День шел своим чередом, и когда мы уже собирались приступить к ужину (я решительно не понимал, куда запропастился лорд, он же обещал приехать!), в дверь позвонили.
— Лорд Блумберри с сыновьями! — провозгласил Сэм и от избытка рвения встал во фрунт и выкатил глаза. — Изволите принять?
— Разумеется! — воскликнул я, вставая. — Ларример, прикажите Мэри подать еще приборы.
— Виктор! — воскликнул лорд, вступая в столовую. Он был одет... несколько неформально. Во всяком случае, я бы не позволил себе явиться к обеду в твидовом пиджаке. — Рад видеть вас!
Оказавшись в крепких объятиях лорда, я на мгновение задохнулся и только потом подумал о том, что он вроде бы никогда не называл меня по имени, мы не настолько близкие друзья. Конечно, кое-кто говорил, что после совместных испытаний можно оставить политес, но именно с лордом мы это на практике так и не осуществили.
— Меня зовут Максимилиан, если вы не знали, а лучше просто Макс, смотрите не сбейтесь! — прошипел он мне на ухо и тут же продолжил в полный голос: — Кажется, мы помешали? В таком случае, нам лучше откланяться.
— Что вы, что вы! — заторопился я. — Вы же не могли знать...
— Да, мы поехали по делам, вымотались донельзя и решили, что вы нас не выгоните, если мы заглянем на огонек, — усмехнулся лорд. — Дамы и господа, прошу простить за вторжение, но я не мог знать, что у Виктора гости, я ведь живу в поместье, а в город наведываюсь лишь время от времени, поэтому...
— Макс, прекратите, — оборвал я, даже не запнувшись на имени. — Ларример, вы уснули? Матушка, позвольте представить...
— Лорд Максимилиан Блумберри, — раскланялся тот. — Мои сыновья — Мэтью и Айвор. Надеюсь, мы вас не стесним?
— Ни в коем случае, — заворковала матушка, на которую титул лорда оказал потрясающее воздействие. — Виктор?
Я неторопливо начал представлять всех присутствующих и почти управился к тому моменту, как Сэм начал оделять новых гостей сегодняшними яствами.
— Ну а это...
— А, Вит, привет, — благодушно сказал Блумберри, кивнув моему сыну. — Виктор, вы совсем зарапортовались, мы же знакомы!
— И правда, — хлопнул я себя по лбу и сел на свое место. Матушка явно проглотила какое-то замечание.
Хм, а Вит и впрямь звучит лучше, чем Толли! Лорду не откажешь в чутье на имена, хотя, если говорить о лошадях... с ними его это чутье немного подводило. Или у конезаводчиков свои правила именования? Право, не разбираюсь.
Лорд Блумберри был бесподобен в роли титулованного иппофила. Он мгновенно нашел общий язык с Далласом (хотел бы я знать, кто вообще может не найти общего языка с Далласом), осыпал грубоватыми комплиментами матушку и Луизу, похвалил обед, да так, что вогнал Мэри в краску, сказал, что племянники у меня удались и пригласил молодых людей на конную прогулку (матушка тут же воспротивилась — она лошадей боялась не меньше тетушки Мейбл), девочек заверил в том, что они прелестны... Словом, вел себя совершенно не так, как обычно, даже ни одной лошадиной истории с экскурсом в родословную очередного скакуна не рассказал.
Мы с Витольдом обменивались недоуменными взглядами, но перемолвиться хоть словом не могли, поскольку сидели слишком далеко друг от друга. Впрочем, я понимал, что лорд принял близко к сердцу миссию по спасению меня от матушки, а теперь делал все от него зависящее.
Сыновья его вели себя иначе. Старший, Мэтью, спокойно обсуждал с Далласом и близнецами какой-то научный вопрос. Он был уже вполне взрослым юношей и казался полной противоположностью своего импульсивного отца, хотя внешне очень на него походил. Но — именно что казался, он просто очень хорошо маскировал свой нрав, тоже отцовский...
Второй сын, Айвор, внешне больше походил на красавицу-мать. Еще немного повзрослеет, и, ручаюсь, не одна девица падет жертвой его обаяния! Достаточно задумчивого взгляда темно-серых, в густых черных ресницах глаз — и девушка растает, тут и гадать нечего. Вдобавок у него оказалось хорошее чувство юмора, не настолько... хм... жеребячье, как у отца и старшего брата. Мне было приятно поговорить с ним, и еще более приятно — увидеть, как он занимает моих младших племянников. Лили и Дерек глядели на него как завороженные, Элиза и вовсе потеряла дар речи, только Лаура хмурилась, смотрела в сторону и не реагировала даже на самые смешные шутки, от которых начинали улыбаться и взрослые.
Самых младших детей скоро отправили спать, а лорд Блумберри засобирался домой.
— Виктор, ехать еще неблизко, — говорил он, — так что нам пора. Будь я на своей двуколке, не беспокоился бы — лошади к дому всегда вывезут, но Мэтью настоял, чтобы мы взяли эту ужасную тарахтелку!
Я видел это авто новейшей модели, поэтому только усмехнулся.
— Кто ее знает, вдруг заглохнет посреди лугов, — продолжал лорд, — так что мы уж лучше выедем заранее. Миллисент наверняка уже беспокоится, что мы задерживаемся.
— Так позвоните миледи! — предложил я и провел лорда в свой кабинет.
Звонить он не стал, а вместо этого упал в кресло и расхохотался.
— Виктор, вы бы видели выражение своего лица! Как вам мое выступление?
— Это было несколько неожиданно, — признался я. — Но весьма кстати.
— Ситуация меня позабавила, — сказал лорд. — Я решил, что сделаю все возможное, чтобы как-то отвлечь от вас ваших родственников. Я вам обязан, это раз, а два — это было весело. Мальчишки в курсе, кстати, и неплохо отыграли свои роли. Мэтью — этакий идеальный наследник, и Айвор — чуточку не от мира сего. Это ерунда, Виктор, они очень похожи на самом деле, просто каждый утрировал одну из черт характера.
— Да они в вас удались, милорд, — ухмыльнулся я. — И будто я не помню их похождений!
— Это вы только о побеге в Америку знаете, а они еще и не так чудили. Слава богу, Миллисент не знает и о десятой доле их приключений, иначе я бы давно овдовел. Хотя нет, — подумав, поправился он. — Это она бы овдовела, пришибив меня канделябром или там кочергой за потакание сыновним шалостям. Но сами посудите: когда же мальчишкам безобразничать, как не в детстве? Не всё же учиться, не поднимая головы...
— Полагаю, шалили они под неусыпным надзором?
— Разумеется. Мои люди достигли высот маскировки, знаете ли, любой следопыт из приключенческого романа позавидовал бы! Но мы что-то отвлеклись, Виктор.
— Не страшно, — отмахнулся я. — Да, не ожидал увидеть вас в таком амплуа! И ни одной бесконечной истории про ваших обожаемых лошадей. Как вы только сумели сдержаться, милорд?
— Во-первых, не милорд, а Макс. Во-вторых, я терпел из последних сил. В третьих, все-таки не удержался и пару историй все-таки рассказал, только сократил их и приукрасил, — прищелкнул пальцами Блумберри. — Прекрасный вышел вечер, честное слово. Надеюсь, миссис Кин осталась довольна.
— Я тоже надеюсь, — вздохнул я.
— Что так невесело, Виктор?
— А вы представьте: живете мирно, спокойно, не считая мелких неурядиц, и вдруг вам на голову валится всё семейство!
— Так вы их не приглашали, что ли? — удивился он.
— Нет, конечно, я еще не выжил из ума, — честно ответил я. — Конечно, я подозревал, что матушка не преминет явиться, чтобы оценить ситуацию лично, но одно дело — она одна...
— И совсем другое — весь табор, не в обиду вашим родственникам будет сказано, — заключил Блумберри. — Понимаю, Виктор... Выставить их вы не можете — это позор на всю округу, и они это прекрасно понимают, так?
