Тропой лекаря - 2. Дар смерти

— Госпожа Ветана?

Меня узнали.

— Вы умираете в лечебнице. У вас не больше пяти минут, — тихо произнесла я.

И по глазам видела — мне поверили.

— Мой сын...

— Обещаю, я сделаю все, чтобы найти работорговцев и вернуть ему свободу, — так же ровно произнесла я.

— Я нашел их, — речь мужчины была невнятной, — не знаю кто, но знаю их корабли. 'Черный заяц' и 'Зубастая девушка'. Там потайной трюм, если кто-то чужой... можно пустить воду. Все умрут, а он не будет даже простукиваться.

— Моринары в этом не замешаны? — у меня не было времени на церемонии.

— Нет.

— Я постараюсь рассказать герцогу.

— Обещайте...

— Клянусь.

На губах мужчины появилась легкая улыбка. Уже нездешняя.

— Я ничего не сказал про вас. Они спрашивали...

— Спасибо, — искренне сказала я.

Глаза вора закатывались, на губах пузырилась кровавая пена.

— Таверна 'Зеленый кот'. Микль...

Я положила мужчине руку на лоб. Почувствовала, как по телу прошла последняя судорога, подождала пару минут, и закрыла ему глаза.

Прощай...

По щекам почему-то текли слезы.

Кто мне был этот вор?

Да никто! Я его и не знала никогда. И все же я почему-то плачу. Почему?

Не понимаю, ничего не понимаю...

* * *

Следующий мой визит к маркизе Террен состоялся через два дня. С Даилиной и ребенком все было в порядке. Маркиз тоже не жаловался на здоровье, и я решилась...

— Ваша светлость, вы позволите затронуть постороннюю тему?

— Госпожа Ветана, для вас — все, что угодно. Что случилось?

— Госпожа маркиза рассказала мне о Клодетте Лорист.

Маркиз насупился.

— Ох уж мне эти сплетни. Ведь знает, что ей волноваться нельзя, а все туда же...

На мой взгляд, госпожа маркиза не волновалась, воспринимая все эти истории, как страшную сказку, которую приятно послушать, но в которую никогда не попадет она сама. Но об этом я говорить не стала.

— Ваша светлость, я не стала говорить об этом госпоже маркизе, но... это не единственный случай.

— Вот как?

— К нам, в лечебницу, много кого привозят. Мы навидались. И... в таком состоянии — тоже.

— Продажных девок?

— Не только, — сказала я чистую правду. — Были и девочки из хороших семей, а картина одна. Все они избиты, искалечены, изнасилованы, и похоже, что виноват один и тот же человек.

— И у вас есть подозрения?

Я покачала головой.

— Как-то раз, на набережной, мы с Бертеном видели госпожу Лорист с мужчиной, но это, наверняка, был не единичный эпизод...

— Если все эти эпизоды перебирать, по столице с ума сойдешь, — махнул рукой маркиз. — Или... что вы знаете, госпожа Ветана?

— Мало. Те, кто остался жив, говорят, что насильник из благородных. Лица они его не видели, но есть вещи, которые не спутаешь и не подделаешь.

Маркиз нахмурился.

— Вы считаете, что...

— Это маньяк. И он вошел во вкус, — спокойно подтвердила я. — Шлюхи, потом девочки из порядочных семейств, теперь богатая вдова... маркиза рассказала мне, что ее нашли в ужасном состоянии — вы знаете подробности?

Я нервно крутила подаренное рофтеркой кольцо вокруг пальца.

— Лорт! — позвал маркиз.

В дверь проскользнул слуга, которого я уже видела.

— Ты можешь узнать, что там с Лорист?

— Да, ваша светлость.

— Завтра?

— Госпожа Лорист нашли избитой и изнасилованной. Ожоги, следы от плети, кнута, похоже, что она умерла от боли и кровопотери. Кто-то мучил ее достаточно долго.

Маркиз кивнул, повернулся ко мне.

— Это — оно?

Я медленно кивнула.

— Да, ваша светлость. Оно.

— Задали вы мне задачку, госпожа Ветана.

