И естественно, последнее испытание не давало Лиссе покоя. Загадка. Загадка, у которой, казалось, было множество ответов — и в то же время ни одного.
"Чем должна обладать королева, чтобы стать истинной правительницей своего народа?"
В каком-то смысле это было самое трудное испытание. Предыдущие включали в себя некоторый, так сказать, практический компонент. А результат этого зависел лишь от ее ума. Никакого костра, который требуется развести. Никакого страха, которому нужно смотреть в глаза.
Она злилась на себя за то, что слишком серьезно относится к загадке. Мало ей стрессов и без этого? Все было бы проще, если бы она продолжала воспринимать испытания как обман, призванный выиграть для нас время. Ко двору продолжали съезжаться морои, жаждущие стать свидетелями выборов, и очень-очень многие из них — к ее удивлению — оказывали ей поддержку. Она не могла нигде появиться без того, чтобы не раздавались возгласы о драконе и возрождении Александры. Распространился слух и о нападении на нее, что, похоже, лишь подогрело пыл ее сторонников.
Но конечно, у Лиссы было немало и противников. Самый серьезный их довод имел законные основания: она не может быть избранной, когда дойдет до голосования. Вторым доводом против нее был возраст.
"Она слишком молода", — говорили ее противники.
Кому нужен ребенок на троне?
Однако поклонники Лиссы к этим доводам не прислушивались, продолжали ссылаться на правление юной Александры и чудеса исцеления, которые творила Лисса. Возраст к делу не относится. "Что мороям нужно, так это молодая кровь!" — кричали они. И требовали изменения закона о голосовании.
Ничего удивительного, что ее противники снова и снова указывали на тот факт, что она связана с убийцей королевы. Я думала, это создаст проблему с выдвижением ее кандидатуры, но она была так убедительна, рассказывая, как потрясена моим предательством, что многие полагали — если она станет королевой, это исправит причиненный мною вред. Всякий раз, когда поднимался этот вопрос, она прибегала к незначительному принуждению, внушая людям, что теперь мы с ней никак не связаны.
— Ох, как я устала от всего этого. — Она попросту сбежала к себе в комнату и теперь лежала на постели в объятиях Кристиана. Моя мама тоже была там, на страже. — Эта история с испытаниями — ужасная идея.
Он погладил ее по волосам.
— Вовсе нет. Эйб говорит, выборы будут отложены из-за беспорядков. И сколько бы ты ни жаловалась, я знаю — ты гордишься тем, что так далеко продвинулась.
Так оно и было. Тест с кубком отсек половину кандидатов, осталось всего пять: Ариана Селски, родственник Даниэллы Руфус Тарус, Маркус Лазар, Мари Конта и, конечно, Лисса. Рональд Озера не прошел испытания.
Заговорила моя мать:
— Никогда не видела ничего подобного — просто невероятно, сколько людей поддерживает тебя. Совет не обязан менять закон, но народ так шумит... и это в интересах некоторых королевских мороев — заработать любовь простых сородичей. Если парочка семей, которые сейчас не в фаворе, будут отстаивать твое право принимать участие в выборах, это может хорошо отразиться на них. Удерживает их одно — мысль, что ты и в самом деле можешь победить. Поэтому они просто продолжают спорить.
Лисса замерла.
— Победить... Это же невозможно. Ариана — вот кто должен быть королевой.
При разработке этого безумного плана победа Лиссы никогда не рассматривалась как возможный исход. И теперь, когда осталось так мало кандидатов, давление с целью сделать королевой Ариану усилилось. Насколько Лисса представляла себе, на других кандидатов никто особых надежд на улучшение жизни не возлагал. Ариана должна победить.
— Мне тоже так кажется, — ответила Джанин, с заметной гордостью в голосе; как-никак она была очень близка с семьей Селски. — Ариана — яркая личность, компетентный человек, и очень многие понимают это. Она поступит с дампирами по справедливости, в отличие от любого другого кандидата. Она уже заявляла о необходимости отмены возрастного закона.
