— И что же? — заинтересовался я. — Вы хотите продать эту землю? Раз уж она сделалась непригодна для использования по прежнему назначению?
— Вот еще! — возмутился лорд. — Нет уж, я ее восстановлю. Технологии шагнули далеко вперед, Кин, вот их я и опробую! Придется пожертвовать частью луга, но там я высажу деревья и кустарники — это будет ветрозащита, да и от шума заодно убережет. А с подтоплением придется повозиться, но у меня есть кое-какие идеи на этот счет, нужно только всё как следует рассчитать!
— Удачи, — искренне сказал я и оглянулся — распорядитель как раз приглашал желающих пощекотать нервы и подняться над лугом на воздушном шаре. — Прошу извинить, мне пора.
— О, вы тоже решили прокатиться? — обрадовался он и хлопнул меня по спине. — Что же вы раньше не сказали? Я как раз искал напарника! Супруга отказалась наотрез, дети бы и рады, но она сказала, что они будут кататься только через ее труп... Ну что же я, в одиночку в гондолу полезу? Идемте скорее, Кин! Уверен, вам понравится!
Отбиться я не сумел, лорд Блумберри умел быть крайне убедителен. Вернее, он попросту не слушал моих возражений, хотя я пытался объяснить, что всего лишь хотел приглядеть за тетушкой... Какое там!
В итоге я смирился. Ну подумаешь, воздушный шар. Вон, уже несколько человек прокатилось — и ничего. Правда, визг их наверняка был слышен в Лондоне, а то и где подальше, но вдруг они визжали от восторга?
"Вряд ли", — мелькнуло в голове, когда земля ушла из-под ног. Я покрепче вцепился в хлипкий борт гондолы (корзинка, с которой Мэри ходит на рынок, выглядит покрепче) и постарался не смотреть вниз. Как бы не так...
— Глядите, Кин, глядите! — радовался рядом лорд Блумберри. — Всё как на ладони! Вон моя усадьба... смотрите же! Эй там, поднимите выше!..
Я все-таки рискнул взглянуть. Луга и поля расстилались под ногами, как лоскутное одеяло (где-то я видел это сравнение, и оно было весьма уместно), дома, люди и экипажи казались игрушечными. Вдалеке дымил трубой крохотный паровозик.
В лицо неожиданно повеяло холодным ветром, и я понял, что мы поднялись заметно выше, чем предыдущие зрители. Какая-то ошалевшая птица (Сирил бы ее точно опознал) метнулась в сторону от воздушного шара, перепугавшись насмерть... Кругом было только небо, осеннее, высокое и прозрачное, и я вдруг ощутил удивительную свободу — так бывало когда-то, когда я забирался высоко в безлюдные горы и смотрел вниз с высоты. Оказывается, я почти забыл это чувство! А уж когда к нему добавилось ощущение полета, пустоты вокруг... Вот так лететь бы и лететь по воле ветра!
— Хорошо-то как... — мечтательно произнес лорд Блумберри, а я неожиданно согласился:
— Замечательно!
На земле нас ждали.
— Виктор, как ты... как ты мог? — выпалила тетушка, пробившаяся в первые ряды зрителей. — После всех разговоров...
— Я должен был убедиться, что это в достаточной мере безопасно, — невозмутимо ответил я, обменявшись заговорщицким взглядом с лордом Блумберри.
— Ты же обещал... — прошипел Сирил, взяв меня за локоть.
— Я не сумел предотвратить это безобразие, — прошептал я в ответ, глядя, как тетушка с миссис Вашингтон и миссис Таусенд совещаются на тему состава следующего экипажа. — Пришлось присоединиться к возглавившему.
— Сирил! — раздался клич тетушки Мейбл. — Иди сюда, нам нужен балласт!
— Надеюсь, меня не будут скидывать с высоты? — сглотнул он.
— Думаю, она просто неверно употребила термин, — утешил я и добавил: — Не переживай, тебе понравится.
3.
