Напряжение: том 4

— А я вас знаю! — Воскликнула Вера, глядя на Нику. — Вы же Еремеева, я ваш приказ на отчисление подписывала!

— А это Еремеева Ника, — спокойно произнес я в ответ на ее бестактность. — она как-то предлагала тебя убить, но я не разрешил. Разумеется, она сейчас очень об этом жалеет.

— О том, что хотела?

— Возможно.

— Максим! — Напрягся Артем.

— Ладно. Позвольте представить вам Еремееву Нику Сергеевну. Ника временно безработная.

Сильный тычок последовал в спину.

— Ника одаренная в ранге 'ветеран'.

Еще один легкий удар — словно напоминающий.

— И целитель в ранге 'воин'.

Возмущенное от недооценки постукивание, которое я проигнорировал. Нечего тут перед Верой хвастаться.

— И...

— А еще я его личный психиатр! — Добавила Ника уже самостоятельно, обрывая недосказанную мною фразу.

— Целитель-психиатр! — В деланном удивлении приложила Вера ладошку к щеке. — Неужели все так плохо?

— Так, не ссорьтесь. — Поднял ладонь Артем, и Вера тут же исчезла за его торсом. — Такой прекрасный день. Вон, ларец с мороженым даже стоит. Только продавец, зараза, куда-то делся... — Огляделся он по сторонам.

— Это мое мороженое, — насупился я.

— О! С медом есть? — Заинтересовался он.

— Есть. И с медом, и без меда, и мед без мороженого.

— Тогда угостим дам, и давай отойдем на пару слов? — Произнес он просительно, перейдя к тому, что наверняка и явилось причиной этой встречи.

Девушкам достались крошечные вафельные рожки с мороженым, выбранные ими самостоятельно, как обладающие минимальным разрушительным действием на фигуру. Мы с Артемом ограничились пломбирами, съеденными раньше, чем удалились на комфортное для безопасного разговора расстояние. Тем нее менее — не так далеко, чтобы упускать из виду девушек, потому как мало ли что. Ника с Верой, в свою очередь, расположились на противоположных краях скамейки, демонстративно отвернувшись друг от друга. Ну и ладненько.

— Как дела дома? — Поинтересовался я для начала.

— Хорошо, — охотно закивал Артем. — Дядя Элим еще полторы недели назад сам с повинной пришел.

— Поругали его, а? — Нейтрально произнес я, вспоминая размер его прегрешений и приглушая в душе рванувшуюся ярость.

Дело, конечно, семейное, и кровь одна...

— Дед его приложил так, что еле жив остался. — Спокойно отозвался друг, хотя отчитываться о внутренних делах был, в общем-то, не обязан. — Все, что было у него, забрал клан. Детей и жен в младшие семьи раскидали, по одному и в разные города. Самого — полуживым на плот и в реку, с наказом вернуть всех, кого он в рабство продал и решить с каждым вопрос виры. А если кого в живых нет, то с семьей погибшего. До того на глаза не появляться.

— Справится? — Слегка растерявшись от откровенности, поинтересовался я.

— Чтобы свою родную семью из чужих рук забрать, детям будущее вернуть? Из шкуры вывернется. — Уверенно кивнул Артем. — Сбежать все равно не выйдет, с дедом никто в мире не станет ссориться, дядю выгораживая.

— Совсем никто? — Засомневался я.

— Максим, по статистике, люди видят медведя куда реже, чем медведь — людей, — вздохнув и тронув короткую прическу, произнес друг. — А дед — он видел тех князей, кого давно в живых нет... Кстати, насчет деда. — Неуловимо напрягся голос друга.

— М?

— Максим, ты не мог бы объяснить, что.. с ним происходит? — Чуть спотыкнулся посреди вопроса Артем, подняв взгляд, полный искреннего недоумения.

— А что с ним? — Нахмурился я. — Сдавали целым и живым.

— Он делает нетипичные для себя поступки, — отвел княжич взгляд. — Я еще никогда его таким не видел. Что ты с ним сделал? Что вообще произошло?