Лисса вспомнила о других, гораздо более плохих законах, направленных на подавление дампиров, и почувствовала себя физически нехорошо.
— Господи, надеюсь, она победит. Опускаться дальше некуда.
Стук в дверь заставил мою маму насторожиться, но Лисса сказала:
— Это Адриан.
— Ну, по крайней мере, сейчас время более или менее подходящее, — пробормотал Кристиан.
Вошел мой бойфренд, распространяя запахи табака и спиртного. Сейчас его слабости волновали меня меньше всего, но я продолжала удивляться — оказывается, чтобы заставить его вести себя хорошо, требовалось мое личное присутствие. Как он говорил? "Ты — моя сила".
— Поднимайтесь, ребята, — заявил он, по-видимому, очень довольный собой. — Нам нужно нанести кое-кому визит.
Лисса села, недоумевая.
— О чем ты?
— Лично я не собираюсь еще раз пообщаться с Блейком Лазаром, — предупредил Кристиан.
— Я тоже, — заявил Адриан. — У меня есть кое-кто получше. И посимпатичней. Помните, вы говорили, как близки были Серена и Грант? Ну вот, похоже, вы можете сами расспросить Серену. Я нашел ее. И она рада вас видеть.
Моя мать нахмурилась.
— Я слышала, Серену отослали преподавать в школе. Куда-то на восточное побережье, кажется.
После нападения стригоев, в результате которого погибли Грант и еще несколько стражей, было решено на время отстранить Серену от обязанности телохранителя. Она единственный страж, который выжил в том сражении.
— Все верно, но, поскольку сейчас лето, ее призвали обратно, помогать сдерживать толпу в связи с предстоящими выборами. Она на посту у парадного входа.
Лисса и Кристиан переглянулись.
— Нужно поговорить с ней, — взволнованно сказала Лисса. — Может, ей известно, кого тайно тренировал Грант.
— Это не означает, что один из его учеников убил Татьяну, — заметила моя мать.
Лисса кивнула.
— Нет, но какая-то связь тут существует — если письмо Эмброуза соответствует действительности. Она сейчас там? На своем посту?
— Ага, — ответил Адриан. — И ей, в отличие от Блейка, даже не нужно покупать выпивку.
— Тогда пошли.
Лисса поднялась и надела туфли.
— Уверена? — спросил Кристиан. — Ты знаешь, с чем столкнешься снаружи.
Лисса на мгновение заколебалась. По моройским понятиям, сейчас уже наступила ночь, но это вовсе не означало, что все лежат по своим постелям — в особенности у входа, где в последнее время всегда толпился народ. Однако проблема восстановления моего доброго имени слишком важна, решила Лисса.
— Да. Все равно пошли.
Возглавляемые Джанин, мои друзья направились к парадному входу ("дверь", пробитую Эйбом, уже заделали). Двор окружали высокие стены из разноцветного камня, укрепляющие веру людей в то, что за ними скрывается элитная школа. Кованые железные ворота были распахнуты, но вход внутрь блокирован группой стражей. В обычных обстоятельствах в будке у ворот сидели всего два стража; сейчас их количество было увеличено в связи с необходимостью более тщательно проверять машины и одновременно контролировать толпу. По сторонам дороги выстроились зрители, с неослабевающим интересом наблюдая за подъезжающими автомобилями. Джанин знала обходные пути, позволяющие избежать толпящихся у входа людей — но не всех.
— Не сутулься, — призвал Лиссу Кристиан, когда они проходили мимо особо шумной группы, заметившей ее. — Ты — кандидат на должность королевы, веди себя соответственно. Ты — последняя Драгомир, достойная дочь королевской семьи.
Лисса бросила на него удивленный взгляд — он говорил так напористо и, похоже, искренне верил собственным словам. Она подтянулась и повернулась к своим поклонникам, улыбаясь и махая рукой, что еще больше распалило их.