К чести маркиза, он не стал говорить, что насильник — не его дело. Или не его проблема. Вместо этого мужчина подумал, и протянул руку за бумагой.

— Я думаю, стоит написать знакомому. Разумеется, не упоминая вас, госпожа Ветана. Итак, это человек из высшего общества, пользующийся мускусными духами...

— А еще одна из жертв припомнила, как его называли 'господин барон', — добавила я.

Да, соврала. Но угрызения совести меня за это мучить не будут. Ни капельки. Если это Артау — пусть его остановят, и как можно скорее.

Вот!

— Кто именно?

— Девушка из низов общества. Она... торгует собой за деньги.

Маркиз чуть поморщился и кивнул.

— Понятно. Что ж, так и напишем.

Я улыбнулась и склонилась в поклоне. Нет, не зря я лечила маркиза.

* * *

Когда лекарка ушла, маркиз немного подумал, и позвал к себе Лорта. Кратко пересказал ему разговор.

Слуга нахмурился.

— Что я должен делать, ваша светлость?

— Слушай внимательно...

* * *

Есть такая работа — особый королевский дознаватель.

Работа это опасная, неблагодарная, тяжелая, и часто заканчивается смертью. Потому что простые дознаватели и работают среди простонародья. Там все опасности известны, и их чуточку меньше. А вот особый королевский дознаватель работает со знатью.

И тут уж опасность может подкараулить на каждом углу.

— Клодетта Лорист, баронесса, вдовствующая...

Сведений было много. Очень много.

С кем спала, пила, гуляла, у кого брала, кому давала... дознаватель просто тонул в море сведений. А вот выцепить из них нечто логичное не получалось. Поэтому записку от маркиза Террена он воспринял, как дар Светлого. Сунул ее в карман, и отправился с визитом.

Маркиз не заставил дознавателя ждать в прихожей, не прошло и пяти минут, как мужчину пригласили в кабинет.

— Господин...?

— Элот Синор, ваша светлость. К вашим услугам.

— Особый королевский дознаватель. Расследуете дело Клодетты Лорист.

— Да, ваша светлость.

— Что ж. У меня есть информация, которая может вам помочь.

Дознаватель достал блокнот и грифель.

— Я весь внимание, ваша светлость?

— Клодетта Лорист — не первая жертва. До нее были несколько жертв — я только говорю, несколько, но их наверняка было достаточно много, можете узнать в городской страже. И все — с теми же повреждениями.

Элот вскинул брови.

— Ваша светлость...

Маркиз поднял руку.

— Прошу меня не перебивать. Это девушки из низов общества. Были. Потом маниак переключился на девушек более высокого положения, а последней его жертвой, надо полагать, стала баронесса Лорист.

— Могу ли я спросить, откуда...

— Можете, — маркиз позволил себе легкую улыбку. — Мой слуга, Лорт — позвать его?

— Я был бы благодарен, ваша светлость.

— Хорошо, но чуть позднее. Так вот, мой слуга знает, что мне скучно быть прикованным к постели, а потому развлекает меня сплетнями. В том числе и этой. На днях он пил со знакомым стражником, а вернувшись, рассказал мне все. Сам он не сопоставил факты, но я решил не молчать.

Дознаватель кивнул. Это он мог понять.

— И что же...

— Это благородный человек. У него есть карета, несколько подручных, а еще — от него пахнет мускусными духами, и одна из жертв слышала, как его называли 'господин барон'.

Дознаватель сделал стойку.

— Вот даже как?

— Имени, к сожалению, никто не произнес.

Но дознавателю и этого хватало.

— Господин маркиз, я вам очень благодарен...

Маркиз Террен покачал головой.

— Не стоит, господин Синор. Это долг каждого порядочного человека. А вот и Лорт...

С Лорта дознавателю удалось получить немногое.

Были, пили, говорили. Да, вот такое проскользнуло. Что барон?

Кто сказал?

Да кто ж его знает, все уже хорошие были, сами понимаете, иначе-то о таком и не поговоришь...

Дознаватель понимал. Спросил имена собутыльников, и откланялся, обдумывая полученную информацию.

