— "Парни! Нас там Ящер один обожрать пытается: на ужин рыба и оленина во всех мыслимых видах. Хозяйка пока ещё держит оборону, но это не на долго!"
— "Р-разго-о-он!" — дружный вопль из пятнадцати сознаний и рёв драконьих глоток. Ну и хорошо, я и так, с Учителем, хотел им возможность нормально общаться всем дать. Только не таким способом, конечно. Проходим над перевалом через становой хребет и несёмся вниз, по широкой дуге обходя Верхнее и Нижнее гнёзда. В темноте уже не видно дворцовых шпилей, да и далеко до них, но я чувствую Эри и детей. Чем? Сердцем, потому, что люблю и буду с ними рядом, теперь всё будет так, как надо. Если только Тао удержит этого оборотня подальше от стола, нам тут немного махать осталось.
Всё оказалось намного проще и одновременно сложнее. Сложнее не в том, как это произошло, а в том, из-за чего и как это душой принять и не озвереть от произошедшего.
Сказки, они хороши для новобранцев, да тех, кто не служил никогда и задворок у красивых ворот, что перед стройбищем армейским на посту ставят, не видел.
Пока меня искали, да пока слово, Красной сказанное, о том, что смерть тому, кто воевать не прекратит в дело превращали, ребята (я о всех говорю) в сотнях боёв побывали. Вью, конечно, парень в лекарском деле не бесталанный, но одно дело за мной, ради интереса приглядывать, да самые азы изучать, а другое — людей и драконов после боёв тяжёлых самому штопать.
Мне в головёнку за два года училища, да за два года службы, мастер Хран шестилетний курс лечебный вложить смог, при том с постоянной практикой. Юй два года со мной по лечебным хранам занимался, опять же, с полным курсом практики, пусть не везде на натуре, но мороков я "порезал" и "полечил" немало. Умели пятьсот лет назад лекарские курсы в храны записывать. Да ещё дар Иванны, что сущее видеть помогает для меня подспорье немалое, ведь энергетические линии тела вдоль нервной системы и сосудов идут, а не абы как. И сосуды и нервы, они тоже в переносе энергии немалую роль играют. Я даже сквозь полметра шкуры и мышц у дракона застрявший обломок наконечника болта, или повреждённый магическим воздействием орган могу видеть, не говоря о человеке. Да ещё и практика, что в детстве, с корзинкой Иваниной в руках, для меня тоже даром не прошла.
А у Вью из всего уменья только три рунных связки, пара выдохов — лечебный, да обеззараживающий. А из лекарств, так вообще, говорить стыдно. Не нужен государству вылеченный тяжелораненый — дешевле списать в расход, калечного домой с выходным пособием, как пинком под задницу, доживать отправить, а нового и здорового в строй поставить. А говорить мы умеем ах как красиво. А по жизни, оказалось, что только драконы друзей не бросают, ни драконов, ни людей, что с ними небо и землю разделили. Вот и не дал им, сволочам этим, Вью с хвостатыми никого из парней в расход списать.
А из лекарств, что связки, да пальцы перерубленные или внутренности отбитые вылечить у них были только кровь своя. Да ещё слёзы. Плакал, плакал этот мягкий и добрый хранитель, зная, что ждёт того же Сыча в лекарне походной армейской, когда он в выходе в горах ноги поломал и отморозил. Да не только одному Сычу, всем перепало из наездников и дланников слёз его напиться и крови братьев-драконов в свою кровь принять. И не единожды. А когда это не только в той мясорубке на Южном хребту, где некогда рассусоливать было, но и тут, в мирное время, на северо-восточной границе повторилось. Драконы не стали терпеть больше. Ушли сами и людей за собой утащили, чтобы не отдать друзей на поживу. Как оказалось, страшен не враг с мечом и накопителем заряженным, а шелкопёр с пером и бумагой, что в штабной палате сидит и людей за цифирьками не видит. Считает что дешевле, а на остальное ему — сами понимаете: своя жопа в тепле, а за чужую голова не болит.