"Воспринимай все это серьезно, — напомнила она себе. — Не позорь свою семью".
В итоге пробиться сквозь толпу оказалось легче, чем поговорить с Сереной наедине. Стражи были завалены работой и настаивали, чтобы Серена тоже принимала в ней участие, но моя мама коротко переговорила с главой команды, напомнив ему о значении Лиссы и предложив на несколько минут заменить Серену.
Серена уже давно исцелилась после нападения стригоев. Примерно моих лет, светловолосая, хорошенькая. Она явно удивилась при виде своей бывшей подопечной.
— Принцесса, чем могу помочь? — официальным тоном спросила она.
Лисса увела ее подальше от стражей, беседующих с водителями подъехавших машин.
— Ты можешь называть меня Лисса и знаешь это. В конце концов, ты учила меня "закалывать" подушки.
Серена улыбнулась.
— С тех пор все изменилось. Может, следующей королевой будешь ты.
Лисса состроила гримасу.
— Вряд ли. — "В особенности поскольку понятия не имею, как разгадать загадку", — подумала она. — Но мне нужна твоя помощь. Вы с Грантом много времени проводили вместе. Он когда-нибудь говорил о том, что по указанию Татьяны втайне занимается обучением мороев?
Лицо Серены выдало ее, и она отвела взгляд.
— Я не должна обсуждать это. Ему даже мне не следовало рассказывать.
Лисса взволнованно сжала руку Серены, заставив ее вздрогнуть.
— Расскажи мне, что знаешь. Все. Кого он обучал... как они к этому относились... кто из них добился успеха. Всё.
Серена побледнела.
— Не могу, — прошептала она. — Это делалось втайне, по приказу королевы.
— Моя тетя умерла, — заявил Адриан. — И ты сама сказала, что, возможно, говоришь с будущей королевой.
Лисса бросила на него сердитый взгляд. Серена явно колебалась. Потом наконец сделала глубокий вдох и заговорила:
— Попробую составить список, хотя помню не всех. Но я понятия не имею, чего они добились. Знаю лишь, что многие негодовали по этому поводу. У Гранта было чувство, будто Татьяна намеренно отбирала тех, кто не был к этому расположен.
Лисса сжала ее руку.
— Спасибо, большое спасибо.
Серена явно была огорчена тем, что выдала секретную информацию. Как следовать девизу "Они на первом месте", если остаешься верной и одному, и другому?
— Увидимся позже, хорошо? Я нужна здесь.
Серена отправилась на свой пост, а моя мать к Лиссе. Что касается меня, я вернулась в собственную реальность. Машина как раз остановилась. Я заморгала и огляделась. Еще один отель.
— Что случилось?
— Мы делаем остановку, — ответил Дмитрий. — Тебе нужно отдохнуть.
— Обойдусь. Время поджимает — надо успеть доставить Джил вовремя, еще до выборов.
Вначале мы искали Джил с той целью, чтобы дать возможность Лиссе получить голос в Совете. Однако потом стало ясно, что неожиданное появление ее сестры станет сенсацией, но наверняка последуют обвинения в обмане и Джил будут называть самозванкой. Генетический тест развеет любые сомнения и даст Лиссе право голоса, но все это произойдет не сразу, и у нас будет время найти убийцу. И хотя мои друзья заметно продвинулись в этом направлении, у них все еще не было надежных доказательств того, кто именно совершил преступление.
Дмитрий бросил на меня взгляд, говорящий: "Не лги мне".
— Ты только что видела Лиссу. До выборов еще дело не дошло?
— Нет.
— Значит, ты можешь немного передохнуть.
— Со мной все прекрасно! — взорвалась я.
Однако эти идиоты меня не слушали. Зарегистрироваться в отеле было непросто, поскольку никто из нас не имел кредитной карты, а принимать наличные не соответствовало политике отеля. Соня принудила портье считать, что политика отеля именно такова, и нам быстро выдали ключи от двух смежных номеров.
— Дайте мне поговорить с ней наедине, — пробормотал Дмитрий Соне. — Я объясню ей.
— Будь осторожен, — предостерегла его Соня. — Она очень душевно неустойчива.
— Эй, ребята, я, между прочим, тоже тут! — воскликнула я.
Соня увела Джил в другую комнату.
— Пошли закажем какой-нибудь еды в номер.
Дмитрий открыл другую дверь и посмотрел на меня. Я вздохнула, последовала за ним и села на постель, скрестив на груди руки. Номер выглядел в сто раз приятнее того, в котором мы останавливались в Западной Виргинии.
— А мы можем заказать сюда еду?
Он подвинул кресло и сел напротив меня, на расстоянии чуть больше полуметра.
— Нужно поговорить о том, что произошло с Виктором.
— Не о чем тут говорить, — уныло сказала я. Темные чувства, которые я с успехом загоняла вглубь во время поездки, внезапно снова овладели мной. Окутали меня, не давая дышать. Ощущение клаустрофобии было сильнее, чем тогда в камере. Чувство вины само по себе тюрьма. — Я и впрямь убийца, как все говорят. И не имеет значения, что это был Виктор. Я хладнокровно убила его.
— Вряд ли это было сделано хладнокровно.
— Именно так, черт побери! — К глазам подступили слезы. — Что планировалось сделать? Одолеть его и Роберта, чтобы освободить Джил. Одолеть. Виктор не угрожал мне. Ради бога, он же был старик!
— А по-моему, угрожал. — Как обычно, чем сильнее во мне разгоралась истерика, тем спокойнее вел себя Дмитрий. — Он прибег к магии.
Я покачала головой и уткнулась лицом в ладони.
— Он не собирался убивать меня и даже вряд ли мог долго удерживать. Нужно было просто подождать или выскочить оттуда. Черт, я и выскочила! Но вместо того чтобы просто схватить его, швырнула о бетонную стену! А ведь он был мне не ровня. Старик. Я убила старика. Да, может, он и был склонен к интригам, испорченный старик, но я не хотела его смерти. Я хотела, чтобы его снова посадили под замок, чтобы он провел остаток дней в тюрьме, среди преступников, но живой. Живой, Дмитрий!
Странно все-таки, что я так это ощущала, учитывая мою сильную ненависть к Виктору. Но я говорила правду: это был нечестный бой. Я действовала не раздумывая. Меня всегда учили защищать мороев и сражаться с монстрами. Понятие чести никогда не всплывало, но внезапно оно стало много значить для меня.
— Я поступила с ним бесчестно.
— По словам Сони, это не твоя вина. — От мягкого голоса Дмитрия мне почему-то стало еще хуже. Лучше бы он обругал меня, согласился с тем, что я виновата. Хотелось, чтобы он относился ко мне критически Это побочный эффект использования духа.
— Это было... — Я замолчала, вспоминая кровавый туман, застилавший мне глаза во время боя. — До этого я никогда на самом деле не понимала, что Лисса переживает в свои худшие мгновения. Я просто смотрела на Виктора... и видела все зло мира... зло, которое должна остановить. Он был плохим человеком, но такого не заслуживал. Я не оставила ему ни малейшего шанса.
"Честь, — вертелось у меня в голове. — Какая в этом честь?"
— Ты меня не слушаешь, Роза. Это не твоя вина. Магия духа невероятно сильна и нами еще почти не освоена. А его темная сторона... Ну, мы знаем, побочные эффекты могут быть страшны. И справиться с ними невозможно.
Я подняла на него взгляд.
— Мне следовало быть сильнее. — Все эти ужасные эмоции, которые я испытывала... ужасные мысли на фоне чувства вины... — Мне следовало быть сильнее. Я проявила слабость.
На этот раз Дмитрий заговорил не сразу.
— У тебя нет оснований считать себя непобедимой и неподвластной высшим силам, — сказал он наконец. — И никто от тебя этого не ожидает.
