Восточное направление

Последнюю фразу он произнес для советского советника, и тот только одобрительно кивнул головой.

Тем временем сторожевики тоже начали стрельбу, редко выплевывая по одному снаряду из своих носовых сто миллиметровых установок Б-34УСМА, пристреливаясь по врагу. Причем все четыре, даже "Йос Сударсо", судя по всему он удачно перенес три попадания из вражеских пяти дюймовок.

-Попадание пришлось в кубрик команды N7, в 14 отсеке. Небольшой пожар потушен, осколками повреждена одна из кормовых топливных цистерн, подводных пробоин нет. Скороговоркой выпалил старший офицер эсминца.

"Легко отделались" -промелькнуло в голове у советского советника, стоящему в ГКП, рядом с командиром эсминца. Все офицеры спустились сюда с мостика, едва американцы начали обстрел. Хотя эсминцы проекта 30-бис имели броню лишь в башнях главного калибра и одной кормовой спаренной 76-миллиметровой зенитной установке, все-таки ГКП, размещенный внутри среднего яруса носовой надстройки на полубаке эсминца, гораздо больше защищен от осколков, чем открытый всем ветрам мостик, расположенный на верхнем ярусе этой же надстройки. По крайней мере, так хотелось верить.

-Попадание в "Йос Сударсо"! Опять по нервам ударил взволнованный голос сигнальщика. Похоже американский эсминец пристрелялся и ведет огонь из своих пяти дюймовок на максимальной скорострельности. А она у него один выстрел в три секунды, для каждого орудия. Но пока, на удивление, на смутно чернеющем в темноте по правому борту девяностометровом корпусе сторожевика видны лишь вспышки попаданий. И сам "Йос Сударсо" ведет огонь, более того, он, как и остальные сторожевые корабли, закончил пристрелку, и перешел на беглый огонь, выплевывая из своих двух носовых сто миллиметровок снаряды каждые четыре секунды. Чуть медленнее, чем противник, но на четырех сторожевиках целых восемь стволов, должны же они хоть когда-то попасть!

— "Сударсо". Даже не прокричал, простонал сверху сигнальщик. Капитан второго ранга не выдержал, подойдя к узкому боковому иллюминатору. Сторожевик, с бушующим пожаром в середине корпуса, резко сбавлял ход, одновременно вываливаясь из строя вправо. Но два его орудия по-прежнему вели огонь.

-Радио с "Йос Сударсо". "Попадание в котельное отделение, поврежден один котел и топливная цистерна. Пожар, имею ход девятнадцать узлов". Прокричал, пытаясь пробиться сквозь звуки стрельбы своих орудий, офицер-связист.

И тут же, по ушам резанул радостный вопль с поста "Зари":

-Есть! Есть попадание в эсминец! Мы его достали! Но не успели на лицах офицеров появиться улыбки, как на носу "Сисингамараджи" вспух клуб багрово-красного огня разрыва. Буквально в десятке метров от стволов носовой башни. И сразу, не дожидаясь запроса командира корабля, раздался спокойный голос старшего офицера:

-Похоже, мы лишились цепного ящика, вместе со всем содержимым.

-Уж лучше цепной ящик, чем носовой погреб главного калибра. Так же спокойно ему ответил командир. А советский советник, глубоко вздохнув, спросил себя, а смог он так спокойно вести себя, будь он на месте этого индонезийского "морского подполковника"? И сам себе признался, что не знает ответа.

-Опять попадание в "Йос Сударсо"! Горестно простонал сигнальщик. Сторожевик уже остался позади, постепенно отставая и уклоняясь вправо, но вспышка нового разрыва была хорошо видна, даже на фоне не стихающего пожара. Но через несколько секунд снова всех встряхнул ликующий голос с поста "Зари":