Лорт лирически помахал ему ручкой вслед, и отправился к маркизу.

— Все сделано, ваша светлость.

— Он точно ничего не заподозрил?

— Абсолютно,

— Тем лучше, друг мой. Тем лучше.

Мужчины переглянулись, и улыбнулись одинаково кровожадными улыбками.

Маркиз специально не отправил письмо сразу. Позавчера Лорт отправился в кабак, где пили его знакомые стражники, и там они так нажрались...

Кто пил, что пил, о чем говорил, кто говорил...

Может, они что-то и вспомнят. Но это — вряд ли. А про барона там точно звучало. И про запах тоже. А что от Лорта, а не Лорту... кто ж там что вспомнит? После второго бочонка?

Пусть дознаватель расспрашивает, у него работа такая, ему за это деньги платят. Да и нечего тут маньякам по Алетару гулять. И без них тесно.

* * *

Ах, как же хорошо...

Сегодня у меня выдался выходной, и я отправилась на рынок.

Нет. Не так.

Отправилась. На. Рынок.

Поверьте, это только звучит приземленно, а выглядит совсем иначе.

Алетар — город у моря. Здесь тепло летом, и потом торговля начинается на рассвете, а к полудню на рынке уже никого не остается. И чтобы попасть к первым рыбакам и торговцам, надо встать пораньше.

Проснуться на рассвете, распахнуть окно, и увидеть, как пробуждается вместе с тобой окружающий мир. Сначала, на границе более светлой и темной тени, там, где смыкаются небо и земля, проявляется светлая полоска, потом она начинает расширяться, захватывает и растворяет звезды, и ты уже можешь отличить дюны, неожиданно лиловые на фоне розоватого неба, а потом из-за них робко выглядывает краешек солнца, окрашивая все в родные ему золотистые тона.

Такого нежного и чистого, словно оно искупалось ночью в море, хорошенько выспалось, и теперь решило заглянуть к нам в гости. Как вы тут без меня? Скучали?

И, не удержавшись, я подмигиваю ему в окошко, а сама принимаюсь одеваться, чтобы через несколько минут выскользнуть за калитку.

Алетар просыпается с восходом солнца и наполняется жизнью. Откуда-то доносятся птичьи голоса, деревья стряхивают с листьев набранную воду, небо медленно, но уверенно набирает цвет, от нежно-инеистого оно уверенно переходит к цвету барвинка, а потом густеет до лазури, вбирая в себя краски моря. И солнце все быстрее и веселее выкатывается на небосклон, гладя лица людей своими горячими ладошками, заставляя вспыхивать искрами жизни и цветы, и деревья, и даже камни мостовой.

Я люблю этот город...

И весело стучу каблучками по мостовой, в ритме его дыхания.

С кем-то здороваюсь, кому-то машу рукой, а потом выходу к рыночной площади, и прижимаю рукой кошелек.

Обычно у лекарей не воруют, но не может же меня знать в лицо все ворье Алетара?

— Пироги! Горячие, с пылу, с жару, два медяка пара!

— Рыба! Свежая рыба!

— А кому птицу! Сама кормила, сама прибила, сама щипала, сама бы ела, да денег мало!

— Налетай, народ! Носки, из овечьей шерсти...

— Да врешь ты все, собачья это шерсть!

— Сама ты собака! И лаешь похоже!

— Ах ты.... овца нестриженная!

Голоса сотен людей сплетаются в причудливую мелодию. Лица, краски, запахи... Я придерживаю корзинку на рукаве, и углубляюсь в это веселое кишение и смешение.

Сегодня мне нужна рыба. Свежая, ночного улова. А еще с десяток яиц и головка сыра. Хочу рыбу в кляре. Всю ночь мечтала!

Сейчас куплю, принесу домой, разделаю (еще бы лекарка этого не умела?), смешаю кляр (натереть сыр, добавить специи, пару яиц, муку до густоты сметаны), пожарю рыбу и буду таскать прямо со сковородки.

Страх сказать, когда-то я и готовить не умела! К чему аристократке?

Вот приглядеть на кухне, знать, сколько чего нужно — это другое. А самой сыр тереть, ручки пачкать... нет! Для такого слуги есть.