— Это долгая история, — посмотрел я вновь на девушек, что сидели вроде тихо и мирно, улыбаясь миру каждая в свою сторону — но судя по движениям губ, обменивались короткими мнениями на неизвестную тематику.

Напряжение в их позах показывало, что тематика вряд ли приятная. И если дело пойдет далее слов, будет не очень приятно, если Ника ее тут прибьет — перед другом неудобно.

Я движением подбородка показал Артему на нашу скамейку, и тот, чуть нахмурясь, понятливо кивнул.

— Хоть в двух предложениях? — Попросил он, обозначив движение в сторону девушек.

— Ну, самолет с твоим дедом рухнул.

— Это, я как понимаю, плохая новость?

— М-м, это хорошая, — честно признался я. — Плохая в том, что он летел тебя убить, пока ты не вошел в полную силу.

Как бы ни владел собой Артем, но с шага он сбился, ошарашенно посмотрев на меня.

— Теперь представь, — буднично добавил я. — Что проиграв и поклявшись вечно тебе служить, он приезжает к тебе домой. Он знает свою вину перед тобой, он видит твою силу, чувствует свою слабость и осознает твое право судить.

— Погоди, как так-то...

— Я допускаю, что ему страшно. Очень страшно, — вежливо улыбнулся я. — Но это пройдет.

— Это хорошо, — автоматически произнес Артем, о чем-то напряженно размышляя, закусив губы.

— Это плохо, — не согласился я, тут же поймав внимательный взгляд. — Сейчас он покладистый и готов на все, чтобы замолить перед тобой вину. Потом он снова станет собой.

— Прежним он мне нравился гораздо больше, — вновь задумался о своем друг. — Тем более, что мне от него ничего не нужно.

— Знания. — Подсказал я осторожно.

Вновь под ногами была тонкая грань, где любая дружба завершается и начинаются семейные интересы — закрытые и не касающиеся посторонних.

— Отец передал достаточно.

— Я полагаю, — стараясь не спешить, начал я. — Что существо, способное убить ради власти внука, не станет передавать потомку некоторые навыки. Те самые, что делают потомка сильнее прародителя.

Если будет отповедь — то ровно сейчас. Возможно, болезненная. Однако другу я был обязан подсказать этот путь. Отец Артема не был слаб, но был вынужден прятать своего сына от его деда, не в силах тому ничего противопоставить. Отец Артема так же нанял ему учителя со стороны, а значит был не способен вывести на предельный уровень самостоятельно. Выводы лежали на поверхности.

— Я уточню, — вместо ожидаемой реакции, хмуро кивнул Артем, изрядно удивив.

Мы медленно направились к скамейке. Атмосфера вокруг неуловимо менялась, сменяясь с тихой на шумную и бурлящую — выходили из университетских корпусов студенты, через край наполняя энергией и жизнью все пространство вокруг себя.

— Второй важный вопрос, — вроде как разобравшись с тяжестью первого, по-прежнему спокойно и уверенно произнес друг. — Надо решить с твоим статусом.

— А что с ним не так?

— Столица, — повел Артем плечом. — Это у нас в городе все про всех знают. Тут слишком много людей. Много возможных конфликтов.

— У меня достаточно связей, — намекнул я на то, что в прошлый раз его проблемы пришлось решать мне, а не наоборот.

— Уровень твоих связей гораздо выше досадных неприятностей с дураками. Сам не захочешь их использовать ради мелочей, а жить спокойно ты не способен.

— Я честно постараюсь быть скромнее.

— Да не в скромности дело, — с досадой цокнул Артем. — Вот, посмотри сам. Стоит твой холодильник. Рядом ты. Значит, мороженщик. А будет статус — то: уважаемый человек рядом с холодильником. Отношение общества под стать.

— Предлагаешь мне обзавестись охраной, как у тебя? — Скептически посмотрел я на плечистых ребят, продолжавших держать нас и подходы в фокусе внимания. — На занятия тоже их брать? — Вздохнул я без конфликта в голосе.

— Я от них в ближайшее время сам откажусь. Это, — повел он рукой в сторону охраны, — временно, до получения статуса.

— А быть княжичем уже недостаточно?

— Для особого вида дураков — недостаточно, — к удивлению моему, согласился он. — Особый вид будет вызывать на дуэли, стараться уязвить словесно, но без прямых оскорблений. Словом, это не поможет.

— Тогда о каком статусе идет речь? — Слегка запутался я, подумав сначала, что Артем сватает к себе в свиту.

— В конце месяца — столичный экзамен на воинский ранг Силы. При большом скоплении людей. Списки высших рангов во все газеты идут, на телевидение. Подтвержу своего 'Мастера', и любой смертник меня за километр обходить будет. Так что, Максим, очень прошу — сдай на своего 'Учителя', и увидишь, что большинство проблем отпадут сами. — Остановившись, положил он руку на мое плечо и внимательно посмотрел мне в глаза. — Я бы очень не хотел, чтобы какой-нибудь высокородный сумасшедший об тебя убился. Криков будет — до небес. Тебе же оно тоже не нужно?

— Я очень внимательно обдумаю этот вопрос, — тщательно взвесив ответ, произнес я.

— Тут думать мало, тут еще именные бланки на аттестацию подать надо вовремя. За подписью князя, между прочим. Эта неделя — крайний срок.

— А можно мне два бланка? — Покосился я на Нику.

Напряжение меж девушек на скамейке было настолько высоко, что наполнивший дорожки народ не рисковал сесть на свободное место между ними, демонстрируя здоровый инстинкт самосохранения.

— Бланки на ранги от 'учителя' и выше, остальным обычным порядком можно. — Уловив направление моего взгляда, сказал друг.

— Так можно мне два бланка?

Артем посмотрел недоверчиво сначала на меня, потом на Нику, но все же кивнул.

— Вера! — Окликнул он свою девушку, и та покладисто помахала ручкой, сияя улыбкой и изображая саму безобидность.

— Ника, холодильник тырят! — Обратил я внимание на опасные поползновения студенческой братии, обнаружившей вещь без присмотра. От окрика те сбежали сами.

А напряжение меж девушек под нашим вниманием тут же схлынуло. Вернее, тщательно замаскировалось за летними улыбками и кроткими взглядами.

Правда, обрадовались этому не только мы. К дамам тут же двинулись два каких-то молодых типа с цветами наперевес.

Первый букет роз от патлатого студента курса эдак третьего достался Вере, заставив Артема возмущенно засопеть и прибавить в шаге.

— Ну, она ж звезда ТВ. Это нормально, — поспешил я его успокоить.

Второй — блондинистый до неприличия, в военной безрукавке, намерился всунуть свой веник Нике.

— А этому я сам шею сверну.

Глава 2

Говорят, мысли способны обретать реальность. Только для хороших мыслей потребен упорный труд, а вот негативные умудряются делать это самостоятельно.

Не прошло и десятка минут с момента предупреждения Артема о мелких проблемах и тех неприятных моментах, которыми они грозят, как у нас с Никой за спиной нарисовалось устойчивое сопровождение из трех юношей, одетых в едином милитаристском стиле. Центральный был знаком — именно ему Ника хлестнула букетом по лицу, и добавил после этого я, не дав парню произнести второе слово, которое вряд ли было бы приличнее первого.

Юношу, слегка провалившегося после удара, мягко подхватили ребята из охранения Артема и отвели в сторону — наверное, чтобы объяснить там правила движения по дорожкам университета. Идти прямо, цветы не дарить...

Видимо, объяснения не были приняты достаточно близко к сердцу. Хотя тот парень, что вручил букет Вере, проникся сразу же — все-таки, княжичей даже в Москве чаще видят со страниц журналов, чем вживую.

Я же не был княжеских кровей, оттого чувство обиды и протеста эту троицу так и не оставило. Отметив это, я попросил у девушки право сопроводить ее до парковки, опасаясь, что эти личности последуют вовсе не за мной.

Ника же чувствовала себя, как кот Машк после единственной в своей жизни кошачьей выставки. Никаких медалей — но какое невероятное довольство от хаоса и возмущенных возгласов, что остались за спиной!

Во-первых, она умудрилась выкинуть Верин букет в урну. Так получилось, что пока Вера убеждала своего кавалера в невинности подарка, а Артем в том, что купит ей гораздо лучше, цветы перекочевали из рук Веры к Артему, а потом и к ней. Во-вторых, Ника получила за свой поступок искреннюю благодарность от Артема во взгляде, и бешеную ненависть в глазах Веры. Причем, второе пришлось истинным бальзамом на душу, потому что:

— Она могла подождать с приказом. Я же просила всего два дня, и она об этом знала. Стерва! — Что было сказано по секрету шепотом, стоило нам отойти на безопасное расстояние.

Тот факт, что произносилось это с прежней милой улыбкой и невинным взглядом, вызывало довольно специфичные ощущения и даже легкую опаску.

В очередной раз проконтролировав сопровождение, отметил, что троице вновь заступили дорогу люди из свиты Артема. Я отнесся к этому вполне положительно — право делать хорошие дела надо уважать и по возможности им не препятствовать. Мне же меньше хлопот, в самом деле. Агрессивная троица была вынуждена отказаться от преследования и развернуться. Напоследок, уже отойдя достаточно далеко, главный обиженный украдкой сфотографировал нас с Никой на телефон, одарив хмурым взглядом.

— Что-то случилось? — Отметила мою заминку Ника, обернувшись и поискав взглядом объект моего внимания.

— Жертва твоей фитотерапии сильно расстроилась, — указал я подбородком в сторону удаляющихся парней. — Оборачивайся иногда.

— П-ф, — отреагировала она с пренебрежением.

— Кстати, зря. — Попенял я на ее легкомыслие. — Не стоит игнорировать даже мелкие риски.

— Я не игнорирую. Я после тебя ученая, — буркнула Ника. — И без того оборачиваюсь, воду и еду проверяю, без 'Доспеха' из дома не выхожу. Так что 'п-ф'.

Как-то даже неловко стало. Но ведь к лучшему же, а?

— Молодец, — ограничился я смущенной похвалой на выдохе.

— Да и кто они такие? — Равнодушно произнесла она, оборачиваясь.

В конце парка уже не было знакомых силуэтов — только множество других людей, спешивших через вернувшееся лето по своим делам.

Вопрос, кстати, интересный.

— Думаю, приезжие. Из тех, кто был если не первым у себя дома, то вторым. — Предположил я.

Местным хватило бы ума оценить диспозицию и отреагировать верно не только на княжича, но и на всех, кто с ним стоял рядом.

— А, тут много таких, — без охоты поддержала Ника беседу. — Знаешь, как актеры, которые всю жизнь играли только Гамлета и первые роли. Приезжают тридцать Гамлетов, тридцать Офелий. А у нас свои есть.

— И как уживаются? — С интересом уточнил.

— Да никак, — пожала девушка плечами. — Кто на малые роли идет, кто вокруг себя свой театр организовывает, на своем языке, для своих.

— Осознание, должно быть, болезненное.

— Дуэльный полигон рядом с университетом, — качнула она головой, указывая за центральный корпус со шпилем. — Обычно хватает демонстрации ранга. Быстро успокаивает.

Сейчас идея Артема с экзаменом не казалась уже настолько... Необязательной.

— Участвовала?

— Приходилось. — Скупо отозвалась Ника. — Я подтвержденный 'Ветеран'. Мало кто верит сразу, но потом хватает на полгода-год. До нового набора. Так что эти тоже отстанут.

Рядом уже началась парковка — длинная, заставленная в два ряда, с той самой узкой разметкой, что встречается только в столице — еле открыть дверь водителю, пассажирам и вовсе лучше выходить до парковочного кармана. Двигались мы неспешно — Ника вряд ли куда торопилась, а у меня было достаточно времени до лекции. Судя по направлению, машина Ники была где-то впереди, но раз я не видел ее отсюда — то идти нам еще достаточно. Что, в общем-то, неплохо, так как аккурат появились профильные вопросы.