Привал этот Керт устроил в очередной рощице, по которой протекал быстрый горный ручей. Деревья здесь выросли не такими большими, как на равнине, да и слой слежавшейся листвы под ними оказался достаточно тонким, однако даже на таком тонком слое Линнея нашла отпечаток кошачьей лапы, который с гордостью продемонстрировала спутникам. Поев, Линнея начала отвечать на нетерпеливые вопросы сестры:
— Похоже, Силька, это то, что тебе нужно. Молодой кот, года два, не больше. Судя по следам — достаточно долго бежавший и порядочно уставший. Возможно, раненый.
— Откуда ты знаешь? — переспросила Селена.
— Так это же очевидно! — усмехнулась Линнея. — По размеру отпечатка лапы можно определить возраст рурха, по некоторым незначительным признакам, в частности, форме подушечек, — пол, а по отношению размера лапы к дине шага — то, что зверь едва переставляет свои лапы, голоден и устал. Подволакивает заднюю правую лапу — её след немного смазан. Но наступает на все четыре — так что если ранение и есть, то незначительное. Запах, кстати, тоже мужской. Достаточно?
— Вполне, — потёрла руки в предвкушении Селена, — как ловить будем?
— Вы — никак. Увидев человека, рурх будет сражаться до победного конца, а даже у раненого или ослабленного молодого кота хватит сил, чтобы прибить человека одним ударом. Так что вперёд пойду я, и я же попытаюсь с ним договориться.
— Как? Ты разве умеешь разговаривать с рурхами? — переспросила Селена.
— Будем учиться на ходу, — оптимистично ответила Линнея, — возможно, мне показалось, но когда я тропила следы рурхов, в моей голове появлялись едва заметные неясные образы. То ли фантазия у меня разыгралась, то ли мне удавалось зацепить эмоции животных, оставивших следы. Если вспомнить, что все рурхи — природные телепаты, то последнее предположение вполне имеет право на жизнь. Так что буду пытаться осваивать мыслеречь. Или у кого-то есть иные предложения?
— Иных предложений нет, принимаем твоё, — с серьёзным выражением лица ответил Керт, и Линнея, обернувшись, умчалась по следам. Керт, проводив умчавшегося зверя взглядом, молча собрал остатки обеда, помог Селене запрыгнуть на лошадь, и путники не спеша поехали вслед за Линнеей. Однако не прошло и нескольких минут, как в той стороне, куда умчалась Линнея, послышались сначала рычание, а потом взвизги и истошное мяуканье. Уже не разбирая дороги, Керт пришпорил свою лошадь и, приказав Селене забрать обеих заводных, помчался на звуки боя...
Выскочив на опушку, Керт едва удержался в седле — его лошадь, увидев дерущихся зверей, от страха резко остановилась и, заржав, встала на дыбы. Одного взгляда на побоище для юноши было достаточно, чтобы прояснить общую картину схватки — Линнея, в погоне за молодым рурхом, оказалась настолько беспечна, что вылетела прямо на пару взрослых матёрых хищников во время весеннего гона. Пара — самец и самка — видимо, тоже гнали со своей территории пришлого кота, и ничего удивительного, что все они столкнулись на узкой лесной дорожке. К тому времени, как арена схватки обзавелась ещё одним зрителем, Линнея уже почти минуту катала по земле взрослую самку, размерами раза в полтора крупнее её самой. Самец, присевший на задние лапы и готовый к бою, настороженно следил за исходом схватки и пока не вмешивался — то ли боялся навредить своей подруге, то ли решил оставить в супругах победительницу. Недолго думая, Керт запустил в самца спрессованным воздухом, подкинувшим его в воздух и отбросившим на десяток метров в сторону. Жалобный визг самца, оглушённого воздушным кулаком, послужил для его подруги сигналом к окончанию схватки — она резко отпрыгнула в сторону, разрывая дистанцию, и побежала к самцу, припадая на переднюю лапу. Вся шерсть кошки оказалась измазана кровью, но её жизни, похоже, ничего не угрожало — нанести серьёзные травмы друг другу за столь короткий промежуток времени рурхи не успели. Впрочем, Линнею тоже неплохо потрепало — её внешний вид был не лучше побеждённой. Драная кошка, что ещё сказать...
