— Ты что, полицейских дронов не видел никогда? — спросил толстяк, — совсем у алкашей мозгов нет. Раз, два, взяли.
Они втроем схватили меня, подняли и нежно положили мордой вниз. Снимать сетку начали со спины, освободили руки и я уже было вздохнул с облегчением, когда надели "браслеты". Меня подняли на ноги и наконец окончательно размотали.
— Пойдем, — сказал молодой полицейский, — не бойся.
Повели через пустую стоянку. Один преступник и трое служителей закона. Машина одиноко стояла на расчерченной крыше, слишком одиноко.
Я шел свободно, только руки связаные за спиной, бежать тут некуда. Разве что с крыши головой.
Мы подошли к массивной белой двери и толстяк нажал кнопку вызова лифта.
— Ну, мы пойдем? — сказал один из полицейских.
— Да, сам справлюсь.
Они развернулись и пошли к машине. За дверью негромко гудел, поднимаясь лифт.
— Ничего личного, — сказал конвоир, — но меня бить нельзя.
Я промолчал, молодой полицейский обернулся и посмотрел на меня. Кивнул и даже подмигнул. Двери лифта открылись.
* * *
Ехали мы на второй этаж, это хорошо, значит будут оформлять по закону. Кабина лифта обклеена рекламой игры и пожеланиями побыстрее выйти на пенсию, чтобы наконец то отдохнуть за свои деньги. Не успел я вчитаться в рекламные проспекты, как дверь открылась.
— Шагай, — беззлобно сказал толстяк. Наверное ему уже надоело со мной возиться, но тут дело принципа.
Второй этаж состоял из коридоров и множества дверей, открытых и закрытых. Меня подтолкнули в спину и я пошел, заглядывая по пути в открытые. Много дронов. Они летали над головами не обращая на нас внимания и зависали над дверями, влетали и вылетали, щелкали вспышками и бормотали несвязное. В одной комнате я заметил целую цепочку, зависшую под потолком и непрерывно фотографирующую какого-то начальника. На первых взгляд их тут больше, чем людей.
Полицейские сидели в кабинетах и в коридоре не встречались; дроны, похоже, выполняют роли курьеров на подхвате, может и кофе варят этим толстопопым быкам. Реально, они все тут откормленные.
— Остановись, — скомандовал мой страж, и я остановился у закрытой двери. Напротив комната была открыта и я видел полицейского, который что-то смешное рассказывал десятку коллег. Они ржали и ели вкусно пахнущее из тарелок. В животе забурчало, но не сильно. Больше хотелось выпить.
Толстый провел картой по замку и дверь открылась.
Я еще раз оглянулся, оценивая обстановку. Бесконечно длинный коридор, который делится на множество проходов. Множество комнат, открытых и закрытых. Мало полицейских, но много дронов. Убежать отсюда будет сложновато.
Один из летающих глаз сунулся за мной, но коп махнул на него рукой.
— Иди, я сам справлюсь.
По сравнению с белоснежным коридором и яркими комнатами, эта давила контрастом. Черные стены, черный потолок, черный ковер на белом полу. Прямоугольный стол посередине три стула с одной стороны и один с противоположной.
— Садись и руки за спинку стула.
Я сел и выполнил его требования. Толстый обошел сзади, рукам сначала стало легче, а потом я прилип уже к стулу.
— Сейчас вернусь, — он щелкнул переключателем на стене и вышел. Комната погрузилась в темноту.
Нужно что-то делать и делать быстро. Руки надежно прикованы к стулу, я напряг мышцы и попробовал разорвать наручники. Не вышло. А если сломать спинку и выкрутиться как нибудь. Скорее всего кусок стула останется в руке, а руки за спиной. Успокойся и соберись. Постарайся оглядеться.
Я глубоко вдохнул и постарался увидеть. Впереди стол, три стула и дверь, из-под которой пробивается свет. Слева пустая стена. Если это что-то вроде комнаты для допросов, то там может быть одностороннее зеркало, чтобы наблюдатели пили кофе и посмеивались, рассматривая попытки преступника бежать. Будем надеяться, что такого нет. Справа стена и ширма около нее. Я напряг глаза, ширма что-то скрывает.
