Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вань из Хельсинки, как их прозвал полицейский майор Нежный, подполковник вообще всерьёз не воспринимал. Какие-то дилетанты-неудачники. Они вечно то гибли в схватках со своими противниками, то попадались полиции или спецслужбам разных стран и отправлялись в тюрьму. Их противники иногда тоже несли потери, но куда меньшие, чем у "Ван Хельсинга". В досье этой группировки отмечалось, что их финансирует и неофициально поддерживает Ватикан, но подполковник так и не смог понять, на кой чёрт они сдались католической церкви? Многие католические, да и не только католические страны по первой просьбе предоставляют Ватикану своих квалифицированных убийц, рядом с которыми Вани из Хельсинки выглядят не просто детьми, а вообще младенцами.
Его контору группировка "Ван Хельсинг" интересовала только как выход на "Оборотней". Вот оборотни — это да, они наверняка пригодятся. Если они, конечно, настоящие оборотни, а не просто так называются. Беда в том, что их пока не удавалось найти. Но Нежный найдёт. Сыщет, на то он и сыщик. Может даже, уже нашёл. Но лучше найти самим. В первую очередь, лучше для Нежного и двух его коллег-полицейских, которым поручено это дело. Если они найдут оборотней, то узнают кое-что настолько секретное, что им это знать совершенно не положено. А тайна такого уровня должна сохраняться любой ценой. Нежного жалко, правильный мужик и хороший полицейский, но ничего не поделать.
Размышления подполковника прервал телефонный звонок. Докладывал человек, прослушивающий телефоны Хоттабыча и его супруги, домашний и мобильные, а также микрофоны в его квартире.
— Командир, старику позвонила какая-то девка, не представилась, назначила ему встречу на автостоянке возле ресторана "Лилия". Он сказал, что придёт. У девки такой голос, что хочется выпрыгнуть из штанов и бежать к ней хоть на край света. Номер, с которого она звонила, установлен и запеленгован, находится вблизи дома старика. Сим-карта, правда, анонимная.
— Приём подтверждаю, — сказал подполковник и повесил трубку.
Судя по всему, Нежному повезло. Эту девку возьмёт спецназ конторы, а трое полицейских, целые и невредимые, займутся своими рутинными служебными делами. Оставалось только схватить самку оборотня. Подполковник посмотрел карту. Ресторан "Лилия" где-то у чёрта на куличках, на самой окраине, а девка — совсем рядом со стариком. Зачем она назначает встречу чёрт знает где? Ответ может быть только один — встречаться будет не она, а кто-то другой.
А может, встречи вообще не будет, а старика там, на автостоянке, просто отправят к праотцам? Или не там, а прямо во дворе, как только он выйдет из подъезда? Хороший стрелок из винтовки запросто вгонит кому угодно пулю между глаз, а среди оборотней есть хорошие стрелки, хотя бы тот, что завалил трёх боевиков "Ван Хельсинга". Что ж, надо учесть и этот вариант.
Подполковник начал раздавать приказы. Повинуясь им, техники следили за телефоном, с которого неизвестная звонила Хоттабычу, спецназ занимал позиции вокруг кафе "Лилия", а два оперативника продолжали присматривать за стариком, один — пешком, другой — на машине. Все были оповещены, что оборотня любой ценой нужно брать живьём, потери значения не имеют, а тот, кто его пристрелит, будет незамедлительно казнён без пенсии для вдовы и пособия на детей.
— Командир, телефон, с которого звонили, отключен, — доложил техник. — Последнее место, где мы его пеленговали — район дома, где живёт старик.
— Приём подтверждаю. От телефона она, скорее всего, избавилась. Осмотрите урны в том дворе, может, эта женщина очень аккуратна. Гляньте также помойку, если во дворе такая найдётся. Конец инструкций.
— Понял, исполняем.
У подполковника отпали последние сомнения. Это звонила не любовница старика, той незачем отключать телефон. Конечно, можно предположить, что в телефоне именно сейчас села батарейка, но в такие совпадения он не верил. Оборотень совсем рядом со стариком, может, тоже следит за ним, а то и готовится прикончить? Подполковник вызвал оперативника, который медленно, с остановками, ехал вслед за Хоттабычем.
