сепультура"! — кивнул Олег. — Бразильцы. А раннее творчество или позднее?

Констанин хотел ответить, что, разумеется, раннее, но Трофим прервал их и быстро отошёл к пышным кустам рябины. Остальные, включая Константина, машинально последовали за ним.

— Погодите, там кто-то идёт. Автомат достань, Конст.

Молот сбросил чехол и ловким движением вытащил оружие. Конст. Давненько его не звали сетевым ником.

Сам Трофим достал "Макарыча". Опасения оказались ложными — из-за кустов вышли две молодые девушки, одетые в длинные белые плащи. Увидев группу парней, они испугались и побежали через заросли папоротников куда-то влево, в сторону дороги.

— Гражданки, не бойтесь, мы не из этих, — сказал Трофим, пряча пистолет.

— Мы подумали, что вы из Корпорации, — одна из девушек подошла поближе. — Не разглядели. Хари Кришна!

У девушки были короткие светлые волосы и синяя точка на лбу. Выглядели они испуганными.

— Кришнаиты, — проворчал Константин, пряча автомат. — Вас-то как сюда занесло?