Уважаемая княгиня, если Ваш муж погиб, то приношу Вам свои соболезнования и искренне скорблю вместе с вами о Вашей потере, ибо считаю, что тоже потерял вместе с Вами немалую частицу собственной души и жизни. Так как Ваша семья мне искренне дорога и я тоже одарён одной с Вами благостью общего источника.
Вашими деяниями и деяниями дорогого мне князя Мирра я, практически на исходе жизни, получил немалое её продолжение. Только благодаря Вам я исполнил свои глупые детские мечты. Даже не представляете как это приятно сделать на закате жизни, как я думал. И только благодаря Вам я могу достойно поклониться могиле своих родителей.
Чистого Вам неба и попутного ветра, здоровья потомкам Вашего рода!
В качестве благодарности моей волею и волей рода, основателем которого я являюсь, дарю вам в услужение младшего родича — моего правнука. До совершеннолетия детей, далее сами решите.
Мальчик немного резок и диковат, но мне ли учить наследницу ветви рода Дакон, как действовать в подобных случаях. Тем более, что сомневаться в его преданности вам не придётся, порукой тому слово моего рода и печать энергии нашего источника, парень прошёл в нём своё посвящение, как и Вы.
С искренним почтением, Варно Сзидрар."
Ай, как нехорошо то получилось, помял "подарок" многоуважаемого Варно. Хотя, мне кажется, что именно на такое развитие событий он и надеялся. Сейчас поправим. Вот, так то лучше.
— Присядьте, юноша и расскажите почему вы вдруг придумали, что я именно тот, кому следует передать это послание.
— А я не думал, само собой вышло, — дроу морщится, растирая плечо. Да не болит у тебя ничего, просто ты так пытаешься скрыть смущение. Ещё одна головная боль на мою многострадальную голову. А с другой стороны — чем не товарищ для детских игр и юный охранитель. Подтянем немного и воспитаем, благо воспитатели имеются, целая толпа из духов, драконов и ящеров. И пещерка есть соответсвующая, только как бы у него глазки на лоб от изумления не повылазили от красоты такой.
— "Юй, у этого парня с головой всё нормально будет, если я его в Никиной пещерке поселю, в качестве смотрителя за ней?"
— "За пещерой?"
— "За обеими, если так сказать можно".
— "Потом не выгоним, дроу за такую пещерку жизнь отдать готов будет. Даже не знаю, надо с Тао посоветоваться".
— "Советуйтесь, мы ждём", — молчу и смотрю как передо мной меняет цвет лица дроу, то сереет, то наоборот становится ещё темнее. Волнуется.
— Покажите, пожалуйста, клеймо на рукояти.
— Вот с этого и надо было начинать, чего теперь то. Не дёргайся, угадайка наобумка. Здесь показывать не буду, отойдём, тогда покажу. Не переживай, не ошибся, везунчик. Такое же, что и на ожоге твоём, торопыга.
— Уважаемый Отшельник, отдайте, пожалуйста, письмо, его только сам князь или княгиня прочесть смогут. Я хотел вам просто продемонстрировать, что не замышляю ничего плохого.
— Держи своё письмо и впредь будь осторожнее с резкими движениями. Как уже понял, здоровья они не прибавляют. Не три шею, ничего у тебя не болит. Можешь просто кивнуть головой и сказать, что понял.
— Понял.
— "Прикрыли потолок мороком и закрыли пять дверей ведущих в остальной каскад. Тао сказала, что если будет вести себя как воспитанный мальчик, то будет ему подарок. Если нет, то придётся из него такого мальчика сделать. Ящер сказал, что ещё один лучник в отряде не помешает, а разведчик в пещерах и драконам пригодится, Ветер с ним согласен".
— "А ты?"
— "А я на нём буду новые методы ускоренного обучения испытывать, у молодых дроу очень подходящая ментально-физическая составляющая личности, давно хотел попробовать, да вот случай всё не подворачивался".
— "Я ему уже не завидую, если он всё вынесет, то к совершеннолетию будет седым как Варно".
— И за какие же прегрешения тебя отправили в Ущелье к призракам?
— За посох взялся драконий, дедовский.
— И только то? Тот посох, случайно, не лежал на развалинах твоего училища, оставшихся после урока алхимии. А из развалин не доносились стоны и проклятия наставников в адрес одного молодого дроу, со сходным с твоим именем. Как зовут?
— Никат.
— Никак? У тебя за проделки ещё и имя отняли, да не смущайся, бывает, что и из рода изгоняют, как у гномов, например.
— Никак не зовут, Никат меня зовут. Только из уважения к вашему возрасту: но не более. Я должен отчитываться только перед своим мастером, кому дан в услужение. А на принца вы, при всём уважении, не похожи. Так что прошу прекратить надо мной насмехаться, иначе...
— Иначе ты нападёшь на пожилого человека на виду у всего села и победишь старика в поединке. На столовых приборах, например, вон, несут твою лепёшку и кружку молока. Нас ждёт дальняя дорога, а тебя ещё и нелёгкое и длительное испытание. И награда, если ты его выдержишь.
— А если не выдержу?
— Тогда награду получит тот, кто тебя сюда послал.
— А оно стоит того?
— В своё время узнаешь. Не хочешь чтобы тебя обманывали — не задавай таких вопросов.
— Отвечаете как дракон, мне прапрадед рассказывал, хотя сами — простой человек, даже следа дара не видно. Здорово вас духи то в ущелье под себя подмяли и переделали. Со мной не выйдет! — а сколько самомнения в голосе, — никуда я с вами не пойду, дождусь управляющего, Ящера, и узнаю как к князю на приём попасть. Тоже мне, управляющий, меня бы не посмели даже в мыслях кличкой называ-а-а-ать...
А что это мы ротик так открыли? Не нравится зрачок драконий в моём глазу? Так не надо злить пожилого Отшельника, а то его так драконы под себя подмяли, что он сам драконом стал. С другой стороны — давно ли сам так крылья топорщил, пока меня Ящер не обломал. Показал из своей памяти как приземляется в горах, на пятачок на самом пике, мастер полёта и как он мгновенно выполняет "посадку на знак", проходя над лесом на полной скорости. Особенно меня ошеломил вид со стороны. Потому что, честно говоря, понять что происходит, глядя в воспоминания Ящера его глазами, и видя, словно это я приземляюсь, я смог только раза с шестого.
Летящие под брюхом сосны, полянка с мелькнувшим знаком, резкий поворот с наклоном вбок, два удара сердца в глазах одна земля, два удара — одно небо и ты уже на земле. Пока шли до нашего ущелья я тренировался при любой возможности, столько шишек набил, что не счесть, два раза чуть сам себя по деревьям не размазал. А сколько раз я отшибал лапы, не угадывая с мгновеньем, в которое надо выполнить гасящий взмах, перед посадкой по-вороньи, и как они болели не смотря на всё моё лекарское искусство? Жизнь и время самый лучший учитель, а уж духи, кажущиеся почти ровесниками этого времени, так тем более.
Я столько же должен Варно, сколько и он мне, и он это знает, потому и направил ко мне этого олуха. Именно ко мне, а приписка в письме для Эрралины — не более чем извинение и способ ещё раз сказать, что он в меня верит, что считает за родного, за родича и за равного. Выдернем мы перья из задницы у твоего внука и когда надо будет, вставим их обратно и нужной стороной. Я сказал.
— "Взрослеешь, Мирр, и это меня радует. Только та вспышка была лишней, немного если не напугал, то озадачил мальчика. Но это ему даже на пользу".
— "Спасибо за похвалу Учитель, иногда вот так смотришь на кого то, а видишь себя. Не самое приятное зрелище получается порой".
— "Все через это проходят. Для нормального существа это одна из ступеней развития, можешь себя успокоить тем, что она не последняя. А многие, к сожалению, застревают в своём развитии не доходя до неё. Так и проживают жизнь в своих детских мечтах и знаниях о порядке мира. Мальчик, кстати, не бесталанный, чувствует, что мы разговариваем, но не может расслышать толком. Тао через послушниц проверила две остальные деревни, твоя помощь не требуется, мелочи они залечат сами в источниках храмов. Вью ждёт тебя в детском доме, возвращайся, а то он не выдержит и полетит обратно в Опёнки. Сейчас за вами придут, Тао хочет пощупать дроу и рассмотреть вблизи".
К столу подходит послушница храма-источника, судя по цвету имоно, из ближнего круга.
— Хранительница приглашает вас в храм, — исполненный достоинства поклон заставляет сердце в груди молодого дроу сначала замереть, а потом забиться с бешеной скоростью. Моли Создателя, мальчик, чтобы в храме у тебя не возникло даже тени тех мыслей, что промелькнули сейчас на твоём лице, потому что скоро ты встретишься с тем существом, по чьим меркам преобразована фигура послушницы. Иначе быть тебе барашком десяток дней, как судьба на руку ляжет.
— Лерр Отшельник, вас просят обождать юношу, гостевая к вашим услугам, можете отдохнуть перед дорогой, — ещё один поклон, исполненный красоты и достоинства. Дроу сейчас лопнет от переизбытка чувств. Пойдём, раз позвали, юноша резкий.
Тут, надо сказать, отдельная история. Тао решила, что ей не помешает помощь и набрала среди девушек и женщин послушниц к храмам. Их немного, в ближнем круге не более трёх и в первом не более десятка. Попасть хотя бы в первый мечта всех деревенских. Послушницы первого круга за своё послушание получают отменное здоровье и "исправляют" тело. Не мне вам объяснять в каких местах. Мужики на слюну исходят, провожая взглядом. Попутно проходят малый курс домоводства, вплоть до начал ведения среднего хозяйства: умение вести доходы с расходами, наём работников, заключение простых договоров. И много чего ещё, вплоть до науки любви и науки быть единственной для мужчины, не прибегая при этом к древним женским орудиям подчинения самца — скалке для теста и сковородке. Уже сменился давно по два раза первый круг, а желающих не отбавляется. Особенно после одного случая.
Барончик из соседнего Каревского графства, возвращавшийся после исполнения поручения в столице, остановился отдохнуть в Опятках. Надо же было ему на улице нарваться на девушку в зелёном имоно. Как ведётся в людских владениях, "ихшество" возжелало сразу данную крестьянку в постель на ночь и вздумало её полапать. Девушка легко увернулась от опытного война и просто хлестнула по лбу ивовым прутиком, что появился в нежной ручке незнамо откуда. Десяток охраны вместе со слугами, бросившийся на защиту хозяина от попытавшихся вступиться за послушницу селян, был неаккуратно, но довольно быстро сбит в кучу двумя големами Рысами (третий держал разъярённых сельчан) и выкачен в поле, под дождь. При том дождь шёл только над этим полем, все три дня, что их там держали големы. Пост прекрасно просветляет даже самые тёмные головы.
Барончик все три дня чувствовал себя бараном, просто чувствовал, а не был им в действительности. Люди отходчивы и жалостливы. Кормили и укладывали спать в гостевом доме постоялого двора мекающего и ходящего на четвереньках дурачка, пока та же послушница не сжалилась и не отвела их всех в храм. Сопливых вылечили после покаянной молитвы, поднеся чашу с древесным соком, вкус которого они, как сами сказали, запомнят на всю жизнь и вкуснее, скорее всего, ничего и никогда не испробуют. Я им верю. Наказуемый был приведён в чувство и прекрасно помнил все три дня жизни в шкуре животного, при том так живо и ясно, что его полоскало до желчи.
Барончик имел долгий разговор с самой Тао, не к каждому провинившемуся она своим вниманием снисходит, обычно хватает просто общения с одной из послушниц ближнего круга.
