Институт экстремальных проблем. Часть 8

— Антон, прекрати, — строго сказал Петрович, но Усов, с трудом сев на койке, криво усмехнулся.

— Мне все равно, неделей раньше в лабиринте или неделей-другой позже на больничной койке. Если не получится, то... — он прикоснулся рукой к голове, — пусть все произойдет, пока я не потерял рассудок. — Антон надолго замолчал, лицо его подергивалось. — Я напишу записку; если что пойдет не так, пусть будет похоже на то, что я покончил с собой. А может... И в самом деле... Шурик, отвези меня сегодня в Рудянку и оставь там одного, я...

— Антон, не дури! — резко оборвал его Худяков. — Я сейчас тебе двойную дозу снотворного вколю, чтобы ты замолчал.

— Мы с тобой поедем завтра вместе, — твердо заявил Вадим. — А потом, не сомневайся, нас вместе долго и усердно будут выворачивать наизнанку, прогоняя через все круги медицинского ада.

— Спасибо на добром слове! — саркастично бросил Олег.

— Ладно, потом ты мне это припомнишь, а сейчас, будь другом, сделай так, чтобы с утра нам без задержек выехать на место, — попросил его Медведев.

Худяков молча вышел из палаты, а Генка хотел еще что-то сказать, но посмотрел на Антона и только покачал головой.

От невеселых мыслей о вчерашнем разговоре Вадима отвлек тихий голос Светы, раздавшийся у него за спиной.

— Дим, помоги мне.

Он повернулся и обомлел — все тело девушки опутывала серебряная паутина. Цепочки разной длины опоясывали тонкую талию, струились сверху вниз, лежали на груди, одна из них была зацеплена за сережки, к ним же присоединялись короткие сверкающие нити, которые шли от обруча, охватывавшего лоб. Между собой были соединены браслеты и кольца на руках, стройные лодыжки тоже были опутаны металлической сетью.

— Помоги мне, пожалуйста, — повторила Света и протянула Вадиму широкую длинную цепочку. — Зацепи ее сзади на голове, потом на шее, а затем закрепи на пояснице.

Медведев, завороженно глядя на сверкавший в лучах закатного солнца металл, машинально сделал то, о чем она просила, и лишь тогда смог спросить:

— Светлаша, для чего это?

— Так мне будет легче сконцентрировать энергию в нужный момент. Серебро — хороший проводник не только электрического тока, оно возьмет на себя часть нагрузки, — ответила Света, а Вадиму показалось, что в этот момент она стала похожа на Ирину.

— Света... — Медведев запнулся, — ты что, собираешься вот так, без всего?..

Словно легкий клочок тумана сгустился из воздуха и лег на плечи девушки; Светлана запахнула невесомое кимоно и улыбнулась.

— Не слишком-то много оно скрывает, — проворчал Вадим, разглядев, как сквозь тонкий материал мерцают серебряные нити. — Неужели нет ничего другого? Мне не хотелось бы, чтобы парни почти голую тебя разглядывали.

— Дим, тут далеко не всякая ткань подойдет, — Света ласково прикоснулась к его щеке, — в идеале и шелк лишний. Но, поверь, не до того будет ребятам, чтобы на меня смотреть.

Вадим был не в силах оторвать взгляд от окутанного полупрозрачной дымкой тела девушки, в облике которой появилось что-то сказочное. Он представил себе, как рисует ее в образе принцессы эльфов, рисует акварелью, нежными светящимися красками, так подходящими для неземной красоты любимой.

— Дай мне бумагу и карандаш, — попросил он и, предвидя возможные возражения, успокоил Свету: — Пять минут, не больше, один только набросок.

"Последнее желание приговоренного перед казнью", — мрачные мысли вдруг полезли в голову и пришлось всеми силами гнать их оттуда. Этому помогла работа. Карандаш как будто сам скользил по бумаге, и Медведеву казалось, что его рукой движет какая-то потусторонняя сила — еще никогда у него не получалось подобного рисунка. Увлекшись, он забыл о времени, Светлана, погрузившись в состояние полусна-полубодрствования, тоже, и прошло почти полчаса. Их вернул к реальности заглянувший в комнату Олег.

