Путь старых богов

Раньше, даже из-за десятой части трудностей, с которыми столкнулся, я бы все бросил! Однозначно. Так что нужно признать — я сильно изменился. И вот таким я себе нравился гораздо больше — я-настоящий уже чего-то стою, я-настоящий могу добиться всего, чего захочу. Тот я, который остался в прошлом, этого не мог.

Немного посидев и передохнув, я отправился к Мину, вытащить его на прогулку. Поистине волшебное искусство целителя позволило ему выжить, и сейчас его кости срастались полным ходом. Ему еще немного больно дышать, но Мин старался делать вид, что уже все в порядке. И как только целитель разрешил ходить, выходил из лечебницы прогуляться. А я составлял ему компанию, заодно присматривая за ним. Кстати, насколько я знаю, переломы костей, и повреждения внутренних органов обычно целитель лечит гораздо быстрей. Все-таки Минаэль довольно сильный чародей Жизни. А тут уже прошло полторы недели — а мой друг только-только начал ходить. Странно.

... Я подошел к лазарету. Мин сидел на крыльце, и одной рукой жонглировал крошечными камушками. Камушки постоянно падали, а "жонглер", весело хмыкая, подбирал новые. И все повторялось сначала.

— Привет. Я смотрю, ты не скучаешь.

— Некогда. Я решил научиться жонглировать одной рукой, раз уж все равно больше ничего не могу делать. А у тебя как дела?

— Да нормально. Как обычно, ты же знаешь... — начал я отвечать. А Мин, отвлек меня разговором и внезапно кинул в меня камушками. Попал, конечно — расстояние было маленькое, а камешков было много. Я успел словить только пару.

— И ты после этого будешь говорить, что учишься у Тарона?! — ехидно спросил Мин

— Это нечестно! — искренне возмутился я — Я же не...

— Ага, ага, не ждал, не внимательный был, расслабился, ты еще кучу разных отговорок придумай! Запоминай — только то, что ты можешь применить не задумываясь, инстинктивно, ты умеешь на самом деле. А внимательным ты должен быть всегда — видеть все и всех вокруг, все замечать, все запоминать.

— О, кстати по поводу внимательности, слушай, я тут вспомнил, каким я попал сюда и каким стал... — и я рассказал про свои выводы.

— Ха, нашел чем удивить — это же "нерадивый ученик", только ты уже начал отходить от него, раз смог заметил все это, а на меня его вешали целый год!

— Что еще за "нерадивый ученик"?

— Есть в закромах главного храма один артефакт. Не знаю уж, как он там правильно называется, но все называют его "нерадивый ученик". Он помогает научиться сосредотачиваться, повышает внимание, и еще чего-то там делает, я уже не помню. В общем, если в ученики попадает разгильдяй типа меня, то монахи воздействуют на него этим артефактом — и бац! Он временно перестает быть разгильдяем, ха-ха. Прямо как я — отчего-то заулыбался Мин. Наверное, что-то свое вспомнил.

— Когда воздействие прекращали, становился почти прежним. Но привнесенные черты характера давали возможность выполнять все, что требовалось для учебы. Иногда это не срабатывало — вот тогда таких выгоняли из учеников, потому что они неспособны учиться. Меня, кстати, тоже чуть не выгнали. Правда, это из-за моих шуток. Зато весело было... Эх, да ладно. Пошли лучше гулять.

И мы отправились исследовать необъятную территорию великого храма. Я подозревал, что на самом деле она не так велика, но мастерство монахов, создавших такую красоту, превратило окрестности в череду разных крошечных кусочков, как бы малюсеньких мирков, в каждом из которых было что-то свое. Войдя в один — попадал в дикие джунгли, потрясающие своей первозданностью и чистотой. Другой был наполнен камнями и редкими растениями. Крошечные горы, удивительно похожие на настоящие, но уменьшенные в сотни раз. В следующем — веселый ручеек, журчащий на опушке леса. И так в каждом кусочке этого удивительного калейдоскопа пейзажей. Отделялись они друг от друга очень интересным образом, я даже не понял как именно.

— Неизвестно, как так получается, говорят, это какое-то древнее искусство, соединенное с магией иллюзий. Сейчас ни этого искусства, ни магии никто не помнит, а жаль... — задумчиво рассказал мне Мин.

Мы прошлись еще немного. Я огляделся — в этом месте я еще не был. Необычное открытое строение: деревянный, практически черный от бесчисленных лет пол из пригнанных друг к другу плах, четыре толстых опорных бревна и крыша, углы которой загнуты кверху, покрытая красной черепицей, украшенная золотыми дракончиками. И три скульптуры, из зеленоватого камня, стоящие рядом.

— По легенде, здесь, давным-давно обучался Первый жрец Никкасу и его ученики. Теперь здесь тренируются только верховные жрецы, и их преемники. А простые монахи приходят сюда посмотреть на священное место, и иногда помолиться.

Выслушав Мина, мне стало интересно, и я подошел поближе, рассматривая все. Заметил нечто странное: на полу видны углубления, очень похожие на отпечатки босых ног, идущих в разных направлениях. Весь пол был в этих углублениях.

— Что это? — показал я рукой на пол. Но Мин понял меня правильно:

— А! Стало интересно? Это отпечатки ног Первого жреца. Кстати, никто не знает, как это было сделано — как будто он внезапно стал настолько тяжелым, что начал оставлять следы в полу, проминая его своей тяжестью. Верховные жрецы, выполняя здесь особый комплекс упражнений, ступают четко в эти углубления. Считается, что это помогает наследовать искусство Первого жреца. А он был величайший боец, враги его назвали "Ниго", что в переводе — кровавый бог, или бог крови. Говорят, что он мог выжить даже без магии под ливнем вражеских стрел, мог висеть на одной руке над пропастью часами, победил тридцать одаренных, устроивших на него засаду, обладал невероятной силой и магией... да много чего интересного рассказывают легенды.

— И что, это действительно помогает?

— Без понятия — равнодушно пожал плечами Мин. Но все верховные жрецы действительно очень искусные боевые чародеи...

Я подошел еще ближе, присел на корточки и дотронулся до одного из углублений. Оказалось, что пол строения, выглядевший как дерево, на самом деле оказался из камня.

— Это окаменелый хельн.

— А понятней, что еще за хельн?

— Ну, дерево такое есть, очень крепкое. Из него делают ручки для секир, копий, и... и еще много чего.

— Ясненько.

Я еще немного поразглядывал пол, а потом подошел к статуям. Они тоже необычны, на мой взгляд. Туловища статуй сделаны грубовато, как бы подчеркивая мощь, силу. А вот лица наоборот — очень тонко и тщательно. Одна из каменных фигур явно монашеская, судя по одежде. Монах как бы склонился в низком поклоне перед двумя другими.

Фигура слева изображала сидящего в позе лотоса. Он мягко улыбался склонившемуся перед ним монаху, и, судя по узким глазам, я бы сказал, что это азиат. Фигура справа — высокий, худощавый человек. Он тоже улыбался, глядя на монаха. Вот только его улыбку мягкой нельзя назвать — этому мешали немного выглядывавшие клыки, достаточно изящные чтобы не портить лицо. Еще интересная черта — большие ногти, немного похожие на женский маникюр.

— Кланяющийся монах — Первый жрец Никкасу. — прокомментировал Мин, увидев, как я разглядываю скульптуры. — Перед ним его учителя. Слева — учитель по боевым искусствам, и великий мудрец Фудзивара. Он оставил нам свою книгу, и никто из живших и живущих еще не понял ее полностью — каждый может понять лишь кусочек, только то, что ему доступно. Она учит высшей, хотя и жизненной мудрости. В одной и той же фразе этой книги можно найти и два, и три смысла. Эта книга — одно из главных сокровищ Храма Никкасу. Но... внешность у него немного странная — говорят, у него никогда не было растительности на лице, и он всегда щурился.

— Ничего он не странный — машинально возразил я — судя по твоему описанию, и тому, что я вижу — он азиат. В моем мире тоже такие люди живут. И среди них действительно есть очень сильные, потомственные мастера боевых искусств, которые передают знания только внутри своей семьи,. А фамилия Фудзивара, насколько я помню — одна из самых знатных фамилий в Японии, где они тоже проживают. Вот только непонятно, как он сюда попал?

— Та-ак, интересненько. Может, ты мне и про второго можешь что-нибудь рассказать? Его звали Кишуа, учитель магии. Говорят, его коронный прием — ослабление противника на расстоянии. Так он вытягивал всю энергию, и враги падали на землю иссушенными мумиями. К сожалению, он так и не научил этому никого. То ли не хотел, то ли не смог... Многие думают, что он был не человек. Всегда был бледен. А еще Первый жрец давал ему свою кровь.

— Очень похоже на вампира.

— Они тоже живут в твоем мире?

— Нет, не живут. Мы даже не знаем, есть ли они на самом деле. Но у нас живут... истории про них — я улыбнулся собственному каламбуру, вспомнив истории про графа Дракулу и его последователей.

— А чем они отличаются от обычных людей в ваших историях?

— Сейчас подумаем — так, а действительно, чем? Историй много, и чуть ли не в каждой у них есть новые способности. Но если свести в кучу то, в чем все сходятся... — Вроде бы большей силой, выносливостью, скоростью движений, жить могут вечно, предрасположенность к какой-то определенной магии, необходимость высасывать то ли кровь, то ли энергию. Вампирить — значит что-то вытягивать у другого — отсюда и название — вампир. А, еще у них есть клыки (вроде, чтобы легче было кусать своих жертв), они очень бледные, и то ли вообще не переносят дневной свет, то ли он им неприятен. Ну вот и все.

Лицо Мина стало довольным, как у кота, обожравшегося сметаны:

— Похоже на правду. По легенде, учитель Фудзивара учил Первого жреца днем, а учитель Кишуа — ночью. Мда, просто замечательно. Ты, это, не рассказывай больше никому про них ничего, хотя бы пару дней, ладно? А я за эти интересные подробности про бессмертных учителей выманю у Намикрия одну историю, он в ней участвовал, гад, но рассказывать не хочет — мол, найди то, что мне будет интересно — тогда и расскажу. А теперь мы поторгуемся — потер в предвкушении руки Мин.

— Подожди, а почему бессмертных? Ну, вампир — понятно. А этот, как его там, второй учитель, он же обычный человек!

— Это ты так думаешь — поддразнил меня Мин — А вообще сам подумай — они учили Первого жреца пятьдесят (!) лет, а потом куда-то ушли. И за все это время (как утверждают хроники) они ни капельку не изменились. Так могут только бессмертные... или очень сильные чародеи, но даже они не вечны — просто стареют медленней обычных людей, и это заметно. Ладно, пошел я искать Намикрия — думаю, мне можно еще несколько часов погулять. Хоть Минаэль будет ругаться, ну и пусть — целитель такой и должен быть — добрый, но вредный. А не просто вредный, как Авели — ухмыльнулся Мин.

— Если хочешь — пошли со мной, вместе послушаем.

— Ну, пошли. А что за история?

— Намикрий собирает чучела разных животных. Чего у него только нет в коллекции! — он мечтательно покачал головой. — И у него есть голова каменного зверя, представляешь? — и он пустился в пространные описания, которых как раз до дома Намикрия хватило. Из описаний я выяснил две вещи:

Первая — если увидел каменного зверя — беги. И чем быстрей и дальше — тем лучше. И вторая — если все-таки увидел — то беги, не беги... бесполезно.

Это живая легенда Драконьих гор. Обитают они не только в самих горах, но и в предгорье. С виду — самая обыкновенная ящерица, каких ползает много, охотясь за мелкой мошкарой... только она метра четыре длиной, а высотой до полутора метров — настоящий плотоядный монстр. Практически непробиваемый панцирь сероватого цвета, за что и получил свое название — каменный зверь. Расцветка панциря позволяет сливаться с окружающими камнями, а неплохая скорость движений и немаленький рост вместе с крепчайшей природной броней делают его очень опасным противником. Да, еще у него есть "милая" способность — практически неуязвимость для магии в горах и среди камней. Как только в него направляется заклинание, энергия каким-то образом распределяется по окружающим камням. Например, в него направляют ледяную молнию — итог для любого незащищенного от магии существа один — обледеневшая тушка. А каменный зверь после того же самого даже не почешется, а окружающие его камни обледенеют! И так со всем спектром магии — ну, а камням обычно абсолютно без разницы магические эксперименты. Но за все возможности надо платить — этот закон неизменен для всех. Пока броня на нем, он почти неуязвим, но и не может расти. Поэтому раз в год он скидывает ее, и пока не образуется новая — зверь растет. В это время он прячется, используя накопленные запасы. Вообще-то, он практически вымер, хотя, говорят, его еще можно встретить, изрядно побродив по Драконьим горам... вот только вряд ли найдется кто-нибудь настолько глупый, что будет искать этой встречи.

Так, за рассказом, мы добрались к жилищу Намикрия. Мин уверенно постучал в дверь. Молчание. Мы переглянулись. Постучал еще раз — и дверь ему открыла какая-то девушка.

— Ты чего шумишь? — поинтересовалась она, зевая, и потирая заспанные глаза кулачком.

— А... мы к Намикрию — неуверенно ответил Мин.

— Его нет, он куда-то ушел. Только вот ты мне скажи, я причем? Мне-то зачем не давать спать?! Вот так всегда — только-только прикорнешь на несколько минут...

— Так уже за полдень перевалило — машинально ответил я. А Мин страдальчески скривился.

— А ты кто такой, чтобы мне указывать, который час? — тут же оживилась девушка. — Ты что, песочными часами работаешь?! Да я...

— Извини Лидия, у нас просто срочное дело. Если Намикрия здесь нет — мы побежали его искать — и Мин, ухватив меня за руку, быстро утащил подальше. Ругань, несшаяся вслед, быстро прекратилась — стоило нам скрыться из виду.

— Вот зараза, просто фурия! — фыркнул Мин — Вечная с ней морока — придешь, бывает, к Намикрию, а там она... Нет, вообще-то Лидия довольно милая девушка. Но сестра Намикрия не переносит, когда ее будят — днем она отсыпается. А тебе не надо было ничего тогда говорить — я ее хорошо изучил. Если промолчать — то буквально пять-шесть фраз — и она утихает. А стоит вставить хотя бы фразу — и все — ругаться будет до бесконечности. Тут вот в чем дело — она художница. Рисует только по ночам. Работы хватает — зарисовки разных животных, мест, растений, зверей... список того, что требуется храму почти бесконечен. А днем она всегда отсыпается. Но если ее будят — вместе с ней просыпается сквернейшее настроение, которым она спешит поделиться с ближним своим (а именно — с теми нехорошими людьми, которые ее будилят, пока светит солнце). Так что будить ее днем рискует только брат. А я как-то выпустил это из виду — уж очень хотелось выпытать историю у Намикрия.

— Ясно. Ночная пташка — улыбнулся я. — Я и сам раньше предпочитал ночной образ жизни, так что отлично ее понимаю. Но по-моему, ты увлекся. Тебе уже пора обратно, а то целитель будет ругаться.

— Ну и ладно — беспечно махнул рукой Мин.

— И ничего не ладно. Иди давай, тебе еще нельзя столько двигаться.

Я беспокоился за друга, зная его реальное состояние.

— Тоже мне мамочка нашлась — фыркнул Мин. А потом тяжело вздохнул — Ладно, раз и ты тоже зануда, как и все остальные — пойду отлеживаться