2. Морские короли. Перекрестки

Но целью их были не корабли.

Их целью был замок Атрей.

И когда они соединились, и рванулись вперед — не уцелело никто и ничто. Слуги, хозяева, животные... перемолото в мелкую щебенку было все — до основания замка, который так долго терпел в своих стенах самозванца.

Вода может рушить камни, вызывая обвал. Впрочем, это вполне могли быть и шутки природы. Подвижки тектонических плит, морские течения, атмосферные явления... бывает же и такое, верно?

Бывает.

И при этом часто страдают люди, ибо стихия не разбирает, кого косить.

В этот раз скосило Жинетту Атрей, ее двоих сыновей, дочь и зятя, которые на правах гостей уже не один год жили в старинном замке, ни на миг не вспоминая о его законном владельце.

Впрочем, если бы магистр Шеллен узнал об этом, он жалел бы только слуг... и то, став полновластной хозяйкой, Жинетта подобрала прислугу по себе. Порядочные люди там недолго задерживались, а остальные...

Стихия — безжалостна и жертв не считает.

* * *

— Лу!

— Братик!

Лусия, со стоном радости, упала в объятия Луиса. Ну, как упала, скорее, осторожно прижалась. Мешал здоровущий живот.

— Братик, я так боялась, что ты не приедешь!

— Приехал же! Я тебя не брошу, малыш!

Луис обнял сестру, погладил по черным волосам, отмечая, что девочка выглядит уставшей и потускневшей. Раньше Лу просто сияла и светилась, а сейчас словно на лампу кто-то кисею накинул. Плотную такую, почти непрозрачную. Видно, что свет есть, но проку от него...

— Лу, все в порядке?

— Да...

А глаза прячет, словно что-то не так. Ничего, Луис пообещал себе с этим обязательно разобраться. Вежливо склонил голову перед Донатом Карстом.

— Ваша светлость...

— Луис, друг мой, рад вас видеть.

Мужчины обменялись вежливыми поклонами, и Донат потянул Луиса в библиотеку. Мол, я нашел замечательную книгу, времен королей, если быть точным — Рориха Шестого, как тут не поделиться радостью? Как ту не полистать страницы вместе с человеком, способным оценить приобретение?

Луис с удовольствием поддержал разговор.

После Тавальена ему казалось, что он выбрался из гнилого болота, если уж и не в чистый лес, то в более сухую местность. Но к Лусии все же пробрался. Ночью...

* * *

Сестра ждала.

Не спала, сидела в кровати, а увидев на окне Луиса, бросилась к нему так, что не успей он слезть с подоконника внутрь — полетел бы обратно.

— Братик! Ох, братик...!!!

И разревелась, что есть сил.

Около часа ушло, только чтобы успокоить, утешить и заверить, что братик никуда не собирается. Он обязательно останется до родов. И даже дольше, если сестренка пожелает! А что случилось-то?

Вытянуть из Лусии правду оказалось делом долгим, сложным и неприятным. Луис только зубами поскрипывал.

Ох, недаром мама просила приглядывать за соплюшкой! Не успел ее оставить, как она уже... проявила себя! Свекровь отравила!

Не то, чтобы тьерину Велену было жалко, с точки зрения Луиса, ничего лучшего эта тварь не заслужила, да и вообще, как девчонку под своего мужа подкладывать, так она первая, а как яда за это отведать, так ее тут не бывало? Так не пойдет! Отравила — и пес бы с ней.

Но забеспокоился Донат Карст.

Осознал, гад, что все люди смертны, а герцоги тоже люди! И яд на них действует.

Кто помешает Лусии подсыпать ему в бокал бесцветный порошочек без запаха и вкуса, а потом стать полноправной герцогиней? Мирт ей слова поперек не скажет, потому как не от мира сего, ребенок мал...

Нужна ли ему такая гадюка в доме?

Луис только головой покачал.

И верно, тут выхода нет.

Либо он увозит Лусию, либо убивает Доната Карста. Если уж герцог начал опасаться, то дальше лучше не будет. Только хуже. А хоронить сестру Луису не хотелось, брата было более, чем достаточно. Оставалось придумать, что легче выполнить.