— Слушаю, командир, — откликнулся тот.
— Лейтенант, есть данные, что за стариком следует убийца, предположительно женщина в пятнистой или полосатой шубе. Никого подходящего не видишь?
— На улице полно народу, больше половины — бабы. Подозрительных не вижу. Со скоростью старика идёт только одна, шуба у неё не пятнистая и не полосатая, а каблуки такие, что любая киллерша раньше застрелится, чем в таких сапожках пойдёт на дело. Только, командир, имейте в виду: мы так долго проторчали во дворе, даже с тем ментовским майором на виду у всех тусовались, да ещё и вместе с вами. Киллер, если он не идиот, давно нас срисовал, и знает, кому на глаза лучше не попадаться. Нам его не засечь.
— Куда идёт старик?
— В гараж, за машиной. Если его кто-то собрался мочить, проще всего это сделать как раз там.
— Не упускай из виду эту, что на каблуках. Но если что, стреляй только по ногам.
— Понятно, командир. Вы сказали, что надо брать живьём. Я слышал и понял.
— Хорошо, конец связи.
Потом доложился командир спецназа. Сообщил, что его люди расположились вокруг автостоянки, все точки, откуда можно стрелять, осмотрены, киллер не обнаружен. Через несколько минут с подполковником связался техник, сказал, что телефон найден, лежал в урне. На нём видны отпечатки пальцев. Их уже отправили на идентификацию. Телефон раздавлен, похоже, женским каблуком. Подполковник, услышав про каблук, немедленно вновь вызвал оперативника.
— Бабу на каблуках всё ещё видишь? — спросил он.
— Нет, командир. Старик свернул к гаражам, она пошла себе дальше. Ждём, когда старик выведет машину.
Но они так и не дождались. Хоттабыч всё не выезжал да не выезжал. Наконец, терпение лопнуло, и один из оперативников пошёл проверить. Сторож попытался его не пропустить, но увидев удостоверение, притих и больше не возражал, даже назвал номер нужного гаража. Увы, гараж оказался заперт, а у сторожа не нашлось запасных ключей. Подполковник послал своих людей убедиться, что из гаражей нет других выездов. Когда выяснилось, что действительно нет, он приказал спецназу забыть о ресторане "Лилия" и автостоянке возле него, а вместо этого окружить гаражный кооператив. Скрытность выдвижения необязательна, главное — скорость. Никого оттуда не выпускать, ни пешком, ни на машине.
— Товарищ Нежный, у нас тут маленькая неприятность, — с тяжким вздохом сказал он в телефон. — Мне нужна ваша помощь.
* * *
В кабинет Бардина Нежный вошёл тихо, наверно, не хотел мешать разговору с голландцами или венграми. Обычно он врывался, как воин в неприятельскую крепость, оставалось только удивляться, что двери не разлетались в щепки. За те пару дней, что Люба с ним работала, она успела насмотреться на такие штурмы. Впрочем, майор быстро исправился.
— Бардин, что ты, по-твоему, делаешь? — поинтересовался он тоном, не сулящим Бардину ничего хорошего.
— Пьём кофе, — мило улыбаясь, ответил тот. — Прекрасная дама возжелала кофе, что я могу сделать? Нежный, ты чего такой злой?
— Ты с венгерской полицией поговорил?
— Нет, не успел.
— А с голландской?
— А с голландской говорить не нужно. Родич Хоттабыча — гражданин Бельгии, там и проживает. Голландия тут вообще ни при чём. Тебя надули.
— Что ты выяснил?
— Что твой голландский бизнесмен на самом деле вышибала в стриптиз-клубе. Впрочем, клуб этот находится в Антверпене, то есть, во фламандской части Бельгии, а фламандцы очень похожи на голландцев.
— Не надо политинформации. Говори по делу.