Поглядев, как побитые рурхи, отбежав на некоторое расстояние, остановились и обернулись к своим врагам — наблюдать, что те будут делать, — Линнея обернулась и в ответ на вопросительный взгляд Керта смущённо ответила:
— Зазевалась я немного... Бежала по следу, а эта сучка... в смысле — кошка, напала неожиданно. Исподтишка бросилась, гадина! Если бы я увидела её заранее — порвала бы, как тузик грелку!
— А почему набросилась, объяснить можешь?
— Так я же уже объясняла! Весна, шальные они сейчас. Самец на меня не бросился — они вообще на самок редко нападают, а эта с... В-общем, самка, скорее всего, подумала, что я на её лохматое сокровище посягаю, сто лет мне эта груда меха не сдалась! Короче, подрались мы из-за мужика, а он, козёл, стоял рядом и смотрел — чья возьмёт. Кому расскажи — засмеют ведь... Первый раз в жизни из-за мужика дралась!
— Да, завораживающее было зрелище... Шерсть с кровью только летели в разные стороны!
— Да ну тебя! — наигранно обиделась девушка. — И ты туда же! А что, действительно интересно?
— Жуть! Вернее, не жуть как интересно, а само зрелище жуткое! Два зверя, хрипя, рвут друг друга в клочья, а третий оскалил клыки, присел и, кажется, вот-вот вступит в схватку. Я в первое мгновение даже струхнул немного...
— Так это тебя они испугались? А я-то думаю — что это самка так позорно от меня сбежала. Правда, за мгновение до этого мне показалось, что кошак взвизгнул...
— Тебе не показалось — я его воздушным кулаком неслабо приложил. Покалечить не покалечил, но испугал, думаю, изрядно — он, кувыркаясь, метров десять по воздуху летел.
— Тогда понятно, — задумчиво прокомментировала Линнея, — у меня тут в процессе разборок одна идея появилась, надобно бы проверить...
И, тут же обернувшись рурхом, девушка устремила взгляд в сторону замершей в отделении пары и угрожающе зарычала. Рурхи, услышав рык принявшей звериный облик Линнеи, обернулись к ней и замерли, смотря ей в глаза. Несколько мгновений ничего не происходило, но затем потрёпанная самка удовлетворённо рыкнула и, развернувшись, лёгкой трусцой побежала прочь. Самец, задержав свой взгляд на Линнее, тоже рыкнул и потрусил за своей самкой. Через несколько минут кошки добежали до опушки небольшой рощицы и скрылись в зарослях, а о недавней схватке говорили лишь примятая трава, пятна крови на земле да разбросанные вокруг клочья светло-серой шерсти в бурых пятнах. Дождавшись, пока к месту побоища подъедет Селена, ведущая в поводу двух заводных лошадей, Керт, перехватив взгляд Линнеи, попросил:
— Линнея, ты не хочешь поделиться со мной и со своей сестрой своей идеей? Нам было бы очень интересно!
— Не хочу, — сварливо ответила опять принявшая человеческий облик девушка, — я что, так и буду туда-обратно оборачиваться? Между прочим, каждый оборот отнимает силы.
— Да? — удивлённо переспросила Селена. — А как же ты по ночам по нескольку раз туда-обратно оборачивалась? Или тогда у тебя сил больше было?
— Предательница, — прошипела Линнея. И, отвернувшись от сестры и встав лицом к Керту, сказала:
— Хорошо, расскажу. Я подумала, что если рурхи — телепаты и разговаривают мыслеобразами, то так с ними и надо разговаривать. Как человек лучше всего понимает человека, так и рурх, по идее, лучше всего должен понимать рурха, поэтому я обернулась рурхом и, сформировав картинку идущих по своим делам себя и вас, бросила её этим драным котам. Я специально в своих мыслях представила, как эти коты стоят неподвижно, а мы проходим мимо них и покидаем их территорию. Я хотела объяснить, что мы не посягаем на их охотничьи угодья, нам просто нужно пройти. Думаю, они меня поняли, поэтому развернулись и ушли.