Яд?

Это Луис мог сделать в любой момент. И Лусия тоже — хоть завтра. Отравить герцога будет чуть сложнее, но они отлично справятся. Сложности возникнут потом.

Донат Карст — это все-таки сила. А вот Мирт Карстский... сможет ли он защитить свои земли, свою жену, своего... гхм... сына?

Вряд ли. Получается, что либо Луису оставаться и жить в Карсте, либо найти кого-то на замену, но кого? Да и оставит ли отец их в покое?

Ой, вряд ли.

Второй вариант проще.

Увозить сестренку вместе с малышом.

Денег у Луиса хватит, Опять же, они будут все вместе, он, Эрико с супругой, Лусия с ребенком... и почему бы нет?

Эрико умеет зарабатывать деньги, Луис обеспечит безопасность, Лусия будет жить спокойно, потом замуж выйдет, за кого сама пожелает. Это Луис и изложил сестре.

И увидел надежду, которая вспыхнула в карих глазах.

— Правда?!

— Почему бы — нет?

— О, Луис! Я бы так этого хотела! Мне страшно здесь, страшно, страшно!!!

И слезы потоком. Непритворные, не напоказ, не для публики. Девочка боится.

Правда, Луис совершенно не общался ранее с беременными женщинами, иначе знал бы, что они все нервные, мнительные, готовы преувеличить что угодно — хоть ненароком брошенный взгляд и увидеть угрозу для себя и ребенка даже в летящем клочке бумаги. А, даже если и знал бы, все равно сестру не бросил бы.

— Как лучше — ты родишь, и мы тебя увозим, или сразу же?

— Сразу! — Лусия не раздумывала. А вот Луис...

— Малышка, а ты понимаешь, чем это чревато? Здесь хоть повитухи есть! А если мы тебя увезем, может получиться так, что рожать ты будешь под кустом. Или на корабле. Или... да где угодно! Если вообще выкидыша не будет.

— Я молодая и здоровая. И срок у меня через месяц. Ничего с нами не будет! — Лусия постепенно приходила в себя. Горели боевыми огоньками карие глаза, улыбались губы. — Увези меня, если сможешь! Пожалуйста!

Луис пожал плечами.

Что значит — если сможешь? Карст находится неподалеку от морского берега, голубя Арьену он отправил, осталось дождаться корабля — и погрузиться на него. Это он и сказал сестре, получив в награду поцелуй и горячие объятия.

Лусия готова была ехать куда угодно.

А вот Луис волновался. Все же ребенок двух герцогских родов... есть опасность либо мертвого младенца, либо урода. И осложнений при родах. Луис не знал, каких именно, но вдруг?

А еще первый ребенок может появиться на свет раньше срока.

Оххх...

Повитуху, что ли, поискать? Чтобы согласилась поехать с ними?

Идея казалась неглупой. Что ж, у него было еще несколько дней, до тех пор, пока корабль Эдмона Арьена не бросит якорь в ближайшем городке.

Глава 7

Род Карнавон

Алаис Карнавон ждала визита или Арона, или Элайны, и не была разочарована, когда госпожа Шедер шагнула через порог.

— Элайна?

— Я пришла поговорить...

Да, сейчас самое время.

Они только-только доехали до Рентара, еще не успели даже распаковаться, Арон удрал в контору, слуги падают с ног от усталости, детей пушкой не добудишься, своего Алаис вот пять минут назад укачала — красота! Никто не подслушает.

— Присядешь? — Алаис показала глазами на кровать.

Элайна без лишних гримас и жестов опустилась на смятые простыни.

— Кто ты такая?

— Алекс Тан, — Алаис смотрела невинно, но внутренне напряглась. И не зря.

— Это ты Шедерам рассказывай, — Элайна передернула плечами. — Я с Шелленом больше пятнадцати лет вместе, понимаешь? И знаю, что такое родовой знак. Он должен быть у герцога, а не у какой-то девчонки непонятного происхождения.

Алаис передернула плечами. Ее явно хотели оскорбить, но зачем? Вывести из себя и посмотреть на реакцию? Ну-ну...