-Есть! Снова попадание во вражеский эсминец! И еще одно, два, нет, три! "Это не могут быть наши сто тридцатки, слишком быстро, наверное, сторожевики отличились" -промелькнула мысль советского капитана второго ранга, тут же прерванная еще одним ощутимым ударом по корпусу эсминца. Вражеский крейсер снова в них попал. И снова в нос эсминца, разворотив шкиперскую кладовую. На развороченном носу теперь занимался пожар, однако быстро заливаемый матросами аварийной партии. Как долго они смогут выдерживать удары 47 килограммовых фугасов вражеского крейсера? Ведь он стреляет по ним в полигонных условиях, все индонезийские корабли сосредоточили огонь на эсминце противника. Что, впрочем, не помешало этому эсминцу уже выбить из нашего строя "Йос Сударсо". Эти размышления советского офицера были прерваны печальном сообщении об еще одном попадании в многострадальный "Йос Сударсо".

-Похоже, американец решил не останавливаться на достигнутом, а непременно добить "Йос Сударсо". Обратился командир "Сисингамараджи" к советскому советнику.

-Похоже, это так. Ответил тот, и утвердительно кивнул, услышав рапорт сигнальщика об еще одном попадании.

-Вот только не знаю, хорошо это для всех нас, или нет.

Не успел он закончит фразу, как с "Зари" пришел еще один доклад, о новом попадании во вражеский эсминец. И, похоже, на этот раз, заслуга принадлежала именно комендорам носовой башни "Сисингамараджи". А еще через несколько секунд они услышали еще более радостную новость, вражеский эсминец сбавил ход, явно из-за полученных повреждений. Но не успели они порадоваться этому событию, как корпус эсминца снова содрогнулся от мощного удара. Будто сказочный великан из всех своих великанских сил приложил эсминец гигантской кувалдой. На этот раз по середине корпуса. И сразу же от сигнальщиков раздался крик, полный ужаса. Позади, на месте по-прежнему горящего "Йос Сударсо", медленно вспухало большое багровое облако взрыва. Через несколько секунд из него проступили летящие во все стороны бесформенно рваные куски металла. От корабля, долгое время носившего имя "Сарыч" в советском ВМФ, и лишь последние месяцы принявшего имя в честь коммандера Йоса Сударсо, национального героя Индонезии, погибшего в январе 1962 в морском бою с голландцами, ничего не осталось. Равно как и от ста семидесяти индонезийцев и русских. Очевидно, последний снаряд попал очень удачно, либо в артиллерийский погреб, либо в изготовленный к пуску торпедный аппарат.

-Снаряд разорвался на левых рострах 37-миллиметровых зенитных автоматов, уничтожены два из них, осколками повреждена вторая дымовая труба. Доложил через некоторое время о повреждениях эсминца старший офицер.

-Дистанция до противника? Снова запросил "морской подполковник" пост РЛС.

-Восемьдесят один кабельтов, крейсер выходит вперед, эсминец сильно отстает, его скорость всего 20 узлов! Последовал подробный доклад с "Зари".

-Ну и что будем делать? Тихо поинтересовался командир крейсера у советского капитана второго ранга. Бой идет еще чуть более трех минут, а мы уже потеряли "Йос Сударсо".

-Надо принять вправо, дайте команду на коордонат. И пока пытаться выбить эсминец, броня крейсера нашему главному калибру на таком расстоянии не по зубам. Не говоря о пушках сторожевиков. А если крейсер не отвернет и попрет мимо нас, на конвой, можно попробовать достать его торпедами. Эсминец, судя по его скорости, конвой догнать может только перед входом в бухту Палу. А там есть кому его встретить. Командир "Сисингамараджи", чуть подумав, согласно кивнул, отдавая необходимые приказы.

-Пак подполковник! Вы заметили, что уже последние секунд двадцать по нам бьют всего четыре орудия в залпе, а не шесть.

Взволнованно произнес старший офицер эсминца.

-В военной литературе, про боевые действия его систершипа, крейсера "Вустер", в Корейской войне, мне встретилась такая фраза — "дни, когда у него работали все башни главного калибра, можно пересчитать по пальцам". А он по нам еще пострелял вдобавок, с максимальной скоростью. Вот пальцы и стали заканчиваться. Отозвался командир эсминца.

-Два, нет, три попадания в эсминец противника! Раздался радостный крик с места оператора "Зари".

-Может быть, ваш маневр и получиться. Задумчиво произнес "морской подполковник", обращаясь к советскому кавторангу.

-Противник начал обстреливать "Сламет Риджади"! Сообщил сигнальщик. Действительно, один столб разрыва встал в кабельтове впереди сторожевика.

-Почему он не начал пристрелку по нам, мы же явно опасней? Спросил командир "Сисингамараджи".

-Не хочет сбивать прицел своему крейсеру, тот уже по нам как раз пристрелялся. Или хочет быстро выбить еще один сторожевик, с нами так не получится. Ответил советский кавторанг. Внезапно эсминец потряс еще один удар. Причем на этот раз, вражеский крейсер попал в самую середину корабля. Удар был так силен, что офицеры попадали, не сумев удержаться на ногах. Освещение замигало, потом погасло, потом снова загорелось. "Сисингамараджа" затрясся мелкой дрожью, как больное животное. И в довершение всего, эсминец стал замедлять ход, как будто его схватили за корму, одновременно начав на нее оседать. И тут, не дожидаясь запроса командира, последовал доклад от главного механика:

-Снаряд попал в 11 отсек, второе машинное отделение выведено из строя, осколками повреждена масляная цистерна, имеется подводная пробоина по правому борту в районе стыка машинно-котельной группы и кормовой части корпуса. Пожар над масляной цистерной. Аварийные партии приступил к тушению пожара и заделке пробоины.

-Какую скорость можем выдать? Задал встречный вопрос командир.

-Пока не могу точно сказать, но больше, чем 20 узлов, не рассчитывайте.

Масла в огонь добавил сигнальщик, сообщив о попадании в "Сламет Риджади".

-Дистанция до противника? Спросил командир, выдавливая слова из внезапно пересохшей глотки.

-До крейсера 73, до эсминца 78 кабельтов.

Все удрученно замолчали. Конечно, план торпедной атаки на американские корабли был отчаянным и рискованным, но все-таки он был. А сейчас, с гибелью одного из сторожевиков и потерей хода эсминца он становился все более эфемерным.

-Два, три, нет, четыре попадания в эсминец!

-Есть, да, точно! Он горит! Внезапно принес им новую надежду одновременное сообщение с поста РЛС и сигнальщика. Все дружно побежали на мостик. Действительно, где-то далеко впереди, наряду со монотонно постоянными вспышками вражеских выстрелов разгорался маленький огонек, как будто от горящей спички.

-Четыре одновременно, это значит, все корабли попали, в том числе и попал наш снаряд. Передайте по корабельной трансляции, это ободрит людей. Подсказал советский кавторанг командиру эсминца, и тот, согласно кивнув, отдал короткую команду. Эсминец, несмотря на все повреждения, упрямо шел вперед, но три сторожевика постепенно его обгоняли.

Корабль, вздрагивая от собственных залпов спешил в беспросветную тьму впереди, заливаемый водой и осыпаемый осколками от близких вражеских накрытий, но экипаж уже не чувствовал себя так безнадежно. То и дело матросы выбегали на палубу и надстройки, на короткое время, и возвращаясь на свои места в трюмах и помещениях, торопливо рассказывали товарищам, что один из кораблей противника действительно горит. Даже еще попадание в "Сламет Риджади" не погасило воодушевление, охватившее команду "Сисингамараджи". А еще через двадцать секунд оператор поста РЛС сообщил об новых попаданиях во вражеский эсминец. И снова "Сисингамараджа" вздрогнул от прямого попадания. "Как качели, честное слово. Только кто быстрей сорвется, мы, или американцы" — подумал советский кавторанг. А старший офицер, выслушав сбивчивые крики в трубке корабельной связи, повернулся к командиру:

-Пак подполковник, снова попадание в 11 отсек! На этот раз прямо в масляную цистерну, цистерна разрушена, большой пожар. И большие потери в людях, аварийная партия, устранявшая предыдущие повреждения, погибла почти вся.