— Этот тип хорошо известен антверпенской полиции. Вечно бьёт морды посетителям. Раз его не увольняют, значит, у администрацию клуба вышибала устраивает. К его семейке у полиции никаких претензий нет. Да, ещё там удивляются, как ему удалось едва ли не мгновенно получить гражданство. И это всё о нём, как говорила Шехерезада. Или она так не говорила?
— Что по второму? Они его знают?
— Так прямо ничего не сказали. Но намекнули, что он очень похож на двух разных русских мафиози.
— То есть, знают или предполагают, что он русский бандит, но подробности сообщать нам не станут?
— Я понял именно так. Разговор я записал, можешь послушать и сам сделать выводы.
— Потом, времени нет. Тебя это, между прочим, тоже касается, а ты тут кофеи распиваешь. Лучше бы бумаги в прокуратуру, наконец, оформил! Кстати, кофе как-то подозрительно хорошо пахнет. У шефа спёр?
— Ну, а у кого? В этом здании нормальное кофе — только у него.
— Нормальный, — поправила Палёнка. — Кофе — это он.
— Нормальный — тоже только у шефа, — улыбнулся ей Бардин. — А бумагами по супермаркету меня не попрекай.
— Закончишь, и никто тебя не попрекнёт.
— Вот и говорю — не попрекай.
— Что? — у Нежного от удивления глаза едва не вылезли из орбит. — Ты всё оформил?
— Ну. Дошло, да? Посмотри, оно там на экране.
Нежный уселся за компьютер Бардина и быстро всё прочитал. Некоторое время он молчал, потрясённо качая головой. Наконец, тяжко вздохнул и встал со стула.
— Отлично сделано, — задумчиво произнёс он. — Сжато, грамотно, точно и, самое главное, связно. Немедленно распечатывай и неси шефу, он будет очень рад. Может, даже за кофе не прибьёт. А Палёнка тем временем поможет мне с переводом. Ты же французский знаешь?
— Ради тебя, Юрочка, я бы его выучила за пять минут. Что тебе перевести? Что-то порнографическое?
— Когда переведёшь, узнаем, порнография там или нет.
— Порнография, — подтвердила Люба. — Зоофилия.
— Тогда — с удовольствием переведу. Люблю читать про извращения. И не только читать, Юрочка в курсе дела.
— Идём в мой кабинет, — предложил Нежный. — Не будем мешать этому компьютерному гению распечатывать документ.
Когда они выходили, принтер загудел, а Бардин выругался, но крикнул им вслед, чтобы они шли своей дорогой, он сам разберётся. Впрочем, вернуться и помочь и без того никому и в голову не пришло.
Пока Люба показывала Палёнке французский текст, Нежный заварил всем по чашке кофе, из баночки, которую отобрал у Бардина, а потом позвонил шефу и доложил, что Бардин вот-вот доставит товарищу полковнику документы для прокурорских по ограблению супермаркета, как только решит проблему своих взаимоотношений с принтером. А сам майор смиренно ожидает награды, поскольку завершение этого безобразия — именно его заслуга, а не разгильдяя Бардина, который без Нежного возился бы ещё самое меньшее неделю. А ещё этот разгильдяй с криминальными наклонностями украл кофе, но Нежный его у воришки изъял, и теперь секретутка товарища полковника может прийти, забрать остатки и вернуть их законному владельцу.
— Это же я сделала, а не ты, Юрочка. Ты тут вообще ни при чём, — обиделась Палёнка.
— Ты хочешь, чтобы шеф всюду болтал, что ты работаешь не только на спецслужбу, но и на полицию? — язвительно поинтересовался Нежный.
— Ой! Я не подумала.
— А ты не думай. Ты переводи.
— Сейчас переведу, — согласилась Палёнка. — Значит, так. Средневековая Франция. Сына короля Филиппа Третьего соблазняет сначала мать, а потом сестра, они постоянно подвергают его сексуальным унижениям. Юрочка, ты уверен, что я достаточно взрослая, чтобы такое читать? К тому же это инцест, а не зоофилия.