— Что ты хочешь услышать — и зачем?

— Твой род и настоящее имя. А зачем...

— Из любопытства, правда? — Алаис собиралась отстаивать свое инкогнито до последнего. — Ты никак не сможешь ни подтвердить мои слова, ни опровергнуть, а вот я... я наживу себе кучу проблем, если моя тайна раскроется.

Элайна и не подумала отвечать на обвинение.

— Я узнала цвета. Ты — Карнавон, но ты ведь не герцогиня? Я помню, как ее описывали, она — урод, чудовище с красными глазами...

Алаис словно плетью стегнули.

— Не смей так о ней! Не смей, слышишь!

В люльке недовольно пискнул ребенок, и Алаис наклонилась к нему, покачивая колыбель и воркуя что-то нежное. Впрочем, пепелить глазами Элайну ей это совершенно не мешало.

Та молча сопела, понимая, что перегнула палку. Но...

— Я — Карнавон, — согласилась Алаис. — Только родилась чуть раньше, чем Алаис Карнавон.

И ведь не солгала. Просто ее душе действительно побольше лет, чем Алаис.

— То есть ты... но у герцога была законная жена!

— Шеллен ввел Далана в род, — напомнила Алаис. — Значение имеет кровь, а не возраст, хотя и он — тоже. Алаис Карнавон слишком слаба, слишком уродлива... ей не было места в этой жизни.

— Ты ее...

— Нет. Не я. Она сама.

И вновь женщина не лгала.

Алаис Карнавон пришла в ту заводь с намерением умереть. Она все — жизнь, смерть, разум, душу, без остатка отдала, чтобы пришла мстительница, она получила свое. А что мстительница не рвется в бой — уж простите! Может, она цинично намерена наблюдать смерть своих врагов от старости?

Элайна размышляла, постукивая пальчиками по губам.

— То есть ты — последняя из Карнавон?

— Нет, — и вновь Алаис не солгала. Какая же она — последняя? Вот он, деть, сопит в две дырочки! Неважно, что у него пока мозгов, как у котенка, зато он — полноправный Карнавон! — Я в любой момент могу передать медальон, но пока этого не хочу.

— Кому?

Алаис покачала головой. Нет уж, такой информацией она не поделится.

— Ты всерьез намерена помочь нам?

— Кому — нам? — вопросом на вопрос ответила Алаис

— Мне. Далану. Шеллену.

Алаис заметила, что ни Арона, ни младших сыновей в списке не оказалось, но Элайна не стала дожидаться вопроса.

— Я... я не смогу оставаться рядом с мужем. Раньше я знала, что он жив, что с ним все в порядке, что он... он просто — есть! А сейчас... я лучше помру рядом с его могилой.

— Герцогам могилы не полагается, — отмахнулась Алаис. — Над водой прах развеивают.

— Меня это очень утешит.

Алаис покачала головой.

— Лайни... можно?

— Называй хоть как.

— Ты ведь семью подставишь. Я — вольный ветер, Далан явно сын магистра, а вот ты — Шедер. Муж, сыновья...

— Знаю, все знаю. Но... дети — они больше Арона, только Далан мой.

Алаис искренне удивилась. Бывало и в ее мире, что одного ребенка мать любит, а второго гнобит, но ей это было решительно непонятно. Родители между ними различий не делали, и Алаис надеялась так же относиться к своим детям.

— И ты всех бросишь? У тебя младшему...

— Три года. Справятся без меня. Если все получится — вернемся. Если нет...

Алаис покачала головой.

— Я бы тебя не взяла. Слишком велик риск провала.

— Почему?

Элайна не возмущалась. Дочь купца, она могла оценить риски, взвесить их, разобраться...

— Первое. Ты любишь Шеллена и можешь выдать себя. Второе. Наверняка рядом с ним есть предатели. Далана он не видел, так ведь?

— Издали. Но мы решили, что пока знакомить их рано. Вот когда Далан был маленький, Шеллен его часто видел, просто мальчик не помнит.

— Хоть это хорошо. Не будут орать при виде друг друга. Тебя — знают. Далана — нет. А замаскировать тебя мы попросту не сможем. Кожа, волосы, лицо, глаза...

