Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Слышь, еблан! Девушку отпусти!
Взгляд Ленечки остановился на мне, и он засмеялся:
— Еще один герой, бля! Нахуй! Рот закрыл и не шурши!
Каким-то чудом девушка выскользнула из рук Пухова, и я сделал то, что давно хотел. В моих руках оказалась тяжелая пивная кружка из стекла, и я метнул ее в Ленечку. Короткий полет. Брызги пива. Глухой звук удара и кружка соприкоснулась с черепом Пухова, который пошатнулся, а затем с грохотом рухнул на студентов.
На миг все замерло. Никто из присутствующих ничего подобного не ожидал. Но спустя несколько секунд кто-то из мажоров выкрикнул клич: "Мочи!" и шесть здоровых быков, которые были уверенны, что они непомерно крутые и им все позволено, бросились на нас. Животные. Тупые и агрессивные. Наверное, они думали, что с ними будут драться на кулачках, а потом их отмажут влиятельные родственники, которые упекут нас в тюрьму. Да только хуй они угадали. С бешеными животными во все времена поступали одинаково — их убивали, чтобы бешенство не перекинулось на людей.
С дикими воплями, хватая стулья и бутылки, быки приближались, и мы их встретили. В руках у Гнея, Крестоносца и Каширы появились травматические пистолеты, и они начали стрелять.
— Бах! Бах! Бах! — негромкие хлопки и резиновые пули ударили в лица мразей.
Бар наполнился криками, стонами, проклятьями, матом, ревом, звоном стекла и женским визгом. Студенты орали, а парочка даже заплакала. Кто-то из мажоров повалился на пол, а бармен прижимал к уху мобильник и пытался до кого-то дозвониться. Хаос. Мне он нравился, ибо тот, кто сохраняет в нем спокойствие, побеждает.
До нас добежало только три быка. У одного из них тоже мелькнул пистолет, по-моему, не травматический, и я шагнул к нему навстречу.
— Сука! — проревел нападавший, поднимая пистолет.
— На! — удар кулаком в горло и хруст чужих хрящей.
— Хр-р-р! — все еще пытаясь выдавить из своего поганого рта очередное оскорбление, бычара осел, а я выхватил из его ослабевших рук пистолет. Надо же, не какая-то там игрушка, а самая настоящая "беретта", одна из многочисленных разновидностей девяносто второй модели. Вряд ли это мажор, скорее охранник недочеловеков, которым в моей стране все позволено. Но только не здесь и не сейчас.
"Беретта" уже была снята с предохранителя, и когда на меня попытался наброситься следующий противник, я не медлил. Прозвучал выстрел, и мозги подонка расплескались по стене. После чего последний оставшийся на ногах мажор резко замер на месте, вскинул руки и проверещал:
— Не-е-ет! Не надо! Не стреляйте!
К нему подскочил Гней, который сбил его с ног и ударом ботинка по голове отправил в нокаут, а я посмотрел на посетителей и прокричал:
— Все на выход! Живо!
Подобно стаду слонов, наступая на тела поверженных быков, толпа студентов, Заварзин и официантки, бросая вещи, промчались мимо меня и выскочили на улицу. Остались только мы, девушка-блондинка, которая забилась под стол, бармен с телефоном в руках, охранник в подсобке и Трубников. С момента начала драки минуло не более трех-четырех минут. Все произошло очень быстро, и мы успевали уйти.
— До кого-нибудь дозвонился? — я кивнул перепуганному бармену.
— Нет. Занято, — глядя на меня огромными испуганными глазами, ответил он.
— Тогда двигай отсюда и побыстрее!
— Понял.
Бармен рванул вслед за посетителями и когда он скрылся, из подсобки показалась голова Антона Ильича:
— Долго вы еще? Сваливаем, господа карбонарии, здесь черный ход.
— Сейчас, — я подскочил к девушке, которая находилась в шоке, и потянул ее из-под стола: — Пойдем с нами.
— А-а-а! — она закрылась руками. — Не трогайте меня! Отпустите!