Через несколько дней барон приехал вновь, в простой одежде с одним слугой, как оказалось наставником детским, что отцом был ещё приставлен для воспитания отпрыска. Они сопровождали возок в котором приехала его младшая сестра. Опять были долгие беседы сначала с мужчинами, а потом с девушкой. В результате молодой дворянин поселился на постое в гостевом доме и приложил все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы добиться взаимного чувства своей нежданной избранницы.
Сейчас они уехали, получив благословление самой Тао. Недавно приезжал старый наставник с вестью, что Ива забеременела и все надеются, что первой будет девочка, хотя сам барон рад любому полу ребёнка и пылинки сдувает со своей жены. Мог бы и не приезжать, Тао и так связи со своими подопечными не теряет и прутик ивовый всегда при них, на всякий случай. А Лилия перешла уже в ближний круг, вот она то сейчас к нам и подошла. Не надо быть великим провидцем Шунь Хо, чтобы знать, что сейчас перед нами не меньше чем будущая графиня Каревская, или королева одного из двух граничных с Каревом королевств. Если найдётся смельчак и счастливчик, кому этот цветок позволит завоевать своё сердце. Переходя в ближний круг, послушницы добровольно отказываются от прежнего имени, получая взамен новое, в соответствии с особенностями характера и многим чем ещё, не теряя при этом своей семьи и корней. Тао это не приветствует. И получают в дар почти все знания и умения давно забытого и затерянного во времени древнего рода принцесс хунь, вплоть до знания ядов и противоядий, женского боевого искусства хунь и много чего ещё. Всё это добровольно, и каждая склоняется к тому, что ей больше всего по душе, за исключением основ, которые изучают все.
Они знают себе цену, но не задирают нос. Каждая просто ждёт своей чистой и искренней любви, своей половинки. И выйдет замуж с одинаковым удовольствием и за принца и за крестьянина, если он окажется надёжной опорой в жизни. И каждая способна сделать своего крестьянина если не графом, то бароном или просто владетельным дворянином. А мы всегда им поможем, если будет нужно. И они это знают.
Для них Тао — вторая мать, а Ника — младшая сестрёнка. Слово послушницы в зелёном имоно имеет один вес со словом Ящера и словом Белого Дракона и Хозяйки леса. Насильник, попытавшийся напасть на одну из послушниц, сейчас растёт нижней частью тела на окраине Трёхполья и рассказывает верхней, идущей от ствола и не потерявшей человеческий облик, каждому проезжему свою грустную историю. В этом Тао остаётся драконом до конца: наказание неотвратимо, жестоко и соответствует содеянному. Хотел испоганить тело и надругаться над душой — получи полной мерой то же самое. При этом деревенские без страха идут что в лес, что в храмы. Пользуются дарами Тао и Ники не боясь наказания — жизнь это жизнь и глупо не принимать её такой как она есть. Дети будут гладить идущего по селу с поручением голема и у взрослых и в мыслях не будет беречь их от возможной опасности. Нет её, есть справедливость и защита, есть неминуемая кара. Одна такая рысь гнала целый день всадника, из глупости хлестнувшего походя селянина плетью и поскакавшего дальше. Загнала и притащила за шиворот на площадь, где он был высечен прилюдно. Селянин попросил оставить шрам от плети на плече, теперь в городе знают как Ящер держит слово. Трёхполье, самое ближнее к городу, всё чаще принимает молодые семьи, переселяющиеся с окраины города. Простой деревянный частокол вокруг села крепче каменных стен городских укреплений. Не мои слова. Но мне они нравятся.
Три Рыса в Трёхполье, три в Чистом ручье и четыре в Опятках. Дети из сёл ходят в гости к родичам ничего не боясь, пирожки носят. Не сходи с тракта и никто тебя не тронет. Через каждые пару лиг между деревнями стоят на тракте красивые домики-беседки, где при необходимости можно даже переночевать. Правда их всё чаще парочки молодые используют совсем по другому назначению, мало им бань деревенских, вот же пошло поветрие. Тао с Юем смеются, когда я ворчу по этому поводу. Завидую наверно.