— Как тебя?

Алаис подняла брови.

— Когда ты не следишь за собой, то ходишь, двигаешься совсем иначе. Иначе говоришь, держишься...

— Вполне возможно. Как... Шеллен?

— Да, и это тоже есть. Проскальзывает иногда.

Алаис мысленно ругнулась.

Ну да, моторика-то принадлежит Алаис Карнавон, это она училась кушать, не оттопыривая локти, ходить с книгами на голове и прочим аристократическим ужимкам. И когда душа отвлекается, привычки лезут наружу сорняками.

Плохо. Вот так и прокалываются люди.

— Я привыкла бродяжить. Далан гибче и мягче. А ты... извини, но на тебе хорошая жизнь крупными буквами написана.

Элайна покачала головой.

— Я все равно поеду с вами.

— Куда?

— Допустим, в Тавальен?

Алаис взялась за виски.

— Элайна, давай сначала расскажем все Далану, послушаем, что он скажет, а уж потом...

Женщина вздохнула и согласилась.

* * *

Далан не подвел.

Алаис так и тянуло съязвить — мексиканские сериалы, только не понял бы никто.

Благородный отец — Хулио, ты не сын мне!

Страдающая мать — Хулио, ты сын не только мне, но еще и ему, тому...

Алаис — группа поддержки — Хулио, не плачь! И из окна тоже не бросайся, не надо!

Лизетта — тетушка, заламывающая руки: 'о сколько лет тому позору!'.

Сам Далан — главное действующее лицо... и это лицо про телесериалы даже не слышало. И как оно должно реагировать (обморок, страдания, рыдания, попытки сейчас же воссоединиться с родным отцом) тоже было не в курсе. А потому получилось не хрестоматийно и вовсе даже не по канону.

Услышав о великой любви и трагедии своих родителей, мальчишка сначала задумался, потом наморщил нос, а потом выдал такое, от чего Арон расцвел майской розой, а Элайна побледнела и осела в кресло.

— Пап, а не наплевать ли, кто меня там сделал? Воспитывал-то ты, ты и отец! А этот...

— Осеменитель, — тихо подсказала Алаис, но Далан услышал.

— Во! Этот осеменитель пусть облезнет и неровно обрастет! Мне он к чему со своим наследством? Жил и проживу, сам заработаю! Мы, Шедеры, не белоручки!

Лизетта захлопала в ладоши. Громко и звонко.

— Молодец, племянник! Лайни, а он точно от Шеллена? Замашки точно наши!

— Купеческие...

— Так и ты не из благородных...

— Цыц! — Арон не дал разгореться скандалу. — Значит так, Далан. Я бы на это плюнул. Ты все равно мой сын, кто бы тебя ни сделал, сам знаешь, что тебя, что остальных, воспитывали и лупили одинаково, разве что у тебя еще Тисам был...

— Он и с мелкими занимался.

— Тем более. Но Алекс уверяет, что это не так просто.

— Алекс? — Далан посмотрел на подругу. Алаис почесала нос.

— Твой отец прав.

Элайна издала какой-то протестующий клекот, но ее никто не слушал. Все внимание переключилось на Алаис.

— Далан, ты все же Атрей, а не Шедер, вот какая беда. Твой отец — герцог Атрея, законный и полноправный, и ты — его первенец, его сын, введенный в род и признанный морем. Это такой ритуал... одним словом. Если сейчас ты бросишь отца в беде, считай, ты умер.

— Это как?

— Медленно и мучительно. В герцогских родах много всякой гадости. Если вкратце, предавший сво й род и свою семью гниет заживо. А уж как это будет выглядеть, гниль* ты подцепишь, или еще что-то интересное будет... я не знаю.

* проказа, прим. авт.

— А откуда ты вообще такие вещи знаешь? — буркнул Далан.

Спасать магистра Шеллена ему решительно не хотелось. И даже общаться, и встречаться, и разговаривать. На кой?

Просто — на кой?

Жил он Шедером, и прожил бы Шедером, и прекрасно себя чувствовал, гордился семьей, а тут здрасте-нате! Атрей!