Занятия в школе обычно продолжались почти весь день, но сегодня, задолго до окончания занятий, из распахнувшихся дверей школы в полуденную жару вывалилась шумная толпа из почти сотни старшеклассников. Немного для такой большой школы, в которой училось более двух с половиной тысяч детей. Давно ходили слухи, что администрация посёлка планирует построить вторую школу, но эти слухи среди школьников ходили уже несколько лет, а школа в кластере до сих пор оставалась единственной — видимо, у руководства нашлись более важные задачи помимо обеспечения учащихся дополнительной жилплощадью. Что, впрочем, и к лучшему — учиться в одной большой школе, где тебя окружают сотни сверстников, было значительно интереснее. Больше новых и интересных людей, больше новых знакомств, больше возможностей для проказ... Было. Для старшеклассников, только что вышедших из здания школы, всё это было на протяжении последних десяти лет, а сейчас закончилось — подошёл к концу последний школьный урок, после которого последуют три недели отдыха, за время которого одни ученики в последний раз засядут за учебники, лихорадочно пробегая глазами всю школьную программу, а другие отдадутся праздному ничегонеделанию, будучи твёрдо уверенными, что они и так всё великолепно знают и дополнительное повторение им абсолютно не нужно, и настанет самая трудная пора для школьника — выпускные экзамены. Как только экзамены останутся позади, и ещё вчерашнему ученику будет вручен диплом об окончании школы, вместе с ним закончится и детство — вчерашние школьники вступят во взрослую жизнь и разлетятся кто куда. Кто-то, заслуженно гордясь высокими баллами диплома, продолжит своё образование в академии, но таких окажется меньшинство. Большинство же после школы пойдёт работать, и клан уже знает, куда — работу для кланового обычно заранее выбирает руководство.
В одном из опустевших классов, откуда только что выбежала толпа выпускников, на подоконнике остались сидеть, о чём-то тихо переговариваясь друг с другом, две молодые девушки-подростка, чем-то неуловимо друг на друга похожих. Не внешностью — одна была ослепительной красоты блондинкой с длинными, ниже пояса, густыми, золотисто-льняными волосами и крупными, ярко-зелёными миндалевидными глазами в окружении пушистых, слегка изогнутых длинных ресниц, а другая — не менее красивой тёмной шатенкой с короткой стрижкой и карими глазами классической формы... Не ростом — шатенка почти на полголовы превосходила блондинку... Да, фигуры у девушек были чем-то похожи — стройные, подтянутые, спортивные, с длинными прямыми ногами, развитыми бёдрами, плоскими мускулистыми животами и тонкими талиями, но такими фигурами обладала добрая половина девушек класса. Грудь, правда, у блонды выпирала из-под комбинезона значительно сильнее, чем у её подруги, но и грудь шатенки тоже могла заставить поперхнуться от зависти немало представительниц женской половины общества. Похожесть девушек заключалась не в их идеальной с точки зрения всех канонов красоты внешности, а в жестах, осанке, чертах лица, интонациях голоса, манере говорить и ещё массе мелочей, выдающих в них родственниц. Они действительно являлись близкими родственницами — отцом девушки называли одного и того же мужчину. Матери, правда, у девушек были разные — отец оказался счастливым, как полагали сами матери молодых фемин, обладателем сразу двух жён, что, впрочем, в империи являлось далеко не редкостью — женское население, благодаря какой-то непонятной древней мутации, традиционно по численности преобладало над мужским. Клан Рэй эта генетическая аномалия, правда, почти не затронула, благодаря чему среди представителей Рэй преобладали моногамные браки, но предубеждения насчёт полигамии среди Рэй не было — в семье некоторых подруг сидящих на подоконниках девушек сложилась аналогичная ситуация. В параллельном классе с ними даже учился мальчик, у мамы которого было два мужа. Так что сами девушки считали себя родными сёстрами, просто вместо одной мамы каждой из них досталось по две.
