После чего он удаляется, слегка покачиваясь при ходьбе. Смотрю вслед, не зная, смеяться или плакать. Да, этот научит, сразу видно — сопли распускать не будет. Но эта «постоянная бдительность»... ух, попьет кровушки при обучении, к гадалке не ходи! Образовавшиеся было зеваки уже расходятся, обсуждая увиденное. Опять какую-нибудь херню придумают, теперь про меня и Грюма.
Посмотрев вслед бывшему аврору, возвращаюсь к первоначальной задаче.
Жених и невеста, свежеиспеченные выпускники Хогвартса Персиваль чего-то там Уизли и Пенелопа Клиуотер, обнаруживаются в самом большом шатре. Дедушка Альбус что-то им затирает, вокруг бегает и хлопочет Молли Уизли с самым суровым видом. В дальнем углу Артур Уизли и отец Пенелопы втихую употребляют алкогольные напитки, ведя светскую беседу.
Интересно, маги используют марш Мендельсона?
Подхожу ближе. Персиваль разглагольствует про планы на будущее.
— Поэтому я и Пенелопа решили немного попутешествовать по миру, посмотреть на разные страны, найти такую, где не так много бюрократии, — разливается жених.
— Перси! — восклицает невеста.
— Что, дорогая?! Я считал и считаю, что быть чиновником и помогать людям — это почетно и правильно! — Перси прямо весь такой вдохновенный. — Думаю, любое Министерство магии будет радо принять к себе выпускника Хогвартса и префекта школы!
— Несомненно, — соглашается Дамблдор, — и я напишу вам рекомендацию, Персиваль. Добрый день, Гермиона.
— Добрый, профессор. Персиваль, Пенелопа, мои поздравления, надеюсь, вы еще отметите бриллиантовую свадьбу.
Пауза. Быстро поясняю:
— Когда люди прожили в браке семьдесят пять лет, они отмечают бриллиантовую свадьбу.
Все равно жених и невеста немного озадачены. Видимо, в мире магов такое не принято. Дамблдор тихо улыбается и оглаживает бороду. В общем, ладно, спорол глупость, и хрен бы с ним. Еще раз поздравив и пожелав долгих лет жизни, раскланиваюсь и ухожу. Новобрачными завладевает Молли, которая что-то там поправляет в одежде, дает наставления, рассказывает про детей.
Хм-м-м, а где теща, она же мама Пенелопы? Уже технично оттерли в сторону?
Директор тоже раскланивается с новобрачными, ага, хрен с ней, с тещей, тем более не моей, сейчас дедушка будет разговоры разговаривать!
— Прогуляемся, Гермиона?
— Да, профессор.
Выходим из шатра и неспешно шествуем в сторону прудо-болота, пока что молча. Уши ловят обрывки фраз.
— Слышали, гоблины приняли...
— А я ему и говорю, чтобы уходил...
— Во-о-от такая вот рыба...
— Ткань с такой милой расцветкой, и совсем дешево...
— Заходят в бар ведьма, тролль и...
— В «Пророке» огромная статья...
— Конечно, война будет, но когда...
— Сам Гарри Поттер, недавно вот...
— Растолстела на два килограмма, и здесь...
— Берешь за стебель, а потом резко...
— Тут я его палочкой в глаз, да...
— Пиво было прокисшим, а мясо...
— Министерство готовит новые указы...
— Финал мирового чемпионата...
— Смотришь вдоль древка и косые прутики...
— Говорят, в Африке поймали вампира...
— Ей-ей, у меня и колдофото есть, я и...
— А на двери знак нарисован и светится...
И это еще только то, что смог вычленить. Когда говорит куча людей, неизбежно все сливается в монотонный бубнеж. Ты слышишь собеседника, он тебя, а со стороны вот так пройди мимо — один неразборчивый гул. Дамблдор раскланивается, всех приветствует, в общем, сразу видно, что дедушка уже пожил, обзавелся связями, и вообще, директор он или где?
