— Вся твоя мускульная сила впустую... — Пот заливал лицо Виктора, дыхание его стало прерывистым и тяжелым. — Настоящая сила в голове. В хитрости. Контролируя Джиллиан, я контролирую Василису, а с ней — Драгомиров и, следовательно... всех мороев. Вот власть. Вот сила.
Его самодовольная тирада в основном прошла мимо меня, но одна часть привлекла внимание: "Контролируя Джиллиан, я контролирую Василису". Лисса. Ну уж нет, я не допущу, чтобы он причинил вред ей, чтобы он использовал ее, да и Джил тоже. Лисса подарила мне четки с крестиком из наследия Драгомиров; дар, предназначенный для тех, кто защищает эту семью. Мой долг — защищать всех Драгомиров. Древняя мантра стражей снова зазвучала в сознании: "Они на первом месте".
Внимательно присмотревшись к вздрагивающей земле и оценив силу "землетрясения", я снова попыталась встать, и мне удалось сделать это, практически приплясывая по парковке. Глядя на Виктора, я вспомнила, о чем предостерегала меня Соня: катализатор. Искра, способная воспламенить тьму, которую я долгое время накапливала, вытягивая ее из Лиссы. Сейчас все беды моей жизни сосредоточились в одном человеке. Он уже заставил страдать мою лучшую подругу... едва не убил ее. Он играл с Дмитрием и мной, усложнив наши и без того запутанные отношения. Кто остановит этот бесконечный поток зла? Все вокруг окрасилось в красный и черный цвета. Я слышала взывающий ко мне голос... Наверное, Соня. Но в этот момент на свете не существовало ничего, кроме Виктора и моей ненависти к нему.
Я бросилась на него, полная ярости и адреналина, и вырвалась из эпицентра "землетрясения", угрожающего захватить меня. И снова я всей тяжестью обрушилась на Дашкова, но слегка сместила направление своего движения и отбросила его не на землю, а на бетонную стену, причем с такой силой, с какой могла бы ударить стригоя. Его голова мотнулась назад, послышался странный хрустящий звук, и Виктор сполз на землю. Я тут же упала рядом, схватила его за руки и принялась трясти.
— Вставай! — закричала я.— Вставай и сражайся со мной!
Но сколько я ни трясла его и ни кричала, Виктор не поднялся; он вообще не двигался.
Кто-то схватил меня сзади и попытался оттащить от него.
— Роза! Роза! Прекрати!
Я ни на что не обращала внимания. Гнев и сила бурлили во мне, я жаждала встретиться с Виктором лицом к лицу раз и навсегда. Внезапно тело охватило странное ощущение — как будто по коже заскользили кончики пальцев.
"Отпусти его".
Я не хотела делать этого, но спустя мгновение мелькнула мысль, что это разумно. Моя хватка слегка ослабела, и меня сумели отдернуть назад. И едва это произошло, я вынырнула из черно-красного тумана и осознала, что случилось. Соня, оттаскивающая меня от Виктора, использовала малую толику принуждения, чтобы заставить отпустить его. Она была настолько сильна в магии, что ей даже не требовалось смотреть мне в глаза. И она продолжала крепко держать меня, хотя могла бы осознать, что в этом больше нет нужды.
— Я должна остановить его! — Я попыталась вырваться. — Он заплатит за все!
Я снова потянулась к нему. Теперь Соня прибегла к словам:
— Роза, он мертв! Неужели ты не понимаешь? Мертв. Виктор мертв.
Нет, я не понимала... по крайней мере, сначала. Мной владела слепая одержимость, потребность во что бы то ни стало добраться до Виктора. Но потом... потом ее слова пробились ко мне. Снова схватив Дашкова, я почувствовала бессильную расслабленность его тела. Его взгляд был слепо устремлен в... никуда. Безумные, кипящие во мне эмоции стали слабеть, и на смену им пришел шок. Руки разжались; я смотрела на него, и постепенно до меня доходил смысл слов Сони.
Доходило, что я сделала.