Так что, не столько я был причиной их ухода в отшельничество и отказа от имён, сколько счёт грязный, когда людей, и не только их, за золото меняют. Как рабов, хоть они и свободны.
Юй хоть лекарь так себе, но история — его конёк, и философия. И в примерах у него всегда великий предок — Шунь Хо, признанный ещё при жизни мастер войны и разведки.
Сначала Вью откопал упоминание о завете, данном богами второму колену потомков рода Ор. История наука точная, но время, оно и камни точит. Очень удивила Вью строчка, в которой сказано было, что род должен напоить принца молоком и отдать ослика. До того удивила, что намертво в память врезалась и всплыла на нервах, когда меня пытались из под завала выкопать. Вот он и рванул проверить. Проверил, заодно, как оказывается, и ненароком богами предсказанное выполнил, удобрил пеплом одну долинку. Да успел в голове у хранителя Святой Мисы мелькнувшую мысль про принца, поджидаемого к определённому сроку подсмотреть, когда он ему вдогон, стоя в чаше, во всю глотку благословения орал. Есть у Мурама такая особенность — он когда волнуется, так его как книгу открытую читать можно, до того душой и мыслями чист и открыт.
Вью, он же всё по предку ровняет, посидел, подумал, вспомнил высказывания и дела Шунь Хо, примерил на себя его шкуру, и понял, что всё со мной будет нормально, но искать меня здесь не стоит, а появлюсь я только в ущелье и не под своей личиной. Примеров в истории было достаточно и наставлений в разведке великий Шунь Хо для потомков оставил немало.
А всё же повторяется, только в зависимости от времени, на более высоком уровне развития, так сказать. Самострел от лука пошёл, а меч от ножа. Иной раз многое остаётся неизменным даже не столетиями: пять тысяч лет прошло, а ширина стандартной колеи у нас, как была она у зачинателей строительства дорог, тоннельных проходов и перекрытий мостовых, тиев и роев, в две лошадиных задницы в колесницу запряжённых, так и осталась. А дороги всё одно те же люди делают, а они всю жизнь на задницу смотрят: одну половину жизни на лошадиную, а вторую — сами, понимаете, супруги дражайшей, в основном. Как она думает. И вообще всё у нас с неё родимой начинается.
Хотя драконы спорят: не в две лошадиных, а в размер дракона с подраспущенным крылом. Скорее всего, в размер первой драконьей задницы, что в этом древнем тоннеле застряла, был поди как Вью, пухловат в корме был слишком.
Крылья чтоб не повредить, ага, так и поверил: жопа толстая не пролезла, когда за вкусненьким "в гости напросился", это вернее.
Переговорил Вью с братьями-соратниками и сделал морду топориком. Так сам себе голову заморочил, что и сам Юй, когда он у него в гостях был, прочитать его не смог, только внешний слой и видел. Я думаю, что и назначение Карыча, и перевод под его руку специального отряда не без его участия случилось. Я так могу только теперь, а за ним уменье такое я приметил ещё тогда, когда ему ту кадку с соленьями, что он два дня чавкал потихоньку, столовские повара "сами" оставили. Дождёшься от них, как же. Скорее сами заныкают и на закусь под бутылочку горлодёра деревенского пустят. Да и потом, сколько он проказничал, почитай со всеми наравне, но ни разу на проказах не попадался и жалоб на него никогда не было. Тот же Вулкан постоянно за любую мелочь от Гаррита получал.
— "Ну, дунул я чуть посильней, чтоб у поварихи подол задрался — Лев больно ей интересовался, а я помог человеку. Убудет от неё, что ли?" — Кремню подобные проделки всегда с лап сходили, никто из людей жаловаться к сотнику и ко мне на него не бегал.
Потому и Карыч по его наушенью в голове кучу всякого хлама крутил, на всякий случай, и вопросы дурные задавал — это они так Юя проверяли, как бы. Примет он меня и скроет или он на другой стороне. Проверяльщики.
