Продолжая удерживать на своей груди уютно там устроившуюся и явно не собирающуюся покидать насиженное место девушку, юноша вдруг осознал, что Селена ему нравится. Нравится настолько, что он совершенно не хотел её от себя отпускать, подыскивая любые, даже самые незначительные предлоги, чтобы удержать в своих руках горячее, гибкое, мускулистое, но такое нежное и невесомое тело подольше. Подобного ранее с ним не случалось никогда. Нет, Керт давно уже не являлся девственником и успел за свою достаточно продолжительную жизнь подержать в своих руках немало девушек. И не только подержать — сын верховного жреца, с отличием закончивший академию и имевший многообещающие перспективы для дальнейшего карьерного роста, являлся слишком хорошей партией для любой незамужней девушки Лияры, чтобы те не только соглашались на то, что их носили на руках, но и при любой возможности пытались залезть к юноше в постель. Некоторым это даже удавалось, и с такими девушками Керт нередко заводил романы. Ненадолго — лишь до того момента, когда в очередной раз убеждался, что девушка не вызывает в нём ничего, кроме абсолютно естественного для любого взрослого мужчины, обнаружившего в своей кровати красивую девушку, желания удовлетворить с ней свои сексуальные потребности. Да и сам юноша служил для этих охотниц скорее призом, гарантом будущей безоблачной обеспеченной жизни, чем любимым человеком, с которым можно было бы навсегда связать свою судьбу. Им был нужен не сам Керт, а то место в обществе Лияры, которое он занимал сейчас и, что более важно — то, которое мог занять в будущем. Откуда Керт это знал? Просто чувствовал... Всё же во владении эмпатией есть и отрицательные моменты.
Был ли Керт разборчив, выбирая себе пару? Разумеется — избалованному женским вниманием, ему было, из кого выбирать. Внешностью юноша выгодно выделялся из массы своих сверстников — высокий, темноволосый, с правильными чертами лица, пропорционально сложенный, практически без лишнего жира, чему способствовали регулярные физические тренировки, с некрупными, но рельефными и эластичными мышцами, Керт мог бы подрабатывать наглядным пособием, образцом совершенного мужского тела в любом медицинском учреждении Лияры. Однако совершенное тело и высокая должность отца делали юношу в глазах женской половины общества настолько заманчивым приобретением, что лавина поступающих от девушек деликатных и не очень предложений руки и сердца, сопряжённых с желанием тут же перевести едва начавшиеся отношения в интимную область, выработала у Керта определённый стиль общения с прекрасным полом, сводящий к минимуму любые отношения с женщинами, не укладывающиеся в рамки постельных утех или деловых рабочих моментов — в работе юноша вообще не делал различий между мужчинами и женщинами.
Сейчас же юноша осознал, что впервые в своей жизни он рассматривает сидящую на своих коленях девушку не как объект, с которым он не отказался бы переспать. Нет, Керт неожиданно для себя понял, что больше всего ему хочется остаться с ней навсегда, связав девушку с собой семейными узами, и чувство это оказалось не просто новым, но и странным, волнующим, будоражащим мысли и желания. Керт осознал это только сейчас — до этого, увидев показанную лэром Тонгом голограмму Селены, он просто отметил для себя совершенную красоту запечатлённой на снимке девушки. Но, как и любое лишённое жизни изображение, будь то картина или скульптура, это совершенство заставляло увидевшего его человека восторгаться, преклоняться, восхвалять... Но не любить! Совершенство, неожиданно оказавшееся живым человеком, воспринималось совсем по-другому. Идеал, который можно не только восторженно лицезреть, но и потрогать, и погладить по голове, и смахнуть со щеки слезинку, и даже поцеловать — спускал недосягаемый до простых смертных идеал с постамента на землю и давал шанс этим идеалом обладать. И Керт твёрдо решил этим шансом воспользоваться — подобные подарки боги дают смертным всего один раз в жизни. К тому же дети от Селены, родители которой являлись магами, однозначно унаследуют магический дар. А то, что сама девушка осталась бездарем — даже лучше. Выйдет замуж, обзаведётся детьми, и меньше будет думать о походах и приключениях, как все его знакомые девушки, до сих пор не оставившие попыток взять его в мужья... Решив, что находящийся в его объятиях приз стоит того, чтобы за него побороться, Керт прислушался к эмоциям девушки — в них не ощущалось ни боязни, ни неприязни. Селена, осознав, что юноша только что спас её сестру и, возможно, избавил её саму от не менее страшной участи, подсознательно включила его в свой ближний круг — как минимум в круг людей, которым можно доверять. Быстро наметив в голове план осады крепости и начиная планировать на будущее этапы предстоящего конфетно-букетного периода, юноша обратился к ещё ничего не подозревающему объекту его охоты:
— Раз в твоих жилах течёт кровь магов, значит, мы с тобой пусть дальние, но родственники — я тоже маг. И на правах родственника обязан позаботиться о вас с сестрой. Я хотел бы пригласить вас обоих к себе в гости — отпраздновать ваше спасение, но это событие можно отложить на потом, сейчас у нас есть более актуальные задачи. Для начала и тебе, и Линнее хорошо было бы одеться — то, во что вы одеты сейчас, могут носить только рабы...
Почувствовав, что девушка непроизвольно вздрогнула, Керт подумал, что за собственными словами неплохо было бы и последить — напоминание о недавнем, пусть и недолгом, рабстве однозначно не прибавило девушке хорошего настроения. Но что сказано, то сказано. Поэтому уже более официальным голосом он добавил:
— Я сейчас синтезирую два комплекта походной одежды — для тебя и твоей сестры. Потом приготовлю ужин, и мы поедим — я вижу, что ты голодна. А для твоей сестры усиленное питание сейчас не прихоть, а насущная необходимость — в бою она получила серьёзные повреждения и потеряла много крови. Чтобы быстрее восстановиться, ей придётся усиленно питаться — заменить пищу магическим лечением я не могу, у меня недостаточно для подобных плетений опыта.
— А что потом? Когда мы поедим?
— После того, как вы поедите, ты пойдёшь к реке и приведёшь себя в нормальное состояние — тебе не помешало бы искупаться. Выглядишь ты, признаться, несколько грязновато, а вы, девушки, насколько я знаю, всегда излишне ревностно относитесь к собственной внешности...
Услышав подобный ответ, Селена устремила на юношу настороженный взгляд, переспросив:
— Что, настолько плохо выгляжу? Я страшная, да?
— Ты прекрасна, Селена! Я никогда не встречал девушки более прекрасной, чем ты, и, наверное, никогда уже не встречу. Я бы с удовольствием тебя сейчас поцеловал, даже несмотря на покрывающие твоё лицо жирные потёки грязи, но сильно подозреваю, что ты и сама хотела бы умыться, и просто стеснялась это делать без сестры.
— А что с ней? — Селена перевела взгляд на неподвижное тело сестры.
— С ней всё в порядке, она просто спит. Магическое истощение. Как проснётся — отправлю умыться и её. Кстати, вот ваша одежда!
И Керт, запустив соответствующие плетения, синтезировал сначала пару добротных штанов, а потом и пару рубашек. Правда, мужского кроя, но достаточно свободных, чтобы девушки без проблем в них влезли. Взяв один из комплектов, Селена, попросив Керта отвернуться, быстро скинула одежду, которую напялили на неё работорговцы, и переоделась в обновки, севшие на её ладное тело почти впритык и соблазнительно обрисовавшие соответствующие выпуклости. Штаны, оказавшиеся девушке идеально впору в районе бёдер, оказались широковаты в талии, однако имели в комплекте широкий кожаный ремень, который она и застегнула на последнюю дырочку. Ремень лишь подчеркнул тонкую талию девушки и её роскошные бёдра, заставив повернувшегося Керта судорожно сглотнуть. Ему лишь удалось выдавить хриплым голосом:
— Селена, ты богиня!