— То есть с демонами действительно можно договориться, — задумчиво пробормотал Керт.
— Похоже — да, подтвердила Линнея. Насколько они разумны — я не знаю, но посланные в их сторону правильно оформленные мыслеобразы они отлично понимают.
— Тогда продолжим поиски нашего котёнка? — предложил Керт.
— Продолжим, — пробормотала Линнея, и, вернувшись под своды леса, отыскала потерянный след, после чего, в который раз за этот день обратившись рурхом, принюхалась, убедившись, что след действительно тот, что ей нужен, и не спеша побежала по нему. Керт, забрав поводья одной из заводных лошадей у Линнеи, запрыгнул в седло и не спеша поехал вслед.
Дождавшись, пока Линнея, сосредоточенно вынюхивающая едва заметный на фоне палой листвы след, умчится далеко вперёд, Керт развернул коня к своей спутнице и, приблизившись вплотную, стремя в стремя, неуверенно произнёс:
— Селена, нам надо поговорить.
— О чём? — удивлённо вскинула бровь девушка.
— В первую очередь — о тебе.
— И что же во мне такого, требующего немедленного обсуждения?
Немного помявшись, юноша спросил:
— Скажи, насколько важно для тебя то, чем мы сейчас занимаемся?
— Ты имеешь в виду поиски рурхов?
— Если ваше с сестрой путешествие имело именно эту цель — тогда да. И насколько важны эти поиски для твоей сестры?
— Для Линнеи они больше не нужны — она уже активировала свой резерв. Фамилиар нужен для меня.
— Ты всё же не оставила попыток обрести свой дар?
— А почему я должна их оставить? Знаешь, не слишком-то приятно видеть, что все твои друзья давно уже разблокировали свой источник энергии и активно изучают методики управления им, а ты лишь смотришь на них и тихо завидуешь. Для меня находиться с неактивированным резервом, или, как ты говоришь, бездарем, среди полноценных магов всё равно, что быть слепым среди зрячих, безногим инвалидом среди здоровых людей.
— Но ведь живут же как-то люди без дара...
— Они просто не знают, чего они лишены.
— Поверь, Селена, не в даре счастье. Посмотри на свою сестру — она обрела свой дар, но разве стала она от этого счастливее? Признайся самой себе — хотела бы ты сейчас поменяться с ней местами?
Немного подумав, девушки тихо ответила:
— Пожалуй, ты в чём-то прав... Обрести дар такой ценой я действительно не хотела бы.
— И, значит, мы опять возвращаемся к целесообразности обретения тобой дара и цены, которую ты готова за него заплатить. Скажи, если наши поиски окажутся неудачными, как ты поступишь?
— Вернусь домой, поступлю в обычную академию, раз клановая для меня будет закрыта, и буду взламывать свой барьер обычными способами. Способы, кстати, давно известные и хорошо себя зарекомендовавшие.
— И долго взламывать?
— Сложно сказать... Даже мама не даёт точного прогноза — может быть и год, и десять... Возможно, ещё больше.
— Что, так сложно? Обычно дар пробуждается у людей самостоятельно, для его активации от адепта вообще не требуется никаких усилий. Поверь, я видел за свою жизнь множество людей, которым посчастливилось обрести свой дар, и у всех обретение магии проходило примерно одинаково. Разве в тебе что-то особенное?
— Можешь считать это генетической аномалией... И у меня, и у сестры необычайно плотный барьер, окружающий энергетическое ядро. Это у нас семейное — мама нам объяснила, что такова естественная природная защита, призванная защитить нас от самих себя, пока мы не станем достаточно взрослыми, чтобы научиться справляться с собственными силами. Мы действительно в некотором роде уникальны — других подобных источников ты видеть не мог, так как не принадлежишь к нашей семье. Так что весь твой опыт — не показатель.
