Смех зарокотал в его груди.
— Роза, мое самообладание в десять раз сильнее твоего.
Я открыла глаза и слегка сместилась, чтобы лучше видеть его. Отвела от его лица волосы, чувствуя, что мое сердце все раскрывается и раскрывается — пока от меня наконец ничего не останется.
— Правда? Мне так не показалось.
— Подожди до следующего раза. Я заставлю тебя в с читаные секунды утратить самообладание.
Это замечание просто напрашивалось на колкость остроумной Розы Хэзевей. Оно также заставило всю кровь во мне вспыхнуть, поэтому мы оба удивились, когда я резко бросила:
— Следующего раза может и не быть.
Рука Дмитрия, скользящая по моему плечу, замерла.
— Что? Почему?
Нам нужно кое-что уладить до того, как это произойдет.
— Адриан, — догадался он.
Я кивнула.
— И это моя проблема, так что выкинь из головы всякие мысли о чести. Я должна встретиться с ним и объясниться. Что и сделаю. А ты... — Неужели я и впрямь собираюсь это сказать? — Ты все еще должен простить себя — если хочешь, чтобы мы были вместе.
Недоумение на его лице сменилось мукой.
— Роза...
— Серьезно. — Я не отрывала от него взгляда. — Ты должен простить себя, по-настоящему. Я себя простила, Соня себя простила. Если у тебя не получится, ты не сможешь жить дальше. Мы не сможем.
Как же я рисковала! Раньше я без вопросов пошла бы за ним, игнорируя наши проблемы, просто радуясь тому, что мы вместе. Теперь... после всего, через что мне пришлось пройти, я изменилась. Я люблю его, очень сильно люблю, очень сильно хочу. Однако именно сила этой любви подталкивала меня сделать это. Если мы хотим быть вместе, нужно, чтобы все было правильно. Секс — изумительная вещь, но не магическое лекарство от всего на свете. Проклятье! Где-то на пути я обрела здравый смысл. Да, я планировала лицом к лицу встретиться с Адрианом, но, если Дмитрий не сделает того, о чем я прошу, я уйду. Потеряю их обоих, но лучше быть одной, сохраняя чувство собственного достоинства и понимая, что поступила правильно.
— Не знаю, — ответил наконец Дмитрий. — Не знаю, смогу ли я... готов ли...
— Поторопись разобраться с этим. Не обязательно прямо сейчас, но в конечном счете...
Больше я эту тему не развивала. Я знала — он будет обдумывать ее и, раньше или позже, осознает ее важность. И еще я знала, что права, настаивая на этом. Он не будет счастлив со мной, если не будет счастлив с самим собой. Я поняла также, что наши прежние отношения учитель — ученица никогда не вернутся. Теперь мы по-настоящему стали равны.
Я положила голову ему на грудь и почувствовала, что он расслабился. Мы просто наслаждались этим моментом. Соня сказала, что нам нужно отдохнуть, и я тогда подумала, что мы можем позволить себе провести какое-то время здесь — перед тем, как тиканье часов снова погонит нас ко двору. Сейчас, лежа в объятиях Дмитрия, я почувствовала, что действительно хочу спать. Я была сильно измотана — и не в малой степени из-за того, какой неожиданный оборот приняли события. Чувство вины и отчаяния по поводу Виктора, воздействие духа — все это тоже повлияло, безусловно. Но, да, я была измотана и из-за произошедшего только что между мной и Дмитрием. Это было приятно, что мое тело, в виде исключения, послужило чему-то, не имеющему своим последствием боль, кровь и страдания.
Я заснула в его объятиях, тьма окутала меня, словно тепло его рук. Так это и должно происходить — мирный, счастливый отдых; но, как обычно, мне не повезло.
Чужой сон вытянул меня из темных глубин, и мелькнула мысль, что, может, Роберт Дору решил отомстить мне за смерть брата.
Но нет, никакого мстительного Дашкова. Я обнаружила, что смотрю в изумрудно-зеленые глаза...
...Адриана.
ТРИДЦАТЬ
Я не бросилась в его объятия, как делала всегда. Как можно? После того, что я сделала? Нет. Больше я не могла притворяться. Я все еще не была уверена, есть ли у меня с Дмитрием будущее — пока он не ответил на мой ультиматум, — но понимала, что должна расстаться с Адрианом. Я по-прежнему была к нему неравнодушна и надеялась, что когда-нибудь, в очень отдаленном будущем, мы станем друзьями. Тем не менее я не хотела обманывать его после того, как спала с Дмитрием. Это, конечно, было бы не убийство, но определенно бесчестный поступок.
И все же... сейчас взять и выложить все это Адриану я не могла. Не могла порвать с ним во сне. Это было почти так же ужасно, как сообщить ему об этом в письменном виде. Кроме того, меня не покидало чувство, что... ну, мне нужна его помощь. Вот тебе и разговоры о чести.
"Скоро, — поклялась я себе. — Совсем скоро я ему скажу".
Он, казалось, не обратил внимания на то, что я не обняла его; однако заметил кое-что другое.
— Ух ты!
Мы стояли не где-нибудь, а в библиотеке Академии Святого Владимира, и я поверх пустых учебных столов бросила на Адриана удивленный взгляд.
— О чем ты?
— Твоя... твоя аура. Потрясающе! Она сияет. В смысле, она всегда сияет, но сегодня... Я никогда такого не видел. И не ожидал после всего, что произошло.
Я с чувством неловкости переминалась с ноги на ногу. Если я обычно светилась рядом с Дмитрием, то можно представить себе, что стало с моей аурой после секса.
— А что случилось? — спросила я, пытаясь увести его в сторону.
Он засмеялся и направился ко мне, неосознанно потянулся за сигаретой, остановился и опустил руку.
— Ох, брось! Все только об этом и говорят — что вы с Беликовым похитили "малолетку" и принудили помогать вам эту девушку, алхимика. Кстати, это правда? Самая жареная новость здесь, не считая, конечно, выборов. Приближается последнее испытание.
— Действительно... — пробормотала я.
С тех пор как старая женщина загадала Лиссе загадку, прошло почти двадцать четыре часа. Осталось совсем мало времени, и, насколько я была в курсе, она не знала ответа.
— В таком случае почему ты спишь посреди бела дня? Я даже не надеялся застать тебя — считал, что ты живешь по человеческому расписанию.
— Это... Ночь была трудная — пришлось сбежать от миллиона стражей и все такое прочее.
Адриан взял меня за руку и слегка насупил брови, когда я не ответила на его пожатие, но тут же улыбнулся своей беспечной улыбкой.
— Ну, я больше волновался бы из-за твоего старика, чем из-за них. Он рвет и мечет, узнав, что ты, оказывается, не сидишь тихо. И потому что не может прорваться к алхимикам. Поверь, он пытался.
Я едва не рассмеялась, но вовремя осознала серьезность момента.
— Выходит, он не всемогущ! — Я вздохнула. — А жаль, нам бы не помешало, если бы он добрался до Сидни. Или до того парня с ней, который якобы что-то знает. — Я вспомнила выражение узнавания на лице Иэна. "Он знает мужчину, который напал на Лиссу и подкупил Джо". — Он нам нужен.
— Насколько мне известно, — продолжал Адриан, — стражи окружили отель, больше всего озабоченные тем, как бы алхимики не сбежали. Но они проверяют и всех входящих. Не пропустили никого из нас, как и других алхимиков. Там много гостей-людей. Думаю, Эйб пытался замаскироваться под кого-то из них, но ничего не получилось.
Бедняга Змей.
— Он явно недооценил стражей — они не позволят ни войти, ни выйти никому, кроме своих. — Собственные слова заставили меня оборвать себя. — В смысле...
Адриан устремил на меня подозрительный взгляд.
— Ох, нет! Знаю я это выражение лица. У тебя на уме что-то бредовое.
Я сжала его руку — движимая не любовью, а волнением.
— Найди Майкла. Пусть он встречает нас... — Я задумалась. Я видела городок, где находились алхимики. Он был ближе других к королевскому двору, и мы часто проезжали через него. Я попыталась вспомнить какую-нибудь яркую деталь. — У ресторана с красной вывеской. На дальнем конце. Они еще рекламируют свой шведский стол.
— Легче сказать, чем сделать, маленькая дампирка. При дворе каждый страж на счету — чтобы перед выборами сдерживать народ. Если бы на Лиссу не напали, твоей маме не разрешили бы охранять ее. Не думаю, что Майкл сумеет выбраться.
— Он найдет способ, — уверенно заявила я. — Скажи ему, что это... ключ к убийству. Он изобретательный парень.
Несмотря на свой скепсис, Адриан не мог отказать мне.
— Когда?
Действительно, когда? Сейчас почти полдень, и я не знала, где мы остановились. Сколько времени потребуется, чтобы добраться до двора? Согласно тому, что я помнила о выборах, с наступлением моройского дня прошедшие последнее испытание должны произносить речи. Теоретически вслед за этим переходят непосредственно к голосованию — хотя, если наш план сработает, участие Лиссы в этом процессе отложит голосование еще на несколько дней. Если, конечно, она будет среди тех, кто прошел все испытания.
— В полночь, — ответила я. Если я все рассчитала точно, в это время при дворе в самом разгаре будет драма выборов, и Майкл сможет легко ускользнуть. — Передашь ему?
— Для тебя — все, что угодно. — Адриан отвесил мне галантный поклон. — Хотя я по-прежнему думаю, что напрямую вмешиваться во все это тебе пока опасно.
— Я должна сделать это сама, — заявила я. — Не могу больше скрываться. — Он кивнул — как будто понял, хотя вряд ли. — Спасибо. Огромное спасибо за все. А теперь иди.
Адриан криво улыбнулся.
— Черт возьми, ты никогда не упустишь шанса вытащить парня из постели.
Я вздрогнула — он почти угодил в цель.
— Хочу, чтобы Майкл успел подготовиться. И еще хочу посмотреть, как пройдет последнее испытание Лиссы.
Адриан посерьезнел.
— Как думаешь, у нее есть шанс? Она пройдет?
— Не знаю. Это испытание трудное.
— Ладно. Посмотрим, что можно сделать. — Он легко поцеловал меня; губы автоматически ответили, но сердце — нет. — И знаешь что, Роза? Будь осторожна. Ты окажешься угрожающе близко ко двору и стражам, для которых ты первая в списке разыскиваемых преступников. Они наверняка попытаются убить тебя.
— Знаю, — ответила я.
Но не стала говорить, что слово "наверняка" тут неуместно.
С этим он исчез, а я проснулась, и та обстановка, в которой это произошло, больше напоминала сон, чем встреча с Адрианом. Мы с Дмитрием лежали в постели, по-прежнему прижимаясь друг к другу, сплетясь руками и ногами. Он спал с редким для него мирным выражением лица, чуть ли не с улыбкой. Мелькнула мысль разбудить его и сказать, что нужно ехать дальше. По счастью, я взглянула на часы и передумала. У нас еще есть время; к тому же вот-вот должно было начаться испытание. Нужно "навестить" Лиссу, положившись на то, что Соня разбудит нас, если мы слишком заспимся.
Я точно рассчитала время испытания. Лисса пересекала лужайки с таким видом, как будто собиралась на похороны — не замечая ни солнца, ни цветов, ни птиц. Не удалось улучшить ее настроение и спутникам: Кристиану, моей маме и Таше.
— Я не пройду этот тест, — сказала она, глядя на здание, где должна была решиться ее судьба.
Татуировка не позволяла ей объяснить больше.
— У тебя блестящий ум. — Кристиан обхватил ее за талию, и в этот момент я любила его за веру в Лиссу. — Ты справишься.
— Ты не понимаешь, — со вздохом сказала она.
Она так и не придумала достойного ответа на загадку, а ведь на кону стоял весь наш план, да и ей самой было ужасно обидно провалиться.
— На этот раз понимает, — с поддразнивающими нотками в голосе заметила Таша. — Ты справишься. Должна справиться. От этого так много зависит.