— Дура! Сейчас полиция нагрянет и тебе плохо будет! — прикрикнул я на нее и подумал, что придется дать девчонке пощечину.
На краткий миг девушка замолчала, крепко, до побелевших костяшек, стиснула кулачки, и я решил, что она в ступоре. Но нет. Блондинка очнулась, самостоятельно выползла из своего укрытия, и я передал ее Боромиру:
— Уходите!
Не задавая лишних вопросов, бойцы потянулись в подсобку, а я закурил, и огляделся. Один труп и шесть раненых, из которых трое тяжелые. Я мог оставить им жизнь, а мог убить. И, наверное, кому повезло уцелеть в схватке, остались бы живы. Однако Ленечка Пухов открыл глаза, посмотрел на меня и проревел:
— Братуха! Че за хуйня!? Где мы!? Где эта сука!?
Наверное, сын депутата принял меня за свою шестерку, и я вспомнил, где его видел.
Оказывается, в моей прошлой жизни мы встречались. Мельком, в 2036-м году. Тот Леонид Анатольевич Пухов был губернатором Ростовской области и когда в плен к оккупантам попали последние защитники города, которых окружили на речном вокзале, он подписал приказ о повешении сорока семи человек. Тогда, во время казни, я сидел рядом и готовился выстрелить в Ленечку, но не смог, слишком плотная у него была охрана. А позже я объявил, что губернатор Пухов становится моим личным врагом и приговаривается к смерти. К сожалению, добраться до него так и не получилось. В той жизни. Зато в этой я мог привести приговор в исполнение.
"Интересно, — промелькнула в голове мысль, — правомочно убивать человека за то, что он еще не сделал? Наверное, нет. Однако это не важно. Одной сволочью на земле меньше и то хорошо".
— А ты кто? — встряхивая головой, Пухов начал подниматься.
— Смерть твоя, не состоявшийся господин губернатор.
Я выстрелил Ленечке в лоб, и он снова свалился на пол. Затем прошелся по залу и по одному разу выстрелил в каждого еще живого быка. Дело сделано, надо уходить, но не сразу.
На пол полетели бутылки с алкоголем. Водка, виски, херес, абсент, коньяк и текила. Стекло лопалось, жидкость растекалась по дереву и пластику, и в воздухе повис густой запах сивушных масел. Отлично!
Сделав хорошую затяжку и прислушавшись к звукам на улице, я сунул "беретту" за пояс и метнул бычок на пол. Но пары алкоголя не загорелись. Да уж, это не кино, а спирт не бензин. По губам пробежала усмешка, и пришлось достать зажигалку, которую я поднес к куску ветоши для протирки барной стойки. Ткань загорелась сразу и отправилась вслед за сигаретой. Над полом пополз дымок, а затем начался пожар. Жадное пламя быстро охватывало все вокруг и, убедившись, что огонь просто так уже не погасить, я побежал в подсобку.
Вскоре я оказался на другой стороне дома. Столицу по-прежнему поливал холодный дождь. Оглушенный охранник (не повезло сегодня мужику) лежал у стены, а мои камрады, девушка и Антон Ильич ждали меня.
— Чего стоим!? — я усмехнулся и кивнул в сторону ближайшего переулка. — Побежали!
Мы проскочили одну полутемную улочку, другую и третью. Редкие прохожие, в основном гастарбайтеры, провожали нас равнодушными взглядами, а за спиной был слышен вой сирен.
Наконец, мы остановились, и Гней спросил:
— Командир, что дальше?
— Все по плану, — ответил я. — Готовьтесь к поездке загород. Встретимся, поговорим, а пока насчет алиби подумайте. Мало ли, вдруг пригодится.
Гней кивнул и посмотрел на своих:
— Расходимся. Сбор у меня в девять.
Боевики рассосались, и теперь с тем же вопросом ко мне обратился Трубников:
— И что теперь?
— Я же говорю, все по плану, Антон Ильич. Возьмите такси и поезжайте домой, а завтра вместе с Каширой на разведку в Новую Мцхету. Покатаетесь, осмотритесь, может, увидите то, что мы не разглядели.
— А с этим что делать?
В руках Трубникова появился жесткий диск.
— Оставьте, потом посмотрим.
— Это улика, — предупредил меня полковник.
— Да и черт с ней, — я взмахнул рукой. — Если нас возьмут, в любом случае прибьют. Главное, чтобы сейчас за жабры не схватили. Мы на войне, а значит, рано или поздно противник будет знать нас в лицо. Поэтому можно надеяться на отсрочку, и только.
— Ну-ну.
Трубников спрятал жесткий диск в карман и, сгорбившись, поковылял в сторону освещенного проспекта, а рядом всхлипнула спасенная нами девушка.
— Тебя как зовут, красавица? — скидывая с плеч пиджак и, накидывая его на плечи девушки, спросил я.
— Галина, — услышал в ответ.
— Хорошее имя, у меня так бабушку звали. Тебе есть куда пойти?
— В общежитие при университете.
— А где учишься?
— В МГУ.
— Тебя нашей пособницей объявят и папаша того козла, — я кивнул в сторону бара, — с тобой посчитается. Ты это понимаешь?
Краткая заминка и ответ:
— Да.
— Со мной пойдешь?
— А приставать не станешь?
— Нет. Обещаю.
— Тогда пойду.
— Вот и ладно. Держись рядом. Сейчас такси поймаем и уберемся отсюда.
Глава 15.
Подмосковье. Осень 2013-го.
Антон Ильич Трубников покосился на водителя и спросил его:
— Слышь, Кашира, а ты как к Егору в отряд попал?
Боец из ударной пятерки Гнея ответил сразу:
— Все просто. Надоело то, что я каждый день видел, и после армии прислонился к одной патриотической организации. На русские пробежки бегал, пару раз с гастарбайтерами и кавказцами дрался, а потом понял, что все это мелочевка. Лидеры не хотели чего-то более серьезного и постоянно нас сдерживали, словно псов на поводке, и я решил уйти. Но далеко не ушел. Меня Эдик Шмаков догнал. Мы с ним поговорили, а потом он меня с Егором познакомил. В общем, повезло.
— Ты реально считаешь, что тебе повезло? — полковник усмехнулся.
— Да, — Кашира кивнул. — Риск, конечно, будет. Однако сейчас я ни о чем не жалею. Рядом со мной братья по крови, которые думают, так же как и я. И это великое благо, быть среди своих. Разве я не прав?
— Прав, — теперь уже Трубников кивнул и добавил: — Несколько лет назад на западе проводились исследования — что же такое счастье и что является его критерием. И выяснилось, что наиболее счастливы те люди, кто имеет опору в виде семьи, рода, племени и народа. Несмотря на пропаганду и давление СМИ, это самый главный фактор счастья. А деньги, достижения цивилизации, красивые шлюхи, блестящие машины, теплые сортиры и достаток — это вторично. Без одобрения соплеменников богатство ничего не значит.
— Правильно отмечено, — согласился боевик. — Но непонятно, почему они на западе к себе иноземцев миллионами завозят?
— А у нас не так? — полковник скривился, будто лимон укусил. — Отчего русский переселенец из Средней Азии годами не может получить гражданство, а полмиллиона киргизов стали россиянами за один месяц? Отчего коренные жители России у себя дома чужаки? Отчего на работу предпочитают брать гастарбайтеров, а не русских? Отчего богатства страны принадлежат кучке неизвестно откуда появившихся олигархов, вчерашних коммунистов и комсомольцев? Таких вопросов можно задать много, а ответ один. Правительство состоит из предателей, которые не заинтересованы в дальнейшем существовании и развитии русского народа, А почему? Да потому что русский может с них спросить за разграбление страны, а эмигрант в первом поколении нет. Это император Александр Третий мог сказать: "Россия — для русских и по-русски". Это генерал Скобелев мог сказать: "Я готов написать на своём знамени — Россия для Русских и по-русски, и поднять это знамя как можно выше". Это Столыпин мог сказать: "Народ, не имеющий национального самосознания — есть навоз, на котором произрастают другие народы". Это Ломоносов мог сказать: "Величие, могущество и богатство всего государства состоит в сохранении и размножении русского народа". А что может сказать господин Путин?
