Не знаю, сколько времени мы пребывали в таком положении. Наверное, долго, раз в конце концов взошло солнце, просвечивая сквозь полупрозрачную ткань палатки. Света хватало, чтобы разглядеть Дмитрия, точеные черты его лица, мягкие темные волосы. Мне ужасно хотелось дотронуться до этих волос, попробовать, остались ли они на ощупь такими же, как прежде. Глупость, конечно. Волосы не могли измениться. Тем не менее желание снедало меня, и я уступила ему, мягко проведя пальцами по выбившимся прядям. Они оказались гладкими, шелковистыми, и от этого прикосновения у меня мурашки побежали по коже.
И от этого прикосновения он проснулся.
Дмитрий широко распахнул глаза, мгновенно мобилизовав все внимание. Я думала, он отшатнется от меня, но вместо этого он оценил ситуацию — и не двинулся с места. Я не убирала руку, продолжая мягко поглаживать его волосы. Наши взгляды встретились; и сколько же всего они выражали! В эти несколько мгновений я не находилась с ним в палатке, не скрывалась от тех, кто считал нас злодеями. Поиски убийцы, травма, которую он пережил после возвращения и должен был преодолеть, — ничего этого не существовало. Просто он, я и чувства, которые так долго пылали в нас обоих.
Наконец он пошевелился, но не отодвинулся, а поднял голову, чтобы лучше видеть меня. Нас разделяли всего несколько дюймов, и глаза выдавали его. Он хотел поцеловать меня — и я хотела, чтобы он это сделал. Он коснулся моей щеки, склонился надо мной, мои губы жаждали прикосновения его губ... и потом он замер. Отодвинулся, сел и с расстроенным видом отвернулся. Я тоже села, быстро и часто дыша.
— Ч-что произошло? — спросила я.
Он искоса взглянул на меня.
— Подумай. Вариантов множество.
Я провела пальцем по губам. Так близко! Это было так близко.
— Я понимаю, что... все изменилось. Понимаю, что ты ошибался. Понимаю, что ты снова можешь любить.
Его лицо опять превратилось в маску.
— Дело не в любви.
Я прокрутила в голове последние мгновения — это идеальное слияние, то, как он смотрел на меня, то, как мое сердце отзывалось на это. Черт, по словам Сони, между нами существует даже некая таинственная связь.
— Тогда в чем же, если не в любви?
— Дело в том, чтобы поступать правильно.
Правильно? Правильно и неправильно — в Академии это были две вечные темы. Мне тогда еще не исполнилось восемнадцати. Он был моим учителем. Планировалось, что мы оба станем стражами Лиссы и должны будем все свое внимание уделять ей. Эти аргументы были призваны удерживать нас на расстоянии друг от друга. Тогда они казались вескими и обоснованными, но сейчас утратили всякий смысл.
Я продолжала бы и дальше расспрашивать его... но тут кто-то поскребся в нашу дверь.
Мы отшатнулись друг от друга и потянулись за своими колами, которые во время сна лежали рядом. Это было чисто инстинктивное движение — ясно же, никаких стригоев поблизости нет. Правда, в последнее время мы меньше всего тревожились из-за стригоев.
— Роза? Дмитрий?
Голос прозвучал едва слышно... но был хорошо знаком. Слегка успокоившись, я расстегнула молнию на клапане палатки и увидела стоящую на коленях Соню. Как и мы, она была в прежней одежде, темно-рыжие волосы в беспорядке, но в остальном выглядела целой и невредимой. Я отодвинулась, пропуская ее.
— Уютно, — сказала она, оглядываясь. — Вы выбрали самое дальнее место в этом кемпинге. У меня ушла вечность на то, чтобы найти машину, которую ты описала.
— Как вы добрались сюда? — спросила я.
Она подмигнула.
— Не вы одни умеете воровать автомобили. Или, в моем случае, принудить людей одолжить "добровольно".
— Вас не преследовали? — спросил Дмитрий, снова сама серьезность, никаких признаков того, что происходило несколько мгновений назад.
— Нет, насколько я могу утверждать. — Она уселась со скрещенными ногами. — Двое стражей заметили меня неподалеку от дома, но быстро потеряли. Их, похоже, больше интересовали вы двое.
— Могу себе представить, — пробормотала я. — Плохо, что Виктор сбежал раньше... Иначе они могли бы переключиться на него.
— Он не убивал королеву, — сочувственно сказала Соня. В конце концов мы рассказали ей, почему разыскивают Виктора и что именно он выслеживал Лиссу в Академии. — Однако есть и хорошая новость: я знаю, где они сейчас.
— Где? — в унисон воскликнули мы с Дмитрием.
Она еле заметно улыбнулась.
— Западный Мичиган. Они поехали в сторону от двора.
— Черт! — пробормотала я. Мы с Дмитрием выбрали неправильное направление — из Анн-Арбора отправились на юго-восток, через пригороды Детройта в Огайо. — Вы виделись с Джил? С ней все хорошо?
Соня кивнула.
— Прекрасно. Напугана, естественно, но в остальном прекрасно. Она описала множество ориентиров — думаю, мы сумеем найти их мотель. Она заснула часа два назад; так или иначе, они нуждались в отдыхе. Виктор неважно себя чувствует. Возможно, они все еще там.
— Тогда мы должны выехать немедленно. — Дмитрий мгновенно оживился. — Когда они двинутся дальше, Джил будет бодрствовать и, значит, станет недоступна для контакта.
Мы мгновенно свернули палатку. Нога у меня болела меньше, но ходить все еще было трудновато. Заметив, что я прихрамываю, Соня велела нам остановиться, опустилась на колени и осмотрела мою распухшую щиколотку. Набрав в грудь воздуха, положила на нее руки. Возникло ощущение, будто ногу пробило электрическим током, а потом обдало последовательно волнами жара и холода. Когда Соня встала, боль и опухоль исчезли — вместе с царапинами. Скорее всего, порезы тоже зажили. Пользователи духа так часто исцеляли меня, что я могла бы к этому привыкнуть; но нет, ощущение по-прежнему было немного пугающее.
— Спасибо, — сказала я, — но вы не должны делать такие вещи... не должны прибегать к магии...
— Тебе необходимо быть в отличной форме. — Она устремила взгляд на деревья. — А магия... Трудно удержаться.
Я знала, что это правда, и испытывала чувство вины из-за того, что она прибегла к магии духа ради меня — и тем самым еще на шаг приблизилась к безумию.
После совершенной Робертом трансформации ее разум отчасти исцелился, и не следовало усугублять ситуацию. Сейчас, однако, было не время для поучений. Судя по выражению лица Дмитрия, он тоже обрадовался, что я в полном порядке.
Мы выехали в том направлении, где находилась Джил, и теперь указания Сони были максимально конкретны — никакой неопределенности, как в прошлый раз. Остановились мы лишь раз — чтобы "одолжить" новую машину и купить карту. Согласно полученной от Джил информации, они были в городке под названием Стерджис, в юго-западной части Мичигана. Это означало, что расстояние до него несколько меньше, чем мы ожидали. Тем не менее Дмитрий гнал машину, превышая предельную скорость по крайней мере на пятнадцать миль в час.
— Вон там, — сказала Соня, когда мы въехали в центральную часть Стерджиса и на боковой улочке заметили скромный мотель. — Все как она описала. Мотель "Солнечный свет".
Дмитрий остановился позади здания, и мы сидели, разглядывая мотель, такой же жизнерадостный с виду, как его название. Как и я, мои товарищи наверняка прикидывали, как добраться до Джил и ее стражей. Ее информация привела нас сюда, но Соня не получила никаких указаний насчет того, как найти их номер — если они вообще по-прежнему были здесь. Только я хотела предложить такой вариант: мы просто заходим внутрь в надежде, что Соня почувствует Роберта, как она внезапно сказала:
— Это их машина. Они здесь.
Никаких сомнений — вон он, внедорожник, на котором мы ехали к дому Джил. Карма, никуда не денешься. Я стащила ключи Виктора, а он, в виде ответной любезности, забрал наши. В хаосе всего происходящего никто из нас даже не задумался, на какой машине он сбежал.
— Небрежность, — задумчиво прищурившись, заметил Дмитрий. — Им нужно было сменить автомобиль.
— Это машина Сидни, — возразила я, — и формально она не украдена. Значит, ни в каких полицейских списках ее нет. Кроме того, внутренний голос подсказывает мне, что Виктор и Роберт не такие профессионалы, чтобы запускать двигатель без ключа зажигания — в отличие от некоторых.
По всему Среднему Западу за нами тянулась цепочка ворованных машин.
Дмитрий кивнул с таким видом, будто воспринял мои слова как комплимент.
— Чем бы они ни руководствовались, это для нас хорошо.
— Как мы найдем их? — спросила Соня.
Я снова хотела было предложить ей почувствовать ауру Роберта, но потом отказалась от этой мысли. Он почувствует Соню в тот же момент, как она его. И когда мы найдем братьев, наверняка придется драться. Делать это в мотеле означает привлечь к себе внимание. Куда лучше эта парковка позади здания, в стороне от улицы.
— Будем ждать, — ответила я. — Поразительно уже само по себе то, что они торчат тут так долго. Здравый смысл должен был подсказать им, что нужно уехать как можно быстрее.
— Согласен. — Дмитрий поймал мой взгляд. Созвучие душ. Воспоминания о нашем несостоявшемся поцелуе вспыхнули вновь, и я отвернулась, опасаясь, что лицо выдаст меня. — Отсюда трудно сбежать — слишком мало места.
Так оно и было. С одной стороны парковка граничила со стеной мотеля, с другой — с бетонной стеной. Других зданий поблизости не наблюдалось.
Дмитрий отъехал в самый дальний угол парковки, что позволяло нам видеть ее целиком и вдобавок выход из мотеля, при этом оставаясь не на виду. Сначала мы собирались ждать в машине, но потом Дмитрий предложил выйти наружу, чтобы в случае необходимости действовать быстрее. Соня осталась внутри. Это было не ее сражение.
Стоя за машиной, в тени листвы клена рядом с Дмитрием, я остро ощущала его близость. Может, он и скучал по своему пыльнику, но мне нравилось, как он выглядит без него.
— Надо думать, — негромко заговорила я, — мы не будем обсуждать сегодняшнее утро?
Дмитрий вперил в автомобиль такой пристальный взгляд, как будто пытался заставить материализоваться в нем Джил и братьев. Меня это не обмануло — он просто изо всех сил старался не смотреть на меня.
— Тут нечего обсуждать.
— Я знала, что ты так ответишь. Точнее, пятьдесят на пятьдесят, что ты скажешь это или "не понимаю, о чем ты".
Дмитрий вздохнул.
— Но, — продолжала я, — на самом деле тут есть о чем говорить. Например, о том, что ты чуть не поцеловал меня. И что ты имеешь в виду, говоря, что нужно "поступать правильно"?
Молчание.
— Ты хотел поцеловать меня! — Трудно было говорить такие вещи тихо. — Я это видела.
— Тот факт, что мы хотим чего-то, не означает, что это правильно.
— То, что я сказала... это ведь правда? Что ты можешь любить? Теперь я понимаю — сразу после трансформации ты действительно думал, что не можешь. И наверное, не мог. Однако все изменилось. Ты снова обретаешь себя.
Дмитрий искоса взглянул на меня.
— Да. Кое-что изменилось... но кое-что нет.
— Ладно, мистер Загадочный. Все равно непонятно, что это значит — "поступать правильно".
У него сделалось огорченное выражение лица.
— Роза, я творил массу плохих дел, большинство которых мне никогда не исправить и не искупить. Если я хочу вернуть себе утраченное, мне остается одно — двигаться вперед и поступать правильно. А это неправильно — отнять женщину у другого человека, к которому я испытываю расположение и уважение. Я буду воровать машины. Буду вламываться в дома. Но есть черта, которую я не пересеку, и неважно, что я...
Задняя дверь мотеля распахнулась. Ничего удивительного, что моя личная жизнь идет кувырком, если самые прочувствованные, интимные моменты постоянно прерываются всякими жуткими ситуациями. Может, оно и к лучшему, потому что это отодвигало от нас ту черту, которую Дмитрию никогда не пересечь.
Между тем перед нами разворачивалась новая драма. Наружу вышел Виктор, позади него бок о бок шагали Джил и Роберт. Я почти ожидала увидеть ее связанной и удивилась, убедившись, что она идет за ними спокойно. Слишком спокойно, тут же осознала я. Неестественно спокойно. Она двигалась почти как робот, находясь в состоянии покорности, вызванном принуждением.
— Принуждение. — Дмитрий тоже уловил суть. — Займись Виктором, а я Робертом.
— Джил бросится бежать, как только принуждение перестанет действовать. Надеюсь.
Вообще-то у нее запросто хватит ума принять участие в сражении, от чего было бы больше вреда, чем пользы. Ну ладно, скоро все выяснится.
По счастью, поблизости никого не оказалось — было еще очень рано. Мы с Дмитрием выскочили из своего укрытия и в считанные мгновения пересекли парковку. Два здоровых дампира бегают всяко быстрее двух старых мороев. И несмотря на все свое хитроумие, братья явно не ожидали нашего появления.
Краем глаза я заметила, что Дмитрий перешел в режим бога войны, яростного и неудержимого. И потом я полностью сосредоточилась на Викторе, обрушилась на него всей своей тяжестью и свалила с ног. Он сильно ударился об асфальт, и я пригвоздила его к земле, стукнув кулаком в лицо, отчего из носа у него потекла кровь.
— Хорошая работа, — тяжело дыша, сказал он.
— С удовольствием поработала бы над вами подольше, — проворчала я.
Виктор улыбнулся, несмотря на кровотечение и боль.
— Еще бы! Раньше я считал, что из вас двоих Беликов варвар, но на самом деле это ты. Настоящий зверь без тормозов, движимый одним стремлением — сражаться и убивать.
Я вцепилась в его рубашку и наклонилась над ним.
— Я? Разве это я пытала Лиссу ради своей выгоды? Разве я превратила собственную дочь в стригоя? И, черт побери, не я использовала принуждение, чтобы похитить пятнадцатилетнюю девочку!
Он продолжал улыбаться своей безумной улыбкой.
— Она дорогого стоит, Роза. Ты понятия не имеешь, в какой степени.
— Она не объект ваших манипуляций! — закричала я. — Она... Ах!
Земля внезапно рванулась ко мне, вздрагивая как при землетрясении. Асфальт вздыбился, и Виктору удалось оттолкнуть меня. Несильно, мне ничего не стоило снова обрести равновесие — вот только если бы земля вокруг не пошла волнами наподобие океанских, сбивающими меня с ног. Виктор прибег к своей магии земли, чтобы контролировать участок, где я стояла. Удивленные крики свидетельствовали о том, что остальные тоже что-то почувствовали, но целью его магии явно была я.
Это дорого обошлось Виктору. Он был старый человек — старый человек, которого я только что свалила на асфальт и хорошенько стукнула. Он тяжело дышал, мучаясь от боли и усталости; видимо, на использование магии такой мощи — ни один пользователь земли на моих глазах не делал ничего подобного — уходили все остатки его сил.
Один хороший удар — все, что мне требовалось. Один хороший удар, который собьет его с ног и лишит способности сражаться. Одна беда — с ног оказалась сбита я. Буквально. Несмотря на все усилия, персональное землетрясение свалило меня на колени. Я по-прежнему была в этом дурацком платье и в результате снова оцарапала ноги. И стоило мне упасть, как вокруг начал подниматься асфальт — видимо, Виктор хотел поймать меня в западню, воздвигнув вокруг каменную тюрьму. Я не могла этого допустить.
