Восточное направление

-Товарищ маршал... Больше он сказать ничего не успел. Все исчезло в облаке взрыва.

28 октября, московское время 18-10. Норвегии, район Тронхейма, выносной КП группы советских войск в Норвегии, помещение ЗАС. Германская демократическая республика, ЗКП Западного фронта возле Потсдама, бункер ЗАС. Разговор между маршалом Коневым и генерал-полковником Маргеловым.

-Как такое могло вообще произойти?

-Товарищ маршал, мой командующий ВВС был против прямого маршрута, включающего в себя пролет самолета маршала Гречко над территорией Швеции. Но маршал Гречко настоял на коротком пути, без промежуточной посадки с дозаправкой в Тромсё или Луостари. Он был уверен, что шведы не посмеют напасть на его самолет, да еще в сопровождении шестерки истребителей. Они и не посмели, но над всей территорией Швеции наша группа самолетов сопровождалась шведскими истребителями, с авиабазы Лулео. Одновременно службой радиоразведки был зафиксирован интенсивный радиообмен, между этой авиабазой и авиабазами Лоссимут в Шотландии и Кефлавик в Исландии. При подлете к аэродрому Буде наш воздушный патруль над этой авиабазой подвергся скоординированной атаке американских и английских истребителей. Сразу же шестерка наших истребителей, прикрывавших самолет маршала Гречко, была атакована целой эскадрильей американцев. И в завершение, транспортный Ил-14 был атакован парой американских палубных истребителей "Демон", с применением ракет "воздух-воздух" с большой дистанции. У наших пилотов не было никаких шансов. Враг доказал, что еще очень силен. Наша расслабленность и благодушие дорого обошлась.

И еще. Иван Степанович, теперь вы главнокомандующий всеми вооруженными силами СССР и руководитель государства. Я вас очень прошу, не совершать таких рискованных действий, как Андрей Антонович.

29 октября, время по Гринвичу 01-18. Великобритания, центр радиоразведки в Челтнхеме, графство Глостершир. Запасной бункер штаба RAF возле Эдинбурга, Шотландия.

-Сэр, нами установлены точные координаты места, откуда ведется интенсивный радиообмен в последние часы. Это лесной массив возле Потсдама, в мирное время это была закрытая для гражданских зона. Ответные абоненты— Будё в Норвегии, станции в России на Урале, в Ташкенте, возле Москвы, Ленинграда, Львова и Одессы, Анадыря и Владивостока, станции возле Варшавы и Варны. Еще две радиостанции, одна возле Ростока, другая возле Балтийска. Станция в Ташкенте опознана нашими специалистами однозначно, как одна из радиостанций штаба Туркестанского военного округа. В этом лесном массиве наверняка находится защищенный резервный командный пункт красных, причем уровня не ниже фронтового, по терминологии комми. Если по-нашему, это группа армий. И это минимум.

Сэр Томас Пайк, маршал Королевских ВВС и начальник штаба этих самых ВВС, задумался. С одной стороны, соблазн очень велик. Судя по этим данным, специалисты нащупали командный центр всего Восточного блока. А может быть, и всего СССР со своими сателлитами, не зря же эти же специалисты уверяют, что основные радиостанции СССР, еще в мирное время определенные, как центры управления, прекратили свою работу, причем сразу же после второго массированного налета американцев на Москву! Значит, у заокеанских кузенов хоть что-то получилось. Хоть что-то, это потому, что в общем, ситуация была совсем безрадостная. В Европе, на Ближнем Востоке и в Корее красные и их союзники, которых оказалось неожиданно много, перли, как наскипидаренные. Незыблемое, как казалось маршалу, превосходство стран Запада в авиации, на поверку оказалось вовсе не таким. Потери Королевских ВВС за эти считанные дни оказались ужасающими. Потери американцев — еще больше, достаточно сказать, что они утратили превосходство в воздухе во многих регионах планеты, где шла война, от советского Приморья, до Вьетнама, Персии, Турции и Норвегии. Даже над остатками Западной Германии, которые еще удерживали войска НАТО, Советы имели уже ощутимое преимущество. Да, янки все еще сильны, и в Шотландию прибывают все новые эскадрильи из Штатов. Американские авианосцы должны атаковать Приморье и Камчатку, восстановив статус-кво на Дальнем Востоке. Они же потом проучат этих двух желтомазых макак, Ким Ир Сена и Мао Цзедуна. Австралия, как член британского содружества, разберется с третьей обнаглевшей макакой, лидером Индонезии Сукарно, который целиком, со всеми потрохами, продался красным. И потом придут на помощь союзникам Британии в тех местах, Малайзии и Брунею. Но что делать с этой целью? Королевские ВВС, конечно, могут одним массированным налетом продавить мощное ПВО в Восточной Германии, пожалуй, самой мощное в мире на сегодняшний день, но что потом от них останется? Ведь для успешного прорыва потребуется привлечь все эскадрильи перехватчиков RAF! Потери будут огромные, и кто будет оборонять саму Британию? И, потом, это же не эфемерная точка на карте, это наверняка мощный бункер. Ракет "Блю Стил", которые отлично подошли бы для решения этой задачи, с боевой частью в четыре мегатонны, уже не осталось. Они начали поступать только в этом году на вооружение Королевских ВВС и были истрачены в первый же день войны. Да и немного их было, производство фирмы Hawker Sidley только-только начало разворачиваться. И завод был в тот же первый день конфликта уничтожен вместе с половиной Лондона при ответном налете русских Ту-16. Теперь чтобы расковырять этот чертов бункер, наверняка потребуются бомба или бомбы, вроде Yellow Sun или Red Snow, английской версии американской ядерной Мк28, а таких осталось в Британии всего несколько штук. Равно как и их носителей, бомбардировщиков класса V. Всего с десяток "Викторов" и "Вэлиантов" и всего три "Вулкана". Дозвуковые машины фирм "Хэндли Пейдж" и "Виккерс" посылать в это осиное гнездо, это значит, попросту их потерять, пойдет звено сверхзвуковых "Вулканов" фирмы "Авро". Но сначала к цели надо будет пробить коридор тактической авиацией, и здесь ему уже без помощи американцев не обойтись. Сэр Томас Пайк снова вздохнул и поднял трубку телефона.

Британские стратегические бомбардировщики Avro Vulcan B.Мк2

-Дежурный! Подготовь мне связь с авиабазой Лоссимут, срочно!

29 октября, московское время 07-25. Германская демократическая республика, авиабаза Штендаль.

Гюнтер Фюльграббе машинально протер левую щеку. Уже в который раз, но ему все время казалось, что на ней все еще остается отпечаток ярко-красной помады Эльзы. Последние восемь часов он прожил, как в сказке. Сначала это неожиданное появление Эльзы, потом еще более неожиданная бурная ночь с ней. Нет, он, конечно, имел опыт в обращении с женским полом, еще бы. Бывший пилот люфтваффе, и нынешний пилот ВВС национальной немецкой армии, эти персоналии никак не могли быть обойденными женским вниманием. Только вот всё, что было до этого, теперь казалось ему примитивной пресной безвкусицей. Простым сексом, как говорили западные соседи. А прошедшая ночь была восхитительной феерией. Неописуемой и невообразимой. Яркой. Плавая в розовом тумане страсти и наслаждения, Гюнтер все искал с чем бы сравнить все что они с Эльзой испытали, прежде чем уснуть в коротком предрассветном сне на мокрой от пота простыне. И не находил слов, пожалуй, самое подходящее, это взрыв атомной бомбы, такой же завораживающий своей мощью и невообразимый по ощущениям, уж это он мог понимать. Положа руку на сердце, он сознавал, что в обычном своем состоянии он бы просто не решился даже намекнуть женщине на те вещи, которые они с Эльзой вытворяли этой ночью. Но самый шок он испытал уже утром. Когда пилоты его штаффеля, разбуженные по тревоге, едва успели одеться и изобразить какое-то подобие строя... Нет, вернее уже после того, как командир полка быстрой скороговоркой заявил, что противник начал бомбежку всех РЛС и зенитных установок в их секторе, и, по всей видимости, это только прелюдия к "звездному" налету, а значит, всему полку-немедленный взлет. Вот тогда Эльза выкинула самую безумную вещь. Как говорят русские— "отмочила". Она, уже одетая в форму с иголочки и идеально причесанная (и когда только успела), быстрым шагом продефилировала мимо оторопевшего строя, подойдя к Гюнтеру. А затем обняла его обеими руками, жадно покрывая его лицо поцелуями. Потом резко отстранилась и почти прокричала ему— "только не вздумай умереть!". Командира полка от этой сцены едва не хватил, как говорят те же русские, "кондратий". Он раскрыл было рот, но тут по всей авиабазе взвыли сирены, и пилоты, несколько нервно веселясь, побежали к самолетам. Окончательно Гюнтер пришел в себя уже в кабине своего МиГа, когда они набрали высоту и увидели впереди темные точки вражеских самолетов. Много точек. Следующие двадцать минут для Гюнтера превратились в сплошную свистопляску из бесконечных виражей, густой паутины пушечных трасс и обрывочных картин вражеских разнообразных самолетов, которые проскакивали под носом его истребителя в самых причудливых ракурсах. Все это было приправлено густой какофонией команд, криков и просто отборного мата на различных языках, прямо долбившей в его мозг из наушников шлемофона. Мозг Гюнтера не успевал обрабатывать информацию, сыпавшуюся в его голову со всех сторон, и потом, как он не пытался представить в подробностях прошедший бой, вспоминались лишь отдельные картины, урывками. Чередующимися с моментами темноты в глазах из-за перегрузок. Вот в его прицеле висит штурмовик G.91, весь в блекло-сером камуфляже, с итальянскими опознавательными знаками, и от него уже отлетают крупные куски обшивки. И сразу другой фрагмент, мимо левого крыла проходит трасса, и тело Гюнтера срабатывает, не дожидаясь команд из головы. МиГ, трясясь, как припадочный, заваливается в резком вираже, а слева, не успев среагировать на его маневр, проскакивает пара "Джавелинов", с огромными кругами британских опознавательных на треугольных крыльях. Вот он ловит в прицел ускользающий "Супер Сейбр" с американской белой звездой в синем круге, этот окрашен в серебристый цвет, с вызывающе яркими, канареечно-желтыми косыми полосами на киле и красным носом. "Супер Сейбр" в свою очередь уже стреляет по кому-то из наших. Гюнтер не успевает, не успевает, а F-100, успешно отстрелявшись, переворотом уходит из-под удара. Вот навстречу ему выскакивает пара серебристых стремительных машин, и он чудом успевает избежать столкновения с одним из советских МиГ-21. Уже потом он узнал, что на узком клочке неба сошлись два восточногерманских, польский и три советских истребительных полка с одной стороны и сборная солянка из почти двухсот самолетов НАТО с другой. Такого рода бои, "собачьи свалки" по-русски, или "догфайт" по-английски, часто происходили в Корее, десять лет назад, но Гюнтер в подобную ситуацию попал впервые, за всю свою долгую карьеру истребителя.

29 октября, московское время 07-50. В небе над Европой, восемьдесят километров к северо-западу от авиабазы Штендаль. Борт дальнего бомбардировщика Авро "Вулкан Мк.2", номер XL189, 101 эскадрилья RAF.

-Сэр. Задание выполнено. Да. Так точно. Мы положили свою малышку прямо в точку, согласно указанным координатам. Нет, на цель мы вышли уже одни. Борт 391 отправили на встречу с Всевышним еще над линией фронта, пара этих новейших "Фишбэд"* не оставила парням ни единого шанса. А за десять миль до цели борт 597 снял "Гайдлайн"*, этот чертов "летающий телеграфный столб" красных.

*"Фишбэд"— кодовое обозначение советского истребителя МиГ-21, принятое в НАТО;

*"Гайдлайн"— кодовое обозначение советского ЗРК С-75 и зенитной ракеты В-750 этого комплекса.

-Нас тоже зацепили, но передатчики активных помех худо-бедно сработали, "Гайдлайн" взорвался вдалеке. Но у этого дьявольского творения красных безбожников оказывается, очень мощная боевая часть. До ракеты, когда она взорвалась рядом с нами, было футов 700, не меньше. И все равно мы получили кучу дырок в киле и в хвостовой части фюзеляжа. И все бы ничего, но несколько осколков пробило оба левых двигателя. Система пожаротушения сработало хорошо, но на двух двигателях мы теряем высоту. Сейчас мы в квадрате 25-44, идем курсом 260, высота 50 000 футов, скорость 350 узлов. Но долго мы не продержимся, и скорость и высота постепенно падает. И, сэр, нам нужно прикрытие. Командир бомбардировщика, сквадрон-лидер Берни Таксфорд, закончив свой продолжительный доклад, устало вытер вспотевшее лицо.

-Сейчас у нас нет свободных сил. Продержитесь минут 15! Прозвучал неутешительный ответ с авиабазы Веддингтон.

-Понял вас, база. Таксфорд повернулся к остальным членам экипажа бомбардировщика, сидевшим назад в одной большой кабине, чуть ниже пилотов.

-Парни, через 15 минут мы будем под присмотром своих!

-Сэр, боюсь у нас не будет этих 15 минут. Одиночная цель на одиннадцать часов, ответчиком классифицирован, как чужой, принижение 2, скорость 420. Все, он нас заметил. Изменил курс, теперь идет с набором высоты нам на пересечку, скорость растет.

Напряженно произнес штурман-оператор бомбардировщика, флайт-лейтенант Гарри Грэхэм, вглядываясь в экран бортовой РЛС.

-Мы можем что-то сделать? Спросил бортинженер. Предыдущий бортинженер сейчас лежал в госпитале Ноттингема с лучевой болезнью, этот, присланный на смену, был только что из училища. Поэтому он и задавал такие вопросы.

-Мы будем молится. Всем экипажем. А ты проверь станцию помех и будь готов к отстрелу дипольных отражателей. Чуть насмешливо сказал командир.

-Через две минуты он будет у нас в хвосте! Прошептал штурман-оператор.

-Кто именно, опознал? Чуть заинтересованно произнес сквадрон-лидер. На самом деле этот вопрос волновал его куда сильнее, но он старался не показывать этого перед своим экипажем. Если это чисто ракетный истребитель, вроде советского Су-9, у них появляются шансы, если только передатчики активных помех ARI сработают, как надо.

-Это "Фреско", МиГ-17. Пока не могу разобрать опознавательные, похоже, это восточный "джерри". Чуть дрогнувшим голосом произнес штурман-бомбардир. Он уже перебрался на свое второе место, в блистер, установленный в низу фюзеляжа. Обычно это делается при сбросе бомбы, когда используется оптический прицел, но оттуда вообще был самый хороший обзор в нижнюю и заднюю полусферы. У остальных членов экипажа для этого были только оптические перископы.

-Да, вижу его. Произнес командир, всмотревшись в визир перископа.

-Бортинженер, включай передатчики помех и начинай сброс ловушек. Скомандовал Берни Таксфорд. В душе он понимал, что это вряд ли поможет, против пушек "Фреско" с оптическим прицелом, но сидеть просто так было совсем невыносимо.