— Матушка уж точно понимает. Наверняка это она срежиссировала поездку, но с какими целями, — я развел руками, — не могу понять.
— Может, просто из вредности? — предположил он. — Или... хм... хотела намекнуть, что вы могли бы помогать семье сестры?
— Макс, у матушки своих средств более чем достаточно, — отмахнулся я, — и приданое у Луизы было весьма солидным. Да я и не отказался бы помочь, если бы меня попросили, но что-то я такого не припоминаю.
— Не королевское это дело — просить, — изрек Блумберри. — Знавал я в свое время одну даму полусвета... между нами, Виктор!
— Разумеется.
— Так вот, она никогда никого ни о чем не просила — прямо, я имею в виду, — но умела обставить дело так, что люди сами слагали к ее ногам богатые дары, да еще и считали себя осчастливленными возможностью услужить! Кстати, умения этого она не растратила и по сию пору, только эксплуатирует уже не молодость и красоту, а... гм... присущие возрасту недомогания, каковые в ее устах приобретают вид невыразимых страданий. Но, — добавил он, — на этом смертном одре она будет пребывать еще долго. Подозреваю, многих из нас переживет.
— Да, мне тоже встречались подобные экземпляры, — кивнул я, — но вот матушку я под таким углом не рассматривал. Может, и зря...
— Что-то я не слышу горячей сыновней любви в вашем голосе, Виктор.
— Боюсь, я ее никогда и не испытывал, — сознался я. — Я, видите ли, больше был привязан к отцу, рано покинул родительский дом... а вернулся в Блумтаун уже взрослым. Ну а матушка выполнила свой долг, подарив отцу наследника, сама же всецело отдалась светской жизни.
— А ваша сестра? — нахмурился Блумберри. — Она очень мила, к слову.
— Я сам поражаюсь, как она ухитрилась вырасти такой, — ответил я. — Скорее всего, это случилось не благодаря матушкиному воспитанию, а вопреки ему — пока Луиза была маленькой, ею занималась няня. Потом как-то так вышло, что сестра больше общалась с тетушкой Мейбл, чем с матушкой, и в итоге светской львицы из нее не вышло.
— Сдается мне, когда сестрица ваша была маленькой и хорошенькой, как куколка, ее любили наряжать и представлять гостям, — предположил он.
— Именно. А как вы догадались?
— У Миллисент иногда случалось помутнение рассудка, и она пыталась так поступать с нашими детьми, но я старался это пресекать.
— Вот как... Видимо, отец или не замечал этого, или не придавал значения. Ну а Луиза была девочкой скромной, внимание публики ее смущало, и в итоге...
— Но как она ухитрилась выйти замуж за пастора? — перебил Блумберри.
— О, я пропустил эту драму, меня в Британии не было, — невольно улыбнулся я. — Кипа писем настигла меня несколько месяцев спустя. Луиза познакомилась с Далласом совершенно случайно, в Лондоне — матушка повезла ее туда... не помню уже, зачем. В театр, кажется.
— А его-то туда как занесло?
— По-вашему, священник не может любить театр? Тем более, давали "Макбета", а Даллас к этой вещи неравнодушен. Ну и... то ли он платок Луизы поднял в антракте, то ли еще что-то случилось — они путаются в показаниях... И вот результат: примерно через полгода Луиза сказалась больной, не поехала на очередную премьеру, а когда матушка вернулась, птичка уже упорхнула в Шотландию.
— Однако! — оценил Блумберри. — Страсть к путешествиям у вас явно фамильная. Был скандал?
— Феерический. Матушка требовала признать брак недействительным, но вот беда — Луиза уже была совершеннолетней. Угрозы лишить приданого тоже не помогли, отец, как чувствовал, оставил недвусмысленные распоряжения на этот счет. Вдобавок искали пропажу довольно долго, а когда нашли, выяснилось, что Луиза в положении. Настолько серьезном, что буквально через неделю матушка сделалась бабушкой — волнение сыграло свою роль.