Хорошо хоть госпожа Лимира пожалела меня, еще когда я у них жила, дала пару уроков. И соседки с удовольствием делятся рецептами, за что им громадная моя благодарность. Иначе жила бы я на хлебе с вареньем, и желудок себе испортила в пару месяцев.

Рыба нашлась быстро.

Пара морских языков, выловленных ночью, заняла свое место в корзинке, яйца я тоже прикупила, остался сыр...

— Аиииии!!!

Визг был такой что я и не раздумывала.

Когда так орут, помощь лекаря очень даже может потребоваться. Ноги действовали вперед головы, и несли свою хозяйку к источнику звука.

Кстати.

Очень кстати...

На рыночной площади, среди почтительно раздавшихся в стороны людей, на брусчатке, билась в припадке падучей молодая женщина... девушка? Почти девочка, кажется. Хотя пойми по ней сейчас возраст, когда все лицо перекошено в судороге!

Светлая коса разметалась по мостовой, тело несчастной выгибалось дугой, изо рта шла пена...

— Пропустите, я лекарь!

Корзина полетела в сторону. Жалобно кракнули мне на прощание яйца.

Я огляделась, сбросила с плеч плащ, кое-как свернула его, подсунула под голову девушки — еще разобьет себе что-нибудь о мостовую...

— Помогите мне придержать ее! Да нет же! Не хватайте жестко, не надо! Просто придержите. И набок, вот так...

Зубы я ей не разожму, но повернуть набок, чтобы язык не запал — вполне возможно.

И сунуть руку под волосы, на затылок, вот так...

Вспышка силы проходит незамеченной для окружающих, под такими косами-то! Да и не требуется ее много, так, чуть-чуть, чтобы расслабить сведенное судорогой тело.

Постепенно женщина расслабляется под моими пальцами, утихает...

Чьи-то руки придерживают ее, не давая покалечиться. Не сильно, но твердо и уверенно.

Это хорошо.

Понимая, что смертей сегодня не будет, начинает шуметь толпа.

— Эта... упала...

— Пена изо рта...

— Лекарка...

— Лечебница у Растума...

И словно ножом по нервам, чей-то внимательный взгляд.

Кто?

Я оглядываюсь, но поздно, необратимо поздно. Кто бы ни был за моей спиной, он ушел, и вместе с ним исчезло ощущение враждебности.

Женщина глухо стонет под моими руками, и я переключаюсь на пострадавшую.

— Как вы?

Бессмысленный взгляд становится мне ответом. Я вздыхаю...

Да, где-нибудь бы ее положить на часок, чтобы полежала. И родным дать знать. Но...

— Скажите, где бы ей полежать часок?

Ненавижу повышать голос, он у меня становится на редкость мерзким и пронзительным, но по-другому мне толпу не перекричать. Люди отвлекаются от Очень Важных Обсуждений и смотрят на меня. Мол, что надо еще этой лекарке?

Пусть занимается своим делом! Лечит! А мы заняты, мы сплетничаем!

— Кто может приютить на пару часов эту женщину!? Ее нельзя далеко нести!

Я бы распорядилась нести ее ко мне домой, но — не стоит. Далеко, неудобно... больше вреда будет, чем пользы.

На мое плечо опускается теплая ладонь. Я поднимаю голову, и сталкиваюсь взглядом с пожилым мужчиной. Полноватый, в простой темной одежде, но ткань! Крой!

Нет, это не слуга. Скорее, купец.

— У меня тут лавка рядом. И мальчишку пошлем к ее родным.

Я киваю, не поднимаясь с булыжников. А как тут поднимешься?

Мои пальцы по-прежнему массируют шею несчастной, разминая сведенные судорогой мышцы, заодно и силы добавляют.

— Нам бы носилки, или...

— Сейчас решим!

Мужчина кивает кому-то в толпе, бросает пару слов, и я могу им только восхищаться. Двое мужчин снимают дверь с ближайшей лавки, не обращая внимания на верещание торговца, и даже успевают увещевать его. В одном из мужчин я узнаю Лорта, слугу маркиза.