День на свежем воздухе — это прекрасно, ночью я спал как убитый и, кажется, впервые с детства летал во сне: у меня были фанерные (а может, жестяные, если судить по грохоту) крылья и моторчик на спине. Правда, мне всё время казалось, что мотор дымит, и я подозрительно принюхивался. Приземлился я, однако, благополучно — прямо на свою кровать, с удовольствием потянулся, умылся и спустился к завтраку.
Телефонный звонок раздался неожиданно, и я насторожился: что могло случиться с утра пораньше? Тетушку мучили кошмары после воздушной прогулки? Или, что вероятнее, Сирил так активно лечил пострадавшие нервы возлияниями, что пришел в некоторую негодность? Но будто они без меня не знают, как с этим справиться!
— Сэр, — полушепотом произнес Ларример, на цыпочках входя в столовую. — Сэр, вас к телефону...
— Кто?
— Лорд Блумберри, сэр, — еще тише прошелестел мой дворецкий и встал навытяжку.
Час от часу не легче — этому-то что понадобилось? Я искренне понадеялся, что лорд всего лишь хочет поделиться со мною новыми идеями по поводу развития воздухоплавания (кажется, он принял меня за единомышленника).
— Кин у аппарата, — сказал я, устроившись в кабинете.
— Доброе утро, — произнес лорд. Голос у него был мрачный. — Слыхали новости, Кин?
— Какие именно? — не понял я.
— Плохие, — был ответ. — В утренние газеты они попасть не успели, в вечерних выпусках точно будут. А может, и в экстренных.
— Милорд, а не могли бы вы выражаться более конкретно? — попросил я.
— Не мог бы. Потому что кое-кто... — последовала выразительная пауза, а мне послышалось шуршание и чье-то сопение, — а именно мисс Меган Льюис с телефонной станции наверняка слушает наш разговор и немедленно раззвонит о нем по всей округе.
— Неправда! — возмущенно пискнуло в трубке, и я невольно ухмыльнулся.
— Я же говорил, — удовлетворенно произнес лорд. — Словом, Кин, собирайтесь, я заеду за вами через полчаса. По дороге расскажу, в чем дело.
— Милорд, но почему я?! — выпалил я, но он уже повесил в трубку. — Чудеса...
Зная решительную натуру лорда Блумберри, я поспешил собраться в дорогу. Вряд ли он намеревался умыкнуть меня куда-нибудь на болото или в непроходимую чащобу, во всяком случае, я искренне надеялся, что рыбацкие сапоги мне не потребуются...
На всякий случай я вытащил из мешочка руну — хотелось знать, что уготовала мне судьба. Судьба была загадочна: мне выпала эваз. Интересно... неостановимый прогресс — уж не на новое увлечение лорда Блумберри намекают руны? Только вот эваз выпала перевернутой, а это могло означать некое препятствие, впрочем, преодолимое. Интересно!
Лорд Блумберри явился вовремя, к счастью, не верхом, а в пролетке. Едва я забрался внутрь, он велел кучеру погонять на пожар и повернулся ко мне.
— Вы, должно быть, имели в виду "как на пожар"? — уточнил я на всякий случай.
— Нет, вообще-то я имел в виду "на пожарище", — мрачно ответил он.
— Однако... а что сгорело и какое вы имеете к этому отношение?
— Самое прямое, Кин, — лорд вздохнул. — Пожар случился на моей земле, ущерб нешуточный.
— Гм... я вам потребовался в качестве юриста? — предположил я. — Но вы же знаете, я не практикую.
— Нет-нет, юрист у меня свой имеется, — отмахнулся лорд.
— Тогда я не вполне понимаю...
— Кин, — прямо сказал он, — мы с вами давно знакомы, я вам доверил достаточно деликатные обстоятельства, если помните, и вы показали себя с лучшей стороны, это во-первых. Во-вторых, я наслышан о вас и ваших расследованиях... хотя бы от суперинтенданта. А в городе, я знаю, вас вовсе считают частным сыщиком!
— Это только слухи! — запротестовал я.
Ну всё, если эта выдумка просочилась в массы, о спокойной жизни я могу забыть...
— В-третьих, — не слушая, продолжал лорд, — О'Ши отзывался о вас с большим уважением, а это дорогого стоит. Помните его?
