— Мне показалось, но Гусмар-младший не огорчен недосягаемостью гранды, — чуть переориентировал течение разговора Колин.
— Что не означает, невозможности позитивных перемен в отношениях королевской дочери и Габора аф Гусмара.
— И откуда ему взяться, позитиву?
— Кинриг, Гусмар, инфант Даан, на выбор.
ˮНо не Моффет? Ого, в какой жопе король. Если отец не пожертвует доченьку, чего делать не хочет, то братик сестрицу сторгует не задумываясь. Король думает о королевстве и ему нужен Анхальт и крепкая власть. Даану нужны деньги, весело проводить время, и получит он их от солеров. Кинриг и компания, нацелены растащить государство по карманам. Королевские шахматы повеселей наших. А готовность жертвовать фигурой, может лишь таковой казаться.ˮ
— А почему не выдать гранду за Габора при непременном условии сохранения Анхальта короне?
— Согласно закону, завоеванные земли принадлежат тому, кто взял их на меч. И Моффету не позволят законодательную глупость переписывать. Отсюда, зачем королю дарить столько земли Гусмар? Ему и так достаточно.
— Но Анхальт под короной!
— Это только так считается. И доказать обратное совсем не трудно.
На двадцатом ходу припертый к своей линии ратников, так и не двинувшихся в бой, желтый король схлопотал мат.
ˮНадо же! Продул!ˮ — возмутился Латград своей феерической неудаче.
— Посмотрим так ли ты хорош желтыми, — заторопился канцлер не отпустить противника. Он жаждал и еще как! реванша. Немедленного. — Насколько помню, ты утверждал, атакующий всегда проигрывает.... Получается твой черед.
Новую партию Латгард играл осторожно, с самого начала следил за позицией, а вот беседа с Колиным его интересовал меньше. Он бы порадовался, заткнись тот вовсе и делай ходы молча.
На четвертом ходу обменялись пешками. На восьмом желтый ратник преступил седьмую линию.
— Мне бы хотелось уточнить сроки, — втягивал унгриец канцлера в разговор. Молчать со столь сведующим во многих столичных делах недопустимо.
— Ты о баронессе Аранко? — без желания отвлекся Латгард от анализа игры. — Комнаты подготовят сегодня же. Вечером её слуги могут перенести вещи. Собственно зачем она вам? На мой, даже поверхностный взгляд, абсолютно не выигрышный вариант. Расходы и значительные. Если у вас имеются лишние деньги, потратится можно на другое.
— Эсм Аранко и я из Унгрии.
— И только? — не верил названной причине канцлер.
Вместо ответа Колин опять его озадачил.
— Теперь уже нет. Пʼров. У нас слово весомей бумаги.
— Служба гранде не устраивает? Насколько знаю, у тебя есть полторы недели. Достаточный срок проявить себя? Добавь благоволение камер-юнгфер. В крайнем случае.... В крайнем.... вступишь в союз новиков.
— Уже предлагали.
— Согласился?
— Отказался. Но я вижу, вы посвящены в великий секрет.
— Подобные вещи легко предвидеть. А что остановило?
— Они сами не знают для чего союз.
— А разве трудно догадаться?
— Не трудно. Но с чьей подачи и для кого расшибать лоб. Не факт что для себя.
— История, не то чтобы темная.... но и не страшная...
На двенадцатом ходу к сражению подключились стратеги, а Колин легко пожертвовал башню.
— Я у вас в тылу, мой юный друг, — перевел дыхание Латгард. Нарастающее позиционное преимущество его фигур позволяло предполагать благоприятную и скорую развязку. — Мы не договорили. Эсм Аранко. Кроме её титула, которым ты все-таки решил прикрыться. Что еще? Выше не подняться. Ни по должности.... Какая должность на службе у баронессы. Спальничий? Ни в получении личного титула. Шатилен и тот при наличии достаточного количества земли, организовать шатилинию. А земли у эсм Аранко нет и не будет еще очень и очень долго. Если будет вообще.
— А чего ждать от гранды?
— От гранды... Да... Гранда.. Если вы её допечете... отец не откажет ей отправить баронессу и ее пʼрова обратно в Унгрию.
— Вот вам еще одна причина не утруждаться в Серебряной свите. Она и выгнать самостоятельно никого не может, что уж говорить про остальное.
Четырнадцатый ход еще больше оживил и обнадежил Латгарда.
— Тебе не кажется, мой лучник создает желтым смертельную угрозу?