Девушка, видимо, неплохо понимающая, какое впечатление производит на парней, склонила голову набок, отчего её роскошные волосы волной перетекли на плечо, и лукаво улыбнулась:
— Что, нравлюсь?
— Ещё бы! Если я сейчас же не убегу за водой для нашего ужина, тогда точно тебя поцелую! И свою сестру ты тогда не сможешь одеть!
— Это ещё почему? — не поняла девушка.
— А потому, что целовать тебя я буду до утра, и твоя сестра сначала замёрзнет от холода, а потом умрёт от голода — ведь пока я буду тебя целовать, ужин никто для нас готовить не будет!
Но ответить на столь явный намёк юноши Селене не удалось — очнулась Линнея. С трудом сев на землю, она, в недоумении стала рассматривать свою вымазанную в крови правую руку, запястье которой рассекал рваный уродливый шрам, покрытый розовой молодой кожицей. Медленно переведя взгляд с руки на своё грязное, покрытое кровью и шрамами тело, девушка подняла мутные глаза и, уставившись на рассматривавшую её Селену, осторожно спросила:
— Силь, я что-то пропустила? Мы живы? У тебя нормальная одежда? И куда девался твой ошейник?
Селена, осознав, что сестра жива, со слезами упала на колени и, обхватив девушку руками, стала неистово покрывать её поцелуями, бормоча:
— Жива! Линка, ты жива! Я так тебя люблю! Я так боялась тебя потерять!!!
Вначале опешившая от столь обильного выражения сестринской любви, Линнея постепенно пришла в себя и, отстранив от себя сестру, уже более осмысленно обратилась к ней:
— Так, сеструха, судя по твоей неадекватной реакции, пока я была в отрубе, произошло что-то очень серьёзное, оставившее в твоей душе неизгладимые впечатления и травмирующее твою нежную психику. Давай, колись, что тут без меня произошло!
Но в разговор сестёр неожиданно вмешался Керт:
— Ваша сестра, лэри Линнея, как вы правильно заметили, в настоящее время несколько неадекватна, поэтому предлагаю побеседовать нам вдвоём, изредка привлекая лэри Селену в качестве свидетеля, подтверждающего то, что я вам сейчас скажу. Меня, кстати, зовут Керт, можете обращаться ко мне без приставки. Но сначала вопрос — как вы себя чувствуете?
— Немного странно... Керт. Тело как будто чужое.
— Это нормально. Меня волнует другое — ничего не болит? Дышать не тяжело? Ощущение слабости или головокружения есть?
— Да, вроде, нет... Есть ощущение, как будто всё затекло...
— Тогда следующий вопрос — что вы помните последнее до того, как вы очнулись?
Лицо девушки закаменело, и это состояние не смогли скрыть ни шрамы на лбу и щеках, ни пятна грязи и крови.
— Последнее, что я помню, — голос девушки стал сух и безжизненен, — это то, как этот подонок попытался меня изнасиловать... Дальше — пустота... Провал... Ничего не помню...
— Ваши ощущения в этот момент?
Но девушка, вдруг сорвавшись в крик, проорала Керту прямо в лицо:
— Да какое дело тебе, чужак, до моих ощущений? Да я с...ла и на тебя и на твою...
Оглушительная пощёчина отбросила голову девушки в сторону и заставила её замолчать. Вместо неё разговор продолжил Керт, сказав:
— А дело до твоих ощущений мне такое, что это я только что вытащил твою задницу, давно плачущую по хорошему ремню, с того света. Эта процедура отняла у меня слишком много сил и заняла слишком много времени, чтобы твоя благодарность выражалась хотя бы в вежливом ко мне обращении. Или ты сейчас скажешь, что не просила тебя спасать?
Потупившись, девушка пробормотала:
— Прости... те...