Еще бы я не помнил этого ветеринара, фейри-полукровку... (Полагаю, о происхождении звериного доктора лорд Блумберри и не подозревал, а ценил его лишь за феноменальные способности врачевателя.) Надо же, "с уважением", с чего бы вдруг? Хотя... накуролесили мы тогда знатно, он мог об этом слышать. Должны же быть у подобных О'Ши нелюдей свои каналы обмена информацией, слухами и сплетнями, наконец! Скажем, какой-нибудь еженедельник "Под холмом" или "Потусторонний вестник"...
Однако я отвлекся.
— Милорд, — осторожно произнес я, — я был бы вам крайне признателен, если бы вы прямо сказали, помощь какого рода от меня требуется.
— Я сам пока не знаю, Кин, — развел он руками. — Но вы человек, насколько я могу судить, со своеобразным опытом, наблюдательный и не закосневший в предписаниях и инструкциях, как наш старый добрый суперинтендант. Возможно, свежим взглядом вы сумеете увидеть что-то, что прольет свет на это происшествие!
Я невольно потрогал искусственный глаз. О нем лорд вроде бы ничего не знал, хотя... поди угадай, какие именно слухи до него докатились.
— Лучше обратиться к инспектору Пинкерсону. Вот уж кто точно... не закоснел.
— О, думаю, он непременно прибудет, — вздохнул лорд. — Но, как я понимаю, он склонен к фантазиям, а вы более уравновешены. В любом случае, одна голова хорошо, а две лучше! И вот что, Кин, я ничего не стану вам рассказывать, сперва сами поглядите и послушайте. Думаю, полиция уже на месте, но я просил не начинать опрос свидетелей без нас.
— Как скажете, — покорно ответил я и посмотрел по сторонам. — Постойте-ка, мы, случайно, едем не на тот луг, где вчера фестиваль проводили?
— Именно туда. Сейчас свернем, и...
И я увидел.
Там, где еще вчера высились трибуны — их не стали разбирать, видимо, думали сделать это сегодня, — остались лишь горелые доски, да пара покосившихся почерневших столбов торчала из земли. Сам луг был черным — сухая трава, должно быть, вспыхнула мгновенно... А пожарных машин уже не было поблизости. И некому было забросать огонь песком... А это что за обломки?
Я, видимо, задал этот вопрос вслух, поскольку лорд Блумберри ответил:
— Оборудование аэронавтов. Вчера не все успели увезти до темноты, собирались сегодня с утра...
— А сторожа не оставили, что ли? — тут же спросил я. — Я читал, всё это очень дорого стоит, по-хорошему, хозяева сами должны были тут заночевать. Ну как вы возле племенных лошадей, к примеру.
Лорд крякнул и ответил:
— Они собирались. Это моя вина, Кин: я пригласил их на ужин, заверил, что всё будет в полном порядке, никто не покусится на их имущество... И пожалуйста!
— А заночевали они у вас?
— Ну да. Засиделись, заболтались за полночь... Какой смысл возвращаться? Всё же упаковано, подводы должны были прийти к восьми утра, вот я и предложил людям кров. Места достаточно, а они неприхотливые.
— Как же сторожа? Неужели никто ничего не видел и не слышал? Или, может, это они жгли костер, и уронили искру? Или окурок кто-то не потушил? По такой суши наверняка всё вспыхнуло в мгновение ока!
— Кин, я ведь не дряхлых полуслепых дедов тут оставил, — мрачно произнес лорд и похлопал кучера по плечу, приказывая остановиться. — Пойдемте.
На лугу было людно: кто-то потерянно бродил на пепелище, вороша горелые обломки — должно быть, владельцы погибшего оборудования.
— Ну что сторожа, так и не проснулись? — мрачно спросил лорд Блумберри у одного из своих людей.
— Никак нет, ваша милость, — ответил тот, долговязый пожилой мужчина в выдающихся размеров кепке. — Доктор велел их в больницу отправить, желудок промыть. Сказал, может, и не поможет, но вдруг? И Марти что-то плохо выглядел, хрипеть начал, будто душит его кто.
— Час от часу не легче...