Сзади тоже пустая стена. Окна нет. Я опять дернул руками, чуть не вывернул, и тут дверь открылась. Включился свет. Жирный коп вернулся. В руках пачка бумаг, которую он швырнул на стол.
— Бумаги. Чертовы бюрократы. Сервера у них лежат. — кого-то передразнил он и сел. — Фамилия!
Я промолчал и опустил глаза. Толстяк удивился.
— Имя и фамилия твои, отброс.
Я зевнул.
— Ах так, — он встал, обошел стол и занес кулак. Я закрыл глаза и тут дверь опять открылась. В комнату для допросов ввалилась целая толпа полицейских. Среди них и молоденький полицейский, который меня привез. Они были навеселе, громко смеялись, но замолчали когда увидели картину.
— Шеф, ты чего творишь?
Он замер и медленно разжав кулак, погладил меня по голове.
— Да ничего. Прическу хотел поправить для фотографии.
— Так дрон уже работал, — сказал Адольф, так кажется звали молодого полицейского.
— В том-то и дело, — толстяк по кличке Шеф отошел от меня и взял бумаги со стола, — не идентифицировали его. Нет такого в базе, — и протянул пачку коллегам.
Те, что успели занять стулья, уселись — остальные сгрудились вокруг них.
— Может ошибка? — спросил Адольф, — система дала сбой? Все бывает первый раз.
"Даа.." — зашумели полицейские — "Все ломается".
— А это мы сейчас проверим, — объявил толстый и раздвинул ширму. Адольф обошел стол и невзначай положил руку мне на плечо. Я закрыл глаза. Интерфейс опять выдал сообщение о доставке письма.
— Чего это он? — спросил кто-то.
— Ломка, — сказал Адольф и похлопал меня по плечу, — Трясет его.
— Ничего с ним не случится! — рявкнул кто-то и загремело железо. Я открыл письмо.
<font color="#FF0000">Держись! Мы тебя вытащим! </font>
Немногословно. Адольф стукнул меня по плечу еще раз и отошел к своим. Если я все правильно понял... Или нет?
Около стола уже стоял передвижной столик. С большим плоским экраном, выдвижными полками и отделениями.
— Как в старые добрые времена, — закряхтел толстяк и потянул шнур к розетке за ширмой. Коллеги захлопали ободряюще и всячески поддерживали его словесно. Но помогать никто не спешил. Адольф отошел и встал в углу комнаты, он смотрел на меня, но делал вид, что смеется вместе со всеми. Толстый воткнул вилку в розетку и со стоном выпрямился. — Сто лет этим не занимался. Но тут особый случай. Что это с ним?
Я дернулся и непроизвольно рыгнул. В глазах потемнело и стоило многих сил не потерять сознание. В животе перестали жужжать маленькие заводики, перед глазами выскочила надпись.
Навык "Восстановление" увеличен на одиннадцать процентов
Толстяк вопросительно посмотрел на напарников и пожал плечами. Я посмотрел на него:
— Все нормально, друг. Делай свою работу.
* * *
Они долго смеялись над моим "друг" и толстяк покраснел, но ничего не прокомментировал и не пытался отшучиваться. Достал квадратную стальную штуку, похожую на рамку от картины и навел на меня, а сам прятался за ней.
— Посмотри,сейчас вылетит птичка.
Что еще за птичка?
Что-то гавкнуло и выстрелила вспышка. Я опять секунду ничего не видел, а полицейские смеялись. Когда прояснилось, то увидел, что толстый выдвинул клавиатуру и что-то набирает. Парочка служителей закона ушла, остальные отодвинули стулья в дальний угол и курили. Адольф курил вместе с ними.
— Странно, — сказал жирный, — Не выдает система ничего похожего. Нет его в базе данных.
— А базу данных бомжей проверил? — выкрикнул здоровый усатый полицейский и все дружно заржали.Толстый что-то пробормотал в ответ и защелкал клавишами. Усатый встал, подошел ко мне и начал пристально разглядывать, поглаживая один ус.
— Кто ты такой? — задумчиво сказал он.