— Да понятно, что, — Кашира поморщился. — "Те, кто говорит "Россия для русских" просто придурки или провокаторы". Кажется, именно так он выразился?
— Так-так, — Трубников тяжко вздохнул: — Но ничего, шанс на победу еще имеется. Мизерный, но он есть. И знаешь, Кашира, я доволен, что примкнул к вам. Понимаю, что возродить Советский Союз нереально и четко осознаю, что сковырнуть режим, который отгородился от народа полицейскими, солдатами, наемниками и холопами, практически невозможно. Однако я с вами и от этого мне хорошо. Наверное, я тоже среди своих.
Трубников и Кашира замолчали, а вскоре свернули с трассы Москва-Волгоград, и направились к поселку Новая Мцхета, который находился между двух небольших подмосковных деревень и со всех сторон был окружен густым лесом. Кашира вел автомобиль, потрепанную бежевую "десятку", а полковник рассеянно наблюдал за пролетающими мимо пейзажами и думал о сыне, который тоже включился в работу отряда и сейчас создавал для организации сайт. Однако спустя несколько минут, на повороте в Новую Мцхету, в поле зрения полковника попали стоящие на обочине машины и трактора дорожной службы. В общем-то, обычное дело, идет ремонт дороги. Рычит техника, "камаз" высыпает щебенку, а вокруг суетятся люди в рабочих спецовках. Вот только лицо бригадира, пожилого брюнета в новеньком синем комбинезоне, который распекал трудяг, было знакомо Трубникову. Да и тот его узнал, и в глазах у бригадира промелькнуло недоумение.
— Кашира, внимание, — сказал Трубников. — Рядом ФСБ. Не сбавляй скорость и без нервов.
— Понял, — парень качнул головой и когда "десятка" медленно миновала поворот, он спросил полковника: — Антон Ильич, а с чего вы решили, что это ФСБ?
— Знакомого увидел, действующего сотрудника.
— И что делать будем?
— Не торопись, рули на Прокофьевку. Там кружок сделаем и обратно повернем. Надо Егора предупредить, а он Эдика Шмакова вызовет. Отряд на подходе и думается мне, что служилые люди здесь по нашу душу.
— Ну и в чем проблема? — Кашира вынул из кармана телефон. — Давайте позвоним.
— Отставить, — полковник выхватил мобильник из рук боевика и бросил его на сиденье.
Кашира не возмущался, а кинул взгляд назад и сказал:
— Кажется, за нами едут.
Антон Ильич обернулся, заметил, что за ними хвост, неброская серая "ауди", и скомандовал парню:
— Остановись.
"Десятка" прижалась к обочине, и рядом встала "ауди". После чего отставной полковник кивнул Кашире — все в порядке, и вышел.
Трубников направился к "преследователям" и навстречу пенсионеру шагнул "бригадир дорожников", который сказал:
— Здравствуй, Ильич.
— Привет, Петрович, — отозвался отставник
— Не ожидал тебя здесь увидеть, — взгляд брюнета скользнул по "десятке". — Какими судьбами? Откуда машина?
— Машина приятеля, а за рулем его сын. В Прокофьевку еду, — Трубников улыбнулся. — Хочу там домик прикупить, на старости к земле потянуло, я тебе про это говорил. Забыл что ли?
— Нет. Все помню, — Петрович пожал плечами.
— А ты чего здесь, террористов ловишь?
— Ага, — Петр Петрович Доронин, который некогда являлся подчиненным Трубникова и считался его другом, усмехнулся. — На пенсию хочу, а не отпускают. Вот и маюсь, ни чихнуть, ни пукнуть, начальников, мать их за ногу, десять штук на загривке повисло, и все руководить пытаются. Вот и сейчас, сидим, кого-то ждем, то ли воров-законников, то ли похитителей оружия, то ли террористов. Такие дела, Ильич, а потому мой тебе совет, дружище, уезжай отсюда. В Прокофьевку потом скатаешься. Если что, то я тебя не видел.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |