Тропой лекаря

Конечно, я согласилась.

* * *

Плюсы — деньги и место.

Минусы — место.

Помощница лекаря королевских гвардейцев — это статус. Только вот кто меня защитит и от гвардейцев, и от лекаря?

А вот и проспавшийся начальник. Влетает в кабинет..

Разглядываю его пристально и вдумчиво.

Высокий массивный мужчина лет пятидесяти, седые волосы венчиком вокруг обширной плеши и седые брови клочьями, длинный крючковатый нос, квадратный подбородок, квадратный, словно обрубленный торс на коротких кривых ногах. А руки длинные и сильные.

Наверняка ловкие и умелые.... были.

Сейчас же на носу видна сеть прожилок, под глазами мешки, пальцы ощутимо трясутся, на белой рубахе подозрительные пятна, а запашок заставляет поморщиться даже сержанта.

— Господин Рейнешард?

Оп-па!

Так ты у нас, любезнейший, бастард? Именно в этом случае дают фамилию, образованную от титула. Видимо, старого герцога?

Сержант выглядит весьма... неодобрительно, но господину это безразлично.

— Что происходит, Лоури?! Я вас спрашиваю!

— Ничего.

— А это что за девка?!

— Это — ваша помощница, — спокойно сообщает Лоури. Видимо, решил сразу все прояснить и выслушать первый, самый сильный взрыв негодования, именно здесь. У себя в кабинете, не вынося это дело на люди.

— Помощница? — лекарь оскаливается. — Ну пошли, поможешь...

И спускает штаны.

Тоже мне, открытие. И почему все мужчины так уверены, что я свалюсь в истерическом припадке если не от намека, так от лицезрения? Самомнение, однако...

Нельзя сказать, что я не видела этого раньше. Видела. Просто противно — седые волосы, дряблая кожа, синие прожилки вен, выпирающие кости бедер.

Лоури приподнимается из-за стола, но я его опережаю.

— Господин сержант, у вас мышей нет?

— Мышей?!

— Думаю, мышь как раз подойдет. По размеру.

Доходит за несколько секунд. После этого сержант принимается хохотать, а лекарь заливается краской..

— Да ты... это...

— Это — не я. Это — судьба.

Лоури заканчивает хохотать.

— Рейнешард, советую вам завязать штаны и убраться отсюда. Госпожа Ветана — ваша помощница с этого дня. Распоряжение Моринара.

— Я этого так не оставлю!

И слава Светлому. Выйди он отсюда в таком виде... бррррр!

Взгляд у Лоури очень выразительный. Так, что лекарь судорожными движениями завязывает штаны, и вылетает прочь.

— С-скотина. Только и горазд винище жрать, как беда, так не добудишься, но гонору...

Лоури смотрит на дверь злыми глазами.

— А герцог его выгнать не может? Сам?

— Да и прибить бы не жалко, — раскрывает 'страшную тайну' сержант, — но Ришарды... вот уж бельмо на глазу! Он же ублюдок старого герцога, считай, нынешнему — брат. И не только полукровный, но и молочный. Обидеть такого, что на гриб-трухлявик наступить, потом вони не оберешься.

Понимающе киваю.

Ришарды.

За время жизни в Алетаре я о них тоже наслушалась.

Род старый, богатый, не единожды роднившийся с королевским, последний раз, правда, достаточно давно, еще при Александре Проклятом. Там то ли дед, то ли его дядя — кто-то с ними связывался, точно не помню. Потом — как отрезало.

Но и без того влияния и власти у них — хоть отбавляй. Много земли, по богатству их владения сравнимы с Моринаровскими, а то и превосходят их кое в чем, обширные связи за границей, не дающие королям Раденора придавить все семейство по-тихому, громадные деньги...

Сложная семейка.

Насколько мне известно, сейчас в свет вышла дочь герцога Ришарда, ей ищут партию. Так что скоро давняя вражда может и закончиться. У Моринара жены нет, чем бы и не пара для 'белесого палача'?

— Вы где живете, госпожа Ветана?

— В желтом городе.

Лоури подумал.

— Может, вам в зеленый переехать? Или в белый?

Я покачала головой.

