Видя, что между сёстрами назревает ссора, Керт решительно вклинился в их разговор, громко крикнув:
— Прекратили балаган! Селена — прекрати задирать сестру, она тебе на верховое животное. Линнея — подойди и извинись перед сестрой! Что бы она тебе ни сказала — это не повод её бить. Даже аккуратно... Твоё "аккуратно" могло бы нанести сестре серьёзные травмы, будь мы где-нибудь в горах и наткнись она головой на камень.
Рурх внимательно слушал, склонив голову, и когда юноша замолк, подошёл к девушке и лизнул её в щёку — для этого кошке даже не понадобилось становиться на задние лапы. Да, здорова Линнея в своей звериной ипостаси...
Убедившись, что мир восстановлен, Керт сказал, обращаясь к Линнее:
— Двоих лошадей мы потеряли, осталось четыре. Лэри Линнея, ты теперь у нас самая мобильная штатная единица в отряде, к тому же обладаешь хорошим зрением, присущим всем кошачьим, и неплохим обонянием. Уверен, что тебе под силу по следам отыскать сбежавших лошадей и пригнать их к нам. Сможешь? Так мы сэкономим массу времени.
Кошка, внимательно выслушав предложение юноши, согласно рыкнула и, развернувшись, большими прыжками умчалась вдаль, через несколько мгновений скрывшись за небольшими холмами. Керт, проследив за удалившимся на поиски зверем, расстелил на траве свой плащ и, предложив Селене присесть, устроился на том же плаще и стал ждать.
Ожидание неожиданно затянулось — прошло не меньше часа, прежде чем вдалеке послышалось испуганное лошадиное ржание. Вскочив с плаща, Керт помог подняться девушке и, свернув плащ и повесив его на спину, стал напряжённо вглядываться в заросшую высокой молодой травой холмистую лесную прогалину. Топот копыт приближался, и вскоре путники увидели стремительно летящую на них пропажу. Вещевые мешки били по крупу перепуганной лошади, но она не замечала ничего вокруг, стремясь как можно быстрее убежать от гнавшегося за ней хищника. Самого хищника видно не было — Линнея, выгнав скакуна на загонщиков, благоразумно отстала, не желая пугать лошадь сверх необходимого. Керт, задвинув за спину Селену, дождался, когда лошадь приблизится почти вплотную и, сформировав на её пути плотную стену сжатого воздуха, спокойно наблюдал, как лошадь вязнет в ней, словно муха в сиропе, и медленно останавливается. Как только лошадь, испуганно прядая ушами, встала, юноша бросился ей наперерез и, не дав животному подняться на задние ноги, ухватил под уздцы и, ласково похлопав по шее, стал успокаивать, тихо бормоча под нос разные ничего не значащие слова.
Убедившись, что лошадь успокоилась и в состоянии идти, Керт медленно повёл её в сторону Селены, оставшейся наблюдать за скоротечной схваткой человека с животным. Подведя пойманную лошадь к ближайшему кусту, юноша накинул уздечку на толстую ветку, завязав её узлом, чтобы животное не убежало, и, распотрошив один из мешков, вытащил оттуда короткий моток верёвки и немного еды. Едой он поделился с девушкой, а верёвкой стреножил лошадь и пустил её пастись рядом, контролируя, чтобы она не убежала, после чего постелил на землю плащ и уселся на него, дожидаясь следующей добычи.
Вторую лошадь Линнея пригнала ближе к вечеру, и процедура поимки повторилась. Пока Керт ловил и успокаивал вторую лошадь, начало темнеть, и юноша решил устроить ночёвку. Лошади испуганно ржали и били копытами, чувствуя запах хищника, поэтому Линнея была вынуждена устроиться отдыхать с подветренной стороны, немного отойдя от устроенного Кертом лагеря. Однако прежде, чем лечь спать, юноша полностью разобрал уже открытый ранее мешок и вытащил из него всю еду, отложив немного на утро и поделив оставшуюся часть между собой, Селеной и Линнеей, находящейся в зверином облике, причём последняя уничтожила основную часть припасов — преимущественно мясо. Керт, отойдя от лагеря, соорудил для кормления рурха импровизированный стол, расчистив от травы небольшой участок земли, постелив на него пустой, оставшийся от припасов мешок и, вывалив на него солидную кучу копчёного мяса и несколько кусков солёного козьего сыра. Процесс кормления хищника сопровождался урчанием и довольным чавканьем — аппетит у кошки оказался что надо, под стать её росту...
