Шаман. Суть всех тревожных символов. Часть первая.

— Из-за этой безделушки столько суеты? — Удивился шаман.

— Из-за того, что внутри. — Пояснил мальчик. — Шкатулка закрывает... Потом поймешь...

— Андрей, да отдышись ты. — Покачал головой лидер первой команды. И тут же, противоречив собственному указанию, поинтересовался. — Как там наши друзья?

— Лежат. — Отрапортовал молодой оборотень.

— Значит — сваливаем. — Скомандовал шаман, склонил голову набок и улыбнулся.

С трудом забившись вшестером в узкую Нексию ворчащей Ярости команды, сотрудники организации "несогласных" покинули поле сражения в антикомфортных условиях, но гордо и преимущественно триумфально. Довольный Олаф созерцал в окно автомобиля, как едва шевелящиеся Смотрящие пытаются разбудить их усыпленного товарища. Мага от уличного мира отделяло затемненное стекло машины, но это не помешало ему на прощание получить внимательный взгляд светло-карих глаз темноволосого сотрудника надзора, которому, в свою очередь, вовсе не мешала тонировка. По крайней мере, он мог во всей красе созерцать самодовольную рожу красноволосого мага.

— Вшестером против троих. — Он поглядел на вышедшего из строя небритого друга. — Двоих с половиной... Есть, чем гордиться. — И он покачал головой, едва ли осуждая молодежь из сопротивления. Скорее о чем-то сожалея... — Нравы. — Он пожал плечами. — Современные нравы...

2.

Шаман задумчиво и отрешенно наблюдал в окно на спящий ночной город. От недавней его веселости не осталось и следа. Вообще, стоило бы сообщить, что у молодого лидера первой команды часто менялось настроение, поэтому выражение его лица могло перестроиться несколько раз в самое кратчайшее время. Он уже почти печально глядел на мелькающие вдоль дороги разноцветные неоновые огни. Отдалившись от набережной, автомобиль сделал почетный круг, обогнув памятник Александра Невского и оставил позади кладбище и ворота Лавры.

"Как же я люблю этот чертов город" — подумал Агнес вдохновенно.

С тех пор, как он переехал на постоянное место жительства в Северную столицу, его еще ни разу не посещала мысль о том, чтобы вернуться. И дело было даже не в том, что затерянная во вселенной маленькая бурятская деревушка представлялась росшей там молодежи настоящим адом из которого любой ценой нужно было вырваться. И не в том, что здесь, в Санкт-Петербурге он нашел свое место в жизни, работу, друзей и пристанище. Просто этот город был именно той точкой на земле, которую он так старательно искал первые семнадцать лет своей жизни. Как будто город на Неве был тем самым Римом, в который вели все его, Агнесовы, дороги. И через странную резкую боль восприятия, сопровождающую его во время всей его жизни, он чувствовал, как прорывается в нем что-то, похожее на кратковременное ощущение счастья.

— Где тебя носит? — Он удивленно обернулся на раздраженный возглас над левым его ухом. — Ты вообще жив?

— Что?

— Пора возвращаться в этот грешный мир обратно, моя радость. — Валерий, убавил звук на магнитоле и теперь явно желал пообщаться. Серебряная звезда в мочке его уха вопросительно сверкнула. — Или у тебя интимный разговор с городом?

— Да ты прервал нас именно в тот момент, когда я говорил ему о своих чувствах.

— Поверь, у него много таких, как ты. Ему плевать на тебя.

— Мне это не столь важно, я умею любить бескорыстно и безответно.

Продолжать эту игру можно было бесконечно. Ярость команды уже широко улыбалась и даже педаль газа на радостях вдавила в пол. Автомобиль вылетел на Выборгское шоссе и устремился в сторону Поклонной горы. В густой темноте геометрическими фигурами прорисовывались силуэты одинаковых многоэтажных домов.

— Когда-нибудь Надзор поймет, что с нами бороться абсолютно бессмысленно и, более того, бесполезно.

— И жить сразу же станет скучно и нисколько не забавно. — Поджал губы шаман.

— Солидарен. — Раздался с заднего сиденья бархатистый голос лидера второй команды. — Сегодня я, правда, на секунду усомнился в том, насколько мы великолепны, но это наваждение быстро прошло. Хорошая ночная битва, позволяющая лишний раз убедиться в собственном могуществе — ну что может быть лучше? Без Надзора я бы, пожалуй...

— Неужели, забыл бы о том, как ты крут? — Ухмыльнулся Ярость.

— Кто, я? — Маг поднял рыжую тонкую бровь. — Да нет, просто заскучал бы.

— Именно поэтому мы не стерли с лица земли Надзор. — Кивнул Валерий Михайлович.

— И именно поэтому, быть может, Надзор еще не уничтожил нас. — Тихо заметил желтоглазый колдун, молчавший все это время. — Может быть, суть этого противостояния и есть только в том, что всем нам нравится эта игра.

— Это сборище зануд, служащих указке старых маразматиков? — На бледном лице Валерия уже вовсю расплылась ядовитая улыбка. — Не смеши меня, Мэй. Ну на что способна эта кучка окольцованных недоумков! Им уже давно незнакомо чувство огня! — Последнюю фразу Ярость уже почти прорычал. — Ни страсти, ни охотничьего азарта. У них начисто атрофированы все первичные признаки настоящего мага!

— Из чего можно сделать вывод, что все работники надзора — энергетические импотенты. — Слегка улыбнулся Агнес.

Разговор этот был любимой темой каждого брата в организации сопротивления. В заключение разговора каждый раз выяснялось, что все Смотрящие — безмозглые и безвольные марионетки в руках у все еще могущественных, но мучающихся от старческого безумия стариков. Жертвы гипноза, неудачники, завистники, трусы или и вовсе — запрограммированные пластмассовые роботы под сильным электрическим зарядом.

— А мы неуязвимы. — Кивнул Олаф.

— Ну не совсем уж... — Вздохнул мальчик с маской совы на затылке.

Он уже понял, что белоснежный пуховик безнадежно испорчен, а ощущение охваченного огнем лица и горла все еще не оставляли его.

— И все равно — молодцы.

— Боюсь, у нашего дорогого начальства на этот счет будет совсем другое мнение. — Вздохнул колдун Мэй.

И только Вдохновение и Крылья команды — умиротворенный Ллойд со спокойной полуулыбкой наблюдал за разговором, но не принимал во всеобщем ликовании никакого участия. Он вообще руководствовался принципом, что слова являются слишком мощной силой, чтобы тратить ее попусту. А уж говорить глупости... Он предпочитал отдыхать, на всякий случай восстанавливая силы. Закрыл глаза, растворился в потоке окружающих его энергий и на некоторое время просто пропал из этой жизни, исчезнув в окружающем его пространстве, на поверку выглядевшем, как скопление тонких серебристых нитей, окутывающих все вокруг и периодически пронизывающих голубоватые сияющие волны. Мало кто еще мог увидеть это так же отчетливо...

Валерий резко остановил автомобиль возле небольшого четырехэтажного здания. В отличие от "ГУНЗПРЭ", их общий дом не блистал роскошью и не поражал размерами. Обшарпанное здание, со стороны напоминающее обычную районную поликлинику, шифровалось под центр эзотерических наук. Подобных организаций в наше время существовало слишком много, чтобы появление еще одной кого-либо удивило. Назовись они хоть сектой новых свидетелей со стороны белых невест Иеговы, вряд ли кто-нибудь обратил бы на это внимание. На четвертом этаже располагались офисы для каждой из пяти существующих команд, а так же два больших помещения, где главенствовало управление организации и большой зал для собраний. На третьем этаже — множество комнат для учений и повышения квалификации работников, а этажом ниже — библиотека и местная лаборатория. Первый же этаж занимала охрана, приемная и несколько не интересных, закрытых комнат. Агнес знал каждый угол этого здания, каждую ступеньку и каждый сантиметр стены. Иногда ему казалось, что он был рожден или зачат чьей-то безумной мыслью в одном из офисов этого здания, настолько он чувствовал всю организацию. Целиком. Он был связан с ней через сердце и голову, ощущал ее, как единый, живой механизм, собственную настоящую Родину, мать и отца. Именно в службе здесь, он был уверен, заключалось призвание его жизни. Поднимаясь по главной лестнице, проходя по коридору, он то и дело ловил на себе уважительные или восхищенные взгляды и от этого с каждым шагом, лицо его светилось все больше и больше, а походка с каждым шагом была ровнее и горделивее. Ярость команды, глядя на него, только коротко усмехнулся.

— С тебя монеты чеканить можно. — Покачал он головой. — Но я посмотрю на твой гордый профиль, когда нас вызовут на ковер и заставят объяснить, что мы делали в полночь... Хотя нет, их абсолютно не заинтересует, где мы были и что мы делали. Придется объяснить им только одну вещь — почему нас не было на рабочем месте.

— Я надеюсь, что цель нашего внепланового самовольного исчезновения со службы заставит сменить их гнев на милость.

— Ты действительно думаешь, что эта небольшая вещичка стоила такого ночного приключения? Ты же и сам наверняка заметил, что от нее не исходило ничего такого, что могло заставить нас всех резко сорваться с места. Кроме твоего желания, конечно, лишний раз покрасоваться перед сотрудниками Надзора.

Шаман поморщился. Валерий умел видеть его насквозь и временами это раздражало.

— Эта вещичка была в шкатулке, которая блокировала ее силу. Во-первых. А во-вторых... знаешь, а ведь три сонные задницы Смотрящих она заставила сорваться со своих мест. Да не просто сорваться, а примчаться в другой конец города и устроить там потасовку на законной основе. А ведь они могли просто махнуть рукой на очередное наше мелкое хулиганство. Ну, подумаешь, какой-то еще один неизвестный амулет — на улице ведь дождь, холодная мартовская ночь...

— Ты же знаешь, как они слушаются свою же декларацию. До мелочей.

— На некоторые мелочи они уже закрывали глаза.

— Они закрывали глаза только после того, как у нашего дорогого начальника происходил с ними содержательный разговор с объяснениями.

— Ты сильно преувеличиваешь. — Густые черные брови шамана сошлись на переносице.

Ему уже и самому стало сильно не по себе, когда он задумался над последствиями, которые мог вызвать их поступок. Сам он был не из числа тех, кто очень любил нарушать правила. Он ничего не имел против провокаций, здесь Валерий Михайлович был абсолютно прав, поддразнить противников Агнёс всегда был рад. И никогда не упускал возможности именно "покрасоваться" перед ними. Но ведь то — враги. Их положено было унижать, раздражать и высмеивать. Но совсем другое дело — родная организация. Агнес был ответственным парнем. И не мог не быть им, ведь взяв на себя роль лидера первой команды, он автоматически брал на себя ответственность за пятерых своих сотрудников. Конечно, и они сами и их соперники прекрасно знали закон — то, что попадало в стены враждующей организации — сразу же, автоматически становилось ее собственностью. Но и другой закон, принятый тридцать пять лет назад, говоривший о том, что все, что имеет отношение к магии (в наш современный технологический век слово магия постепенно менялось на словосочетание "работа с энергиями"), должно принадлежать Государственному энергетическому центру, на который работал Надзор, также знали обе стороны. Другое дело, что именно этот закон мало кто из их организации принимал к сведению. Так уж получилось, что несколько сотен Питерских магов, несогласных с новой системой, объединилось в организацию, протестующую против нового режима, лишающего каждого уважающего себя мага свободной работы. В каждом городе имелось небольшое общество несогласных с нововведением чародеев. Хотя, Агнес прекрасно знал — дело было вовсе не в наведении порядка... То есть, не только в нем. Но об этом было известно не всем. Начальство же их все-таки пыталось найти компромисс, избегая необходимости начинать еще одну войну, поэтому по возможности старалось не раздражать Государственный центр.

— Вот и объяснишь это Эду. Может быть, он поверит тебе и тоже решит, что преувеличивает. — Фыркнул Ярость, отпирая дверь их офиса. — А может быть, конечно, все и обойдется. — Неожиданно спокойно добавил он, повинуясь внутреннему озарению.

Валерий щелкнул выключателем. В офисе вспыхнул свет и на душе у Агнеса тоже посветлело. Ярость лучше, чем кто бы то еще мог предсказывать будущее. И если их звездочету неожиданно полегчало, значит, возможная буря миновала.

— Ну, а что звезды нам скажут? — Полюбопытствовал Агнес, роясь в шкафу в поиске мешочка с зерновым кофе. — Как там планеты складываются, Валерий Михайлович, в нашу ли пользу?

Пока шаман орудовал кофеваркой, поочередно нажимая кнопочки и путая рычажки, Ярость неторопливо открыл ноутбук и теперь ждал, пока загрузится какая-то его супер — современная астрологическая программа.

— Квадратура солнца с ураном говорит мне о том, что тебя прямо сейчас очень сильно долбанет током. — И Ярость изобразил очень страшное выражение лица, растопырив пальцы и разводя руки в стороны.

— Иди ты... — Нахмурился шаман, на всякий случай отодвигаясь от кофеварки. — Как ты думаешь, на товарища Ллойда стоит варить порцию? Или он еще не скоро вернется из лаборатории?

— Я тебе что, ясновидящий? — Скривился Валерий и сам же громко и заржал над великолепной, по его мнению, шуткой. — Если они с Эдом и Весенским исчезли в лаборатории, то вряд ли они вернутся оттуда быстро вместе со своей новой игрушкой. Пока главный начальник раздаст всем заслуженных... — Далее Ярость щедро выругался. — Нет, парень, не скоро.

Шаман пожал плечами, наконец-то снял темные очки и с силой протер глаза. Теперь на вид ему можно было дать и вовсе не больше двадцати, без очков с затемненными стеклами, скрывающими мечтательные и постоянно немного растерянные глаза, вид у него стал вовсе не грозным и не деловым. Он сладко потянулся, потер затылок ладонью, с хрустом шейных позвонков запрокинул голову назад и замер у окна, снова на секунду выпав из реальности. За окном одной сплошной массой текло Выборгское шоссе, напоминая раскаленную вулканическую лаву. В пятницу, даже в полночь, люди продолжали спешить куда-то в таком огромном количестве, что поток автомобилей был непрерывен. Опершись о стекло, он прислонился к нему лбом, зависая где-то уже над самим шоссе, над небольшой рощей, что была на другой его стороне и над заросшим мрачным озером, окруженным лесом. Такой пейзаж ежедневно наблюдали они из окна их офиса. И полоску огней вдалеке, там, где заканчивался лес и снова начинался город. Как вдохновенный художник, Агнес немного болезненно и упоенно наслаждался красотой окружающего мира, всеми ее проявлениями. Она пронизывала его сердце насквозь, грозилась политься из глаз, пробегала вспышками тока по коже... Иногда лидеру первой команды казалось, что кто-то неведомый при создании его переступил через допустимые нормы и повернул рычаг жизненного восприятия в механизме нерожденной еще души шамана до упора. Эмоции порою били из него через край. И все больше — по окружающим.

Агнес вспомнил о пережитом вечере, как о чем-то далеком. Отстраненно и устало. Ночь постепенно начинала давить на него. Хотелось в теплую постель. И лучше, если не в одиночестве. Но кровать его была нелюдимо пуста. Единственным существом, разделяющим с ним его одеяло, была вредная кошка Леди Меламори, вправду напоминающая чем-то свою тезку из книг Макса Фрая. Независимая, гордая и самодостаточная. Поэтому-то он и зависал последние дни в офисе, безвылазно, заменяя всех желающих. Тех, у кого личная жизнь имелась в наличии ежедневно, а не пару дней в две недели.