— Извинения принимаются. Можешь продолжать обращаться ко мне на "ты", я привык именно к такому к себе обращению. И если ты успокоилась и в состоянии продолжить наше общение, я повторю вопрос — каковы были твои ощущения в тот момент, когда тебя собирались изнасиловать? Когда ты поняла, что насилие над тобой неизбежно, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы его избежать?
— Откуда... Откуда ты знаешь, что я тогда почувствовала?
— Догадываюсь... Но я хочу услышать это от тебя!
— Страх... Нет, не так — ужас... Безграничный ужас, переходящий в панику, сминающий волю и смывающий остатки рассудка... Это кошмар, которого никому не желаю пережить — рассудок человека может не выдержать. Боюсь, что я не выдержала и отключилась...
— Страх, ужас, кошмар, паника... Самые сильные людские эмоции. Теперь всё ясно — ты испугалась настолько, что непроизвольно выплеснула большое количество ментальной энергии, прорвавшей твой магический барьер и выпустившей на волю твоё подсознание. Подсознательно ты считала, что тебя от всех твоих бед сможет защитить только рурх.
— Мы и сюда с сестрой сбежали, чтобы найти рурхов...
— Что только подтверждает мои предположения — твоё подсознание уже связало твою безопасность с образом рурха. Выпустив подсознание на волю, ты позволила ему самостоятельно обеспечить защиту твоего тела. Поэтому твоё тело трансформировалось в тело рурха. Такое, каким ты его себе представляла.
— Я что, превратилась в рурха?
— По крайней мере, внешне тебя было не отличить от этого представителя семейства кошачьих — ни по внешнему виду, ни по скорости твоей реакции. Поначалу я даже был уверен, что бандитам удалось загнать в ловушку самого настоящего молодого рурха. Представляешь, как я был удивлён, когда на моих глазах израненная туша молодого кота вдруг трансформировалась в тело прекрасной девушки?
— То есть я превратилась в рурха, убила всех бандитов, а потом вернулась обратно в своё тело?
— Почти так всё и было, за исключением незначительных нюансов... Бандитов оказалось значительно больше, чем то количество, с которым ты была в состоянии справиться. Ты уничтожила чуть больше десятка бандитов, а остальным нанесла травмы различной степени тяжести, не помешавшие им, впрочем, чуть не отправить тебя на тот свет. Хорошо, что я вовремя вмешался в твой бой и уничтожил оставшихся бандитов, а потом и подлечил тебя.
Заметив, что девушка стала внимательно осматривать своё тело, Керт добавил:
— К сожалению, лечить тебя пришлось очень быстро — ты буквально истекала кровью, а я далеко не дипломированный медик, и до сегодняшнего дня лечил лишь незначительные травмы. На каждую твою рану мне отводилось не более нескольких мгновений, и тут было уже не до красоты — вопрос стоял о спасении твоей жизни. Латать твоё тело пришлось в спешке, и результат ты уже заметила — после моего лечения у тебя останутся сильные шрамы. Возможна некоторая скованность в движениях — разорванные мышцы и кровеносные сосуды я тоже сращивал в спешке, точно совмещать волокна у меня не было времени, ты и так уже умирала, истекая кровью. Но слишком уж сильно по этому поводу переживать не надо — ничего непоправимого не случилось, любой, даже самый страшный и уродливый шрам, можно без последствий удалить, воспользовавшись услугами хорошего медика. В крайнем случае — пройдёшь омоложение. Кстати, твоя сестра мне уже рассказала, что ваша мама весьма искусна в области медицины.
— Да, — согласилась девушка, — моя мама действительно сможет убрать эти шрамы, но, боюсь, убрав одни, она тут же поставит другие.
— Где? — удивлённо переспросил Керт.
— На заднице, где же ещё? — фыркнула Линнея. Моя мама — весьма суровая женщина, и наверняка не оставит нашу выходку без последствий.