— Не переживай. Если капитан Сорокина сказала, значит, зоофилия непременно будет, но чуть позже. Она в этих делах знает толк. Так что переводи, не отвлекайся.
— Он вырос и приобрёл непреодолимое отвращение к женщинам. После секса с мужчинами он узнаёт, что это неугодно в глазах Господних, и больше такого не повторяет. Внезапно мальчик замечает, что его ужасно тянет к собакам. Он советуется со священником, угодно ли в глазах Господних скотоложство. Тот сводит его со своей прихожанкой Жюли, которая может превращаться в собаку или волчицу. Это получается уже не скотоложство, неугодное в глазах Божьих, потому что она иногда бывает человеком. Но священник признаётся во всём Инквизиции, и влюблённые вынуждены спасаться бегством, — Палёнка вздохнула. — Я очень рада, что это всё.
— Что это за хрень? — скривился Нежный.
— Аннотация.
— Чего?
— Краткое описание книги. Это книга такая, вот смотри, Юрочка, — она что-то нажала на экране, и текст сменился. — Видишь? Книга называется "Мальчик любит собаку", год издания — тысяча девятьсот пятьдесят седьмой. И примечание: не рекомендуется детям и лицам строгих нравов.
— А там есть фамилии автора этой порнухи, художника, что нарисовал даму с собачкой в одном лице, или кого-то из редакторов, на худой конец?
В этот момент в кабинет ворвалась разъярённая секретарша шефа, схватила кофе и уставилась на майора испепеляющим взглядом.
— Взяла, за чем приходила, и вали отсюда, не мешай людям работать, — вежливо попросил тот.
— Нежный, сволочь, ты назвал меня секретуткой!
— Те, кто подслушивает чужие телефонные разговоры, порой узнают о себе очень неприятную правду.
— Это не правда! Это оскорбление! Я — не секретутка!
— Да? А кем ты тут работаешь?
— Я — секретарь-референт! У меня, между прочим, диплом переводчика с трёх языков! Английского, французского и немецкого! И ты это знаешь, я всем показывала!
— Тогда нам крупно повезло! — Нежный изобразил радость. — Тут как раз нужно перевести маленький текст с французского. Переведёшь?
— Нет у тебя никакого французского текста!
— Вон, глянь на экран. Там описание книги, которая предположительно проходит по делу об убийстве.
— Ты — мерзавец! Ты всё врёшь! Ни по какому делу она не проходит! Ты специально написал что-то по-французски, чтобы меня унизить!
— Достала уже, — поморщился майор. — Ещё и орёшь, как потерпевшая. Забирай кофе и неси его шефу. Это он ценит твои дипломы, а не я. Или не дипломы?
Женщина ушла со слезами на глазах, Любе её стало даже немного жалко. Пожалуй, Нежный, пытаясь опровергнуть свою фамилию, обращался с сослуживцами слишком уж грубо. А особенно с сослуживицами. Она ещё до конца не простила ему "следственный эксперимент" с раздеванием. Но делать замечания за грубость она не собиралась — от мнения майора зависело, останется ли она здесь работать, а принципы могут подождать до лучших времён.
— Посмотрела я, что ты просил, — напомнила о себе Палёнка. — Издательство давно обанкротилось, о редакторах и авторе в интернете ничего нет, а фамилию художника я так и не смогла найти. Но прикинь сам, Юрочка — им всем в пятьдесят седьмом было явно не по десять лет, сколько же им сейчас?
— Зато могут быть живы их дети, которые могут что-то знать об этой собачке. Я бы с удовольствием съездил во Францию провести допрос. Но по опыту знаю, что поедет шеф со своей секретуткой. Нет, пусть всё остаётся, как есть. Так что, Палёнка, возвращайся к Бардину, помоги ему пообщаться с венграми.
— Я не говорю по-венгерски.
— Ничего, я уверен, что ты найдёшь с ними общий язык. Ты со всеми находишь. Пошли, я тебя отведу.
— Боишься, что я дорогу не найду?
— Найдёшь, даже не сомневаюсь. Заблудить здесь ты можешь, а вот заблудиться — ни за что.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |