Тропой лекаря

Я повернулась к одному из мужчин.

— Воды и побольше. Прокипятить ткань, ему понадобится чистое белье, мне — не мешать. Принесите еще лампы, чтобы было лучше видно.

И склонилась над раненым.

Осторожно убрала с его живота повязку. Не разматывая, ничего, просто достала нож и срезала залубеневшие от крови узлы.

И моему взгляду открылась неприглядная картина.

М-да... мужчину полоснули чем-то поперек живота, так, что кишки наружу вываливались... если целы — чудом будет. Разумеется, кровопотеря, болевой шок, да много всего хорошего.

За спиной послышалось злобное шипение. Давешняя девица поставила лампу поближе ко мне, одарила злобным взглядом и вышла вон.

Кажется...

Я уже не смотрела, я осторожно прощупывала рану.

Придется вложить кишки обратно, плотно зашивать нельзя, оххх...

Ладно. Сначала разобраться с больным, а потом все остальное.

Я повернулась ко входу в комнату. Один из двух моих провожатых стоял у входа и смотрел весьма встревоженно.

— Не знаю, — честно призналась я. — Есть шансы выжить, но умереть у него шансов намного больше. Что смогу сделаю... а вы все подождете за дверью. И чтобы никто не тревожил, пока не позову.

— Вот еще! — взвился склочный женский голос — и оборвался звуком затрещины. Мужчина посмотрел на меня, словно разыскивая что-то важное для себя в моем лице, а потом кивнул.

— Хорошо. Постарайтесь, госпожа Ветана.

Я кивнула, не обращая внимания на прозвучавшую в голосе угрозу.

Постарайтесь...

А разве я могу иначе?

Я достала из сумки белую косынку и принялась заматывать волосы, чтобы ни одна наглая прядь не выскользнула из-под ткани. Еще не хватало облинять в открытую рану.

Волосы у меня длинные, прямые, гладкие и тяжелые. Давно бы обрезать, но памяти жалко. Бабушка меня так уговаривала косу растить... вот и выросло кошмарище до попы, толщиной в руку. Я ее почти никогда и не распускаю. Расчесала — и вновь заплела, чтобы не трясти гривой. Это аристократкам можно перевивать роскошные прически бриллиантовыми нитями... у меня была рубиновая.

Воспоминания не мешали мне накидывать на платье балахон, привязывать пациента к кровати, протирать руки винными выморозками, потом осторожно очищать сначала живот мужчины, а потом и саму рану.

Мужчина застонал через обморок. Я коснулась его сонной артерии.

Пульс есть.

Неровный, редкий, но он борется...

Что же.

Кто бы ты ни был — я сделаю все для твоего спасения. А пока надо остановить кровотечение и осмотреть кишечник. И для твоего же блага, человек, надеюсь, что ты не ел. Или что оружие не распороло тебе кишечник, потому что его содержимое в брюшной полости... оххх...

Но запаха дерьма вроде бы не было.

Впрочем, не обольщайся, Вета. Ты можешь что-то и не видеть....

Ничего. Дар увидит.

* * *

Спустя два часа мне самой впору было ложиться рядом и помирать. Кровать — это не мой удобный стол, а потому спина болела адски. Глаза тоже болели, да и руки — сшивать брюшину не так легко.

Так что я крикнула, что можно заходить, а сама улеглась прямо на грязный пол. Сил вообще не было.

Что подумала вся эта компания, увидев пациента на кровати, а меня на полу, даже и не предполагаю, но глаза у них плавно расширились. У всех троих.

— Надеюсь, выживет.

— Надеетесь, госпожа Ветана?

— Что смогла я сделала. Кто сможет сделать больше, я не знаю, — честно ответила я.

Это было абсолютной правдой.

Мой дар уверенно шептал, что мужчине повезло. Видимо, его полоснули поперек живота чем-то вроде сабли, но он успел отскочить назад. Вот и досталось — самым краешком. Кишки уцелели, а кожу и мышцы рассекло.