— Дорого. Да и привыкла я там.

— Смотрите. Ребята вас, конечно, и там найдут, но чем ближе — тем лучше..

Я только плечами пожала.

— Я себе этой работы не искала. И не будет ее — не огорчусь. Даже и лучше без нее было. Если б мне ваш герцог не угрожал...

— Госпожа Ветана, герцог никогда не угрожает.

— А...

— Он либо делает, либо не делает. Просто все его боятся, а он этим пользуется.

Я отчетливо вижу, что Лоури восхищается своим начальником и не могу удержаться.

— Оно и неудивительно. После герцога Корвина...

Лоури хмурится.

— Госпожа Ветана, давайте не будем.

— Как прикажете, — покладисто соглашаюсь я.

А жаль. Интересно же, что там случилось.

— Давайте я вам покажу лазарет при казармах, и отправитесь домой.

Что мне остается делать? Только вежливо согласиться.

* * *

Лазарет запущен до крайности.

Окна грязные, пол заплеван, на столе можно огород выращивать, в углу по штукатурке вьется плесень... я с укором смотрю на Лоури.

— Сержант, я понимаю, что лазарет здесь скорее формальный, но разве нельзя все отмыть?

— И кто будет этим заниматься? Рейнешард?

— Ему платят столько, что можно бы и заняться.

— госпожа Ветана, вам тоже платят.

Я понимаю намек и киваю.

— Ладно. Когда мое первое дежурство?

— Думаю, завтра.

— Хорошо. Я приду с рассветом.

— Будем ждать, госпожа Ветана.

* * *

Домой я иду медленно, размышляя, куда я попала, и чем мне это грозит.

С одной стороны — это неплохо.

Это статус, это заработок, это гарантия моей неприкосновенности. Теперь меня и обижать побоятся, и в противозаконные делишки втягивать. Мало ли...

С другой...

Аристократия — не самый лучший для меня круг общения. Мне бы держаться оттуда подальше, да не получается. Хотя и так уже...

Барон, граф, маркиз... клиентура все выше и выше, рано или поздно меня могут попросту убрать. Как слишком много знающую.

А еще есть Храм!

Я даже останавливаюсь на минуту.

А ведь мне надо поблагодарить Моринара. Раденор — место своеобразное, если мой дар раскроют, хотя бы Храму я не достанусь. Буду служить Короне.

Это не так хорошо, как на вольных хлебах, но и не слишком плохо.

Все равно — страшно.

* * *

Шими, наоборот, радуется, узнав, куда я попала. Малек подпрыгивает так, что дубовый стол трясется и восторженно верещит.

— А с вами можно?! Можно!?

Киваю.

Можно, конечно. Что-то вещует мне, что завтра будет тяжелый день. Надо к нему подготовиться. Случись что, Шими хотя бы сержанта позовет.

— Завтра, как проснешься, приходи в казармы. Найдешь там лазарет?

— Найду. А вы...

— А я там с рассвета.

Судя по восторженному лицу малька, он там тоже будет с рассвета. Как бы с вечера караулить не начал.

— Тебе нравятся гвардейцы?

— Да! Они такие... такие...

— Может, тебе тоже в гвардию?

— Меня не возьмут, — Шими твердо стоит на ногах. — Лучше уж я там лечить буду...

— Ну, в лекари я тебя точно возьму, — утешаю я. — а гвардия... Знаешь, не такие уж они и блестящие. Я прийти не успела, а меня уже оскорбить попытались.

Шими выпячивает грудь.

— Да я их... я их...

— А ты, если что, сбегаешь и позовешь сержанта Лоури. Правильно?

— Да, госпожа Ветана.

Это звучит протяжно и тоскливо. Мой храбрый защитник на глазах грустнеет. Я ерошу ему непослушные вихры.

— Шими, я не сомневаюсь в твоих возможностях. Ты ведь и сейчас с оружием?

Шими кивает. Другого ответа я и не ожидала. Уличные мальчишки, знаете ли. У каждого из них оружие с малолетства. Камень, веревка, заточенный осколок или даже нож — кто чем лучше умеет. Продолжаю убеждать мальчишку дальше.