Ночевать Керт устроился неподалёку от привязанных к густому кусту орешника лошадей, нарезав целую охапку свежей травы и застелив полученный травяной стожок собственным плащом, сделав из него импровизированную постель. Селена, попытавшись сотворить себе подобную лежанку, свалила жиденькую охапку срезанной травы рядом и улеглась на землю рядом с юношей. Линнея уснула там же, где и легла — с подветренной стороны, немного в стороне от Керта с Селеной. Постель для себя девушка, разумеется, не устраивала — густая шерсть с пушистым подшёрстком грела находящуюся в зверином облике девушку лучше всяких одеял и подстилок.
Уже засыпая, Керт почувствовал, как Селена перебралась со своей жиденькой охапки травы к нему и, немного поворочавшись, улеглась, прижавшись своей грудью к его спине и забросив руку ему на плечо. Скорее всего, никакой подоплеки в этом поступке девушки не было — просто весенняя ночь оказалась достаточно прохладной, девушка замёрзла и не нашла ничего лучше, кроме как согреться, перебравшись на кровать к спящему рядом парню. Вскоре дыхание девушки замедлилось — она, пригревшись, уснула, утомлённая переживаниями прошедшего дня. Однако сам Керт никак не мог заснуть — близость красивой молодой девушки, прижавшейся к его спине своей грудью и тихонько сопевшей в его ухо, обдавая жаром дыхания, смущала и будоражила воображение. Заснуть юноше удалось лишь далеко за полночь, но и тогда он периодически просыпался, причём один раз его сон потревожила сама Селена — она тихо выскользнула из-под плаща и, аккуратно поднявшись, осторожно отошла в лес. О причинах ночной вылазки девушки Керт гадать не стал — возможно, её ночная прогулка была вызвана естественными для организма причинами, но, когда отсутствие Селены стало подозрительно долгим, аккуратно скастовал поисковое плетение. Результаты поиска его нисколько не удивили — девушка обнаружилась рядом со своей сестрой, их ауры светились настолько близко друг от друга, что, не зная о наличии двух живых существ, их можно было бы принять за одну.
Утром Керт, проснувшись и свернув плащ, отправился на поиски девушек. Селену, как и предполагал, он нашёл спящей в обнимку вместе с Линнеей. Девушка привалилась к тёплому лохматому боку рурха, уткнувшись носом в его шею и укрывшись с другой стороны длинным пушистым хвостом. Сама Линнея чутко спала, положив голову на передние лапы, так, как это обычно делают кошки. Почуяв приближение юноши, Линнея медленно открыла круглые кошачьи глаза с узкими прорезями зрачков и подняла голову, протяжно зевнув и высунув при этом длинный красный язык в обрамлении громадных желтоватых клыков. Не отводя взгляда от оскаленной кошачьей морды, Керт тихо спросил:
— Кушать будете, дамы?
Получив в ответ утвердительный рык Линнеи и сонный вопросительный взгляд Селены, юноша отправился готовить завтрак. Разделив остатки оставленной с вечера еды между всеми, причём Линнея опять уничтожила большую часть продуктов, Керт перебрал поклажу, выкинув всё лишнее, и, отойдя от лагеря к уютно устроившейся в траве кошке, спросил:
— Оставшихся лошадей сможешь пригнать? Двоих животных нам будет недостаточно.
— Ррр-шш... — проурчала девушка, потянувшись и прогнув спину.
— Да, о проблеме коммуникации я как-то не подумал, — покаянно признался Керт, — говорить в этом облике ты явно не можешь. Но только ради разговора оборачиваться, думаю, не стоит — создавать тебе новую одежду после каждого оборота я не планирую. Предлагаю следующий вариант беседы — вместо слова "да" ты будешь коротко рычать, а вместо слова "нет" стучать по земле лапой. Такой способ подходит?
— Ррр... — раздалось урчание улёгшейся обратно в траву кошки.
— Тогда повторяю вопрос — остальных лошадей пригнать сможешь?
Линнея молча ударила по земле лапой.
— Не можешь? Почему? — удивился Керт.
Линнея, подумав мгновение, склонила набок голову, продолжая буравить юношу пронзительным взглядом.
— Будем считать, что я неправильно задал вопрос. Скажи, ты можешь их отыскать?
— Ррр...
— Значит, отыскать сможешь... Но привести не сможешь?
Два удара лапой.
— Найти можешь, но привести — нет... Скажи, остальные наши лошади живы?
Два удара лапой.
— Погибли? На них напали? Волки загрызли? Провалились в овраг и шеи себе переломали?
— Ррр... Ррр...
— Понятно... Значит, остались мы без лошадей.
— Ррр...
— Ладно, тогда пойду собираться. Сможешь идти с подветренной стороны, так, чтобы не слишком сильно пугать наш транспорт?
— Ррр...
— Ну, вот и славно! Когда увидишь, что мы собрались и тронулись в путь, присоединяйся к нам...
* * *
Уже к вечеру путники, двигаясь по следам каравана работорговцев на север, вернулись на западный тракт. Столь высокой скорости перемещения в большей части способствовала Линнея, двигаясь немного позади, периодически попадаясь на глаза лошадям и заставляя их скакать быстрее. Однако уже к вечеру кони, устав постоянно пугаться, стали всё меньше и меньше внимания обращать на периодически выныривающего из травы и тут же прячущегося в неё рурха, догадавшись, что зверь им не враг и охотиться на них не собирается. В конце концов, животные осмелели настолько, что продолжали движение даже тогда, когда Линнея вовсе вышла из травы и потрусила стелющимся шагом рядом, всего в паре десятков шагов от них. Так путники небольшой кавалькадой и въехали на тракт...
На тракте Керт сразу же свернул на запад и, пока солнце не зашло, путники скакали по ровным каменным плитам тракта с весьма приличной скоростью, выбирая место для ночёвки. Такое место нашлось уже в сумерках — небольшая, хорошо оборудованная стоянка для отдыха караванов, на которой имелось всё, начиная от бьющего из земли неподалёку от стоянки родника, и заканчивая навесами для животных и специально оборудованным открытым каменным очагом для костра с небольшой поленницей кем-то заготовленных дров. Впрочем, дров вокруг и так хватало — лесистая местность с небольшими вкраплениями спрятавшихся в густых лесных массивах луговых проплёшин простиралась, насколько помнил Керт, практически до самых гор, отступая лишь перед взметнувшимися в небо каменными исполинами и давая простор густым высокогорным травам.
Разведя костёр и уже в темноте приготовив ужин, выделив, как и ранее, основную порцию еды находящейся в зверином облике Линнее, юноша поел, умылся в придорожном роднике, распряг коней и, стреножив, пустил их пастись неподалёку — травы на полянах, прилегающих к стоянке, хватало. Линнея, как и в прошлую ночь, легла спать в отдалении, выбрав для лёжки заросли густой травы, обрамлённые с двух сторон раскидистыми кустами лещины. Селена готовить для себя постель не стала, а просто дождалась, пока Керт, раскинув сигнальную сеть, нарежет охапку травы и соорудит лежанку, после чего, как и в прошлую ночёвку, пристроилась за спиной улёгшегося на самодельную постель юноши, укрывшись от ночной прохлады его же плащом. Керт возражать не стал — близкое присутствие прижавшейся к его спине девушки приятно грело его душу и позволяло надеяться, что как минимум негативных чувств Селена к нему не испытывает. Правда, дальше совместной ночёвки на одной охапке травы под одним плащом девушка не заходила, и со стороны её действия выглядели вполне невинными и по-детски естественными, тем более что и сама Селена с её шестнадцатью годами недалеко ушла от ребёнка... Однако для себя юноша однозначно решил не упускать подаренный судьбой шанс и незаметно подвести Селену к пониманию того, что лучшей кандидатуры на роль будущего мужа девушке не найти. Керт помнил об этом каждую минуту, каждую секунду, соблюдая выдержку и терпение, на протяжении всего путешествия проявляя искренне участие, подробно отвечая на любые вопросы и ненавязчиво демонстрируя Селене, каким должен быть её идеальный избранник. Предельно вежливый и обходительный, он готовил для неё и её сестры еду, следя, чтобы девушки были накормлены, следил за лошадями, заботился о быте... Каждый последующий совместно проведённый день работал на него — девушка привыкала к его ненавязчивой роли защитника, способного позаботиться и о ней, и о её будущей семье. С такими мыслями, убаюкиваемый прижавшейся к его спине сладко посапывающей во сне девушкой, Керт провалился в сон...