Ее уверенность не улучшила настроение Лиссы; даже наоборот, чувство давления усилилось. Она провалит испытание, и все будет в точности так, как во сне с Советом, в который погрузил ее кубок. Тогда она тоже не знала ответа.
— Лисса!
Все остановились. К ним бежала Серена, быстро-быстро перебирая длинными ногами спортсменки.
— Привет, Серена, — сказала Лисса. — Извини, нам нельзя задерживаться. Испытание...
— Знаю-знаю. — Серена покраснела, но не от напряжения, а от волнения, и протянула Лиссе лист бумаги. — Я подготовила список — всех, кого вспомнила.
— Какой список? — спросила Таша.
— Мороев, которые по настоянию королевы учились сражаться. Она хотела посмотреть, как у них это получится.
Таша удивленно вскинула брови — она не присутствовала, когда этот вопрос обсуждался.
— Татьяна обучала мороев сражаться? Никогда ни о чем таком не слышала.
Наверное, ей самой хотелось бы оказаться среди них; как-никак она в этом преуспела и могла бы помочь.
— Это держалось в большом секрете, — сказала Лисса, разворачивая листок бумаги.
Все сгрудились вокруг, читая имена, написанные аккуратным почерком Серены. Кристиан негромко присвистнул.
— Может, Татьяна и была открыта для идеи самозащиты, но только для вполне определенных людей.
— Да, — согласилась Таша. — Это список А.
Все морой в списке принадлежали к королевским семьям, простые морои не участвовали в эксперименте. Элита элит, хотя, как и говорил Эмброуз, наблюдалось разнообразие в том, что касалось пола и возраста.
— Камилла Гонта? — удивилась Лисса. — Вот уж не подумала бы. Она никогда не успевала по физкультуре.
— А вот и еще одна наша родственница. — Кристиан кивнул на Лию Озера и посмотрел на Ташу, которая, казалось, не верила своим глазам. — Ты знала об этом?
— Нет. И ни за что не подумала бы на нее.
— Половина кандидатов здесь, — пробормотала Лисса. — Руфус Тарус, Эйв Дроздов и Эллис Бадика... О господи! Мать Адриана?
И точно: Даниэлла Ивашкова.
— Тихо-тихо, — сказал Кристиан. — Уверен, Адриану ничего не известно.
— Она поддерживает обучение мороев боевым искусствам? — удивленно спросила моя мама.
Лисса покачала головой.
— Нет. Насколько мне известно, она сторонница того, чтобы взять под защиту дампиров.
Никто из нас даже представить не мог красивую, правильную Даниэллу Ивашкову в бою.
— Она же ненавидела Татьяну, — заметила Таша. — Уверена, они все время пререкались за закрытыми дверями.
Все неловко помолчали. Лисса посмотрела на Серену.
— Эти люди часто встречались с королевой? Имели доступ к ней?
— Да, — взволнованно ответила Серена. — По словам Гранта, Татьяна присутствовала на всех занятиях. После его гибели... она опрашивала каждого ученика индивидуально, желая выяснить, каких успехов они достигли. — Она помолчала. — Думаю... Думаю, она встречалась с кем-то из них в ночь своей смерти.
— Они уже учились использовать кол? — спросила Лисса.
Серена состроила гримасу.
— Да. У одних получалось лучше, у других хуже.
Лисса снова перевела взгляд на список, и ей стало нехорошо. Столько возможностей, столько мотивов. Может, этот клочок бумаги таит в себе ответ? Может, она читает имя убийцы? Серена говорила, что Татьяна сознательно отбирала противников обучения; наверное, желая выяснить, можно ли научить чему-то даже их. Может, с кем-нибудь она зашла слишком далеко? Одно имя в особенности не давало Лиссе покоя.
— Мне очень неприятно прерывать вас, но нужно идти, а то опоздаешь, — сказала моя мать.
Поняв, что она права, Лисса сунула листок в карман. Опоздание уже означало провал. Лисса поблагодарила Серену и снова повторила, что та поступила правильно. Мои друзья быстро зашагали дальше — время поджимало.