— Если ты ранишь или покалечишь гвардейца, не сомневаюсь, что ты будешь в своем праве. Но зачем связываться с вельможами? Ты учти, пострадает твоя семья...

А вот это мальчишка понимает.

— Как скажете, госпожа Ветана. Я обещаю... я помогу.

Очень хочется поцеловать мальчика в макушку. Мой храбрый защитник. Но вместо этого я киваю и строго смотрю на него.

— Ты выучил, какие кости есть в руке?

— Да.

— Тогда рассказывай.

* * *

До темноты я кручусь по дому, а ближе к вечеру мне стучатся в дверь.

— Госпожа Ветана, можно вас?

Куда ж я денусь?

Оборачиваюсь, и встречаю взгляд господина Литорна, симпатичного парня лет двадцати пяти. Да, именно парня, не мужчины. Светлый наградил беднягу властной и нетерпимой матерью, которая скандально известна всему Желтому городу. Не то, чтобы она гуляла, или блудила, или...

Но грабителя, который посмел забраться в ее дом, милая дама забила чуть ли не до смерти, говорят, он к стражникам кинулся, как к родным. Девушку, которую ее сын привел на смотрины, женщина гнала по улице кочергой, вопя нечто вроде: 'ах ты ж, шлюха!!!'. Может, девушка этого и заслуживала, поскольку по данным госпожи Лимиры давно не была девушкой, но...

— Что случилось, господин Литорн?

— Маме плохо.

Ага, плохо ей! Это состояние у нее приключается примерно раз в пять дней, и всегда по одному и тому же сценарию. Сначала начинает ломить виски, потом болит голова, потом мигрень перекидывается на сердце (нет, я не знаю, какими путями это происходит), потом на почки и к приходу лекаря у несчастной не остается ни одного здорового места на теле. Симптомы ее болезней обильны и разнообразны, и говорит о них дама с громадным удовольствием. Прошлый раз она мне так красноречиво описала тяжесть, колики и спазмы в печени, что я и у себя печенку нашла. Всегда считала, что у мага жизни болезней не бывает, а тут — почувствовала.

Лекарю же предписывается стоять рядом и слушать. Разрешается производить звуки содержания: 'правда?', 'неужели?', 'какой кошмар!' и 'вы так страдаете!'.

Сомневаться в болезнях?

Уточнять что к чему?

Сказать хоть слово о злостной симуляции?

Последние лет пять этого никто не рискует делать. В силу 'слабых легких' камин у госпожи Литорн никогда не гаснет. И карающая кочерга наготове.

Отказываться язык не поворачивался. Господин Литорн и так редко заходит. Понимает, что его матушку в больших количествах выдержать сложно и чередует лекарей. Так что я сняла передник, повесила его рядом с корытом, в котором стирала, и осторожно потянулась. Крупные вещи я отдаю прачкам, но мелочь проще и быстрее постирать самостоятельно. Только вот спина побаливает...

— Сейчас я сумку возьму...

В награду я получаю благодарный взгляд.

Иду я, иду... куда тут денешься.

* * *

Госпожа Литорн лежит в кровати с самым страдальческим выражением на лице.

— Здравствуйте, госпожа, — я вежливо раскланиваюсь, присаживаюсь рядом, нащупываю у нее пульс. — Что у вас болит?

И поспешно проглатываю слово 'сегодня'.

Госпожа Литорн пускается в страшные описания. Болит у нее и здесь, и там, и даже немножко тут. Ноет, колет, тянет, режет и чешется — и все это одновременно.

Принимаюсь осторожно прощупывать живот, под недовольные стоны, и тут...

Надавить, отпустить, еще раз надавить.

— Больно?

— Я же говорю...

— Встаньте. Попробуйте подвигаться.

Госпожа Литорн послушно встает. Пробует сделать шаг, другой, потом оборачивается ко мне с возмущенным выражением лица, и вдруг....

— Ох!

Вот теперь ее скручивает реальный приступ боли, а не воображаемый. Женщина мигом теряет всю важность.

— Это... это...?!

— Это, госпожа Литорн, камни в почках. Потому и болит.