— Доктор сказал, должно быть, их чем-то опоили. Вот, бумагу оставил для вас... в смысле, для полиции. Извольте, ваша милость.
Лорд взял листок, исписанный неразборчивым почерком, пробежал его глазами, вздохнул и отдал мне. Я, признаюсь, тоже мало что понял в этой латыни (юридические термины я помню назубок, но вот медицина для меня — темный лес).
— А полиция-то где? — спросил лорд Блумберри.
— Вон они, милорд, улики ищут, — указал человек в кепке.
Я повернулся в ту сторону и безошибочно опознал Пинкерсона: сейчас он как никогда напоминал грача, вышагивающего по свежей пашне в поисках поживы. За ним семенил еще кто-то, помощник, должно быть, а суперинтендант Таусенд, заметив нас, поспешил навстречу.
— Виктор? Какими судьбами? — спросил он, поздоровавшись.
— По моему личному приглашению, — ответил лорд Блумберри, не дав мне и рта раскрыть. — Вы не возражаете, я полагаю?
— Гхм... Нет, разумеется, но...
— Что-нибудь удалось найти? — перебил лорд.
— Ничего, — ответил суперинтендант, явно решив ничему не удивляться. — Пинкерсон, правда, не сдаётся, но... Дерн плотный, его еще и утоптали вчера. Следов — море, но по ним невозможно понять, днем приезжал кто-то или ночью.
— Собак пытались пускать? — спросил лорд Блумберри все у того же хмурого типа в кепке.
— Точно так, ваша милость. Только они не понимают, какой след брать, — сказал тот и сплюнул в сторону. — Мистер Таусенд правильно говорит, всё перепутано. Да и откуда его брать, тоже поди пойми!
— Что скажете? — обратился тот к суперинтенданту.
— Изначально я ставил на неосторожное обращение с огнем, — задумчиво ответил Таусенд. — Эти двое сторожей жгли ночью костер, курили, опять же.
— И наверняка пили, — вставил я.
— И пили, — согласился он. — Причем что-то очень забористое и наверняка крепкое. Не сидр, не пиво... Джин, возможно.
— Угу, коктейль "Лунное сияние"4, — буркнул лорд. — Разило за милю!
— Но фляжка при себе была только у одного, — добавил Таусенд, — и в ней еще плескалось не меньше половины старого доброго виски.
— То есть версию о неосторожности вы уже отбросили? — поинтересовался я.
— Почему вы так решили?
— Ну как же: сторожа пьяны в хлам, хотя фляжка не опустела, доктор пишет, что, вероятно, им подмешали какое-то снотворное или наркотик... Да даже если бы они выпили столько, чтобы проспать до сих пор, где то, из чего они пили? Никаких осколков не нашли?
— Ничего подобного, ни бутылок, ни фляг, — вздохнул Таусенд. — И вы правы, Виктор, вряд ли их небрежность могла стать причиной этого пожара. Костровище в отдалении, во-он там, и дерн предусмотрительно сняли, рядом стоит ведро с песком, и кто-то — сами сторожа или некто третий — озаботился засыпать угли. Вряд ли они долго жгли костер — не из чего. Только то, что они принесли с собой да какой-нибудь горючий мусор.
— А нашли их где? Рядом с костровищем?
— Да, они спали прямо на земле, даже не расстелив одеяла. Окурков нет, скорее всего, сторожа бросали их в костер.
— Сдается мне, — проворчал лорд Блумберри, — этот некто побоялся взять грех на душу и сжечь двоих ни в чем не повинных людей заживо.
— Там только трава кругом, вряд ли бы они...
— Они бы не пострадали или отделались парой ожогов, если бы не спали непробудно! — перебил он. — А в таком вот скотском состоянии, подозреваю, им можно пятки поджаривать, они не сразу проснутся! Так что они виноваты, конечно, — в том, что надрались невесть с кем и забыли о своих обязанностях. Но за это я с них спрошу отдельно!
Я осмотрелся, отошел в сторону, поглядел на унылый черный луг и вернулся к собеседникам с вопросом.
— А почему сторожа развели костер так далеко? Что бы они увидели в темноте, если бы кому-то вздумалось шастать по лугу?