— Никогда о подобном не слышал, но раз твоя мама сказала — значит, она знает, о чём говорит. Но что ты будешь делать, если тебе ни с рурхом, ни самостоятельно не удастся уничтожить свой защитный барьер? Тем более что он у тебя настолько плотный, как ты уверяешь.
— Рано или поздно я всё равно его сломаю. Просто хотелось бы пораньше...
— Я мог бы поговорить с преподавателями нашей академии... Уверен — они найдут способ тебе помочь.
— Я уже говорила с преподавателем Тиарской академии, неким Тонгом, занимающим, кстати, должность декана кафедры теоретической магии. Согласись — сама должность уже говорит об уровне его компетентности. Так вот, лэр Тонг сказал, что не занимается бездарями и их проблемами, его преподаватели работают с уже активным магическим даром.
— С простым бездарем они действительно работать не будут, но я далеко не самый последний человек в Лиярской империи, и к моей просьбе они прислушаются. Да и отец, при необходимости, может помочь.
— И как ты представляешь себе эту помощь?
— Я предлагаю после окончания поисков, неважно, окажутся они успешными или нет, погостить некоторое время у меня. Я встречусь с преподавателями, если понадобится — с самим ректором, организуем группу заинтересованных учёных по исследованию твоего дара. Привлечём лучших специалистов, каких только можно найти в империи. Уверен, что они что-нибудь, да придумают, а уж финансированием научных разработок я их обеспечу.
— Иными словами, ты предлагаешь мне выступить в роли подопытного образца, а пока идут исследования, приглашаешь меня пожить в твоём доме? — с улыбкой переспросила Селена.
— А тебя что-то смущает?
— Меня смущает статус, в котором я буду у тебя проживать.
— Как насчёт статуса почётной гостьи?
— Подумаю... Но скорее всего — откажусь.
— Почему? — удивлённо воскликнул юноша.
— Погостить можно день, два, пусть даже неделю. Ты уверен, что за неделю твои знакомые учёные решат проблему активации моего дара?
— А на правах моей невесты ты согласишься остаться в моём доме?
— Хм... Это что, официальное предложение? Неужели ты решил попытаться взять меня в жёны? — на лице Селены расцвела ехидная улыбка.
Немного помявшись, юноша смущённо ответил:
— Да... Я... Селена, я прошу твоей руки и хочу взять тебя в жёны!
— Предложение интересное и весьма неожиданное... Быть может, я даже могла бы о нем подумать... Однако я ещё не услышала от тебя самого главного!
— Я предлагаю тебе стать моей женой! Единственной — я не женат и никогда не был...
— Так ты что, до сих пор девственник? — с усмешкой спросила девушка.
— Нет, но... Селена, у меня действительно было много девушек, но ни одной я не предлагал выйти за меня замуж. Только тебе.
— Я рада, что мне оказана такая высокая честь, — язвительно прокомментировала Селена, — но ты так и не ответил на мой вопрос — зачем я тебе?
— Ты красивая... Божественно красивая. Ты идеальна!
— То есть тебе нужна красивая кукла?
— Нет, кукла мне не нужна... Ты умная, ты смелая, решительная... Ты... Я не знаю, что про тебя ещё сказать... Но я люблю тебя, Селена!
— И это, пожалуй, действительно самое главное... — задумчиво произнесла девушка. — Ты так хорошо расписал мои достоинства, теперь послушай и недостатки...
— У тебя нет недостатков! Ты идеальна во всём! — воскликнул юноша.
— Твоими бы устами... Итак, я упрямая, взбалмошная, непослушная, не признающая никаких авторитетов...
— Как и все женщины! Это нормально...
— Я люблю свободу и не потерплю, если меня попытаются её лишить.
— А если это будет осознанная необходимость? Ведь абсолютной свободы нет ни у кого в мире — любого человека ограничивают обстоятельства или взятые на себя обязательства. Иногда даже взятые добровольно...