Выйдя за линию шатров и столов, оказываемся в относительно тихой зоне.
Дамблдор делает жест палочкой, и перед нами появляется столик, два кресла, зонт от солнца, в общем, есть от чего завистливо подергать глазом. Любезный жест, приглашающий садиться, и директор хлопает в ладоши. На столике появляются сок и какие-то сладости.
— Одолжил на свадьбу пару домовых эльфов из Хогвартса, — поясняет Дамблдор и тоже садится. — Поговорим о погоде или сразу перейдем к делу?
— Мне все равно, профессор.
— Хорошо быть молодым, — картинно вздыхает директор, — кажется, будто все время мира впереди! Я рад, что ты согласилась, Гермиона, но все равно хотел бы добавить пару слов, чтобы картина стала понятнее.
— Слушаю вас, профессор.
Дамблдор кратко и толково поясняет за лечащегося Тома и что в Британии скоро будет жарко не по климату. Поэтому меня будет сопровождать Гарри Поттер, вроде как убрали фигуру с доски и спрятали на год. Как говорится, «вот это поворот»! Ладно, пока фиксирую информацию, обдумывать буду потом.
— Скажите, профессор, а что будет, если Волдеморт вылечится, но не нападет? Ведь Гарри придется вернуться в Хогвартс, и тогда ситуация откатится к исходной?
— Нападет, — улыбается Дамблдор, — он просто не может позволить себе роскоши ожидания. В других условиях, с другим Министерством, он мог бы терпеливо плести паутину планов, но не теперь. К следующему лету ситуация определится, да и Аластор за этот год натренирует вас... ведь вы уже познакомились?
— Да, профессор.
— И как впечатления?
— Он все еще на войне, — пожимаю плечами, — такое бывает. Ему, наверное, тяжело жить вот так?
Показываю рукой, мол, такой вот мирной жизнью. Дамблдор все понимает и кивает.
Некоторое время молчим, потом директор снова заводит разговоры.
— Я не рассказываю тебе всего, Гермиона, но ты и сама понимаешь, что это невозможно.
— Да, профессор.
— Теперь, что касается Турнира, — Дамблдор держит паузу, как будто собираясь с мыслями. — Дурмштранг не слишком отличается от Хогвартса, что бы там ни сочиняли наши сплетники, но одно отличие точно есть. Там очень уважают личную силу, магическую силу, и это твой шанс, Гермиона. Силы у тебя хоть отбавляй, а уроки с Аластором научат эту силу правильно применять, и победа на Турнире практически в твоих руках. Там в качестве зрителей будет очень много именитых магов, знатных, из правильных семей, с нужными связями и влиянием, если ты понимаешь, о чем я.
— Да, профессор. Нужно произвести на них впечатление, чтобы они запомнили меня. Это поможет в будущем добиваться своих целей, — бесстрастно (надеюсь) сообщаю в ответ. — Также это прославит Хогвартс, и поможет Британии в будущей войне, и даст необходимую тренировку Гарри... кстати, если не секрет, а как вы его уговорили?
— Не секрет, — слегка наклоняет голову Дамблдор, — но рассказ будет долгий, а через минуту нас прервут.
— Вы умеете видеть будущее, профессор?
— Нет, я всего лишь вижу, как к нам приближается мистер Лонгботтом, и так как он не посвящен в дела Ордена, в отличие от его родителей, то разговор о Турнире и Гарри придется прервать. И нет, я не планирую принимать Невилла в ряды Ордена.
— Почему, профессор?
— Он слишком зациклен на мести и тем самым может погубить общее дело.
Глава 4
Глядя на приближающегося зигзагом Невилла, мысленно соглашаюсь с Дамблдором. Пока Невилл алчет мести, доверять ему какие-либо общественные дела опасно. Но с другой стороны, если дать ему выпустить пар или подтолкнуть в правильном направлении — вполне себе боевая единица получится. С правильной мотивацией и устремлениями. С третьей стороны, насколько понимаю, пока что в Ордене хватает сильных магов и расширение не планируется.
— Спасибо за приятную беседу, мисс Грейнджер, — встает Дамблдор. — Оставляю вас под надежной защитой мистера Лонгботтома.
— Добрый день, профессор.
— Добрый, Невилл. Стулья простоят еще полчаса, наслаждайтесь, — и дедушка Альбус удаляется.
Смотрю на Невилла, тот на меня. Слегка запыхавшийся и покрасневший, с чего бы это вдруг? Э-ге-ге, и вновь продолжается страсть? Оббежал все шатры, чтобы приревновать к директору? О-хо-хо, уж лучше бы Перси расплевался с Пенелопой и пошел в британское Министерство. Не пришлось бы тогда участвовать во всем, что тут происходит.
Невилл стоит и переминается с ноги на ногу.
Складываю руки на груди и невозмутимо жду, чего же он выдаст, страдалец фигов.
— Там мороженое очень вкусное, — в конце концов сообщает Невилл. — С фруктами!
— Спасибо, что-то не хочется.
Опять мнется. Уж лучше бы ты мстил, чем на меня набегать!
— Э-э-э, там танцы будут, — выдает Лонгботтом.
— Танцы? Серьезно? — делаю удивленное лицо.
Невилл чешет в затылке. Как в анекдоте: «стандартные драйвера не подошли».
— Э-э-э, а тебе идет платье, вот! — выдает на одном дыхании.
Смотрю на него. Видна усиленная работа мысли. Ага, ага, понятно.
— Садись, Невилл, — делаю приглашающий жест в сторону стула.
— Я... это...
— Сядь! — с нажимом в голосе.
Садится, но на краешек. Как там по психологии — поза подчинения? Или неуверенности? Не помню.
Опираюсь на стол локтями, подпираю подбородок и спрашиваю:
— А расскажи мне, Невилл, кто тебе давал уроки ухаживания за девушками?
— Бабушка, — выдает он после паузы.
Ну, нельзя сказать, что он краснеет до кончиков ушей, но чувствуется, чувствуется, что кровоток усилился и выброс адреналина пошел. Невилл мнется и ерзает на стуле, потом, решившись, продолжает откровения:
— Бабушка сказала, что без двух детей мстить не отпустит!!
Какая мудрая бабушка, хе-хе. Пока Невилл застругает двоих детей, мно-о-о-ого магии и времени пройдет.
— И она начала учить меня, вот!
— Ухаживать за девушками? — понятно, что не из автомата стрелять, но удержаться от вопроса невозможно!
— Да-а-а, — выдыхает он.
Вот же ж нелегкая судьба у человека. Родителей запытали, бабушка довела до нерешительности и заикания, только вроде отходить начал и цель в жизни появилась, как ему говорят: «Забудь! Займись другим!» В сущности, правильно говорят, ибо цель так себе, на троечку, в смысле — на цель жизни вот эта идея отомстить тем, кто пытал его родителей, не тянет. Локально-тактическая цель — вся эта месть, не более. С другой стороны, попытка отвлечь подростка от мести девушками... ну, в этом есть, конечно, гормональное зерно, но тоже как-то не того. Короче, опять бабушка Невилла не в ту сторону гнуть начала.
Поговорить, что ли, с МакГонагалл на эту тему? Хм-м-м, нет, тут нужен хороший психолог, и это не я.
— О, привет, вот вы где! — раздается восторженный вопль.
Размахивая палочкой, к нам несется Луна.
М-м-м, как бы это описать... в общем, на ней желтое платье, при этом она блондинка, и по сочетанию получается такая бледно-желтая Луна, какая бывает на небе в полнолуние. Знаете, с ярким светом — и отчетливо виден человечек с ведром. У Лавгуд, понятно, на лице нет человечка, но все равно сочетание желтого и белого вызывает острый приступ сожаления, что под рукой нет фотоаппарата.