Потом послышался ужасный звук — долгий, скорбный крик. Я оглянулась и увидела Роберта, рядом с которым стоял Дмитрий. Завернув руки Роберта за спину, Дмитрий без труда удерживал его, но тот не оставлял попыток вырваться. Неподалеку стояла Джил, растерянная и испуганная.
— Виктор! Виктор!
Роберт разрыдался. Я снова перевела взгляд на лежащее у моих ног тело, почти не веря своим глазам. Мне казалась безумной реакция стражей на убийство мороя, которое совершил Эдди, но сейчас я начала их понимать. Монстр, каким является каждый стригой, — это одно. Но жизнь человека, даже того, который...
— Уведи его отсюда!
От неожиданного восклицания Сони я вздрогнула. До этого она стояла на коленях рядом с телом, но теперь вскочила и повернулась к Дмитрию.
— Уведи его отсюда! Как можно дальше!
Дмитрий выглядел удивленным, однако ее властный тон немедленно подействовал на него. Он потащил Роберта прочь, но спустя несколько мгновений просто перекинул его через плечо и понес. Я ожидала криков протеста, но Роберт смолк. Он не отрывал от Виктора взгляда, такого острого и сосредоточенного, что, казалось, мог прожечь в теле дыру. Соня снова рухнула на землю и накрыла собой тело Виктора.
— Уведи его отсюда! — снова закричала она. — Он пытается оживить Виктора! Тот станет "отмеченным поцелуем тьмы"!
Все еще в смятении и ужасе от содеянного, я тем не менее осознала опасность того, что могло произойти. Нельзя допустить, чтобы Роберт вернул Виктора к жизни. Братья были достаточно опасны и без связи между собой. Нельзя также допустить, чтобы Виктор смог вызывать духи умерших, как это делала я. Виктор должен остаться мертвым.
— Разве он не должен прикасаться к его телу? — спросила я.
— Чтобы завершить связь, да. Однако сейчас он в огромных количествах использует стихию духа, призывая душу Виктора обратно и удерживая ее поблизости.
Когда Дмитрий с Робертом скрылись, Соня попросила меня помочь ей перетащить тело. Мы подняли сильный шум, и просто чудо, что пока никто не вышел. Джил помогала нам. Я действовала как автомат, почти не осознавая, что делаю. Соня нашла ключи от внедорожника и опустила спинки задних сидений, чтобы увеличить свободное пространство. Втроем мы забрались туда и пригнулись, чтобы снаружи нас нельзя было разглядеть. Вскоре послышались голоса, из мотеля высыпали люди, интересуясь, что произошло. Я не отдавала себе отчета в том, долго ли они оставались на парковке; знала лишь, что, к счастью, машины не обыскивали. По правде говоря, никаких связных мыслей в голове вообще не было. Ярость угасла, но в сознании царила неразбериха. Казалось, я не могу задержаться ни на чем конкретном. Мне было нехорошо, и я просто выполняла приказы Сони, стараясь не смотреть на тело Виктора.
Даже после того, как голоса смолкли, она не позволила нам вылезти из машины. Наконец она обратила взгляд на меня.
— Роза? — Я не отвечала, и она снова окликнула: — Роза?
— Да? — хрипло отозвалась я.
Ее голос успокаивал и завораживал. По коже снова поползли мурашки, возникло чувство, что я должна слушаться ее.
— Нужно, чтобы ты взглянула на мертвецов. Открой себя им.
Мертвецам? Нет. Хотя разум вышел из-под контроля, у меня хватило здравого смысла понять, что это плохая идея.
— Не могу.
— Можешь, — настаивала она. — Я помогу тебе. Пожалуйста.
Сопротивляться принуждению не было сил, и я позволила упасть стенам, которые возвела вокруг себя. Они ограждали меня от мира мертвых и призраков. Спустя несколько мгновений вокруг возникли полупрозрачные лица; некоторые выглядели нормально, другие производили жуткое впечатление. У всех рты открыты — призраки хотели говорить, но не могли.
— Что ты видишь? — спросила Соня.
— Призраков, — прошептала я.
— Ты видишь Виктора?
Я пробежала взглядом по сонму лиц.