— Света, нужна твоя помощь, Антону плохо. Я один не могу без укола снять судороги.

Девушка мгновенно очнулась и через несколько секунд оказалась рядом с Антоном, который в судорожном припадке бился на кушетке и хрипел, точно ему не хватало воздуха. Сашка с Андреем с трудом удерживали его, не давая свалиться на пол. Света обхватила голову Усова ладонями и крепко сжала. Антон хрипло вскрикнул, его тело выгнулось с такой силой, что Андрей не устоял на ногах и отлетел в сторону. Меньшиков, оставшись в одиночестве, всей тяжестью навалился на друга, Олег, чертыхнувшись, схватил шприц и несколько ампул, но Антон вдруг обмяк, а его дыхание стало спокойным, как у спящего.

— Бедный мальчик, — Света не сразу убрала руки с головы Антона. Она ласково провела пальцами по впалой щеке и обняла ладонями шею. — Как найти нужный баланс? Если полностью снять боль, то Антошка не сможет двигаться сам, если же подкачать его энергией, то могут снова начаться судороги, а лекарства ему сейчас лучше не давать.

— Я потерплю. — Это был даже не шепот, а шелест, настолько тихо говорил Антон. — Сколько еще?

— Два с половиной часа. Лабиринт откроется, когда Луна будет в зените.

— Я потерплю, — повторил Антон.

* * *

Скала находилась в тени, свет полной луны в расщелину не попадал, но там образовался сгусток мрака, заметный даже в ночной темноте. Сгусток разрастался, казалось, что этот мрак вот-вот хлынет наружу и затопит все вокруг, но он остановился, не выйдя за пределы, очерченные на песке Светланой. Девушка стояла в метре от этой непроницаемой завесы, скрывавшей вход в лабиринт, оплетавшие ее серебряные нити светились сами по себе, хотя, может быть, так от них отражалось лунное сияние. Среди духоты июньской ночи потянуло холодом подземелья. Было тихо и до этого, но сейчас все звуки гасли в момент рождения, голоса звучали глухо, как через слой ваты. Ребята застыли, ожидая дальнейших Светиных команд, Андрей перекрестился, с трепетом оглянувшись по сторонам, Вадиму тоже стало не по себе от близости чего-то непостижимого. Один Антон ничего не замечал, он мелко дрожал, но не от холода, его опять терзала мучительная головная боль, однако шел он, собрав все силы, самостоятельно. Сашка провел его мимо Светланы и остановил между девушкой и скалой.

— Вперед, Антоша, — тихо сказала Света, но тот не сдвинулся с места. — Иди же!

Она легонько толкнула его в спину. Антон обернулся. Широко раскрытые невидящие глаза смотрели мимо девушки, лицо было искажено болью.

— Иди! Не бойся, все будет хорошо! — повторила она.

Антон вытянул вперед правую руку и неуверенно сделал один шаг, потом другой и исчез. Тьма, заполнявшая расщелину, мгновенно поглотила его.

Светлана стояла, чуть наклонив голову, будто прислушиваясь к чему-то.

— Хорошо. — Лицо ее напряглось, глаза потемнели. — Вадим, теперь ты.

Через несколько секунд Медведев оказался около самой границы мрака, его поддерживали с двух сторон Илья и Генка.

— Все помните? По команде одновременно отпускаете меня, — хрипло сказал Вадим ребятам.

Середкин молча кивнул, сжав при этом плечо Медведева.

Олег не сводил глаз со Светы. Он даже на расстоянии ощущал поток энергии, который шел от нее к сгустку мрака, и эта связь ему совсем не нравилась. Врач приготовился помочь Светлане энергией, хотя помнил ее просьбу ни во что не вмешиваться.

Светлана положила обе руки на спину Вадиму и едва заметным движением ласково погладила гладкую кожу. Он обернулся и посмотрел на девушку. Ее глаза показались такими же незрячими, как у Антона.

— Не волнуйся, я справлюсь, — Медведев ободряюще улыбнулся.

— Мы справимся, — эхом отозвалась Светлана и сильно толкнула его в спину. — Вперед!

Ребята отпустили Вадима, и он начал падать в мрак от этого толчка, выставив перед собой обе руки.