Я промолчал и отвел глаза, хотя вроде бы такого делать нельзя, но очень жесткий взгляд у полицейского.
— Фамилия! — вдруг заорал он и монитор подскочил вместе со всеми бумагами на столе. Все замолчали, а потом засмеялись еще сильнее. Хотелось выпить.
— Осторожнее, — сказал Шеф и поправил бумаги. — Бить нельзя. Лучше возьмем дополнительные анализы.
— Возьмем, — сказал усатый, — Обязательно возьмем, — и засунул руку в одно из отделений. Достал что-то вроде пистолета, только с большим прозрачным клапаном сверху. Обошел меня сзади и открыл наручники. Хорошо! Я начал разминать пальцы, в ладонях то стреляло болью, то растекалось теплое блаженство.
— Снять куртку и обнажить правую руку!
Я так и поступил, куртку повесил на спинку стула. Усатый ничего не сказал и прижал ствол пистолета к руке пониже плеча. Нажал курок и я дернулся. Прозрачный баллончик начал наполняться кровью. Кровь красивая — темно-красная. Наполнил, убрал и подошел к толстому. На меня никто внимания не обращал. Я растирал руки и смотрел на дверь. Интересно она закрыта на замок или нет? Было бы смешно сейчас рвануть и остановиться, дергая ручку под смех усатых уродов. А потом еще надают по почкам, пока никто не видит. За попытку побега.
Толстый подсоединил пистолет шнуром к столу и опять продолжил щелкать клавишами. Усатый подошел и тоже таращился в монитор.
— Ну? — не выдержал один из копов в углу.
— Нету, — пожал плечами Шеф, — Странно. Возьми слюну что ли еще.
Усатый достал из под стола еще кучу приборов и сел на стол напротив меня.
— Пальцы!
Я вымокал пальцы правой руки в чернилах и поставил отпечатки на специальном бланке. Потом плюнул в пробирку. Сделали снимок сетчатки. Было весело, но счастья не принесло. В конце-концов всем надоело и копы пошли курить в другом месте. Остался только я и толстяк напротив.
— Скажешь фамилию и имя?
— Неа, — покачал я головой.
— Почему?
— Буду говорить только в присутствии адвоката.
— Хорошо, сейчас дам тебе бесплатного общественника.
— Не надо, — остановил его я.
— Почему?
— Они все ваши, я не доверяю.
— У тебя свой есть?
— Неа.
— Тьфу, — плюнул толстый, — если бы не эти либеральные законы... Ты бы у меня заговорил. Имя матери своей хоть знаешь?
Я назвал имя. Коп опять защелкал клавишами и побагровел.
— Да что такое. И тут нет.
И маму зачистили.
Так ничего и не поняв, Шеф сказал, что меня оставляют "до выяснения". Надел опять наручники, взял мою куртку и мы пошли. Можно было ему врезать и попробовать уйти, но я решил не выступать. Нужно дождаться удобного случая и тогда уходить, не пробиться мне через два этажа, набитых полицейскими.
— Посидишь до выяснения, — объяснял Шеф, пока мы шли по коридорам, — то, что мы тебя найти не можем, не избавляет тебя от ответственности. Внесем в базу, а завтра приедет специалист с верхнего уровня и разберется кто ты такой и откуда взялся.
Полицейских в коридоре было уже больше, чем пару часов назад. Они глазели, не стесняясь, то на меня, то на коллегу. Наверное, слух о неопознанном теле уже разлетелся, значит, редко такое бывает.
— Брысь, — говорил толстяк, махая рукой и улыбаясь, — брысь. Любопытные.
Так мы продефилировали по коридору, пару раз свернули влево-вправо и в итоге оказались у ряда особенных дверей. Тут были решетки. Зарешётчанные окошечки на каждой. Толстяк открыл одну карточкой и показал молча: "заходи не бойся, выходи не плачь". И лицо у него было хитрое-хитрое.
* * *
Это была камера. На этот раз камера. Я встал у двери и огляделся. Небольших размеров, со скамейкой вдоль стены и унитазом в углу. Ни стола, ни вешалки. Полицейский освободил руки, подал мне куртку и я сразу накинул ее на плечи.