-Оставаться на курсе! Пока мы идем вперед, у сторожевых кораблей есть какие-то шансы! Поэтому вперед, несмотря ни на что, пусть хоть все мы сгорим! Прорычал командир. Эсминец и вправду сильно уже горел. Со стороны уже далеко ушедших сторожевиков казалось, что над кораблем, между его трубами, установлен огромный факел, своим чадно-багровым пламенем достающий до самого неба. И тут же, после очередного залпа носовой башни главного калибра, раздался новый возглас оператора РЛС. Крик, на который так отчаянно надеялись и которого так ждали:

-Есть, еще одно попадание во вражеский эсминец! Это наш снаряд, совершенно точно! Хорошие новости обычно приходят вместе. Не успела среди офицеров улечься радость от своего удачного попадания, как встрепенулся связист:

-Командир, радиограмма от наших самолетов. Они будут над нами через две минуты. Запрашивают наши координаты и уточненные координаты противника.

-Что за самолеты? Требовательно спросил советский военный советник.

-Четыре бомбардировщика В-26 и шесть "Мустангов".

-Наводите их на эсминец противника! Немедленно! Непререкаемым голосом потребовал кавторанг, и, помедлив, командир "Сисингамараджи" согласно кивнул.

-У крейсера двадцать четыре зенитных трехдюймовки, плюс еще зенитные автоматы малого калибра. Наши самолеты просто посбивают без толка. А эсминец отстал, поврежден, да и хорошо виден издалека, горящий. А нам надо переносить огонь на крейсер, причем всем. Броню его в важных местах не пробьют даже наши пушки, но зенитки у него стоят без всякого прикрытия. И надстройки, может быть ему собьем. Пояснил советский офицер. А наш эсминец уже и огонь по нему не сможет толком вести, крейсер вот-вот начнет его закрывать...

-Крейсер начал пристрелку своим вторым калибром по "Нгурах Раю", сообщил сигнальщик.

-Тем более надо бить по трехдюймовкам, иначе сейчас они просто нас зальют градом снарядов.

-Снова три попадания во вражеский эсминец! Закричал оператор РЛС.

-Дистанция до противника? Коротко бросил командир эсминца.

-До крейсера 62, до эсминца 73 кабельтов.

-Эсминец противника прекратил огонь! Радостно сообщил сигнальщик.

-Уже почти двадцать секунд с него не вижу ни одного выстрела. И ход сбавил ощутимо, сейчас он выдает узлов 15, не больше!

Офицеры, наш и индонезиец переглянулись.

-Может быть мы ему повредили носовую башню главного калибра. Или, скорее всего повреждение получила РЛС управления огнем, все-таки он здорово горит. Ответил советский кавторанг на невысказанный вслух вопрос индонезийца.

-Теперь вражеский эсминец совершенно точно не сможет догнать наш конвой. Начинайте пристрелку по крейсеру, не тяните. И, наверное, нам надо прекратить маневрирование и одним броском попытаться достать американцев. Выйти на дистанцию торпедной атаки на крейсер. Если выставить торпеды на 51 узел, то залп будет с дистанции 22 кабельтов. Сорок кабельтовых мы пройдем за меньше, чем за пять минут, сторожевики эту дистанцию пройдут еще быстрее. И передайте такой же приказ на "Нгурах Рай", "Сламет Риджади" и "Монгин Сиди".

-А если американский крейсер не станет сближаться на 22 кабельтовых, а отвернет? С сомнением спросил командир "Сисингамараджи".

— Нам надо пытаться его атаковать сейчас, пока хотя бы часть его орудий будет отвлечена на стрельбу по нашим самолетам. А если он отвернет, тогда мы все погибнем. Он просто расстреляет нас на догонном курсе. Но тогда конвой совершенно точно спасется.

Пока индонезийские корабли, сближаясь, вели пристрелку по крейсеру, тот ее уже закончил. Вокруг "Нгурах Рая" встала целая роща белопенных столбов разрывов, правда высотой значительно ниже, чем от пяти дюймовок американского эсминца, не говоря уж о шести дюймовках крейсера. И внутри этого белого леса вспух красный огонь прямого попадания.