Проблема была с грязью, которой попало достаточно, но что смогла я промыла и обеззаразила. Если не пойдет воспаление — выживет.

Крови он потерял много, но с моей помощью должен ее восполнить побыстрее. А вот смогла ли я сложить кишки правильно? Вот вопрос?

Кишечник должен пропускать пищу, а если получился перехлест или нечто в этом роде, петля, непроходимость... придется все переделывать заново и снова рисковать жизнью пациента. Заражение крови не шутка.

— Двигаться ему пока нельзя. Мне надо приходить хотя бы два раза в день. Переносить его пока нельзя, кормить тоже, поить по чуть-чуть, буквально по паре глотков в час, пока только вода, чистая. Прокипятить два раза, стакан промыть, ложку тоже, поить с серебряной ложки.

— Да у нас и золото найдется...

— Только серебро. Кипятить тоже с серебром.

— Перевязки?

— Два раза в день. Мне придется пока делать самой, вы не поймете, если что-то будет неладно...

Мужчины переглянулись.

— Госпожа Ветана... вы сможете пожить у нас несколько дней?

— Здесь? — поинтересовалась я.

Кивок.

Только сейчас я поняла, что похожи они, как братья. Один, тот, с которым я шла под руку, постарше, второй помладше. А так — одинаковые умные темные глаза, одинаковые подбородки, брови...

Я перевела взгляд на больного на кровати... ну, брови точно были похожи.

— Это ваш отец?

— Да.

— Я не смогу остаться. Но приходить буду, если покажете куда.

— госпожа Ветана, — начал младший из братьев извиняющимся тоном. Я подняла руку.

— Не надо. Я не одинока, у меня есть друзья, знакомые, есть такие же больные, как ваш отец, если я внезапно пропаду, начнется шум. Меня будут искать, и это привлечет ненужное внимание. Могу дать клятву, что не сделаю ничего во вред моему больному.

— кто б тебе поверил! — раздалось шипение от двери.

Я пристально посмотрела на женщину.

— Любезнейшая, ВЫ можете мне не верить, я не настаиваю.

И перевела взгляд на мужчин, тем временем собирая инструменты и лекарства в сумку. Несколько минут братья глядели то на меня, то на раненного, то на женщину, потом старший кивнул на дверь — и все трое молча вышли.

Ну да.

А то я такая дура, и живу я вовсе даже не в Алетаре, и о контрабандисте по прозвищу Угорь ничего не слышала. И татуировку в виде угря я на спине у раненого не видела.

Смешно.

Но вслух я этого не скажу. Не исключено, что ко мне придет кто-то и из портовой стражи, которая сцепилась этой ночью с контрабандистами, и я так же буду лечить и их. И вновь промолчу.

Такова плата за дар мага жизни.

Я не могу убить. А если я выдам этого человека страже, это будет то же убийство, только чуть медленнее. Я промолчу.

* * *

Они вернулись через десять минут.

На этот раз говорил опять старший брат.

— Госпожа Ветана, мы бы хотели оплатить ваши услуги. Если вы сможете навещать нас два раза в день...

— Если вы меня проводите, — честно призналась я. — Я не знаю эту часть города, и побаиваюсь ходить одна по темным переулкам. А вашему отцу требуется врачебный присмотр еще дней десять, не меньше.

Старший кивнул, глядя на меня.

— Благодарю, госпожа Ветана. Вот, возьмите.

Я спрятала маленький кошелек в карман, не потрудившись пересчитать деньги.

— Благодарю вас. Вы не проводите меня домой? Хотелось бы успеть чуть отдохнуть. Если у вашего отца начнется жар, тотчас посылайте за мной.

— Да, госпожа Ветана.

— Ему бы у меня полежать, но переносить его сейчас нельзя. Сразу бы его ко мне принести...

— Не сообразили, — искорки в глазах старшего из братьев говорили о том, что мы поняли друг друга.

Я — лекарь, их отец — больной, на этом все. Остальное меня не интересует. Ни где он получил такую рану, ни почему его не принесли сразу к лекарю, ни....

Ни-че-го.

Это как в детской игре, где тебе задают вопросы, а ты не должен произносить ни 'да', ни 'нет'. И мы тоже не произносим кое-что вслух. Только в нашем случае от этого выиграют все.

Ничего я не знаю и не понимаю. Точка.

Глава 5.

В кошельке оказалось...

Твою рыбу!

Сволочи!

Твари, ублюдки, контрабандисты!! Порву на тряпки!!!

Да как они посмели!??

В кошельке лежали три золотые монеты и пять редких розовых жемчужин. Рассветных жемчужин, которые водятся только в нескольких бухтах на побережье, добываются коронными ныряльщиками и строго учитываются. И контрабанда их карается очень жестоко.

Значит, вот как...

Чтобы не донесла, эти твари решили сделать меня своей сообщницей?!

Первым порывом было швырнуть жемчужины в две наглые рожи. Остановило только понимание того, что следующим моим шагом — будет шаг на кладбище. Козе понятно, наглую лекарку просто убьют, чтобы не выдала.

А если оставить их себе?

Если эти жемчужины найдут у меня — это не приговор. Весь жемчуг учесть невозможно, сколько его было уже выловлено, будет выловлено. У меня могли остаться жемчужины от матери, или мне их мог подарить любовник...

Беда в том, что я не могу назвать имен. Если я назову своих родителей... м-да. И любовника у меня нет, завести, что ли?

Стук в дверь не сделал меня добрее.

— Да!?

Стоящий на пороге лекарь аж шарахнулся от меня. Видимо, такое добродушие было у меня на лице написано, что хоть ложками черпай и снадобья настаивай, не хуже будет, чем на змеином яде.

— Утро доброе, госпожа Ветана.

— Господин Крамар, рада вас видеть.

Улыбка удалась мне откровенно плохо, но Дэйв предпочел этого не заметить.

— Госпожа Ветана, не окажете ли вы мне честь? Прошу вас пойти со мной на гуляния.

— Гуляния? — откровенно не поняла я.

— Послезавтра вечером годовщина коронации. По этому случаю на площадях устраиваются гуляния. Я вас приглашаю в зеленый город.

Я подумала пару минут.

А почему бы нет? Все время отказываться я не смогу, придется принять хотя бы пару приглашений, чтобы потом с чистой совестью сказать, как мы друг другу не подходим. Да и погулять хочется.

А может, сказалось мое раздражение, из-за которого я потеряла свою обычную осторожность. Так я бы отказала, но...

А по рождению я могла бы танцевать и на площади в Белом городе...

— Благодарю за приглашение, господин Крамар.

— Дэйв...

— Благодарю за приглашение, господин Крамар, — еще раз с намеком произнесла я. Никаких 'Дэйвов', 'Дэви' и прочей фамильярности. Мужчина понял все правильно.

— Там будут танцы и 'королевское' угощение. Можно приятно провести время, завести полезные знакомства...

Я вежливо улыбнулась.

Ну да.

Полезные знакомства с купцами и королевское угощение,. То есть хлеб, жареная на углях птица, средней паршивости танцы...

Но иногда так хочется праздника! А я уже столько времени не танцевала....

Что бы надеть?

Господин Крамар прочел на моем лице тяжкие раздумья и откланялся, а я осталась перебирать содержимое шкафа.

Идти было решительно не в чем. Впрочем... лавка старьевщика всегда к моим услугам. А если покопаться, у него можно найти что-нибудь вполне приличное.

* * *

— Госпожа Ветана, доброго здоровьичка!

— И вам не хворать, господин Мирий.

Я улыбнулась знакомому стражнику. Стражники были у меня частыми гостями. Лечила я хорошо, брала недорого, а что жила в Желтом городе, а не в Зеленом, так и не беда. Дешевле станет. Получали стражники вполне прилично, но ведь у всех семьи, дети, тут каждый медяк будешь экономить.

— Так ежели я хворать не буду, вы без работы останетесь, госпожа Ветана.

Мирий, симпатичный мужчина лет пятидесяти, десятник и прекрасный семьянин, не только забегал ко мне сам, но и приглашал время от времени к детям. С его женой мы дружили, чуть-чуть сплетничали во время моих визитов, я рассказывала ей об изготовлении кремов и притираний, она делилась со мной рецептами пирогов, мы были вполне довольны друг другом.

— Ничего, в белошвейки пойду, — рассмеялась я. — Что случилось?

— Да вот... не поглядите ли?

Погляжу, конечно. Тем более, что повязку на руке было видно издали.

Я привычно развернула бинты, сразу сматывая их в рулончик.

Рана выглядела нехорошо. Красные края, похоже, господин Мирий ко мне сразу же и пришел...

— что случилось?

— Да Угря ловили.

— Угря?

— Контрабандист такой. Нам тут чайка капнула, где у него встреча будет, — посплетничать Мирий никогда не отказывался, но только о делах прошедших. — Подстерегли, да они не растерялись, с ножами на нас пошли...

— Вот ножом вам и досталось?

— Да... Хотя Угря мы тоже приложили. Авось, сдохнет.

Жаль вас разочаровывать, господин Мирий. Не сдохнет, в том числе и благодаря моим усилиям. И сегодня ночью я опять пойду менять ему повязку.

— Зато кораблик их захватили, добычу взяли, вчера весь день в бегах, пока отчет, пока то-сё, рану наш коновал промыл, перевязал, вроде вчера и ничего было, а сегодня как-то... вы лучше делаете. Уж помогите, госпожа Ветана?

Я кивнула.

Дело привычное.

Промыть, прижечь, перевязать... но почему рана такая странная?

Я принялась осторожно промокать выделяющуюся жидкость. Мутноватая... воспаление? Неужели плохо промыли?

Или бинты не слишком чистые?

Или...

— Кинжал чистым был?

Мирий задумался.

— Знать бы...

Такое тоже могло быть. Если кинжал чем-то смазали, а их лекарь рану как следует не прочистил, не промыл... всякое бывает.

— придется потерпеть.

Мирий печально вздохнул.

— Ну, надо так надо.

Кусок кожи он закусил и честно терпел, пока я промывала рану, пока осторожно исследовала ее,. Пока делала примочку со специальным отваром, чтобы вытянуть попавшую в рану грязь... пот с мужчины лился ручьями, пару раз мне даже показалось, что он смешивается со слезами, но я благоразумно промолчала. Мирий тоже.

Под конец я наложила примочки с чистотелом и подорожником, сама готовила настои, перевязала чистой тряпицей и вопросительно посмотрела на мужчину.

— Есть возможность ко мне завтра забежать?

— Обязательно забегу, госпожа Ветана.

Я подумала,, что вечером надо бы расспросить контрабандистов. Мало ли чем они ножи мажут?

* * *

Оказалось все намного проще. Ножи у них для всего и сразу. И рыбу потрошили, и стражников пытались выпотрошить одним и тем же ножом, а вымыть его не догадались. Вот и пошло...

Но хоть не яд, и то радость. Мирий точно на поправку пойдет, у меня на это рука легкая. Даже если я своим даром не пользуюсь в открытую, все одно, раны быстрее заживают, и воспаления никогда не случается.

Дар...

Вот и Угорь чувствовал себя лучше.

Пока он еще был в беспамятстве, но жара, считай, почти не было, гноя тоже, плохого запаха из живота не наблюдалось, и чутье говорило мне, что заживление идет более-менее прилично.

Через пару дней можно будет давать ему что-то вроде бульона.

Братья выслушали мой прогноз, но выглядели сомневающимися. Я вскинула брови — что случилось? Признался младший брат.

— Лита нашла лекаря, тот утверждает, что ранение в живот, это верная смерть.

— он ведь не видел больного?

— Лита хотела, но мы не позволили ей приводить кого попало.

— А я не кто попало?

— А о вас, госпожа Ветана, слава хорошая. Говорят,, что вы неглупая и не болтливая, — усмехнулся старший брат.

Я посмотрела на него впрямую. Глаза в глаза.