Тьма втянула его в себя еще быстрее, чем Антона. Медведев исчез, и тут же исчезли мрак и поток холода, а мир наполнился звуками, будто ожил. Откуда-то донеслись журчание воды, тихий шелест листьев, писк какой-то пичуги в кустах, стали слышны шорох песка и хруст сухих веток под ногами.

Все было облегченно вздохнули, но тут Андрей издал сдавленный вопль. Он удерживал от падения Светлану. Олег одним прыжком оказался рядом. Тело девушки окаменело — полусогнутые руки застыли в тот миг, когда подтолкнула в спину Вадима, глаза остекленели, дыхание не поднимало грудь. С придушенным рычанием Олег схватил Свету на руки, и врача поразило ощущение мрамора, соприкоснувшегося с его кожей. Худяков бегом унес девушку в дом. Когда Андрей и спасатели ввалились вслед за ним, Светлана уже была опутана проводами и датчиками поверх покрывавшего ее сложного переплетения серебряных цепочек.

— Дыхание и пульс редкие, но ритмичные, температура сильно снижена, — не оборачиваясь, бросил врач.

— Что с ней? — Денис опередил всех.

— Не знаю, — пробормотал Олег. — Род кататонического ступора... Не знаю, — сердито повторил он. — Света, похоже, ждала чего-то подобного, потому что несколько раз предупреждала, чтобы я ни во что не вмешивался.

Андрей почувствовал неловкость, увидев обнаженное тело девушки, наклонился над ней и запахнул кимоно, задев при этом одну из лежавших на груди цепочек. Та, словно приклееная, ни на миллиметр не сдвинулась с места. Андрей осторожно провел пальцами по коже и испуганно отдернул руку — цепочка будто срослась с телом, составив с ним одно целое.

— Ей больно? — дрогнувшим голосом спросил он.

— Я думаю, нет, — с сомнением ответил Олег и поднял глаза на стоявших рядом спасателей: — Давайте, каждый будет заниматься своим делом. Расходитесь по местам и ждите Вадима с Антоном, а я подумаю, как помочь Свете.

Сашка протянул врачу ажурный костяной шарик, который он подобрал около входа в лабиринт.

— Вот, возьми, вдруг это поможет. Света говорила, что в этой сфере можно накопить много энергии. Если сейчас она не в состоянии забрать ее оттуда, то ты сможешь стать проводником.

Олег молча кивнул, но в голове у него вдруг возник слабый отзвук голоса девушки: "Мне помощь не нужна, я справлюсь".

* * *

Антон не разобрал, что сказала Светлана, потому что звуки доходили до него искаженными до неузнаваемости. Шагнув вперед, он почувствовал, как почва уходит из-под ног, потерял равновесие и стал падать. Задержав дыхание и сгруппировавшись, Антон ждал удара о землю или о воду, но вместо этого он попал в огненный ад.

Сначала, обнажив плоть и нервы, исчезла кожа, а затем неведомая сила раскрошила в пыль кости, вывернула наизнанку тело и превратила его в объятый пламенем комок протоплазмы, не вопящий от невыносимой боли только потому, что не было ни голосовых связок, ни языка, не осталось вообще ничего, кроме слабого огонька сознания, не гаснущего, несмотря на продолжающуюся пытку, но и не способного ни на какую связную мысль.

Внезапно огонь угас, и Антон понял, что лежит на песке. Прохладная влажная масса впитывала в себя боль, и он долго лежал неподвижно, наслаждаясь этим ощущением. Саднило ободранные о шершавый камень лицо, колени и руки, на зубах противно скрипел песок, но Антон почти не замечал этого. Впервые за долгое время перестала болеть голова, боль ушла совсем, а не притаилась в укромном уголке, загнанная туда лекарствами. Он перевернулся на спину и открыл глаза в нетерпеливой надежде увидеть свет, но вокруг него была одна лишь непроглядная тьма.

— Антоша, хватит отлеживаться! — вдруг прозвучал тихий голос.

— Света?! Ты где?

Антон сел, тут же стукнувшись головой о камень. От сильного удара он чуть не потерял сознание и снова упал на песок.