Пятнадцатый ход. Латгард в нервном ожидании победы забарабанил пальцами по столу.
— Шах! — объявил он. — Не хочешь сдаться?
Близкий успех вызвал у канцлера прилив словоохотливости.
— Мы говорили о союзе.... Любой союз, и новики не исключение, подобен линии ратников. Главные и сильные фигуры за ней. Но в отличие от игры, важно определить не ключевые, а не отбрасывающие тени...
— Вы подходите.
— Льстишь. Мне это уже за ненадобностью и не интересно. Я служил Золотому Подворью. Теперь здесь. Мне не отведено времени начать новую успешную карьеру. А вот плачевно завершить старую, запросто. В Анхальт я не хочу. Очень похвально, что ты пытаешься сколько-нибудь разобраться в том, что происходит вокруг.
Следующие пять минут канцлеру было не до похвал юному оппоненту. Унгриец вывернулся и в три шага выровнял положение. К восемнадцатому ходу желтые объявили шах, сняв с доски красного всадника. Латгард преисполнился дурных предчувствий. Фортуна решительно отвернуть от него.
ˮБудет обидно....,ˮ — переживал канцлер грядущее второе! поражение.
— Обычно я не играю партии дольше двадцати ходов, — произнес Колин, наблюдая за канцлером. Оказывается невозмутимый Латгард очень возмутим.
Девятнадцатый ход — шах стратегом, двадцатый — шах всадником. Красный король напоминал зверя обложенного охотниками. Причем через два хода травля закончится смертью.
— Что же, — сдался Латгард. — Порадовали старика.
Вид у него был отнюдь не радостный. Досада, досада, досада...
— Ты обмолвился о задаче с всадником? — решил отвлечься от игры канцлер. Предлагать еще партию не имело смыла. По внутреннему ощущению, сколько не сыграют, проиграет. Противник не так прост.
ˮОн полон сюрпризов,ˮ — признал Латгард свой недогляд за новиком. Стоило покопаться в биографии унгрийца и основательно. Обманувшись единожды, где гарантия не обманусь снова? Скрываемое человеком порой не столь безобидно, как проигрыш в шахматы. — ˮМожет он и на древнем запросто читает? А?ˮ
— Условия не сложны. Обойти всадником все клетки поля, не ступив на одну и ту же дважды, — объяснил Колин задачу.
Латгард тут же попробовал её решить. Сходу не вышло. Новый конфуз окончательно выбил канцлера из колеи.
— Есть чему посвятить вечерок, — отложил он головоломку не позориться перед новиком. Хватит и двух раз.
— Саин, с вашего дозволения мне пора, — вежлив унгриец.
— Да, да. Конечно, — не противился канцлер тактичному юному противнику и проводил Колина до двери. — Надеюсь это не последняя наша баталия?
— Уверен, — согласен унгриец сойтись за доской.
Латгард долго стоял на середине комнаты, в некоторой растерянности и сердитости. Ощущение соприкосновения с нечто фатальным, неизбежным, разрушающим тревожило и беспокоило. Гость ли тому виной или он сам? Канцлер попытался припомнить, о чем они говорили за игрой. Вроде бы о всяких пустяках, о незначащих мелочах. Но что-то же было? Произошло? Что-то ускользнуло от него, пока он безуспешно пытался выиграть. Мысли сами собой как по кругу возвращались к унгрийцу. И Аранко. Если ему неинтересна карьера, для чего он при дворе? Или он представляет чьи-то интересы? Как контесс Илльз? Откуда у него деньги, что он столь уверен в состоятельности обеспечить надлежащее содержание баронессы? Или кому-то надо чтобы девочка заняла более высокое положение? А почему не допустить что она при Серебряному Дворе в качестве страховки Поллака?
Вопросы теснились, выстраивались в шеренги, ряды и баталии. Хуже с ответами. Их непозволительно мало. Вернее их нет.
ˮЧто прикажите думать? И что прикажите делать?ˮ — принялся расхаживать Латгард, что могло означать возрастающую степень беспокойства.
Канцлер вторично прогнал в памяти сегодняшнюю встречу. От начала до последнего мгновения пребывания унгрийца в его комнатах. Не наговорил ли ему чего лишнего, не выдал ли чьих секретов? Но ведь не обязательно выдавать. Достаточно указать направление куда двигаться. И у него смутные подозрения, он так и сделал. Сам не заметив как. Если произошло именно это, следует ожидать много необычного. И весь нажитый опыт придворного подсказывал, чем необычное обычно заканчивается. Кровью. И не малой.
— Что же я ему сболтнул? — никак не мог сообразить Латгард и вспомнить это действительно важно.
10.
,,...Порой малым шагом пройдешь большее расстояние, нежели загоняя быстрого коня. При условии достаточности времени шагать помалу.ˮ
От полудня минул час. В непогожей сырости растворялось унылое бренчание звонниц. Дождь капризничал, то лупил во всю дурь, то еле капал. Подгадывая затишье Колин не промокнув, добрался до школы мэтра Жюдо. Человек, обучающий правильно держать меч, достоин всяческого внимания. Достоин ли он уважения, предстояло выяснить.
Арль Жюдо жил в Замостье, на Слонах. Слонами называли три величественные арки, установленные в честь короля Мурага, объединителя Эгля. Как аллегорические гиганты поддерживали незыблемое божественное мироздание, так мраморные арки символизировали нерушимость наследия славных предков.
На входе во внутренний дворик, откуда доносились звон оружия и выкрики команд, Колина не остановили. Слуга лишь поприветствовал поклоном. Вопросов не задал. Зачем еще недорослям с грозными железками тащится в школу фехтования, как не обучаться высокому умению пускать кровь себе подобным. Этот вон вообще ˮблядинуˮ нацепил. Дурень!
— Саин Стейбер! Аппельс! Еще раз! Грязно! Повторите!... Саин Гикан! За вами глизад! Что это было? Никуда не годиться! Отвратительно! От-вра-ти-тель-но!.... Саин Бломс, возьмите вастер. Работайте! Инкартата! Вы не расслышали? Инкартата!
Ученики, их неожиданно немного, медленно отрабатывали движения поражая ростовые чучела. Научиться биться правильно и быстро можно только ухлопав уйму времени, проделывая необходимые техники старательно и медленно. Очень медленно. Словно погруженным в воду или мед. Тысяча повторений... правильных повторений и ты в преддверии мастерства. Если не споткнешься на сопернике, который докажет твою несостоятельность и отправит прямиком к праотцам.
— ...двуручные, полуторные или легкие, — походя рассказывал Жюдо ученикам самые азы. — Первые весьма тяжелы, к тому же вышли из употребления, примерно век назад. Но их все еще можно встретить в качестве основного оружия у каранцев. Своими цвайхендерами, доппельмейстеры взламывают оборону из пик и щитов. В глухих углах Батавии, не знаю, верить тому или нет, еще попадаются достойные петли мастера орудовать фламбержами. Как не прискорбно, но двуручный меч, прекрасный пережиток прошлого. Полуторники или бастарды, позволяют вести бой как одной рукой, так и прибегая к двуручному хвату. Особо умелые воины получают преимущества, удерживая удлиненную рукоять ближе к яблоку. При этом удар, приобретая убойную силу, не теряет в маневренности. Саин Стейбер! Инкварто! Еще раз! На подшаге! На подшаге!... Легкий меч, удобен для владения одной рукой и достаточно смертоносен, выказать ему за это подобающее почтение. Подходит для решения большинства воинских потребностей и проблем сохранения жизни своему владельцу в миру. Совершенно не заменим в вопросах урегулирования разногласий в вопросах чести.... Вы что-то хотели? — соизволил заметить новика мэтр Жюдо. Фехтмейстер сед, легок на ногу, сухопар и самоуверен, как все популярные мэтры, продающие свою популярность за деньги. За мастерство брали отдельно и не жеманились.
— Оценить уроки, — произнес Колин, обходя учеников, старательно, до пота, работающих вастерами.
— Оценивают не уроки, а приобретаемые навыки. Умение защищать себя основополагающая характеристика мужчины.
— А если я желаю нападать?
— Кто умеет защищаться, умеет и нападать.
— Не наблюдаю такого умения.
Горе-ученик несколько коряво демонстрировал medio tajo — локтевой удар.
— Тогда ничем не смогу вам помочь, — произнес мэтр с вызовом.— Глядя на ваш шрам...
— А что с ним не так?
— Вы далеки от мастерства оберегать собственную шкуру. Поэтому весьма сомнительно, сможете ли при необходимости сберечь чью-то.
Несмотря на несколько натянутый прием, о школе Колин составил хорошее мнение. Мэтр учит весьма добротно и последовательно. Стиль им культивируемый не агрессивен, но эффективен. Ничего лишнего не привнесено. Красивости не прививаются ни в позициях, ни в движениях. Триумф прагматичности во всем. Сразу не прирежут и не позволят прирезать самих. Еще Колин отметил, уроки явно не дешевы. Денежные вложения в собственное здоровье и жизнь определяются значительными суммами. На золотое шитье пурпуэнов не у всех хватит дохода с владений. Ученики мэтра затруднений с финансами не испытывали. Судя по золотым пуговицам.
Заметно похолодало. Отчего легко шагается и дышится. Повсюду признаки грядущей зимы. Ветрено, дождь со снегом, ледок в лужах. В тележках развозят уголь и дрова. Над крышами дымки каминов и печей. Модницы облачились в упелянды подбитые мехом. Модники в горностаевых беретах и плащах с подбоем из парчи и бобра.
Небольшой крюк присмотреть удобные и укромные места осуществить задуманное, а затем уже на Блохи, забрать заказы. Бумагу у переписчика, тонкие рейки и клей у столяра. Попутно отыскать лавки алхимиков. На примете всего две, но вывески скромны, а покупатели сторонятся.
Если визит к адептам Гермеса Трисмегиста еще предстоял, то к легисту Колин заглянуть не преминул. Тот прибывал в извечном занятии служителей закона. Вальяжном безделье. Работа крючкотвора предполагала сидение сиднем. Клиент должен сам приходить и приносить денежки, но почему-то не шел и не приносил. Во всяком случае не так часто как того хотелось. Порядка ли стало больше? Устрашился ли народец суровой длани правосудия? Устроил ли передышку, пред тем как учинить непотребства. Или же (во что не верилось вовсе) столичный бейлиф снизошел до надлежащего выполнения своих прямых обязанностей, приструнив рикордера, коронера и прочих, работать за совесть.
— Что на этот раз привело вас в обитель пыли и чернил? — очнулся легист от созерцания оконных полудохлых мух и задранных на край стола новых башмаков, с загнутыми по моде мысками.
— Осуществить обмен ваших знаний на мое серебро. Не откажитесь помочь?
— Я бы перефразировал. Окажусь ли в состоянии оказать вам столь необходимую услугу, — несколько напыщенно произнес легист, настраиваясь вести дела. — Но все равно внемлю вам аки праведник чудотворцу Шхине и трепещу аки грешник перед Парусием.
— Где возможно нанять хорошую служанку для девочки десяти лет?
— Позволю заметить, данный вопрос в иной плоскости, не связанной непосредственно с моей деятельностью. Но все же, в какой-то мере, взаимосвязь такая прослеживается. А то, что взаимосвязано, взаимовыгодно. Обратитесь в Яму. Долговую тюрьму. Там сидят должники короля. Оплачиваете их содержание в узилище.... Где-то в пределах двадцати штиверов и пользуйтесь на здоровье, как заблагорассудится. Можно все, за исключение убийства и калеченья. По сути, они становятся хежди — лицами без прав. Защита закона на них не распространяется, при условии сохранения задолженности перед кредиторами. Жалования им платить не обязательно, но считается приличным оформить наем за три штивера в год. Народишко в Яме сидит дрянной, но не пропащий. Встречаются и те, кому не повезло. Или жертвы обстоятельств. Форс-мажора, злого рока, вывертов и каверз фортуны! Думаю, выберете. Посоветую обратиться к Филло, тамошнему экзекутору. Я вам говорил и не устану повторять, у короля порядка поболее. Только экзекутор имеет право наказывать арестантов, согласно предписанию суда. Должников порют не чаще одного раза в неделю. Это женщин, стариков и хворых. Мужчин дважды. Конечно, некоторые нарушения в содержании имеются. В основном это относится к молоденьким и хорошеньким девицам. Увы, достается и вьюношам. Так вот, Филло очень отзывчивый и душевный человек. Если не затягивать и положить ему в липкую лапку монету, душевности значительно прибавится. В его присутствии, столковаться с остальными тюремными стражами будет гораздо проще, а просьбы ваши исполняться охотней. В Яме содержат год, после чего женщин отправляют либо в бордель, отрабатывать затраты на кормежку из королевской казны, либо маркитантками в полки. Чтобы доблестным солдатикам служилось веселей. Либо сиделками в лекарни, выполнять то, чем брезгуют заниматься милосердные алексианки и иже с ними. Мужчин на галеры или рудники. Государство и король остро нуждаются в серебре. Особенно в последнее, нелегкое время.