* * *
Селена проснулась среди ночи от непонятной тревоги. Неподвижно лежа, прижавшись к широкой тёплой спине спящего парня, она попыталась проанализировать, что же её разбудило. Не найдя ни в себе, ни в окружающем стоянку пространстве ничего угрожающего, она собралась было опять заснуть, как вдруг услышала тихий, на пределе слышимости, всхлип. Селене сначала показалось, что она ослышалась, и, отбросив остатки сна, девушка несколько минут сосредоточенно вслушивалась в наполненный непонятными шорохами и скрипами ночной лес. Её усилия были вознаграждены — тихий всхлип повторился, и шёл он с той стороны, где устроилась на ночёвку Линнея. Незаметно выбравшись из-под плаща и стараясь не разбудить Керта, Селена на четвереньках отползла от постели и, вглядываясь в ночную темень и стараясь не потерять направления, поднялась на ноги и медленно пошла в сторону послышавшегося ей плача.
Пройдя совсем немного, Селена, обогнув встретившийся на её дороге куст, чуть было не наступила на сжавшуюся в комок, съёжившуюся пот кустом сестру, принявшую человеческий облик. Присев на корточки и прижавшись к вздрагивающему в беззвучных рыданиях обнажённому женскому телу, девушка обняла сестру и, прижав к себе, тихо спросила:
— Линка, ты чего?
— Шрамы... Шрамы остались... — давясь слезами, прошептала Линнея.
— Ну да, шрамы остались, но как только вернёмся домой — мама их обязательно сведёт! — заверила сестру Селена.
— Ты не понимаешь! — из горла Линней вырвался похожий на стон жалобный вздох, — у рурха раны исчезают! При обороте исчезают! А почему тогда у меня остались? — и девушка продолжила сотрясаться от беззвучных рыданий.
— А ты хорошо попробовала? — с сомнением в голосе переспросила Селена.
— Сколько можно пробовать?! — продолжала всхлипывать Линнея. — У рурха — исчезают, вообще все исчезают! До костей себя когтями разодрала, обернулась — всё исчезло! А у меня — остались!
И тут неожиданно Селена поняла — оборотившись рурхом, сестра избавилась от ран, нанесённых звериному телу, и, наверное, посчитала, что оборот вообще избавляет от шрамов и иных увечий. А тут такое разочарование... Ведь для девушки красота — это всё! За красоту иная может полжизни отдать! Или жизнь, если не свою... Сестру срочно нужно успокаивать, пока она не сотворила чего-нибудь такого, о чём впоследствии будет сильно жалеть. Прижав вздрагивающее женское тело к своему комбинезону, Селена ласково прошептала:
— Всё у тебя будет хорошо, сеструха! И красоту твою вернём, и от шрамов избавим. И вообще — я тебе даже в чём-то завидую... Силу обрела, в рурха обращаться научилась! Мне бы так... А как ты одним движением целый холм разнесла — у меня аж сердце в пятки ушло! Ты теперь крутой боевой маг, что бы ни говорил о твоих способностях наш попутчик. Кстати, не погреешь меня? А то мне холодно, а твоя шерсть такая тёплая и пушистая, да и твой хвост — это вообще что-то, никакого одеяла не надо!
