— У кого это, у нас, большие аппетиты? — недовольно просипел бывший десантник, сделав ударение на словосочетании "У нас". Майор не любил когда его тщательно просчитанные "До копейки" запросы подвергались сомнению.
— У тебя, у Хейлли, у строителей. Особенного у нашего нового батюшки Афанасия. Этот церковный пострел в запросах опередил всех!
Рязанцев побарабанил пальцами по дубовому столу, глубоко вздохнул и начал жаловаться боевому другу.
— Представляешь, Паш, нашли святошу на свою голову, — Алексей, игриво начал дурачиться и возмущаться. — Легче удавить, нежели кормить дальше. И главное пришел ко мне такой добренький, чистенький, весь ладаном пахнет. Мало ему стало, что я достраиваю на острове трехглавый храм вместо простой церквушки, как первоначально было задумано. Так, нет! Давай ныть. Ныл, ныл, ныл... Весь пол коленями вымел. И-и-и... я согласился. Народу на острове много, а станет ещё больше. Храм нужен. В принципе он прав.
Рязанцев недовольно откинулся в кресле, закинул ногу на ногу.
— Потом ему потребовались колокольни с колоколами. Неделю ходил за мной по пятам, умолял о том, что русский храм без малинового звона не храм. Звон благодатный и очищает пространство от всякой скверны. Без колокольного звона православные души зачахнут и всё в округе погибнет...
— Хорошо, сказал я ему, пусть будет.
— Затем в списке появилась звонница, арка, резные ворота...
— Да, соглашался я. Пускай будут. Только отстань!
— А теперь, что? — поинтересовался Пехота.
— То! — растроено выдохнул Алексей. — Привел целую делегацию! Просят покрыть золотом купола.
— Золотом?! — непонимающе переспросил прыщавый нечестивец.
— Золотом Паша, золотом, — несколько раз повторил странник.
— Представляете, товарищ военком, оказывается, мы с тобой, безбожники, живём не по церковным укладам, не по-христиански! Деньги гребем лопатой. Тратим их непонятно на что! А храм божий стоит у нас сиротинушкой — позабыт, позаброшен, как у последних нищебродов-язычников... без золотых куполов? Не-по-ря-док!!!
— Не понял? — рыжий подросток насупился. На лице пробились первые легкие морщины. — Ты сейчас про, что говоришь? Ты, это, серьезно!?
— Про то! — Рязанцев уже открыто смеялся. — Про душу, мать твою, Паша! Про душу! А ты, нехристь, просишь всё какие-то бронетранспортеры! А душе думать надо!!!
Кто-то настойчиво скребся в дверь кабинета, не давая возможности Пехоте, со всей прямотой, чисто по-армейски, красноречиво (Возможно даже с привлечением нецензурных высокохудожественных слов) ответить на философские рассуждения руководства.
— Войдите. Рязанцев убрал улыбку с лица, нахмурил брови. Принял вид сурового отца-помещика.
В комнату протиснулись староста с кузнецом. Челобитчики склонились в поклоне.
— Алексей Петрович, всеми любимый кормилец, дозволь слово молвить, — словно на проповеди "запел" Карачун, растягивая букву "о".
— Молви, — с тем же выделением "о" ответили ему.
— Беда у нас великая, отец родной! — крестьяне как по команде повалились на пол.
"Ну, что я тебе говорил!", — всем своим видом показал Пехоте Рязанцев. "Очередные просители".
— Короче, Кирьян, сколько надо? — произнес батюшка-спаситель, не дожидаясь рассказа об очередном душераздирающем эпизоде со смертельным исходом.
— И, это, быстро поднялись с пола. У меня помыли недавно.
— Чего сколько? Кого подмыли? — староста не понял вопроса, подымаясь с колен.
— Сколько... надо... денег?
— Каких денег?
— В вашем случае, скорее всего серебреных.
— А-а-а, денег! — Кирьян задумался, прикусил губу. (Может стоить попросить, раз напоминают. Нет, лучше не стоит. Не тот момент.) — Не, нам денег не надо.
— Тогда зачем пришли?
— Батюшка-заступник, помоги нам! — Карачун начал подымать с пола распластавшегося кузнеца. — Гыгышку, кузнеца нашего, надо спасать!
— Гыгы... гы... гыгы, — чуть ли не со слезами простонав, красноречиво подтвердил слова старосты кузнечных дел мастер, блаженно махая руками.
— Он же, у нас, не пришлый, как другие, а наш, исконно родной — тагановский. Он ведь, как ты его верно называешь, художник, кузнец от бога, тагановский соловей.
— Гы...гыгы... гу, — чуть ли не со слезами простонав, подтвердил гигант с добрыми глазами правдивый рассказ о себе.
— Кирьян! — не вытерпев, взревел Рязанцев. — Говори быстро, что надо, я очень занят!
— Баба нужна нашему Гыгышке! — в едином порыве выдохнул Карачун. — Настоящая, живая. Он жить не может без неё. Забился в угол, ревет белугой — какая тут работа. А у него заказ не доделан. А там такие деньжища плачены! Одним словом, Алексей Петрович, поможи, Христом богом заклинаем, спаси кузнецу от разорения, а кузнеца от погибели.
— Не понял? — строгий помещик-эксплуататор невинных душ грозно свёл брови. — В чём собственно дело? У нас, что в селе девок молодых нет? Вон, косяками по всем углам весят. Только свисни. Мужик здоровый. Зарабатывает столько, что любая закроет глаза на все его недостатки. А другим ещё и завидно будет!
— Кормилец, не гневись! Не хочет он их! По другой тоскует его сердечко. По другой болит душа у него!
— Прохор, что за розовые сопли? — непонимающе произнес Рязанцев. — В чём дело? Ты староста или кто? Любой вопрос в деревне, который не касается выделения денег, ты обязан решить сам!
— Тем более с кузнецом! — голос "сатрапа-феодала" набрал силу, зазвенел металлом. — Тем более в течение... трёх дней! А иначе....!!!
— Гы... гы... помы... гы, — Гыгышка упал на колени и пополз в сторону помещика.
— Не казни батюшка, не губи юродивого! — Прохор поддержал кузнеца. — Тут дело такое, Гыгышка на листочке с твоим последним заказам увидел картинку странной рыжей девушки с кожей темного дерева. И с тех пор только про неё и думает. Ну, блаженный он, что с него возьмёшь! Пораскинул я своим худым умишком, может быть ты, где бывал за границей, видел такое чудо. Ведь баба она и у нерусей баба, даже если цвет кожи у неё чёрный. Картинка та небось с ково-то нарисована? Может быть, её купить можно нибудь-как? А денег на покупку мы в селе наберём, несумневайся. Понимаем, редкость и стоит наверно дорого. Но, для родного Гыгышки нам не жалко!
— Гы... девы... помо... гы, — закивал кузнечный мастер и аккуратно положил смятую картинку на стол.
— Павел взглянул на листок, расправил его и прочитав описание и не смог сдержаться от смеха... Сперва он еле слышно клокотал, а потом заржал во весь голос.
— Алексей посмотрел на друга, потом на фото и тоже от всей души начал смеяться.
— А что! — сгибаясь от хохота, стонал рыжий вояка. — Неплохой вкус у нашего кузнеца.
Под картинкой было написано: Тайра Бэнкс / Tyra Banks — американская актриса, фотомодель и певица. Рост Тайры Бэнкс 178 см., параметры фигуры 87,5-61-91,5. Финансовое состояние Тайры оценивается примерно в сто семьдесят миллионов долларов. (Примечание автора. Фото невесты прилагается. https://clutch.ua/wp-content/uploads/2018/07/6f059118959c23e5195b43f726fa07475d288fec-11.jpg).
— Это я понимаю, выбор! Это же сколько надо времени и средств, чтобы её привести сюда!!! Как раз, наверное, если начнут откладывать с сегодняшнего дня всем селом, то глядишь к 21 веку и накопят!
— Ха-ха-ха, — Павел трясся всем телом. — Говоришь, у Афанасия, запросы? Вот у кого запросы так запросы.
Глава 34.
Наши дни.
Лондон.
Аукционный зал "Сотбис" и К.
Изысканный, оформленный в старинном духе, с большими канделябрами, увешанный дорогими картинами и гобеленами, аукционный зал "Сотбис" был полностью заполнен фешенебельной публикой. Взгляды возбужденных людей разместившихся на позолоченных стульях были направлены на стройную фигуру аукциониста, спокойно и без лишних жестов вещавшего с приподнятой деревянной трибуны...
— Двадцать пять тысяч фунтов... Двадцать шесть... Двадцать семь, — пауза, взгляд ведущего остановился на ком-то недалеко от трибуны, ожидая от него какой-либо реакции. Подождал. Однако тот, на кого смотрели глаза, застыл подобно глыбе.
— Двадцать восемь, — седовласый джентельмен во втором ряду дотронулся до мочки уха.
— Прекрасное предложение, повторил аукционист, — Двадцать восемь тысяч фунтов за древний индийский браслет.
— Хр-р... псс-пс... хр-рр, — чуть слышно похрапывал один из присутствующих, счастливый обладатель огромного состояния. (Примечание автора. Что поделать, устал человек, выдохся, замотался. Для тех, кто не знает — жизнь милиардеров очень и даже очень тяжелая. С раннего утра и до позднего вечера, ему надо думать и думать, куда вложить свои баснословные суммы, которых с каждым днем становиться всё больше и больше... до неприличия больше. А стало быть и работы с каждым днём всё больше и больше).
— Кто даст тридцать? — наблюдатель с трибуны поднял голову выше и внимательно осмотрел зал, осуществляя поиск каких-либо движений. В ответ на его взгляд некто едва заметно приподнял каталог. Однако этого было достаточно, чтобы ведущий заметил знак, после чего четко произнес. — Объявляю тридцать тысяч. Тридцать тысяч фунтов!
— Ах, месье Билль! Вы, не представляете! — тихо, вполголоса зашелестел полный, щегольски одетый почти в стиле эпохи "короля Эдуарда" Кларк Бродсон представитель компании "Сотбис" своему соседу, пытаясь разбудить его и привлечь внимание к таинству аукционного мастерства. (Примечание автора. Для участия в торгах Бродсон был празднично одет и подобен новогодней елке: в длинном темно-сером пиджаке на пяти позолоченных пуговицах с завернутыми манжетами и в безукоризненно белом воротничке, в тяжелом шелковом галстуке, захваченном сверкающей в лучах яркого света жемчужной раритетной булавкой, и блестящих темной медью запонках, возможно, изготовленных из старых монет.)
— Тот фрагмент египетского пергамента с древними письменами и непонятными формулами, который вы мне передали на анализ две недели назад... — Кларк глубоко вздохнул, достал из кармана шелковый платок и вытер им вспотевшую от волнения шею. — Это что-то бесподобное!
— Тридцать три тысячи фунтов от джнтельмена в сером с белым платком, — заметил его движение аукционист.
Бродсон даже не успел среагировать, как раздалось...
— Тридцать четыре, — это джентельмен через два ряда проявил инициативу и почесал затылок. И ведущий продолжил коллективную забаву по увеличению цены.
— Просто поверте мне! — швейцарец восторженно зашептал своиму соседу. — Мой друг, доктор Флэнш, которому я передал документ, большой авторитет в области старинных драгоценностей и артефактов. Кстати, он также является внештатным советником Каирского египетского музея. Так вот, он...
— Хм-м, хмм, — спящий очнулся от "легкой дремоты" и слегка наклонился в сторону говорившего, дабы лучше услышать его бормотание.
— Тридцать семь тысяч... — ведущий сразу же отреагировал на его движение.
— Тридцать восемь, — кто-то поправил слуховой аппарат, а аукционист уже "пошел" далее, внимательно осматривать зал.
— Тридцать девять... — пышная блондинка с ярко накрашенным ртом не выдержала пыток обездвижевания, дернула головой и заметно замаргала от удивления густыми ресницами.
— Так вот, — коллекционер древних вещей продолжил. — Месье Флэнш утверждает, что переданный вами манускрипт относится ко второй, а может быть даже и к первой династии фараонов! На куске папируса присутствует только часть иероглифов того времени.
— П р е д с т а в л я е т е! — Часть! Остальные символы и знаки пока не поддаються распознаванию. Это немыслимо!
— В д у м а й т е с ь! Совсем иной, непонятный язык на земле древних пирамид! Совсем другие буквы! Неизвестный по составу материал пергамента — тоже загадка! Символы, начертанные в нём, не походят на древние иероглифы. Откуда они? У египтян того времени не было такой письменности. А значит, его нужно изучать и расшифровывать. И кто знает, о каких секретах в нём может быть написанно. Месье Билль, я не спрашиваю, где вы взяли, всё это? Я не лезу в чужие дела... Но только представьте, сколько будет стоить ваша находка?!
Представитель швейцарского филиала "Сотбис" нервно сглотнул. Его кадык при этом сместился вверх-вниз. К счастью ведущий не заметил этого знака. Поэтому цена на продаваемый лот осталась без изменения.
— Сорок две тысячи, — не заметив знака, повторил ведущий обьявленную ранее цену.
— Месье, если мы докажем подлинность древней египетской записи и выставим её на торги?! — Бродсон тяжело дышал в сторону собеседника. — Да только ученные за этот артефакт с мясом оторвут нам руки и ноги... Это такие суммы, месье Биль!!! А ещё есть представители различных музеев, государственные службы, охотники за сокровищами, коллекционеры, да просто чокнутые богачи...
— Да, уж... Оторвут, — вместо ответа, не проявляя эмоций, повторил фразу, тот к кому обращался потный сотрудник всемирно известной компании.
Месье Биль появился перед уважаемой публикой, на этот раз, в лице отпрыска из богатейшей семьи с Ближнего Востока. Одет он был в свой лучший национальный костюм. (Примечание автора. На нем, на "Эмире ибн Биле ибн Рашиде аль Дубаи" была длинная белая рубаха, называемая в ОАЭ "дишдаша", широкая накидка — "бишт", расшитая по краю золотым "галуном". На голове богатея присутствовала вязаная кружевная шапочка — "гафия", поверх которой был одет молочный платок "гутра", придерживаемый шерстяным жгутом-ободом "икал". На носу "шейха", дабы не признали его "светлость" случайные знакомые из мира Европейской богемы (А вдруг?), присутствовали большие темные очки.)
— Ещё как оторвут! — повторил как попугайчик Бродсон. Он наконец-то набрался смелости и как будто случайно спросил. — И всё-таки, месье Биль? Хотя бы намекните, где вы достаете такие редкие, дорогостоящие вещи?
— Сорок четыре тысячи, леди и джентльмены? — речь аукциониста продолжала журчать плавно и неторопливо, в то время как внизу среди публики такие же спокойные покупатели с непроницаемыми лицами перестали подавать ему на кафедру сигналы.
— Кто даст больше?
— Сорок четыре тысячи фунтов за прекрасный инкрустированный разноцветными рубинами старинный браслет, относящийся к древней цивилизации, проживавшей в бассейне реки Инда. Древняя Индия. Браслет изготовлен неизвестным мастером предположительно в ХII-Х веках до нашей эры, — аукционист начал расхваливать лот, желая привлечь большую сумму.
Дабы прервать ненужные вопросы со стороны собеседника, внебрачный сын шейха внезапно резко поднял руку вверх с каталогом и махнул им как флагом.
— Сорок пять тысяч! — правильно истолковал его решение ведущий. — Дамы и господа, наконец-то серьезное предложение — сорок пять тысяч фунтов! Кто даст больше сорока пяти за редчайший артефакт выставленный на торги?
— ??? — Бродсон непонимающе посмотрел на своего спутника. — Месье Биль, вы же не собирались участвовать в торгах. Мы же говорили о том, что вы просто поприсутствуете. Ощутите атмосферу зала. Проникнетесь торгами. А сейчас, что вы делаете? У вас есть такие деньги, месье Биль? Это между прочим один из самых дорогих лотов? И это не ваши севороамереканские доллары и даже не евро... Месье Биль, это фунты! Британские тысячи фунтов!