Сейчас, сидя на подоконнике, сёстры, специально дождавшись, пока последний из их одноклассников покинет кабинет, тихо обсуждали свои дальнейшие планы на жизнь. Работа после школы сёстрам, в отличие от большинства их одноклассников, не грозила, и они сей факт отлично знали — несмотря на то, что до выпускных экзаменов оставалось ещё три недели, девушки были твёрдо уверены, что оценки в их дипломах станут одними из лучших в выпуске, что автоматически должно раскрыть перед ними двери академии. Или клановой, или имперской — при необходимости клан оплачивал учёбу своих лучших студентов в элитных высших имперских учебных заведениях. Да и не получилось бы у них устроиться на работу — несмотря на то, что головы у обеих варили как надо, от одного детского недостатка, являющегося самым важным показателем при приёме на работу в клан, никто из них так и не избавился. Дело в том, что все люди клана Рэй являлись магами, или, как по-научному изъяснялись преподаватели по магической подготовке, энергетическими операторами, то есть людьми, способными усилием мысли оперировать внешними и внутренними энергетическими полями. Просто с момента рождения и до периода полового созревания эта клановая способность у Рэй оказывалась скрытой, латентной, и активизировалась в период резкого изменения гормональной составляющей растущего организма. Активизировалась не сама — ей помогали более опытные и старшие соклановцы, для чего в каждой школе имелись учителя по пробуждению и развитию внутренней энергетики учеников. У одних активация магических способностей проходила легче, у других — тяжелее, но обычно к старшим классам способность к осознанному оперированию энергией пробуждалась практически у всех, после чего в программе обучения появлялись чисто магические специальности. Правда, изредка случались и исключения, как, например, у Силь и Лины... Что тут говорить — не повезло. Являясь лучшими ученицами на потоке, они оказались единственными, у которых к окончанию школы магический дар так и не пробудился. Учителя утешали девушек, что магический резерв или, говоря по-научному, энергетическое ядро, у них, несомненно, есть — ведь генетически они являлись чистокровными Рэй, что однозначно подтверждала карта унаследованного генотипа. Однако пробудить запертый дар девушек не смог ни один из профессиональных учителей по магическим дисциплинам, проживающих в Оканийском анклаве — а они небезосновательно считались лучшими в клане. Возможно, препятствием для активации дара являлась какая-то неизвестная генетическая мутация, возможно — аномально сильный магический барьер, являющийся естественным природным ограничителем, защитой, препятствующей непроизвольному выплеску силы из незрелого детского организма. Перебрав все доступные варианты и не добившись положительного результата, учителя, как последнюю возможность, предложили девушкам или подождать, пока дар пробудится сам собой, или попытаться искусственно пробудить его, обзаведясь фамилиарами — животными-симбионтами, способными черпать энергию из ядра связанного с ними человека напрямую, минуя защитный энергетический барьер. Для фамилиара годилось не всякое живое существо — в идеале между человеком и фамилиаром должна была установиться прочная ментальная связь, а такая возможность появлялась лишь в том случае, если и человек, и фамилиар друг другу не только идеально подойдут по психоэнергетическим показателям, но и просто понравятся. Иными словами, должна зародиться дружба человека и животного. Только в этом случае фамилиар, способный телепатически воздействовать на своего симбионта, имел за счёт установившейся ментальной связи возможность доступа к энергетическому резерву человека и одновременно не был скован энергетическим барьером, не дающим носителю-человеку воспользоваться собственными запасами внутренней энергии. Случаи пробуждения магического дара с помощью фамилиаров учителям были известны, правда, использовались как последний шанс — подобрать идеального фамилиара являлось задачей не менее сложной, чем выбрать постоянного спутника жизни. Порой даже ещё труднее. Наиболее удачными фамилиарами издавна считались собаки, кошки, хищные птицы... Последние — предпочтительнее, именно с ними у людей Рэй чаще всего возникала ментальная связь. В старших классах сёстры, оставшиеся единственными неинициированными школьниками из всего потока, пытаясь не отстать от одноклассников, начавших активно осваивать магические дисциплины, постоянно посещали местный зоопарк на окраине Крома, где пытались установить с его обитателями ментальную связь и пробудить свои способности. Однако все их многочисленные попытки заканчивались неудачей — ни с одним обитателем зоопарка устойчивой ментальной связи установить не удалось, хотя иногда девушкам казалось, что вот ещё чуть-чуть, и они проникнут в мозг сидящих в клетках живых экспонатов...
Решив, что на самом деле проблема просто в бедности подопытных образцов, девушки тайком, ничего не сообщая родителям, даже сбегали с уроков и, не страшась наказания, в поисках подходящего фамилиара посещали Оканийский имперский зоопарк, что им было запрещено. Точнее, запрет накладывался не собственно на посещение имперского зоопарка, а на самовольный выход из кластера — детям без сопровождения родителей покидать клановые территории категорически запрещалось, а имперский зоопарк находился в Окаане, столице Оканийской империи. К шестнадцати годам девушки усвоили, что запрещать можно по-разному. Обычно родители редко что-то запрещали — не скованные многочисленными запретами, дети быстрее развивались и быстрее учились жизни. А если запрет всё же оказывался нарушенным — следовало незамедлительное наказание, нередко весьма и весьма строгое. Но некоторые вещи не разрешалось совершать ни при каких обстоятельствах, и это был не просто запрет, а строгий запрет. Именно такой запрет сёстрам нарушать очень не хотелось — даже страшно представить, каким в этом случае могло оказаться наказание. И именно такой запрет ими был нарушен, когда сёстры самовольно и, разумеется, в тайне ото всех, отправились искать фамилиаров в столицу империи...