— Не вспомнил, как зовут тебя?
— Нет, -сказал я оглядываясь.
— Ну смотри. Вспомнишь — позовёшь.
Я пожал плечами, думая как здесь устроиться поудобнее.
Полицейский уже закрывал дверь, когда остановился и удивленно посмотрел на меня:
— Ты его правда не видишь?
— Кого?
— Таракана.
Я обернулся и увидел на дальнем конце скамейки человека.Точно. Не заметил. Он был худой, очень худой, можно сказать изможденный. А еще я бы сказал — зеленый. Он был зеленый. Позеленевший. Как кусок старой высохшей травы.
Глаза большие и красные, как у ... как у таракана. Он сидел, свесив руки вниз, и не двигался.
— А что с ним?
Толстяк услышал дрожь в моем голосе и наконец-то победоносно ухмыльнулся:
— Ломка у него в крайней стадии. Временами отключается и существует в таком состоянии сутками. Но иногда просыпается и вспоминает, чего ему не хватает. Тогда бы я не советовал находиться с ним рядом. Особенно ночью. Часиков в четыре утра.
— А нельзя меня в другую камеру? — я понимал, что он ответит, но за спрос не бьют. Полицейский почесал голову и задумался.
— Ну понимаешь... Камеры переполнены... Вашей швали тут дофига. Вот если бы ты... Ну скажем, вспомнил то, что мне интересно, я бы нашел место. Нет? Ну пока.
Дверь захлопнулась и мы с тараканом остались вдвоем.
* * *
Время 23.13 День 3. Осталось играть 27 дней.
Таракан продолжал медитировать на стену, а я сел на краешек скамьи. Под ногами у него образовалась небольшая лужица от слюны. Ноги босые, обуви не видно. Наверное забрали, чтобы на шнурках не повесился. Хотя на чем тут повесишься, потолок ровный. На унитазе?
Блин, как хочется выпить. Но пьянство лучше всего лечится отсутствием спиртного. От нечего делать я стал вспоминать то, что знаю о ломке тараканов.
То, что они невменяемые, когда нет дозы — это сто процентов. Что еще? Кажется постоянно хотят пить, сильная жажда. Когда дозы нет, они впадают в депресняк и озлобляются. Ради дозы или денег на дозу могут убить. Последняя стадия ломки — это когда тараканы впадают в кому. Походу именно это сейчас и происходит с соседом.
— Пить! — я вздрогнул и вернулся в реальность. Таракан сидел все в той же позе. Показалось? Или это я сказал? Не двигается.
Я встал и подошел к нему, посмотрел прямо в глаза. Черт его знает. Вроде в отрубе.
— Пить! — повторил таракан и открыл глаза.
— Нету, — я отошел на два шага и он закрыл глаза, — Пить!
— Нету говорю.
Я снял куртку и отошел в противоположный угол. Ну его к черту. Постелил одежду на полу и сел, поджав ноги. Наркоман открыл глаза и следил за мной.
— Ты кто?
— Никто. Сосед твой. Спи.
Он встал и резко потянулся верх, захрустели кости. Сел назад и уставился на меня.
— Ты кто?
— Сосед по камере.
— Есть что?
— Не употребляю.
Он поджал обиженно губы:
— А выпить есть?
— Сам бы не отказался.
Таракан кивнул головой соглашаясь и закрыл глаза.
— Спи.
Да, уснешь тут, рядом с тобой.
* * *
Я шел, окруженный белым сиянием, в незнакомом районе. Нет, это не сияние. Просто тут все белое. Белая дорога, стены домов и прозрачный воздух. У лотка с пирожными сидит торговец в белом халате и колпаке. Каждое пироженое на белоснежной салфетке. Он поднимает одно и протягивает мне, улыбаясь белоснежной улыбкой. Зубы отражают лучи солнца. Солнца? Я боюсь смотреть вверх, все знают, что от солнечных лучей можно ослепнуть.
Дети играют у дороги, они красиво одеты и чисто вымыты. Улыбаются, они счастливы, как на рекламном плакате.
