Восточное направление

1 ноября, местное время 04-21. Индонезия, северная часть Макасарского пролива. 31 миля к юго-востоку от мыса Талок, Восточный Калимантан. Эсминец US NAVY DD-943 "Blandy".

Командир эсминца, коммандер Эдвард Джордж Келли недовольно буркнул своему старшему офицеру:

-Все-таки старик был неправ (стариком все офицеры маленького американского отряда за глаза называли кэптэна Вильяма Хогана, который командовал крейсером CL-145 "Роанок", и по старшинству, возглавил их маленький отряд). Надо было действовать по-другому. Эдвард Келли, грубоватый с виду выходец из штатов Новой Англии, выпускник Академии торгового флота в штате Массачусетс. На Атлантическом флоте США у Келли, начавшего службу на море еще в годы Второй мировой войны, была репутация одного из самых одаренных офицеров по борьбе с подводными лодками.

-Но в его предложении атаковать конвой в колонне, поставив свой крейсер мателотом, есть резон. Ведь броня "Роанока" не по зубам орудиям практически всех индонезийских кораблей на дальнем расстоянии. Если не считать только "Западный Ириан", но он, по данным радиоразведки, еще находится в Сурабае. И, идя первым, "Роанок" просто будет без ущерба для себя "собирать" индонезийские снаряды. Возразил ему старший офицер.

Видите ли, сэр лейтенант, насмешливо — грубовато произнес Келли. Индонезийцы, или русские, черт их разберет, кто на самом деле сейчас на наших локаторах на юге, они не стали действовать по "гениальному" плану старика. Они все начинают пристреливаться по "Блэнди".

-А я же предлагал разойтись и навалится на красных с двух направлений. Пусть они разделяют силы, наши корабли поодиночке все равно сильнее любой половины их конвоя. А теперь мы прем на друг друга почти лоб в лоб, а у нас на этом курсе может работать только одна носовая пяти дюймовка.

-Но сэр, если считать минутную массу залпа, то у нас почти равенство над спаренной башней русского эсминца типа "Скорый", а других в составе флота Индонезии нет. Несмотря на то, что у русского орудия калибра 130 миллиметров вес снаряда на шесть килограмм больше, чем у нашей 127 миллиметровки. Русские могут выполнять из спаренной башни всего 12 выстрелов в минуту, а мы 20. И за счет совершенства нашего радара управления огнем мы сейчас ведем огонь на поражение, а русские еще только начали пристрелку. Кстати, мы уже второй раз попали в крайнего левого по их фронту. Не понимаю только, почему вы приказали начать огонь по фрегату, ведь эсминец опасней. Язвительно произнес офицер центра боевой информации.

Младший лейтенант Фрэнк Фленеген, офицер ЦБИ, был родом из Бостона. У него была собственная манера общения со штабными офицерами, быстрая и саркастическая, вскоре снискавшая ему любовь моряков его собственной боевой части, которые считались самыми интеллектуальными и самыми толковыми в боевой работе среди прочих боевых частей корабля. Старшие офицеры старались его не трогать без необходимости, поскольку у младшего лейтенанта, выходца из Новой Англии, был дар коротких и спокойных насмешек. Что, впрочем, не относилось к командиру эсминца. Тем временем из уголка ЦБИ раздался еще один крик ликования. 127 миллиметровое носовое орудие еще подтвердило свое высочайшее качество в части точности и скорострельности, уже в четвертый раз поразив вражеский фрегат. И это на дистанции 98 кабельтовых, более восемнадцати километров!

-Видите ли, мой юный и очень умный офицер. Вы, наверное, думаете, что ваш командир туп, как старый дуб на побережье вашей любимой Новой Англии? Во-первых, своей частой стрельбой по русскому эсминцу, мы будем сбивать пристрелку "Роаноку", а так он стреляет по нему без помех, и даже уже вроде бы попал. Во-вторых, сэр умник, вопрос к вам. Вы хорошо изучили состав флота нашего сегодняшнего противника? Я вижу, что не очень. Из всей этой разношерстной солянки, что имеется у этих папуасов, только один тип фрегатов может спокойно выдавать 29 узлов, что мы и наблюдаем на своих локаторах у четырех отметок, кроме эсминца противника, разумеется. Это новейший фрегат класса "Рига", русские его называют "сторожевой корабль проекта 50 типа "Горностай". Но пусть вас не сбивает с толку название "сторожевой корабль". У него на нос стреляют две новейшие 100 миллиметровки, у которых скорострельность больше, чем у русского же эсминца, а вес снаряда всего в два раза меньше нашего. А радарная система наведения не уступает нашей, и превосходит таковую у "Роанока". И по нам сейчас пристреливаются целых восемь таких орудий! И потому количество этих лоханок надо срочно сокращать, чем мы сейчас с успехом и занимаемся.

Тем из ЦБИ оператор обзорной РЛС с ликованием сообщил, что после попадания пятого снаряда вражеский фрегат загорелся и сбавил ход.

-Может, перенести огонь на другую цель, сэр? Подчеркнуто-официально спросил младший лейтенант Фрэнк Фленеген, явно недовольный показательной выволочкой, устроенной ему командиром.

-Нет, надо добивать этого. Видите, он еще стреляет по нам. Иначе...

Что коммандер хотел сказать, осталось не ясным. В эсминец попал первый снаряд.

-Доложить о повреждениях! Рыкнул на старшего офицера Келли, с которого сразу слетела маска старого язвительного дядюшки-ворчуна. Сейчас в рубке стоял совершенно другой человек. Хоть Эд Келли и считал офицеров корабля членами своей семьи и, будучи командиром, относился к ним как добрый и понимающий отец, однако, оказавшись на капитанском мостике, он бывал свирепым и непредсказуемым. Его настроение менялось — от безмятежно спокойного, когда корабль совершал одиночное плавание, до приступов жестокой ярости, когда бой была в самом разгаре.

Лейтенант Родион Кантакузене, человек с огненно-красной шевелюрой, старший офицер эсминца, все время зудил, что "чистый корабль — это счастливый корабль", и каждую свободную минуту на корабле что-то подметали, чистили, долбили, красили, полировали медные узлы и детали — в общем, как говаривала дежурная палубная команда, "чистили перышки"; поначалу молодые офицеры посчитали это выражение еще одним замаскированным корабельным ругательством, но вскоре поняли, что чистота на корабле была на самом деле почти божественным понятием. И сейчас, докладывая своему командиру, лейтенант чуть не плакал. Русский фугасный снаряд, разворотивший торпедную палубу позади правой пусковой установки реактивных снарядов "Хеджехог", своими осколками искалечил саму установку и нанес множественные повреждения близлежащим конструкциям эсминца. Поврежден в том числе и подъемникам боеприпасов к рабочему поддону установки. Чудом не произошла детонация боеприпасов к бомбомету. Что резко контрастировало с представлениями Кантакузене о порядке. Впрочем, уловив с длинного доклада о многочисленных обидах, нанесенных русским снарядом эсминцу и лично старшему офицеру, что потери хода и подводных пробоин нет, Келли, махнув рукой, оборвал рапорт крайне обиженного на "этих чертовых папуасов" лейтенанта на половине. Тем более, что из ЦБИ пришло сообщение о еще одном попадании во вражеский фрегат, а через пару десятков секунд, об еще одном. Но сдержанное ликование, начинавшее потихоньку разгораться среди офицеров американского эсминца, оборвал целый град снарядов. На протяжении всего десяти секунд эсминец оказался поражен четырьмя 100 миллиметровыми фугасными снарядами и еще одним 130 миллиметровым "чемоданом" весом 33,4 килограмма. Кантакузене, без напоминаний от командира Келли начал опрашивать отсеки и службы эсминца о повреждениях. На удивление, "Блэнди" отделался легким испугом. Несмотря на многочисленные дыры в надстройках и палубе корабля, ни системы управления, ни орудия главного калибра, ни ходовая часть эсминца повреждены не были. А из ЦБИ тем временем раздался прямо-таки ликующий крик Фрэнка Фленегена. "Блэнди" сумел огрызнуться. Вражеский фрегат, получив еще два попадания из носовой пяти дюймовки, потерял ход и загорелся! Но ликование в самом разгаре оборвал еще один снаряд, тоже калибром 130 миллиметров. Он, попав в основание фок-мачты, вошел под углом под заднюю дымовую трубу, разорвавшись прямо в одном из котельных отделений. В нем стояло два D-образных паровых котла компании "Фостер Уилер", развивавших давление пара 1200 фунтов на квадратный дюйм и имевших встроенные пароперегреватели; на американском флоте она зарекомендовала себя как одна из самых опасных силовых установок. После взрыва и попадание множества осколков в оба котла, это помещение мгновенно превратилось в местный филиал ада, в котором за считанные секунды погибла почти половина машинной команды эсминца. Сам эсминец, окутанный паром и огнем, ревел и свистел, казалось, что огромное раненое существо кричит и стонет от невыносимой боли. Скорость корабля упала, до жалких 20 узлов, и он сразу начал отставать от крейсера. За всей этой свистопляской коммандер Келли не сразу услышал, как ему на ухо почти кричит младший лейтенант Фрэнк Фленеген:

-Сэр, есть сэр! Мы его достали! Этот мерзавец взорвался и тонет!

Келли, охваченный заботами о повреждениях своего корабля, даже не сразу понял, о чем речь. И только тогда, когда младший лейтенант, подойдя ближе, более спокойным голосом повторил все, он врубился в ситуацию. Фрегат противника взорвался и исчез с экрана радаров. Носовая пяти дюймовка сумела ответить за повреждения своего корабля, открыв счет в этом сражении. И заодно, утерев нос этим снобам с крейсера, кичившимися своими многочисленными автоматическими пушками калибра 152 миллиметра. Правда, ликование на "Блэнди" снова угасло, когда он получил еще три попадания, к счастью, все из орудий калибра 100 миллиметров. Уничтожена одна из трехдюймовых зениток, дыра в палубе позади второй кормовой башни главного калибра, дыра в носу выше левого якорного клюза, снаряд, пробив палубу и разоравшись, выломал кусок борта. Не смертельно, тем более, что скорость эсминца снизилось, и теперь в эту пробоину даже брызги не залетают. Бывает. Тем временем, коммандер Келли приказал начать пристрелку по еще одному фрегату противника. Незачем сбивать пристрелку "Роаноку", засыпая своими снарядами эсминец противника. Тем более, что эти криворукие артиллеристы на крейсере, наконец-то начали в него попадать. Вражеский эсминец тоже начал отставать от своих фрегатов, а пожар на нем уже виден в темноте даже в простой бинокль. Сейчас им надо по-быстрому утопить еще один фрегат противника, за это время даже криворукие мазилы с "Роанока" добьют наконец, это "тип Скорый", и крейсер, отшвырнув оставшуюся мелочь, вполне может успеть достать своим главным калибром до транспортов с десантом. Вот же они, на самом краю экрана обзорной РЛС, торопятся в гавань Палу. Ну, торопятся, это слишком для лоханок LST с их парадным ходом в девять с половиной узлов. Пожалуй, даже "Блэнди" может успеть принять участие в разгроме десанта, правда для этого надо слишком близко подойти к Палу. А там наверняка есть береговые батареи, или даже новейшие русские ракетные установки, которые недавно утопили у US NAVY целых два тяжелых крейсера, неосторожно и опрометчиво подошедших к самому "осиному гнезду" * русских на Камчатке.

*Осиное гнездо — так на жаргоне US NAVY называлась советская военно-морская база Вилючинск.

Так что отдадим всю славу разгрома десанта старику, мне главное не допустить больше потерь в команде, и сохранить эсминец. Довести его с повреждениями в машине до Филиппин будет непросто. Так размышлял про себя коммандер Эдвард Джордж Келли, а рапорт от оператора из ЦБИ о первом попадании во второй фрегат противника лишь подтвердил его размышления. И тут же корпус эсминца содрогнулся от новых попаданий. Снова три по сто и один снаряд калибра 130 миллиметров! Корабельная связь, очевидно, из-за новых повреждений, работала с перебоями, поэтому лейтенант Родион Кантакузене убежал лично осматривать поврежденные отсеки. Следующие полминуты ничего не происходило, только носовое орудие эсминца исправно выплевывало из своего ствола длинный язык пламени, посылая каждые две секунды новую порцию смерти в противника. И не безрезультатно, в ЦБИ отметили еще одно попадание во второй вражеский фрегат. А потом корпус эсминца снова сотрясся от ударов. Но больше всего по нервам резанул отчаянный крик Фрэнка Фленегена:

-О нет! Черт, черт, только не это! Сэр! Он в беспомощности оглянулся на командира.

-У нас вышел из строя радар системы управления артиллерийским огнем!

Командир отреагировал мгновенно:

-Младший лейтенант, возьмите себя в руки! Найдите повреждение, что именно вышло из строя. Может быть, просто осколком перебило кабель. Разобраться и доложить мне через пять минут!

Пока эсминец прекратил огонь, но уже через десяток секунд он содрогнулся от нового попадания. Келли уже было взял трубку корабельной связи, чтобы найти старшего офицера, но вспомнив что она не работает, с проклятием ее отбросил. Да, он был вынужден признать себе, артиллерийский бой с кораблями противника, это не охота за подводными лодками. А в основном весь его опыт в прошлую войну состоял именно в борьбе с подлодками противника, в такую переделку он попал впервые. И это несколько нервировало его. В это время в рубку ввалился закопченый и пахнущий дымом Кантакузен. В ответ на вопросительный взгляд своего командира он прохрипел.

-Попадание в кормовую топливную цистерну. Пожар пока не удается потушить, кроме того, мы затопили погреб третьей башни главного калибра. Дальше. Два снаряда снова разорвались на торпедной палубе. Мы остались без бомбометов "Хеджехог", осколками повредило два торпедных аппарата. Как не с детонировали торпеды в них, не спрашивайте, чудом, наверное. Поврежден еще один зенитный автомат. Куда вы послали наше юное дарование?

-У нас вышел из строя радар управления стрельбой. Он должен проверить повреждения.

-Ну, я могу сразу ответить на ваш вопрос. Радар вышел из строя, потому, что снарядом снесло к чертовой матери его антенну. Вместе с частью грот-мачты. Я только удивляюсь, как у нас до сих пор вообще работает что-то из РЛС и средств связи.

-Еще какие-то повреждения есть? Мрачно спросил Келли.

-Многочисленные мелочи вроде дыр в матросских кубриках и разгромленного камбуза я упоминать не буду. Сейчас старший офицер разительно отличался от того чистоплюя, которого команда эсминца привыкла видеть ранее. Из действительно серьезного, это изрешеченная осколками первая дымовая труба. Все бы ничего, но пара осколков умудрилась залететь в еще одно котельное отделение, не понимаю, как. И один из них задел котел, сейчас его срочно останавливают, стравливая пар. Поэтому в ближайшие два часа максимальный ход у нас не больше 15 узлов, дальше не знаю. Старший механик погиб еще при взрыве кормового котельного, его помощник пока не может ничего сказать.

Командир Келли замолчал, обдумывая положение. Повреждения эсминца серьезны, вести огонь по кораблям противника он не может. Или может? Ведь эсминец противника горит, его пожар виден в оптику, с трудом, но заметен. И управлять огнем можно из старого доброго оптического дальномера, который в исправности. Но надо связаться с крейсером, доложить о повреждениях и объяснить, почему мы переносим огонь. Кстати, "Роанок" уже далеко ушел вперед, теперь до крейсера было примерно 12 кабельтовых, если верить обзорной РЛС. Но крейсер неожиданно вышел на связь сам. Выслушав сообщение, Келли повернулся к замолчавшим офицерам, ища глазами начальника ЦБИ. Потом, очевидно вспомнив, что он сам его отправил искать повреждения, посмотрел на оператора РЛС контроля за воздушной обстановкой.