Юй, смотрю, гордится потомком. Чувствую, будет у них разговор по душам завтра, вернее, уже сегодня утром. Вью свой камешек сохранил и ждёт весточки, теперь понятно его, в последнее время, странное увлечение — свяжется с частицей Юя и по полдня ходит по дворцу, беседует. А сам всё ближе к Эрралине оказывается, под любым предлогом. А я то уже хотел ему крылья в одно место засунуть, оказывается, это он пытается нас в курсе дел держать. Знает же, что я за неё волноваться буду.
Что же, теперь я почти точно знаю кого пошлют проверить отшельника, если только сама Эри этим не займётся. Моя жена может — без выдоха любую стенку прошибёт, на одном запале и желании, умничка.
Так что не виноват я в том, что ребята ящерами хвостатыми теперь стали. В них драконьей крови больше чем своей было, а я только подтолкнул. Кстати, тот облик молема, ящериный, взят древним их изобретателем с таких же преобразованных. История повторяется в точности: за столом сидят одиннадцать Ящеров, десять серых и один чёрный. Других отличий нет, разве что у чёрного крылья и силой от него веет за два локтя — опять накопитель боевой зарядил под заглушку и балуется. Хвастун хвостатый, а то я не знаю что он всю энергетику скрыть может, как камнем станет простым. А он, накопитель, у него нестандартный — близнец того, что на защиту горшка Тао и Ники пошёл.
Ну, хорошо, шкуру, окрас поменять, мы сможем, это от питания и от желания её носителя зависит. А вот где я им столько накопителей найду? И теперь же дланников учить с энергией работать надо, а бывших наездников заново переучивать на рунную. Стрельбище защищённое нужно строить, да спрятать его поглубже.
Рогатым, блин, они все сейчас рогатые, крылатым нужен второй облик. Этим, серым ящерам, судя по их восторженным взглядам на Ши Юя, уже крылья подавай. Взяли детишек понянчить, жрут каждый как дракон взрослый, а ящеры — так эти два, три дня за троих будут наворачивать. Забот полон рот.
— Ну и что ты там у себя в голове себя накручиваешь?
— Юй, тут столько всего привалило, что не знаешь за что взяться.
— Так, внимание! — драконы ещё ближе придвинулись к беседке в которой был накрыт стол.
— Драконы — отдыхать после перелёта, вот по той тропинке, через полсотни шагов для вас целая поляна пологом затянута и трава мягкая выращена, если придёт вот это моё серое любимое чудо, а прийти оно может в каком угодно облике, то не пугайтесь. Запомните рисунок ауры, хотя бы часть, весь я и сам запомнить не могу — слишком сложен. Завтра в полдень будете второй облик обретать. Есть два пути — либо Мирр вас рассмотрит и переведёт, либо как предок наш первый — без страха выпьете чашу истинного огня и как Создатель на душу и в кровь вложил, так его волей и будет. Думайте, каждый примет решение сам. Идите отдыхать.
— Другие драконы, — мужики все одинаковы: услышали нежный женский голосок Тао и поплыли, выпили то всего ничего, только для сугреву, — у вас тоже две дороги. Небо можно покорить и в доспехе, нужно только научиться им пользоваться и запитать силой. Или на собственных крыльях. Но придётся пройти через боль и вырастить себе крылья самим, с нашей, конечно, помощью. А потом ещё и учиться летать, как и в доспехе, впрочем. У вас времени на раздумья нет: надо решать сейчас, пока тела перестраиваются, потом будет намного сложнее. Каждый решает сам. Как понимаете, решение я и так у вас в голове увижу.
Тао помолчала немного, улыбнулась и пошла в лес, прихватив с собой Нику.
— А я, так понимаю, должен за инструментом лекарским топать?
— Не нужен твой инструмент. Мы сейчас вырастим с Никой деревья на нашей полянке, а вы с Юем, подведёте к ним от основного энерговода ручейки. Для образца у нас будет Ящер. Только крылья немного изменим — у него костяк тяжелее, нам нужна немного иная форма. Юй уже нашёл описание. Будете летать быстрее него, — Ящер фыркает, драконом он и "полётом" и "боем стрижа" владел, надо только вспомнить и тренироваться.