— Осторожнее! — охнула Света. — Двигайся не спеша, но все время иди вперед, не останавливайся надолго на одном месте...

Голос становился все тише, пока не пропал совсем. Прикоснувшись к гудевшей от удара голове, Антон обнаружил на темени огромную шишку. На этот раз он очень медленно поднялся на колени и уперся в нависавший над ним каменный свод. Обследовав пространство вокруг себя, Усов убедился, что находится в самой настоящей норе, диаметром не больше метра. "Я падал... Может, потом я заполз сюда, но не помню этого..." — Антон решил не ломать голову над подобными вопросами и стал соображать, в какую сторону ему двигаться. "Ориентируйся по звукам, по движению воздуха, воды, может быть, по запахам. Я не могу сказать определенно, что будет в лабиринте", — вспомнил он наставления Светланы и задумался, двигаться ли ему навстречу слабому сквозняку, который ощущала обнаженная кожа, или же наоборот. Антон пополз вперед, подгоняемый слабым дуновением и скоро понял, что движется не тем путем, потому что потолок спускался все ниже и ниже, пока лаз не превратился в щель, в которую он никогда не смог бы протиснуться. Назад пришлось выбираться "задним ходом". Добравшись до того места, где можно было привстать на колени, Антон долго прислушивался, принюхивался и, наконец, как ему показалось, определил, с какой стороны исходит еле заметный воздушный поток. "Ежу понятно, — укорил себя Усов, — что воздух будет идти снаружи внутрь!" Двинувшись в новом направлении, он очень скоро обнаружил, что каменной плиты над головой больше нет, и, поднявшись во весь рост, пошел вперед, не сомневаясь в близости выхода. За свою самоуверенность Антон был очень быстро наказан. Он не осмеливался в кромешной тьме делать очередной шаг, не нащупав предварительно ногой почву, но очередной полукруглый валун из тех, что постоянно попадались ему, будто живой выскользнул из-под ноги, когда Антон встал на него, и Усов упал, набив шишку, на этот раз на лбу.

Удар был так силен, что на какое-то время оглушил Антона, а пришел он в себя от чувства сильного голода, давным-давно позабытого им, но странно — это ощущение было как бы не его собственное, оно шло извне и непонятным образом проникало в затуманенное сознание. Антон обнаружил, что на нем сверху лежит тяжелый камень, острый край которого рассек кожу на бедре и впивается все глубже и глубже, а из образовавшейся раны струйкой начинает сочиться кровь. Вывернувшись из-под тяжести, он двинулся дальше на четвереньках, внимательно изучая руками дорогу перед собой и ощущая, как голод исчезает, а на место ему приходят злоба и разочарование. Это уж точно были не его чувства, и они постепенно ослабевали по мере того, как Усов удалялся от места падения.

Несмотря на все предосторожности, Антон падал еще несколько раз, расшибался, но упорно двигался вперед. Один раз ему пришлось протискиваться в щель, немногим большую, чем та, что преградила путь в самом начале. Он содрал кожу на груди и на спине, но почти не обратил внимания на новые ссадины — боль от них почти не замечалась на фоне сбитых в кровь от непривычного способа передвижения рук и коленей, а самым главным было то, что не болела голова. Ток воздуха становился все сильнее, что придавало ему сил. То и дело попадались то ручьи, то большие потоки воды, и каждый раз он мысленно спрашивал совета у Светланы: "Плыть?" "Нет", — тихим эхом приходил ответ, и Антон, перебравшись через них, упорно двигался дальше. Избранный им способ был очень медленным, но, наверное, единственно возможным.

Устраивая себе время от времени передышки, Антон каждый раз думал о том, как пробирается через свой лабиринт Медведев. "Света говорила, что командир сможет преодолеть лабиринт вплавь. А если что-то не получилось, если он вынужден двигаться ползком?" — Усов представил себя на его месте и сам попробовал ползти, подтягиваясь только на руках, но мгновенно выбился из сил. "Нет, так этот путь не пройти! Вдруг Димыч не справится?! — ужаснулся Антон и тут же осадил себя: — Нет, не может быть, он одолеет любой лабиринт, а Света ему поможет!"