— Однако ваш зять — рисковый человек! — покачал головой лорд, прикинув, видимо, сроки. — Ничего себе пастор... Как он ухитрился это устроить? Не по собственному же почину ваша сестра сбежала в ночь глухую?
— Нет, конечно. Подробностей я не знаю, — развел я руками. — И не смотрите, что Даллас с виду тихий. Он шотландец, это во-первых. Во-вторых... на самом деле Луизе не так уж требовалась помощь с детьми, проще было взять няньку, чем звать матушку. Но мне порой кажется, что Далласу просто нравится дергать тигра за усы, прикрываясь христианским смирением.
— А самой Луизе это по душе?
— Она матушку по-своему любит, внуки тоже. Ну а та под благовидным предлогом удалилась от блумтаунского света, так что ее тоже устраивает такое положение вещей.
— Были причины? — подмигнул Блумберри.
— Скажем так: не могу назвать ни одного человека, с которым бы матушка не поссорилась после смерти отца, — вздохнул я. — Не на публике, конечно же, но... Все нынешние визиты вежливости — лишь способ показать, что она нашла свое истинное призвание и ничуть не жалеет о прошлом.
— Надо думать, иногда ей эта роль надоедает, отсюда и визит, и замашки вдовствующей императрицы?
— Конечно.
Я подумал и добавил:
— Как интересно: я всё это понимаю, но, тем не менее, чувствую себя перед матушкой, как кролик перед удавом!
— Зато у вас перед глазами отличный пример того, как не надо воспитывать детей, — ухмыльнулся лорд. — Кстати о детях! Айвору очень понравилась ваша племянница.
— Которая? — удивился я.
Честно говоря, я опасался, что он скажет — "та красивая блондинка". Элиза весь вечер строила глазки обоим юношам, но...
— Я не запомнил, как ее зовут, — сокрушенно ответил Блумберри. — Она все время молчала. Ну, худенькая, темноволосая, на вас чем-то похожа! Не мышка с книжкой, а постарше! Рядом с ней еще такая белобрысая дылда сидела...
— Лаура? — изумился я. — Я племянницу имею в виду, не дылду.
— Точно, Лаура! Память стала совсем никудышная, — вздохнул он. — Я надеюсь, ее еще не просватали?
— Да что вы, ей только четырнадцать.
— Ну тогда имейте в виду, что Айвор первым будет засылать сватов, — сказал лорд.
— Он же с ней словом не перемолвился!
— А ему не надо, — совершенно серьезно ответил Блумберри. — У него чутье звериное, как у Миллисент. Только та через раз им пользуется, боится на себя положиться, что ли? А вот Айвор не оплошает. Так и знайте: глаз он на вашу племянницу положил, а я только рад буду. Хорошая девочка, сразу видно.
— Но... — заикнулся я.
— Подрастет девочка — видно будет, — отрезал он. — Может, ей кто другой приглянется. Но в виду все же имейте и зятю скажите, а сестре не надо лучше. Проговорится матери, представляете, что начнется?
— Нет, у меня не настолько богатое воображение, — честно признался я.
— Ну-с... что-то мы заговорились, — Блумберри встал. — Нам действительно пора ехать.
— Макс, вы меня выручили, — я встал следом, — не знаю, как и благодарить!
— Не надо, — ответил он. — Вы меня уже отблагодарили, век не забуду. Если что, звоните, выручу, чем сумею.
Мы напоследок пожали друг другу руки, я проводил лорда и остался в полнейшей прострации. Ну почему все люди не те, кем кажутся? Несколько лет назад я убедился в этом на примере тетушки Мейбл и кузена. Теперь вот и лорд Блумберри показал себя с совершенно незнакомой стороны, не замечал я в нем авантюризма... Впрочем, я много чего не замечал!
Интересно, а что на этот счет скажут руны? Совет был мне жизненно необходим, вот только...
Отила — все, что связано с родом или семьей, эта руна способствует налаживанию и укреплению взаимоотношений между членами семьи... Как это прикажете понимать? Что именно крепить и налаживать и с кем? С Блумберри? Мы ведь вполне можем считаться родственниками!