— "Ника, умничка, так ему и надо!" — мелкая из-за спины матери машет обрывком до боли знакомой Ящеру верёвки в когтистой лапке, а то расфыркался тут.
— Мя-Ры, дём! — иди, иди, образец, сейчас с тебя мерку снимать будут, заодно и за то, что за хвост на крыше держал, припомнят. Моя кровь!
* * *
Я сбежал от них перед рассветом. Насмотрелся, перенервничал, да ещё перелёт так сказался: совсем спать не хочется, словно и не отмахал крыльями сотни лиг. Пока с энерговодом работали напитал себя энергией от источника, полностью восстановился. Рванул в звёздное небо и пошёл в сторону станового хребта — давно хотел слетать, есть там один пик, он словно манит, так и тянет к себе, до того прекрасен своей суровой красотой. Даже сказать толком не могу почему, но тянет меня туда рассвет встретить, тянет и всё. Тем более, что тут всего то лёту. Как раз успел — только, только край неба даже не светлеть, а намекать на рассвет начал. А тут пятачок на верху драконами выплавлен в камне, вроде смотровой площадки небольшой, как раз вдвоём или втроём поместиться можно, если сосед позволит, а не будет крылья в стороны топорщить.
Улёгся на самый край, вцепился когтями в камни, положил на лапы голову и стал ждать рассвета. Тишина, ночные ветра уже угомонились и стихли, а дневные ещё не проснулись, на этой высоте даже трава не растёт, снега вечные и ледники, живности тоже нет. Кажется, что ты один в целом мире, наедине с горами, восходом и с самим собой.
Только расслабился — взмахи крыла в разреженном воздухе. Блин, не дадут расслабиться и полюбоваться от души. Да ну их всех! Не оглядываясь, отодвинулся на край площадки, чтобы не мешать приземлиться, накрылся щитами и как Ящер вобрал в себя энергетику тела. Морок надевать уже поздно, да и не вижу смысла. На такую площадочку молодому дракону не присесть — тут умение и опыт нужен немалый. Я имею, потому, что кроме гор, считай, на своих крыльях нигде и не летал. Юй говорит, что это плохо: меня по посадке сразу видно — падаю на полянки без пробега, как ворона, крылом не машу помногу (в горах без толку, потому, что воздух разряжённый и если промазал, то уже не исправишь, уходить надо или в пропасть сваливаться), приземляюсь одним толчком крыла задрав тело немного вверх, сразу на четыре лапы, как в грязь влипаю. А мне нравится — без лишних движений, всё просто и точно. А то, что по-вороньи, я ему сказал, что не известно кто раньше на свет появился и может это вороны у драконов учились летать, а не они за ними подсматривали. Тао смеялась.
А дураков, что не разбираясь, кинуться на чужака могут, среди старшего поколения нет, не выжили такие. Я ему смотреть не помешаю, восход не купленный, любуйся на здоровье.
По камню скрежетнули когти ещё одной "вороны", и на край площадки сначала легли лапы, а потом и голова, как и я. Аррайя. У нас всегда вкусы совпадали, да тут даже не имеющий никакого понятия о прекрасном будет лежать затаив дыхание. До того величественно и красиво. Душа отдыхает и сбрасывает груз забот накопленный.
Так и лежали молча, любовались, пока солнце не взошло. Хорошо..., всё, что давило сверху и неразрешимым казалось, на фоне этого величия стало выглядеть простым и не стоящим тех переживаний, что я на это тратил. Вот так надо, как солнце и горы: величественно и неумолимо, мощно и прекрасно. Да, пусть не растопишь снег на вершинах, зато согреешь своим теплом тех, кто с тобой рядом, в долинах. Пусть сменяются дни и ночи и течёт вода, меняя русла, ты будешь спокоен и твёрд, крепко упираясь ногами и встречая рассвет с непрошибаемой жаждой жизни и уверенности в себе и своих близких и друзьях, что поддерживают тебя плечами хребтов со всех сторон.