— Нет.
— Загони их обратно, — приказала она. — Подними стены.
Ох, как это было трудно! Как будто я напрочь лишилась воли. Почувствовав воздействие извне, я поняла, что Соня снова использует принуждение. Она не могла заставить призраков исчезнуть, но ее поддержка и решимость придали мне сил. Я отгородилась от неугомонных мертвецов.
— Значит, он ушел, — сказала Соня. — Либо полностью поглощен миром мертвых, либо бродит где-то беспокойным духом. В любом случае поблизости Виктора нет, и вернуть его к жизни невозможно. — Она посмотрела на Джил. — Позови Дмитрия.
— Я не знаю, где он, — вздрогнув, ответила та.
Улыбка Сони не затронула ее глаз.
— Уверена, где-то рядом. И наблюдает. Обойди вокруг мотеля, походи по кварталу. Он найдет тебя.
Джил ушла, не нуждаясь в принуждении. Я спрятала лицо в ладони.
— О господи! О господи! Я все время отрицала это, но так оно и есть: я убийца.
— Не думай пока об этом, — посоветовала Соня. То, что она взяла все в свои руки, успокаивало. Почти. Исполнять приказы было легче, чем действовать самостоятельно. — Потом разберешься с чувством вины. Сейчас нам нужно избавиться от тела.
Я убрала от лица руки и заставила себя посмотреть на Виктора. Меня сильно затошнило, вихрь эмоций снова взметнулся внутри. Я отрывисто рассмеялась.
— Ага, тело. Жаль, что Сидни не с нами. У нас нет никакого магического зелья, а солнце не сможет уничтожить труп. Странно. Стригоя труднее убить... труднее убить, но избавиться от него легче. — Я снова засмеялась — было что-то знакомое в моем бормотании... Примерно так вел себя Адриан, когда на него находило. И Лисса, когда воздействие духа подталкивало ее к самому краю. — Это оно и есть? Поток, о котором вы меня предупреждали? Лисса не страдает от побочных эффектов, но надо мной дух в конце концов одержал победу... как с Анной... О господи! Это ведь сон? Только я никогда не проснусь...
Широко распахнутые глаза Сони светились... чем? Страхом? Издевкой? Тревогой? Она взяла меня за руку.
— Держись меня, Роза. Вместе мы избавимся от этого.
Стук в окно заставил нас обеих вздрогнуть; Соня впустила Дмитрия и Джил.
— Где Роберт?
Дмитрий бросил взгляд на Виктора и тут же отвернулся.
— Потерял сознание. Я спрятал его в кустах за углом.
— Замечательно, — сказала Соня. — По-твоему, это умно? Бросить его?
— А носить на плече на виду у всех? По-моему, это еще хуже. Если уж на то пошло... да, я думаю, что нужно просто бросить его. Он очнется. Он не беглец. И без Виктора он... ну, не безвредный, конечно, но не такой опасный. Мы не можем повсюду таскать его с собой.
Я снова засмеялась; даже мне самой было понятно, что я в полном расстройстве и даже в истерике.
— Он без сознания. Конечно, конечно. Ты можешь поступать правильно. Я — нет. — Мой взгляд метнулся к Виктору. — "Зверь", — сказал он. И был прав. Ничего, кроме этого...
Обхватив себя руками, я вонзилась пальцами в кожу так сильно, что выступила кровь. "Физическая боль прогонит душевную". Разве не так всегда говорит Лисса?
Дмитрий молча разглядывал меня, а потом перевел взгляд на Соню.
— Что с ней?
У меня на глазах он не раз рисковал жизнью, но никогда прежде я не видела его таким испуганным.
— Воздействие стихии духа, — ответила Соня. — Она долго вытягивала и вытягивала тьму и сумела удерживать в себе. Однако дух всегда ждет. Всегда ждет... — Она слегка нахмурилась; может, осознала, что говорит почти как я. И посмотрела на Джил. — Это серебро?
Джил перевела взгляд на висящий на шее медальон в форме сердца.
— По-моему, да.
— Можешь дать мне его?
Джил расстегнула цепочку и отдала медальон Соне. Та зажала его между ладонями и на мгновение закрыла глаза, поджав губы. Потом открыла глаза и протянула мне медальон.
— Надень его.
Прикосновение к нему вызвало странное покалывание по коже.
— Сердце... — Застегивая цепочку, я смотрела на Дмитрия. — Помнишь? Помнишь, как ты спросил: "Где сердце?" И вот оно. Вот оно...
Я смолкла. Мир внезапно обрел четкость, мечущиеся мысли медленно перестали разбегаться, обретая подобие рациональности. Я как будто только сейчас действительно увидела своих товарищей. И дотронулась до медальона.
— Это исцеляющее заклинание.
Соня кивнула.
— Я не знала, исцеляет ли оно сознание. Не думаю, что его действие будет постоянным, но с ним, да еще и призвав на помощь свою волю... ты какое-то время будешь в порядке.
Я старалась не сосредотачиваться на последних словах. "Какое-то время". Вместо этого я попыталась упорядочить мир вокруг и понять, при чем здесь лежащее передо мной тело.
— Что я наделала? — прошептала я.
Джил обхватила меня рукой, но ответил Дмитрий:
— То, что должна была.
ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ
Последующие события слились в неясное пятно. Может, Соня отчасти и защищала меня от воздействия стихии духа, но это не имело особого значения — я все еще была в шоке и соображала с трудом. Меня усадили на переднее сиденье, как можно дальше от Виктора. Дмитрий отвез нас куда-то — я не обращала внимания куда, — где они с Соней избавились от тела. Они не рассказывали, как именно, а я не расспрашивала о подробностях.
После этого мы поехали ко двору. Соня и Дмитрий обсуждали, как нам действовать, когда мы туда доберемся. Поскольку пока никто не восстановил мое доброе имя, предлагалось, чтобы Джил доставила Соня. Джил спросила, можно ли позвонить родителям и сообщить им, что с ней все хорошо, но Дмитрий счел это слишком рискованным. Соня пообещала, что постарается увидеться с Эмили во сне, и Джил немного успокоилась.
А я успокаивала себя тем, что во время поездки заглядывала в сознание Лиссы. Это помогало не зацикливаться на ужасном чувстве вины и пустоты в душе, на том, что я сотворила с Виктором. С Лиссой это была уже не я, а в то время мне как раз не хотелось быть самой собой.
Однако и у нее дела шли не блестяще. Как обычно, ее угнетало сразу несколько проблем. Она чувствовала, что почти подобралась к разгадке убийства Татьяны. Еще один крошечный шажок, и она схватит истину за хвост. Стражи взяли швейцара Джо и, применив силу — с их методами магическое принуждение не требовалось, — добились от него признания в том, что в ночь убийства он видел мороя с поврежденными пальцами в моем доме. И уже практически по доброй воле он признался, что ему заплатили — и этот человек, и Даниэлла. В основном он нажимал на то, что той ночью был немного не в себе.
Еще у Лиссы было письмо Эмброуза с завуалированными угрозами в адрес Татьяны. Тот, кто его писал, был противником возрастного закона, считая его слишком мягким, не одобрял интерес Татьяны к исследованию возможностей духа и возмущался тайным обучением мороев умению сражаться. Письмо было составлено в вежливых выражениях, но, несомненно, написавший его затаил злобу на королеву. Это хорошо согласовывалось с теорией политических мотивов убийства.
Конечно, личные мотивы тоже не следовало сбрасывать со счета. Вся эта грязная неразбериха с Эмброузом, Блейком и связанными с ними женщинами позволяла любого из них заподозрить в убийстве. То, что в этом списке была и Даниэлла Ивашкова, постоянно беспокоило Лиссу, и она изо всех сил старалась не проболтаться Адриану. Хорошо хоть, что Даниэлла дала Джо взятку с целью избавить сына от неприятностей, а не усугубить мою вину. Неизвестный морой вроде как расплатился за них обоих. Конечно, если Даниэлла убила Татьяну, не исключено, что деньги принадлежали ей и тот морой просто передал их Джо.