Посещение столичного зоопарка не принесло тогда ничего, кроме огорчения — ни один из множества экспонатов не подошёл на роль фамилиара. Отчаявшиеся девушки, не обрадованные даже тем обстоятельством, что их очередной побег остался незамеченным, и наказания не последовало, пожаловались по поводу возникших трудностей инструктору по магической подготовке. Тот оказался достаточно опытным, чтобы вникнуть в проблемы сестёр и объяснить, что на роль фамилиара подойдёт далеко не любое животное — зверь должен сам согласиться стать спутником мага, что, в условиях содержания в клетке, событие крайне маловероятное. По крайней мере, все известные ему случаи запечатления фамилиара совершались или в естественных условиях, или с домашними питомцами, живущими на воле вместе с хозяевами. После чего мужчина посоветовал сёстрам поискать фамилиара не в зоопарках, а среди клановых питомцев или в естественной среде обитания. Впрочем, инструктор также посоветовал девушкам не зацикливаться на поисках фамилиаров, а продолжать медитативные тренировки — от них, по его глубокому убеждению, пользы всяко больше, чем от фамилиара-питомца. Да и случился тот давний разговор с инструктором ещё тогда, когда одноклассники сестёр только-только обрели свой дар и у учителей сохранялись надежды на самостоятельное пробуждение дара у своих учениц — возможно, как говорили они, половое созревание девушек по каким-то непонятным причинам просто немного задержалось и им следовало всего лишь ещё чуть-чуть подождать.
Однако сёстры ждать не стали и за последующие несколько лет отыскали и попытались заполучить в фамилиары всех животных в анклаве, до которых только смогли дотянуться. Обошли всех друзей и знакомых, держащих домашних питомцев, совершали продолжительные прогулки по лесу, пытаясь запечатлеть каждую встреченную птицу. Ничего не помогало. Равно как не помогли и медитации, на которые сёстры продолжали ежедневно тратить не менее чем по получасу своего личного времени, хоть и считали их абсолютно бесполезным занятием. Но девушки не отчаивались, а засели за литературу — любую, какую только смогли найти. И, как ни странно, необходимая литература нашлась у них дома — стоило только хорошо поискать. Вернее, даже искать не стоило — ответ на их вопрос всегда висел у сестёр перед глазами. Точнее, не сам ответ, а несколько небольших, искусно сделанных голографий в папином кабинете. На одной из них мужчина средних лет, в котором сёстры с трудом, но могли узнать собственного отца, расслабленно привалился к пушистому боку молодого, но уже достаточно крупного рурха, закинув руку на пушистую шею зверя. На шее кота виднелся широкий самодельный кожаный ошейник, служащий, похоже, приспособлением, позволявшим седоку удержаться на гибкой спине зверя — в верхней части ошейника располагалась петля, за которую удобно держаться руками. Рурх, вытянувшийся во весь свой огромный рост и положивший пушистый хвост на обнажённые до колен босые ноги мужчины, лежал на небольшой полянке, заросшей невысокой и уже начавшей желтеть травой, со всех сторон окружённой деревьями, сбрасывающими красно-жёлтую листву — похоже, картина отображала вторую половину осени. Вдалеке, над просвечивающими кронами деревьев, виднелись вершины занесённых снегом крутых гор. И тут сёстры вспомнили детские мамины рассказы, что в молодости у папы был фамилиар-рурх. Рурхи — редкие, почти исчезнувшие загадочные животные семейства кошачьих, которых в древности даже обожествляли, им или поклонялись, или считали демонами. Некоторые в империи считали рурхов ещё одним разумным хищным видом на планете, наделяя животных телепатическими способностями, благодаря которым их самих практически невозможно было не просто поймать, а хотя бы увидеть, если они сами того не желали. Под "некоторыми" сёстры подразумевали учёных своего клана — у имперских биологов о рурхах сложилось совсем другое мнение. Именно тогда у сестёр родились первые намётки их фантастического плана, реализация которого растянулась на годы...
И вот, проследив из окна за вышедшими на улицу одноклассниками, Линнея, являвшаяся в их дружном дуэте заводилой и негласным командиром, автором и вдохновителем множества проказ, расплачиваться за которые сёстрам приходилось вместе, не спеша спрыгнула с подоконника и, подойдя к своей парте и собрав в сумку разноцветные гибкие пластины учебников, тихо спросила, обращаясь к подруге:
— Ну как, сеструха, не передумала?
Вторая девушка, окинув внимательным взглядом пустой класс, так же тихо ответила:
— И не надейся! Вот только считаю, что уйти, не предупредив наших мам — куда и зачем мы пошли, было бы неправильно.
— Предупредить, конечно же, не проблема, — Лина задумчиво накручивала на указательный палец короткий каштановый локон, — но неужели ты думаешь, что, узнав, куда мы отправляемся, нас обязательно отпустят? А если попытаются задержать? Тогда весь наш план полетит к рурхам!
— Но раньше ведь отпускали?
— Раньше мы путешествовали исключительно по клановым территориям, перемещаясь между анклавами. Это всё равно, что путешествовать по комнатам собственного дома. Ты вообще хоть когда-нибудь самостоятельно клановые земли покидала? Не считая, разумеется, наших совместных поисков фамилиара?