Женщина смотрит на меня удивленными глазами. Конечно, к тому, что у нее действительно болит, она не привыкла. Это тебе не капризничать и скандалы сыну закатывать, это серьезнее.

— Ложитесь на живот.

— Зачем?

— Прощупывать буду.

Я не лгу.

Прощупывать, простукивать, прослушивать — обязательно буду. А еще — воспользуюсь своим даром, чтобы определить, где камни и сколько. Но так — никто ничего не увидит.

Госпожа Литорн замирает под моими руками, и я осторожно определяю,, что, где и сколько. Золотистые искры стекают по моим рукам. В этот раз я не пытаюсь лечить своим даром, ни к чему. Просто узнать, что именно происходит с больной. А что с ней? В левой почке — три камня, в правой всего один, но какой крупный! Когда он начнет выходит, это будет нечто ужасное. Госпожа Литорн с ума сойдет от боли.

Но...

Достаю из сумки снадобья.

— Вот это и это вам надо пить. По столовой ложке перед едой, каждый день. Обязательно. — третий пузырек достаю уже подумав. Отливаю половину. — Тут обезболивающее. С ним осторожнее, оно сильное. По пять капель на стакан воды, не больше.

— Хорошо, Веточка.

— Очень осторожно с обезболивающим. Понятно?

— Да, госпожа Ветана. А...

— Когда камни пойдут из тела, — а они пойдут, уже пошли, я это отчетливо вижу, — будет больно. Чуток перетерпите, и все будет нормально. Зовите, как понадоблюсь.

— Хорошо, госпожа Ветана.

Я даю еще несколько рекомендаций, объясняю женщине, что ее ждет и как она себя должна чувствовать, еще раз прошу позвать меня в случае затруднений, и откланиваюсь.

Господина Литорна я предупреждаю отдельно.

Осторожно с обезболивающим! Очень осторожно!

Мужчина кивает и соглашается. Что ж, надеюсь, он что-нибудь да поймет. А мне пора домой. Поспать бы хоть чуток, а то завтра будет новый день и гвардейцы короля.

Ох-ох-ох...

Что-то подсказывало мне, что озабоченные красавчик с лекарем были только первыми пташками. Ладно!

Я справлюсь.

* * *

Как же здорово смотрятся казармы на рассвете!

Тихо, спокойно, уютно... никаких гвардейцев! Всегда бы так! Может, их на войну заберут?

Мы с Шими (куда уж от этого неугомонного) открыли дверь лазарета и принялись оглядываться по сторонам. Молча.

Слова застряли где-то на уровне пищевода и выталкиваться не желали. Это сколько ж надо пить, чтобы превратить лазарет — в хлев?

— Ну и ... этот Рейнешард, — высказался малек.

Я отвесила ему легонький подзатыльник, чтобы не ругался, но в целом — мальчишка прав. Свиней тут содержать еще куда ни шло, но людей лечить?

Грязь — повсюду. Кажется, хозяин места сего соблюдает старый принцип: 'два сантиметра не грязь, а три — сама отпадет'. А она все не отпадает, и не отпадает. Или он решил сшить себе занавески из паутины? Я знаю, что ее добавляют в мазь, но разводить пауков на рабочем месте?

Мы находим в углу ведра и тряпки, с верхом заваленные пустыми бутылками, и принимаемся за дело. Обязанности поделились по-честному. Шими уверенно бегает между колодцем, помойкой и выгребной ямой. Я мою все, как заведенная. Начала с окон, потом, когда смогла хотя бы разглядеть весь бардак, творящийся в помещении, переключилась на стены. Жаль, потолок не помоешь, он беленый, но шваброй я по нему прошлась, разгоняя вековые колонии пауков.

Потом прошлась по стенам.

По полу, разгоняя такие же вековые колонии тараканов. Их здесь было столько,, что если бы за таракана платили по медяку, общей суммы хватило бы на годовое гвардейское жалованье.

Бэээээ...

Ненавижу этих тварей. Пришлось заливать все углы специальным раствором. Вода, уксус, красный перец, мята... и надо бы послать Шими за выгонкой земляного масла. Тоже, говорят, помогает, хоть и вонюче.*