— Привет! — кричит она, подбежав вплотную. — Привет, Гермиона! Привет, Невилл! Пойдемте, я вас с папой познакомлю! О, смотрите, как я умею!
Взмахивает палочкой: полукруг, какая-то фраза — и вокруг рассыпается золотистая пыль.
— Я теперь могу, как феи, делать пыльцу!!! — радостно восклицает она и подпрыгивает.
— Э-э-э, я пойду, меня там бабушка, наверное, уже ищет, — робко так говорит Невилл и встает.
Для полноты картины не хватает пары штрихов. В идеале Лонгботтом должен был тихо и незаметно стечь со стула и, слившись с газоном, уползти на огромной скорости. Типа спрятался и скрылся. Здесь же и сейчас он бочком, бочком, робко отодвигается и, постепенно увеличивая шаг, отходит в сторону. Луна даже не смотрит в его сторону, а продолжает взвизгивать и размахивать палочкой, засыпая меня и стол этой самой пыльцой фей. «Питера Пэна» смотрели? Вот там было полно такой пыльцы, с ее помощью еще летать можно было.
Но с чего бы это Луна заинтересовалась сказками людей? Или у магов тоже про волшебную пыльцу рассказывают?
Волшебная пыльца, хех, ассоциации какие-то наркоманские сразу в голову лезут.
— Теперь ты должна взлететь, попробуй! — настаивает Луна.
Ухмыляясь, пробую.
— Что-то не работает, — развожу руками.
— Значит, заклинание еще не готово, ну и ладно, — она машет палочкой, едва не задевая мое лицо. — Пойдем, с папой познакомлю, это он помогал мне с заклинанием!
— Пойдем, — пожимаю плечами.
Ну да, это было ожидаемо, что поговорить о делах не дадут. Ладно, еще весь год впереди, успею устать от Ордена, Турнира и вообще от всех дел. В конце концов, невозможно же все время себя зажимать, так и пружина внутри сломаться может. Но все равно, идя за Луной, которая танцующей походкой крутит петли вдоль шатров и лужаек, не могу не думать о пришедшей в голову идее.
Полеты.
Не далее как пару месяцев назад на моих глазах Снейп летал без всяких видимых приспособлений. Теперь вот пыльца фей, хоть и не работающая. То есть способ летать без метел и лошадок должен быть. Классно же, взял и полетел, когда захотел и куда захотел! Главное, не забыть шлем надеть, чтобы глаза от ветра не слезились, и в сочетании с телепортацией буду вообще сам себе человек и транспорт. Так что надо, надо заняться этой темой, и раз уж товарищ Грюм взялся учить, надо его и озадачить, пусть повращает глазиком для моей пользы!
— Вот и папа! — заявляет Луна.
Ну что же, яблоко от яблони недалеко падает. Отец Луны тоже блондин, волосы изрядной длины, да и мантия желтая, но не бледно-желтая, как платье Луны, а яркого такого цвета, насыщенного. Больше всего это напоминает огромный кусок сыра, честно говоря. На золотой цепи — эмблема, которой он сейчас потрясает, наставив на дерево.
— Во имя ветров Юга, призываю вас выйти! — голос пронзительный и надтреснутый.
— Папа, что ты делаешь?
— Хочу пообщаться с древесными духами, чтобы они благословили новобрачных!
Громогласно заявив такое, отец Луны поворачивается к нам. Легкое косоглазие отлично сочетается с общим видом. И в то же время сразу понятно, что это не какой-то буйный псих, просто слегка человек не в себе. Окружающие не разбегаются, санитаров не вызывают, и так далее.
— Это моя подруга, Гермиона Грейнджер, — весело заявляет Луна, — а это мой папа, Ксенофилиус Лавгуд!
— Приятно познакомиться, сэр, — кланяюсь.
— И мне, — кланяется он в ответ. — У вас правильное платье, мисс Грейнджер!
